История Кристиэна Тэхи

Привезли в монастырь под охраной. Маленький, всего три строения из камня. Но стены, окружающие храм, толстые и высокие, а у крепких ворот дюжая охрана. - Даже не думай! – прорычал его сопровождающий, когда Кристиэн оглянулся назад. - Тогда лучше себе сразу вены перегрызи, меньше мучиться будешь, если поймают! Привели к настоятелю. Седой высокий старик с бритой головой и бородой. - Это новый младший Рихана? – усмехнулся жрец. - На этот раз он решил не делать ошибки, сразу писать на чистой доске? - Эта доска должна остаться такой до свадьбы! – бросил охранник. - Я получил письмо от Рихана. Все будет так, как он хочет. Мальчик не узнает ничего из того, что ему знать не положено, а то, что рассказывали ему еретики из новых, пусть забудет. Кристиэн, да, тебя так зовут? - Да. - Тебе запрещается, - его передали монаху, для устройства и первых наставлений, - запрещается: говорить без разрешения в присутствии старших, поднимать глаза от пола, касаться своего тела и срама под одеялом, разговаривать с другими послушниками на темы, отличные от веры и послушания, рассматривать чужое тело, драться, кричать, ссорится, плакать. За нарушение правил – наказание. Любой проступок будет вписан в бумаги, и потом отчет отправят твоему будущему господину. Потом он решит, как поступить с тобой и какова будет ваша свадьба. Пять проступков в неделю – предел, который будет караться жестоко. Свою ленту ты будешь снимать только в бане, под надзором братьев. Не разрешается касаться своего входа руками, только при нужде. Правила действуют для тебя с этой минуты. Кристиэн молчал потрясенно. Что же это за монастырь такой? В приморском было даже хорошо, без родичей и брата, монахи были ласковы и предусмотрительны, заботясь о тех, кто потом будет младшим в браке. Были товарищи, с которыми он подружился, научился хоть как-то танцевать, петь, играть на флейте, а кто-то из ребят даже научил его рисовать. Никто не неволил такими правилами и не считал проступки. Да, наказывали, розгами за шалости, но надо было серьезно провиниться. Подчиняться учили не под страхом истязаний. В комнате шестеро с такими же серыми лентами на шее. Склоненные головы, некрашеные льняные одежды. - Это Кристиэн, – и дверь закрылась. Новые товарищи не очень разговорчивы. Лишь пояснили, куда можно лечь и положить вещи и каков распорядок в монастыре. - Подъем на рассвете, умывание, молитва, завтрак, осмотр монахами, потом урок, обед, молитвы, урок, сон. Все. Твой господин супруг будет доволен и знает, что не зря заплатил деньги за твое обучение. Наказывают тут больно. - Что значит осмотр? – спросил Кристиэн. Снова та постыдная процедура? - Увидишь. Одежду у него отобрали, выдали льняную хламиду, похожую на женское платье, как у остальных. Лента и кольцо остались. - Вставай. За окном еще темно, мальчишки зевают, натягивая одежду, спускаются вниз, в баню. Никто не грел тут воды - ледяная из колодца в ведрах. Завтрак – овсяная каша на воде, кисель. Кристиэн не привык есть такое, дома кормили сыром, молоком и хлебом, но проглотил, не жуя, полухолодные комки. В подозрениях насчет осмотра он не ошибся. Всех послушников заставили задрать подолы хламид до пояса, и холодные руки заскользили по промежности, коснулись члена. - Махар! – окрик брата Остина заставил всех вздрогнуть. Вперед вышел мальчик, наверное ровесник Кристиэна. - Махар, что ты делал этой ночью?