Травма

Куда пошел твой друг, прекрасная в женах? Куда свернул твой друг? и мы будем искать его вместе с тобой. Мой друг сошел в свой сад, к цветникам ароматов, пасти среди садов и собирать лилии. Введите команду Сохранить в цитатник (5¢) Команда выполнена.       Я оплачиваю еще полчаса чтения, пока мое тело добирается до стоп-зоны. "Попутчик" появился практически мгновенно, но я не замечаю, как сажусь в машину — погружена в сознание. Утренние передовицы мелькают, я мысленно отсортировала хаос, удаляя неинтересное, и, мгновенно отобрав пару статей, полностью отключилась от внешнего мира, доверив управление телом автопилоту.       Запросив через Надстройку доступ обратно, я оглядываюсь, словив сигнал о том, что я в кабине не одна. На белоснежном сиденье прямо передо мной расположилась женщина средних лет в красном деловом костюме. Коротко стриженные светлые волосы, немного резкая линия губ и грубо подведенные брови. Ее бесстрастное лицо совершенно спокойно — вероятно, в своём сознании она занята. Может быть, тоже читает или играет. Возможно, смотрит фильм. Ее руки расслабленно и симметрично лежат на коленях, глаза открыты, но мышцы слегка подергиваются — Надстройка следит за их тонусом. Введите команду Поиск доступной информации, источник: внутренняя база данных, визуальная информация. Фильтры: органический, человек, женщина. Команда выполнена, посмотреть отчет?       Согласно отчету Надстройки, мы с этой дамой не знакомы и записей о ней в моей памяти нет. Тем лучше, не нужно отвлекаться на формальные приветствия.       Через 36 минут и 23 секунды я на месте, отрываюсь от тетриса только чтобы подтвердить свою личность на проходной. Я нахожусь на первом этаже небоскреба. Точнее, это я предпочитаю видеть здание своего корпуса небоскребом, но знаю, что лифт поедет вниз — мы пока еще не научились создавать ложные образы, перехватывая сигналы с вестибулярного аппарата. Зато с визуорядом все в порядке. Коротаю время, создавая вокруг себя иллюзию — стальные стенки лифта становятся прозрачными, кабина погружается в пучину океана, отблески света играют на шкуре огромных фантастических животных, степенно заворачивающих кольца щупалец в толще воды. Мне приходит сигнал от Надстройки — письмо. Мельком прочитав сообщение, я тут же понимаю, что у нас в руках золотая жила.       Человек без Надстройки.       Не то чтобы это редкость, некоторые профессии требуют контролируемое отключение Надстройки на время определенных операций, но прямо сейчас у нас в камере есть взрослый экземпляр сознания, который никогда Надстройку не имел. Лихорадочно оцениваю значимость научного эксперимента с чистого листа. Надстройка с трудом сдерживает мою дрожь в коленях и проблемы с дыханием, связанные с потрясением.       Важность подобного опыта, когда в последние несколько десятилетий Надстройка живет в нас практически с рождения, трудно переоценить. Наши эксперименты с сознанием в последние несколько лет зашли в тупик, и мы не можем ждать хороших продаж от апдейта, в котором практически ничего нет, кроме скромного набора фиксов. Весь последний год мы пытались создать нечто новое, и нам это почти удалось, но тесты займут несколько месяцев, поэтому наш неожиданный узник в перспективе может помочь нам сотворить инновацию, которая в глобальном смысле вызовет сенсационный бум на рынке сознания, а лично меня избавит от проблем с руководством.       