История Кристиэна Тэхи

- Ну и как тебе мальчик? Правда славный? – Мельдин хотел скрасить дорогу до дома разговором. Майэр стряхнул снег с гривы своего коня: - Даже не знаю, что сказать. Но точно, Рихан угробит его намного быстрее, чем Ская. Скажи мне, - он обернулся к супругу, стараясь заглянуть тому в глаза, - зачем Рихан купил этого ребенка? Еще одна бессмысленная жертва? Зачем он вообще снова женился? - А ты бы смог жить один, под их присмотром? Здесь? – Мельдин махнул рукой в сторону поместья Рихана, - Совсем один? Да так, чтобы не взвыть и не повеситься? - Если Рихан повесится, то я первый заплачу в храм за его поминание. Это будет неоценимый подарок людям. Мне жалко мальчика, он же слишком нежный. Ему бы в самый раз в Тэлету, за аристократа. Его бы любили, баловали, дышать боялись, а когда бы он подрос, то от его чар никто не спасся бы. А тут? Да он задохнется в этой дыре, отупеет или умрет как Скай. У него же дар, Мэл. Рихан сдохнет и его никто не вспомнит, а рисунки останутся. Его же заживо похоронили в этом поместье. И я сильно сомневаюсь, что до свадьбы с твоим разлюбезным Риханом он был таким дерганым и зашуганным. - Не знаю, - вздохнул Мельдин, - я надеюсь на лучшее. Все же мальчик не такой, каким был Скай. Не зря же Рихи выбрал полную ему противоположность. Тих, ласков, красив, юн, что ему еще надо? Рихан у него вообще первый мужчина. - И последний, - скривился Майэр. - Рихан мразь и убийца, а мы его покрываем. И если он убьет Кристиэна, мы так же скажем, что он умер от горячки, да, Мэл? Малыш успел поинтересоваться личностью Ская. - И что ты ему наговорил? – Мельдин сразу подобрался в седле. - Ничего страшного, чтобы не повредить репутации герцога. Я не идиот, хотя очень конечно хотелось сказать правду. Мальчишку интересует – его завели в доме, как замену Скаю? Я не понимаю, - зло продолжил Майэр, - как эту гниду Рихана к людям подпускать можно? Он же безумен! Никто не спросил по настоящему, как умер Скай! А ему отдали едва совершеннолетнего мальчика! Кто его родители, почему они доверились Рихану? Ненавижу эту страну, эти законы! Богатому ублюдку и насильнику продали ребенка! - Май, успокойся, – Мельдин подъехал ближе, взял супруга за руку, - мы все равно ничего не изменим. Но ты знаешь Рихана с одной стороны, а я с разных, и поверь, он не всегда был таким. - Да, ты говорил о его первой любви! Как трогательно, я расплачусь. Наверное тот паренек правильно и сделал. Хоть жизнь себе спас. - Не спас, – глухо уронил Мельдин, уже не раз пожалевший, что начал разговор, - супруг убил его. И не как Рихан со Скаем, не случайно. Мальчик же сам выбрал себе старшего. - Вот даже как? – брови блондина поднялись. - Ну-ка, расскажи. Этого я еще не слышал. - Я не хотел это никому рассказывать, прости, даже тебе. Ладно, что уж там теперь. Много лет прошло… Годы-то бегут. Мы только только гвардейское обучение закончили весной, я совсем, получил все нашивки, а Рихану еще три года оставалось в казарме. Представь себе, два красавца, офицер и ученик, но тоже очень ничего. Рихан тогда совсем красивый был. Сын сотника из глухой провинции, но деньги у него были, на выкуп и так, трофейные. Лучшие женихи в Тэлете - это военные, все о нас мечтали тогда, и наша весна казалась нам самой-самой. Молодежи тогда привезли на смотрины, глядеть, не переглядеть. Один другого краше и девчонки такие, что штаны узки. А Рихану на одного мальчишку раз хватило взглянуть, и все. Там оно конечно стоило – вся Тэлета с ума сходила, а уж этот вообще нарасхват был. Волосы что лен, глазища зеленые, личико аристократа, фигурка, а уж манеры... Родители привезли сыночка с условием, чтобы сам себе по душе супруга выбрал, и не иначе, мол хотим дитя второе отдать только тому, кого оно само захочет. Захотело, мать его… На него все как пчелы на мед летели и Рихи туда же. Драгоценности, кони, тряпки – все ему, ничего не жалел, под окнами песни орал, родителям любые деньги совал. Бестолку. Парень как нос воротил, так и воротил. Мы с товарищами думали, все, украдет его Рихи и себя погубит и мальца. А выбрал мальчишка аристократа, какого-то там советника. Вообще не знаю почему, Рихи и то, в сотню раз лучше был. Но конечно оно ясно было, нас-то убить могут и все такое, а тут сиди себе за спиной супруга и поплевывай. Расчетливый, сучонок… - И дальше что? – заслушался Майэр. - А хрен ли дальше? Свадьба, а Рихан в казарме подушку жрал по ночам. Потом, слава богам, война началась, иначе бы он точно того парня выкрал. Потом мы с ним вернулись, не до учебы уже было, в городскую стражу подались. Все обычно – пьянь да ворье, драки. И тут капитан нас отправил в квартал к знати, да не просто, а со жрецами, мол семейная свара, разнять бы надо. Ну поехали мы. Я, Рихан, еще кто-то, – Мельдин замолчал, собираясь с мыслями, не решаясь говорить дальше. - В общем, что от младшего того осталось, в две корзины собрали. Мясо, кости, кровища по спальне. Топором убивал, в беспамятстве, а Рихан как руку нашел под креслом, так и помертвел. Ты слышал про это дело, громкое было, тут на всех углах кричали. Из ревности, как потом сказал, к каждому первому ревновал. Извелся весь, аристократ-то и порешил супруга, чтобы задницей не вертел. Парня в могилу, советника на каторгу. А с этого, думаю, и с Риханом все началось, он сначала запил, из стражи вылетел, а потом нас помотало. Атора и прочее, это ты уже знаешь, застал. - Да уж, – поджал губы Майэр, - волосы дыбом встают. Парня жалко, а Рихана нет. Ты мне тогда другое скажи! Почему он начал над Скаем издеваться? Раз его избранника так убили? Каждый раз беседа о Рихане заканчивалась ссорой и напряженным молчанием супругов. Мельдин стиснул поводья. Что же они его рвут-то на части?! Старый друг и возлюбленный. - А ты вспомни, откуда он Ская взял! – обронил Мельдин. - Из серого храма! Туда, думаешь, только оговоренных, надоевших ссылают? Скай там смертником был, с приговором на год отложенным, пока свое на ступенях не отработает! Сестру своего супруга обесчестил, вот за что он там. Насильно, между прочим. Зачем его Рихан взял, до сих пор понять не могу! А так, из двоих бешеных зверей все равно один выживает, рано или поздно. Да и не хотел он со Скаем так. Я с ним много потом говорил. Силу не рассчитал, считай приговор исполнил, богов-то не обманешь! Они все видят. - Да уж, вместо жрецов поработал. Палач он не только в Аторе, он везде палач, – язвительно заметил Майэр. - Прекрати! Я устал это слушать! – рявкнул Мельдин, но Майэр слишком хорошо его знал, чтобы услышать в голосе мольбу. – Чего ты добиваешься? Чтобы я отказался от друга, который мне хрен знает сколько раз жизнь спасал? Так что ли? Он меня собой закрывал! Дротик мог быть у меня в груди, а остался у него в плече. Понимаешь ты это? И если ты меня любишь, то скажи ему спасибо хотя бы за это! Супруги пришпорили коней, торопясь домой, молчали, а недосказанные слова стыли у каждого в горле. *** - И все же ты в одном прав, - сдался Мельдин сам, - я боюсь только этих фанатиков. Кристиэн и Рихан в их полной власти, а о том, что будет снова после этой поганой их исповеди, даже думать жутко. Именно за парня страшно. На нем же против их воли женились. - А Рихан, что, не фанатик? – усмехнулся Майэр. - Он же повернут на каких-то выдуманных традициях. - Рихан… Они его на этом и заловили. Когда жжет внутри, всегда ищешь чем залить, чтобы перестало. А Атора легла под Рихана, а не императора. Они бы никогда не отдали ключ нововерцу! А ему теперь приходиться жить с этой клятвой и верой. Как же я их ненавижу! - Я слышу от тебя это уже не первый год. Давно уже можно было сдать властям и это проклятое риханово поместье, и фанатиков, которых он заботливо тут сам же и расселил! На костер, и всех