- вкрадчивый, почти ласковый голос. - Ложь это проступок, Махар, как и рукоблудие. На твоем сраме остатки семени. Лгать нехорошо. Это третий твой проступок за неделю. Среди вас есть новичок, пусть Кристиэн посмотрит, что бывает за непослушание. Ты и Кристиэн, следуйте за мной. Мелко крошеная крупа, горох, на эту смесь Махар стал голыми коленями, задрав одежду так, что Кристиэну видны пятки и ягодицы мальчика. - Два часа за ложь и тридцать ударов за рукоблудие. Смотри, Кристиэн. Взвизгнула тонкая розга и прошлась по пяткам. Сдавленный крик. - Не надо! – вырвалось у Кристиэна. Но его, кажется, не услышали. Нет, услышали, позже. - Ты что-то сказал, Кристиэн? – повернулся к нему брат Остин, когда закончил отсчитывать удары. – Ты разве не слышал, что твой голос должен быть беззвучен и не должен звучать раньше, чем на то дадут разрешение? - Слышал, брат Остин. - Ты провинился, Кристиэн. Плохо. Первый день в монастыре и уже проступок. Ты болтлив, мальчик. Значит я исправлю этот недостаток. Два дня тебе хватит на первый раз. Льняной тряпкой завязали рот. - Снимать один раз в день, под присмотром. Когда ешь. Снимешь ночью – будешь наказан. Молиться пришлось про себя, проклятый лен мешал. Никто на него даже не оглянулся, видимо такое наказание не в новинку тут. - Покорность и послушание. Это то, для чего вы тут находитесь, для чего вы предназначены своим рождением. Скажите богам и родителям за то, что вас, бесполезных и бесплодных не убили при рождении. Вы не женщины, вы не стоите ничего. От вас нет следа на земле. Вы те, кто всей своей жизнью должны выплачивать долг за то, что вам позволили дышать, выплачивать вашему старшему супругу. Он ваш безраздельный господин, чтобы не говорили имперские еретики, что добрались до власти, вы принадлежите ему целиком и полностью. И если он убьет вас по вашей вине – значит вы заслужили это, своей дерзостью и непокорностью, дрянным нравом. Туда вам и дорога. Любой из вас должен стать воплощением смирения, чтобы исполнять любой приказ вашего господина, не жалея ни тела, ни души. Если вы вызовете недовольство вашего божества, то он вернет вас родителям, опозорив как следует, лишит ваших братьев старшинства. Вас продадут на жертву, как мясо или публично казнят, если вы ослушаетесь, если вы будете распутны и неверны и думать только о своей заднице, а не о своем господине. Остин! Запиши Кристиэну второй проступок, он не слушает меня. Непокорность. Били по пояснице, и ночью Кристиэн извертелся, не зная как лечь, чтобы не болело. - Пять проступков за неделю! Кристиэн! Из тебя ничего не получится, строптивое животное! Остин, это только четвертая его неделя тут! Донеси до этого червя наказание, чтобы он запомнил надолго урок! - Болтливость, непослушание, болтливость, смотрел на чужое тело, непослушание. Делаем вывод – Кристиэн непокорная болтливая и похотливая тварь. Таков ты для своего господина. - Я не рассматривал никого! – воскликнул Кристиэн и осекся. Глаза брата Остина стали круглыми от изумления. - Как это понимать, Кристиэн? Как ложь, как непокорность, как болтливость? Думаю, все вместе. Восемь проступков выходит. Вопиюще! Такого я давно не видел. И болтливость у тебя – первый грех. На месте твоего господина я бы зашил тебе рот. Ничего, ты будешь шелковым, видели и не таких. Раздевайся! Кристиэн не знал, что могут наказать так. Порка – уже почти привык. Его били много раз, но фантазию монахов он недооценил. Хотя наказание было простым – всего лишь оставить связанного почти до неподвижности в полной темноте и с капающей с потолка водой, в подвале, бросили на грязный земляной пол и закрыли. Напоили настоем, чтобы не спал, бодрствовал. - Подумай о своем поведении! У тебя достаточно времени. **** Рихан читал письма из монастыря, покусывая перо и изредка кидая в рот ягоды. В знойном мареве воздуха колыхался запах цветов. Что же, отлично. Проступки – мелочь, глупость мальчишки. Лишь бы выбили ересь распутства из головы. Это другой, не Скай. Скай весь был ложью, делал все, чтобы избежать наказания, изворачивался, врал, а этот прям, как тополь, хотя, конечно, глуп. Правила всего два – чтобы не покалечили и чтобы не сошел с ума. Будет жаль потраченных надежд. В крайнем случае, вернет мальчишку его алчным родичам, десяток тысяч и те закроют рты и глаза на все. Продадут в жертву. Жалко конечно, красивый. Не избалован, как столичные отпрыски. Ни один из тех, кого он видел