По мере того, как лифт опускал меня вниз, я чувствовала, как постепенно нарастает тревога. Моя собственная иллюзия начала пугать — бездонная пучина представлялась мне равной глубине проблемы, с которой мы скоро столкнемся — работа с сознанием. Вопреки расхожему мнению, наша Надстройка никогда не воздействует напрямую на сознание и никак не подключена к его механизмам. Она является лишь прослойкой между мыслями и телом — дополняет сознание, предоставляя некоторые полезные функции вроде автопилота, быстрой цифровой базы данных, не имеющей, однако, отношение к естественной человеческой памяти, и набора функций, которые машина с двоичной системой умеет делать лучше человеческого мозга. Со временем Надстройка раздулась до полноценной замены многих старых гаджетов и приложений, прекрасно сроднившись с телом и вытеснив собой даже некоторые естественные функции. Многие сигналы окружающей среды, вроде общения между людьми, сирен "Попутчиков", гудков машин и писка светофоров, уже давно перешли в слой Надстройки, связываясь с ней с помощью беспроводных сетей. Если в вас она не вшита, вы их даже не услышите. Вспомнив об этом, я вдруг задумываюсь: а как общается то существо, что сидит в Желтой камере? Аналоговыми звуковыми сигналами? Я не знаю их, но запрашиваю поиск нужного приложения в Аппаксе, ничуть не удивившись добрым трем сотням результатов. Аналоговый язык, оказывается, имеет тысячи диалектов. На всякий случай устанавливаю все.       Прочищаю горло, выговариваю несколько фраз на самых распространенных языках. Вроде работает. С негромким оповещающим звоном двери лифта разъезжаются в стороны, я прохожу в просторный светлый коридор со стерильно-белыми стенами, пол отмечен иллюзорными стрелками разметок, которые разместила здесь моя Надстройка, проложив путь до Желтой камеры. Сегодня мне нужно хотя бы наладить контакт с этим существом. Наверняка оно озлоблено тем, что ему пришлось несколько суток провести в тесной камере, а до того перенести транспортировку в вертолете. В добавок его разлучили с семьей, такими же "чистыми" сознанием людьми, посчитав по возрасту самым подходящим для экспериментов.       Я начинаю заметно нервничать, и у меня портится настроение. Без должного контакта и помощи со стороны подопытного вряд ли мы сможем хоть что-то сделать. О чем думали наверху, когда позволили себе так обращаться с ним?       От того, как я справлюсь сейчас, зависит наш эксперимент, моя карьера и будущее компании в целом. Мне необходимо справиться с нервами и я прибегаю к тяжелой артиллерии. Я применяю ту функцию, которая тестируется у нас вот уже несколько месяцев, но никак не может наконец получить добро на массовое распространение. По запросу в мой организм вводится смесь эндорфиноподобных веществ, схожих по действию с опиатами. Совсем небольшая доза, но вполне способная поднять настроение и настроиться на оптимистичную волну. Грубо говоря, наши изыскания в этом эксперименте не касались механизма ввода веществ и их состава — этим занимались другие люди. Мы же собирались создать систему полной контролируемой эйфории, когда сознание во время наркотического опьянения полностью передает действия Надстройке, тем самым избегая нежелательных для окружения последствий. Разработка все еще продолжается, и пока готова только стоп-система, не позволяющая человеку в состоянии опьянения натворить бед.       Глубокий вдох. Я ненамного сдвигаю дверную панель, делая лишь маленький шажок, чтобы в случае чего мгновенно закрыть камеру, подавшись назад. Камера выглядит довольно просторно. Куб со стороной примерно в пять метров, почти полностью обитый мягкой ядовито-желтой тканью. Обстановка аскетичная — стул, кровать, стол, маленькое фальшивое окно. В противоположном от меня углу у стола сидит скорченное существо, почти скрываясь под копной волос. Оно смотрит на меня, раздвинув длинные пряди у лица. Это девушка. Надето на ней какое-то грязно-белое платье, и, кажется, больше ничего — босые ноги она завернула в одеяло, стащенное с кровати. Она начинает двигаться и медленно идет ко мне, вытянув вперед руки. Я начинаю паниковать. Не дойдя пару метров, девушка опускается на колени, все еще вперив в меня свой немигающий взгляд.       — Вы... отпустите меня?       Я не знаю, что ответить.       — Вы ведь пришли меня отпустить, правда? — она улыбается. — Мне плохо тут. Холодно и вообще... А еще здесь звуков почти нет, понимаете? Совсем. Я даже свое сердце иногда слышу. А этих звуков много, и все такие бу-ум, бу-ум. И еда никакая. Больше похоже на рыбный фарш, если честно...       Я молчу.       — А где мои родители?       Я не могу пошевелиться.       — Вы не ответите мне?       Что происходит?       — Ну конечно, вы мне не ответите, — выражение ее лица резко меняется на печальное. — Вы ведь одна из них, правда? И что со мной будет дальше? Что со мной сделают? Зачем я вам?       До меня доносятся тревожные всхлипы. Я по-прежнему не могу пошевелиться и вдруг понимаю, в чем дело. Надстройка расценила мою панику как результат эйфории и опасное для меня и других проявление и скомандовала что-то вроде "Стоп, машина!". Сейчас мне доступны только некоторые функции, даже влиять на Надстройку, которая сейчас полностью контролирует тело, я не могу.       — Выпустите меня! Выпустите отсюда!!       Маленькое тело молнией кидается к выходу в надежде сбить меня с ног, но я стою как влитая. Я занимаю собой всю узкую щель двери, и ей не пройти. Довольно ощутимо её кулачки в слепом приступе ярости колотят меня по ребрам.       — Пусти! Пусти! Пусти!       Она пытается оттащить меня с пути, тянет за одежду. Сейчас должна сработать Надстройка и спасти ситуацию, резко отойдя и захлопнув дверь. Но я понимаю, что этого не будет. Недоработанная стоп-система имеет стопроцентный приоритет и не подразумевает многозадачность. Я так и останусь здесь стоять. Моя паника возрастает, как и ярость бесенка в камере. Она отвлеклась от истязания моей одежды и теперь опять бессильным мешком лежит на полу, видимо, накапливая силы для еще одного удара. Я лихорадочно пытаюсь найти выход из ситуации. По идее, Стоп-система должна отключиться через пару минут, если я не буду паниковать. Если.       Маленькая бестия поднимается с пола. Я ошиблась. Она не копила силы, а размышляла. Кинув на меня хмурый взгляд, она подошла к столу и вооружилась вилкой. Вот теперь по-настоящему плохая ситуация.       Первый же удар, пришедший в живот, затмевает все сознание прямо-таки ослепляющей болью. Пока девушка оценивает результат, я лихорадочно соображаю, к каким функциям у меня остался доступ и обнаруживаю, что я все еще могу вкатить себе дополнительную дозу. Была не была, запрашиваю все что есть. Возможно, стоп-система даст мне совершить хотя бы несколько осознанных действий, пока не вырубит меня опять. Скоро начнет срабатывать.       А девушка, кажется, сама несколько шокирована своими действиями, но быстро приходит в норму — её тонкие бледные губы расползаются в доброжелательной улыбке, она закрывает свои глаза на секунду и вновь кидается на меня. Но теперь мне все равно — вместо боли вокруг раны я чувствую тепло, я купаюсь в ультрамариновых волнах, а надстройка послушно создает полупрозрачные иллюзии.       Девушка в танце кружится передо мной, раз за разом терзает моё тело своим маленьким сверкающим оружием. То стремительно, почти неуловимо, вскидывает руками, посылая в полет маленьких рубиновых бабочек, то медленно, шелестя подолом, опускается на колени, и трепетные насекомые расплываются на стенах, стекают вниз яркими полосами. Девушка вновь кружится, вальсирует, держа в зубах свой изысканный инструмент, а в руках у неё две горсти алых ягод, и они сыпятся с хрупких ладошек как из рога изобилия, и вслед раздавленной маленькой ступней ягоде падает тут же другая, больше и краснее прежней. Мир вдруг становится выше, светит сверху неразборчивое желтое солнце, путаясь в длинных локонах, обрамляет лицо девушки сверкающим ореолом. Танцует маленькая принцесса по красному полю, и серебреная роза в её руке мерцает резкими лучиками, ослепляя меня. Куда ты уходишь, принцесса, куда зовет тебя желтая дорога? Оглянись хоть раз, посмотри на меня. Силуэтом рисует она прощальный танец на красных плитах. Вслед за ней уходит солнце.