на этих смотринах, не годился и в подметки Кристиэну. Грязные твари несравнимы с воплощением чистоты. Уже скоро встреча с котенком. Кристиэн учился. Он заставлял себя молчать, выучив все плитки пола монастыря взглядом, опущенным вниз. - Ни одного проступка у Кристиэна, - подвел итог монах. – Надо же! Но, Кристиэн, запомни, гордыня это тоже грех. Поэтому тридцать ударов ты все равно получишь, чтобы не думал, что лучше других. Но я извещу твоего супруга о твоих успехах. Кристиэн считал дни до осени, всего две недели осталось. Освобождение от монастыря, от этой равнодушной ненависти к младшим. И брак. Уже навсегда… Рихан – он не знал его, все, что связано с будущим супругом – воспоминание об унижении и укусе в храме. Радость – это синие глаза и шрам на щеке. - Вот заключение. Тут все написано, – протянул монах запечатанный свиток охраннику, приехавшему за Кристиэном. – Юноша здоров. Пусть господин Рихан проверит степень его подготовки и оценит нашу работу. Юноше вернули одежду и усадили перед охранником, на коня. - Помни о покорности! – последнее напутствие. - Кристиэн, что-то нужно? – рука священника легла на плечо, и юноша вздрогнул испуганно, дернул плечом, уходя от прикосновения. – Прости. Ты сидишь здесь очень долго. Пойдем, простынешь. Я сварю тебе питья, и мы переберем травы. Хочешь? Не надо вспоминать, Кристиэн, все кончилось и никогда не вернется. Юноша не ответил, лишь плотнее укутался в шерстяную ткань, впрочем, ответа от него и не ждали. Он пошел следом за монахом, заметно прихрамывая на правую стопу. Священник прав. Ничего не вернется и все кончилось. Все кончилось для него. Кристиэна привезли из монастыря не в столицу, а далеко в степь, в усадьбу Рихана, что возле Ланки. Именно здесь ему и предстояло прожить всю жизнь. Пока управлялись с лошадьми, Кристиэн разглядывал двор. Как тут непривычно и голо, по сравнению с приморским городком, где он родился. В садике маленького дома Тэхи всегда были цветы, плющ увивал террасу, деревья. И свежий приморский ветер. А тут пыль крутится по земле и несколько чахлых кустиков, серая выжженная почва. Зато дом большой. - Пошли! – окликнул его наемник. Рихана в поместье не было. Задержался на несколько дней в Ланке, готовя свадьбу, так пояснили слуги. Кристиэн даже досадовал – лучше бы казнили сразу, чем томительно ожидать. - Пока будете жить в комнате для гостей, потом господин Рихан решит сам. Он не оставил нам указаний, – Кристиэну показали его комнату, рассказали как устроен дом и куда стоит ходить, а куда лучше и не заглядывать. На улицу – только по усадьбе и упаси боги младшего, выйти за ворота. За несколько дней он едва не сошел с ума от скуки. Слуги отвечали односложно и старались увильнут от расспросов, а книг, кроме молитвенника, ему не дали никаких. А ведь интересно было бы узнать, что за род у будущего супруга, но ему не рассказали даже этого, и Кристиэну только и оставалось, что спать и глядеть в окно. Как-то утром его разбудили стуком копыт во дворе и перекрикиваниями всадников. Рихан приехал. Кристиэн выглянул в окно, во дворике разгружали повозки, всадники крутились рядом, а самого хозяина не было видно. Мальчик стряхнул с себя сон и быстро оделся, умывшись водой из кувшина. Сердце билось часто-часто. - Сидите тут, – обронил слуга, принесший завтрак. – Господин позовет. Снова ждать. Рихан распечатал заключение, что передали из храма, пробежал глазами, вчитался в выводы внимательнее. Настоятель все описал подробно. Да, котенок не без недостатков – болтлив, не всегда послушен и внимателен, если не соблюдать с ним строгость. Но в списке прегрешений нет похоти и рукоблудия. «Ни разу не замечен, разговоров тоже не вел». Вот это просто великолепно, значит, имперская новая ересь неглубоко проникла, хотя это можно узнать только после свадьбы. Кристиэн остановился на пороге кабинета Рихана, не отрывая глаз от рисунка на ковре. Наука не прошла даром, молчать научили. - Подойди ближе и посмотри на меня, – сухой надменный голос заставил Кристиэна вздрогнуть. Он сделал три шага вперед и поднял глаза на будущего супруга. Рихан не изменился за лето, все те же холодные глаза и волосы цвета прогоревших углей, худой. Герцог окинул его взглядом, сверху вниз, изучая, поджал губы. Мальчик изменился, подрос, чуть шире в плечах, но утратил детские черты, ставшие чуть резче – все равно красив, хоть и из глаз исчезло что-то говорившее о том, что их владелец совсем юн. - Давно не виделись, котенок. Смотрю, обучение пошло на пользу? – усмехнулся герцог. - Ты повзрослел. Совсем хорош. Хотелось поблагодарить даже за этот сомнительный комплимент, но Кристиэн боялся раскрыть рот, слишком свежи воспоминания о льняной тряпке. - Молчишь? – догадался Рихан. - Я читал заключение. Язычок, говорят, подвешен хорошо. После свадьбы и проверю. Она как раз завтра, так что утром придется встать рано. Кристиэн вышел, пот тек по спине, а руки были ледяными. Почему этот человек внушает такой ужас? Змеиный герцог – так хотелось назвать Рихана. А ведь совсем скоро их свяжут навсегда, и если даже так боязно взглянуть на супруга, то как же Кристиэн разделит с ним постель? Почему-то не верилось, что герцог будет с ним ласков и внимателен. Все, что слышал Кристиэн о том, что происходит на ложе меж двоими, это то, что в первый раз нижнему всегда очень больно. И старшему партнеру нужно быть очень осторожным, чтобы не поранить младшего. Но вряд ли Рихана заинтересуют его чувства и боль. Утром его разбудили очень рано, сначала отвели в баню, даже не совсем баню, Кристиэн не знал, как это точно назвать – каменное строение с парной и бассейном. Он и трое слуг с какими-то ящичками и приспособлениями. Кристиэна раздели, вымыли, не давая ему самому взять в руки мочалку. Терли так, что он едва не вырывался, словно хотели содрать кожу, неужто он настолько грязен? Потом промыли волосы, до скрипа, уложили навзничь на широкую скамью и началась пытка. Кристиэн знал о том, что по желанию кого-то из супругов на теле удаляют все волосы, но тут его мнение никого не интересовало вообще, и слуги делали только то, что приказывал им герцог. Юноша поблагодарил богов за то, что ему подарили почти безволосую кожу и она не покрылась жестким волосом, когда он начал взрослеть. Но стиснуть зубы пришлось – когда пах обернули тканью с горячим воском, рванули. Все тело намазали маслом, но болело нестерпимо, нывшая кожа никак не желала успокаиваться. Высохшие волосы тщательно расчесали, блестящие как шелк, сплели перед зеркалом в косы, выпустив часть прядей и заколов их серебряными шпильками. Свадебный наряд был уже не белым, хотя еще более роскошным, чем для помолвки – алые и шафрановые ткани. Пока Кристиэна одевали, он прислушивался к тому, что творится в доме – приезжали гости, с кухни доносились запахи мяса, приправ. Везде царила суета, но ни его, ни Рихана она не касалась, герцог, как выяснилось, с самого утра уехал в Ланку. Наряд многослоен, тяжел, словно для того, чтобы снимать его долго и с ожиданием подарка, который скрыт под шелком. И кроме этого – бархатная накидка на плечи, с серебряными застежками, вуаль на лицо, и ткань на голову, чтобы не попала степная пыль на вороные волосы. Очень много одежд, а снимать все Рихану или слугам, перед спальней. Слуги рассказали, что подготовили для будущего супруга герцога новую комнату, рядом с личной спальней Рихана, купили одежду, ту, которую указал им господин. Кристиэн вздохнул – ничего своего теперь нет, кроме кос. Подвели к зеркалу, и юноша не узнал себя. Это не он, без своих привычных кос за плечами, без темных рубах и безрукавки - разодетый в шелка молодой аристократ. *** Еще чуть-чуть потерпеть, храм, пир и вино, наступит ночь. Та ночь, о которой Рихан Айэ мечтал все те годы, прошедшие со дня смерти Ская и с краткого мига восторга, когда он увидел обнаженным Кристиэна Тэхи. Не нарушил традиций – не коснулся, только поцеловал на помолвке. Даже дома старался не звать и не видеть, чтобы не сорваться. Чем дольше ждешь – тем слаще миг встречи? Теперь никого не будет меж ними - ни цепких родичей котенка, ни имперских еретиков. Все будет как должно. Венчание было в Ланке. Кристиэна привезли в карете, закрытой, чтобы не наглотался пыли по дороге. Рихан уже ждал, Кристиэн едва не ахнул от восхищения, увидев герцога. Не герцог - князь. Надменен, в алом с золотом плаще, а пепельные волосы прижаты венцом. Тонок и прям. Кристиэна подвели прямо к нему. Рихан осмотрел его и явно остался доволен, даже чуть губы растянулись в подобии улыбки, протянул убранную кольцами руку: - Пойдем, котенок! - крепко сжал, сразу свело пальцы. Из всего венчания Кристиэн запомнил только самый последний момент, так ему было плохо. Духота, жар от свечей и страх. В животе ворочался какой-то ком, хотелось свернуться в темноте и холоде, чтобы никто не нашел. Голос священника. Он больше не Кристиэн Тэхи - Кристиэн Рихан Айэ. Кристиэн, принадлежащий Рихану Айэ. Его дернули за руку, заставляя очнуться, вытянуть ладонь и вместо кольца помолвки на безымянный палец надели широкое серебряное кольцо с треугольными узорами – знаком Рихана. Сняли с шеи ленту и горло опоясала серебряная цепь и подвеска- золотой знак Рихана Айэ. Н-да… Плохо дело. Рихан рассматривал совершенно белое неживое лицо своего младшего супруга. Глаза круглые от страха, котенок перепуган до смерти и если ему не дать вина с валерианой, то, неровен час, свалится от ужаса замертво. Неужто он так страшен мальчишке? Если дать в руки чашу – уронит, так дрожат ладони, спрятанные под прозрачным шелком. Может в монастыре перестарались, слишком нервный. А впрочем, так и должно быть, только тот, кто поумней котенка, постарался бы спрятать страх, а тут – приговоренные к смерти выглядят бодрее, чем юный новобрачный. - Котенок, неужто я так жуток? Кристиэн вскинул на него карие глаза с расширенными зрачками. Очень плохо. Не ответит, даже губами пошевелить не может. Но и не ревет. Хоть на этом спасибо. - Мы скоро приедем, я представлю тебя гостям, чуть посидишь, и я велю проводить тебя наверх. Ты отдохнешь и успокоишься, можешь даже подремать. Если станешь вести себя как должно, все будет хорошо. Даже не слышит, а если и слышит, то не понимает - абсолютно бессмысленный взгляд. Так они даже до поместья не дотянут, раздраженно подумал герцог, сунув руку куда-то под подушки. Нащупал, слава богам, неряхи конюшенные плохо убрали в карете, и серебряную фляжку не нашли. Отвинтил крышку, принюхался – то, что надо, крепковато правда, впрочем, выбора нет, пойдет и такое. Рихан пересел на сиденье к Кристиэну, помертвевшему от близости супруга, серебряное горлышко фляжки коснулось губ. - Пей! Большой глоток, только сразу глотай! Сведенное судорогой горло обожгла огненная жидкость, Кристиэн зажмурился и вздохнул. - Так будет лучше, – отметил Рихан, увидев, как на щеки Кристиэна возвращается краска. Восхитительный румянец. Ну, теперь-то можно? - Котенок, а ты ведь так и не подарил мне поцелуя, - подмигнул ему Рихан, обняв юношу за плечи и раздвигая языком податливые, пахнущие терпким напитком губы. Целовал долго, словно пил, утоляя жажду. - Ожил? А в Приморье своему жениху Сэту улыбалась юная красавица Лаисса, сидя за свадебным столом. И про Кристиэна никто даже и не вспомнил, словно его никогда и не было, лишь на чердаке в корзине пылились краски и флейта. Рихан помог ему выйти из кареты – подал руку, в свой дом ввел, держа за ладонь. Сколько людей! Кристиэн чуть не юркнул за спину Рихана, за алый плащ, рванулся из руки. - Тихо! – прошипел герцог. Накрытые столы, служанки разносят блюда и кувшины, снуют по залу, а гости – одни мужчины, встретили их криками радости. - Хаие, Рихан! Покажи своего красавца! Кристиэна подхватили за поясницу и поставили на ближайшую скамью, чтобы всем было видно младшего супруга герцога. Он испуганно окинул зал взглядом, встречаясь с чужими любопытными глазами. - Вот мой младший супруг - Кристиэн Рихан Айэ! – Громко объявил всем Рихан, обняв за талию Кристиэна, и гости сдвинули кубки, чествуя супругов. Отправить Кристиэна сразу наверх не удалось. Гости требовали присутствия младшего на пиру, и Рихану пришлось согласиться. Внутренне противилось все, незачем младшему слушать пьяные крики и скабрезности, на которые неуклонно скатятся гости, когда еще подопьют. Да и котенок не в лучшем состоянии. Их усадили во главе центрального стола, и Рихан накрыл плечи младшего своим плащом, чтобы не дрожал, распорядился, чтобы вино для Кристиэна разбавили. - Хорош! Где ты нашел эту пичугу, Рихан? У него есть брат? – спросил кто-то из гостей, смеясь. - Есть, - усмехнулся Рихан, - редкостный ублюдок. Пойдешь к нему младшим? Это он про Сэта? Кристиэн постепенно приходил в себя, и вино придало сил. В тарелку он даже и не смотрел, хотя понял, что дико голоден. Но лучше поесть наверху, тут столько людей на него смотрят. А ведь Сэт, наверное, женился, заплатил за Лаиссу. Заплатил им, Кристиэном. Может они будут счастливы? Кристиэн хорошо держится, молодец. А широко распахнутые глазищи можно списать на смущение, хотя так оно и есть. - Он у тебя всегда такой скромник, или смущается только на людях? – гости уже сильно нетрезвы. - Он не бросается словами, Мельдин. От вас любой покраснеет. Прошу извинения за своего супруга, он устал и лучше бы ему пойти отдохнуть. - Да мы все понимаем, Рихан. Конечно, не терпится? Кристиэна проводили наверх, в его новую комнату, в которой теперь ему жить, рядом с покоями Рихана. - Господин распорядился накормить вас и чтобы вы обязательно выпили вино. До вечера можете отдохнуть. Хорошо, что его оставили одного! Как же страшно, храм, гости, разглядывают, хорошо, что Рихан не раздел его перед ними и не убедил своих друзей в девственности младшего! Еды принесли много, с пира – яблоки, сладости, мясо, овощи, пироги и вино, небольшой кувшин разбавленного красного. Он съел все, понял, что успокаивается, утомленный дорогой и сытый. Оглядел комнату, небольшая, но странно уютная – ковры на полу, сундук у стены, низкая койка с шерстяным одеялом, стол, кресло, окно занавешено дорогой тканью, камин и зеркало. В ней придется прожить всю жизнь? Рихан теперь его господин, перед которым Кристиэн не может поднять глаз без позволения, устроил ему унижение в Тэлете. А сегодня даже странно добр, или просто боится слухов? - Хороша игрушка, Рихан! – пир продолжался, а старый товарищ Мельдин хотел разговора. - Он воспитан в традиции? - А ты-то сам как думаешь? Я бы взял иного? Мне уже хватило один раз. К имперским шлюхам я бы даже не подошел. - Иного ты уже брал, вспомни, чем это закончилось. Не повтори ошибки с этим, – Мельдин почти трезв. - Сколько ты отдал за него? - Я дал больше, чем за девственницу среднего рода. Хотя просили меньше. На него многие пускали слюни, этим имперцам только покажи смазливую мордашку и все. Но из того, что было в Тэлете – этот лучший. - Я не сомневался в твоем выборе, но думал, что на этот раз все-таки привезешь девчонку. Однако, или мне показалось, что он до смерти тебя боится? Уже успел провиниться и ты его наказал? Я бы пожалел такого красавца. - От этого и все твои беды, Мельдин. Майэр из тебя веревки вьет, пользуясь тем, что ты падок на гладкую шкурку. Если Кристиэн провинится, он получит по заслугам. И мало того, он должен будет усвоить урок на будущее, пока не станет идеален. Я устроил осмотр в Тэлете, но мне нужны были гарантии, что он нетронут. Это пить можно из общего ведра у колодца, а брать в постель, то, чем пользовались – я брезгую. - Может ты и прав… Юный девственник, сладко думать о нем, Рихан? - Да ну вас, дай лучше спою. - Рихан, влюбишься, на руках носить будешь. Ладно, пой, ту, про море.