делов. - Как у тебя все просто, - горько откликнулся Мельдин, стараясь не показать, как задели его речи супруга. - Нет, драгоценный мой, сначала на плаху Рихана, затем, скорее всего, Кристиэна, как супруга изменника и еретика, а потом жрецов и монастырь их в костер. А затем вспыхнет снова вся Атора. Они обещали мир взамен на то, что Рихан примет их веру. Он принял, сдержал свое слово, живет по их канонам. Хотя ему не по душе, я это знаю. Не мне тебе говорить, что будет, когда они узнают о том, что человека, который их завоевал, казнили. Снова войны захотелось? Это слишком запутанный клубок, а теперь в нем еще и нитка Кристиэна. - Который ни о чем даже не подозревает, наивный мальчик, – Майэру пришлось проглотить грубость супруга, ибо он уже понимал, кто на самом деле прав в споре. - Я заметил, они даже охрану заменили? - Они, – вздохнул Мельдин, - там все слуги их. Рихан мне тут рассказал, как его в прошлом году прямо на исповеди женить пытались. - На ком? – фыркнул младший. - На аторке? - На аторце. Я уж не знаю, чем Рихи откупился и как уболтал их, но, по его словам, он бы дал лучше себя кастрировать, чем жениться на том, что ему всучили. С Кристиэном он же старался им угодить, не столько себе, сколько им, по всем же правилам – юн, почти не обучен, покорен, невинен, как в их канонах и написано, Рихан даже досмотр парню устроил. - Как это, досмотр? – присвистнул Майэр. - А вот так! – внезапно рассердился Мельдин. - При всех родичах штаны стянули, нагнули и посмотрели в задницу! - Бедняга. Ну и тварь же твой Рихан! Видно же, что мелкий тени боится! Им наплевать на его юность, он имперец, приморец! Они все сделают, чтобы он закончил как Скай. Это они натравили Рихана тогда! - Я не хочу думать об этом. Они даже этого Кристиэна обвинят в блуде! – страдальчески свел брови старший супруг. - Но, я предложил Рихи, чтобы он отправил на время исповеди Кристиана к нам, а жрецам бы сказал, что заболел младший. Дескать, в следующем году приедет. Так не выйдет! - Почему? - Охрана, слуги, любой потом подтвердит, что Рихан солгал и младший здоров. Ты знаешь, что такое солгать им? - Нет, ну попросят пожертвование, да и все. Рихан не бедный, – пожал плечами Майэр. - Нет, там деньгами не откупишься. Они могут забрать Кристиэна к себе, на искупление, например на полгода. Ты сам знаешь, что они вернут обратно. Мы ничем не можем им помочь. - Да, кроме того, что потом подтвердим очередным дознавателям, что младший супруг герцога Рихана Айэ умер от горячки. Погода у нас такая, – съязвил Майэр, нервно сжимая поводья. - Ладно, прекратим этот разговор. Надеюсь все обойдется! Кристиэн все же неплох, может и их проймет. Ты, кстати, заметил как он двигается? Словно танцует, плавно, как в храме. - Да, красиво, с самого начала приметил, - улыбнулся Майэр. – Ты знаешь, что мне в нем понравилось? Ощущение тепла, вот как хочешь понимай, а сидишь рядом с ним и греешься как будто, светлый очень. Красивый, да. Он наверно и без рихановых денег немало стоил. - Так он специально дал больше всех, чтобы никто из рук не вырвал такое сокровище. Нежный ласковый красавец, что еще ветерану для счастья надо? - Тогда не знаю, почему ты на таком не женился сам? – подмигнул ему Майэр. - Сам себя не понимаю, но с тобой со скуки не сдохнешь, а с детьми я возиться как-то не охотник. Поехали, счастье мое, домой уже поскорее. *** Кристиэну нравилось, как текла эта зима. Он жил в свое удовольствие, мало о чем думал и сам себе напоминал зверька, впавшего в спячку. Но это его устраивало полностью, его первая зима не в родном доме. В Приморье он бы целыми днями считал отцовские ведомости, выслушивал колкости матери, терпел тычки Сэта и изредка гулял по городу. Странно, но в поместье супруга жилось легче и даже единственное занятие, которым обременял Рихан младшего, изредка переписывать аккуратным почерком старые книги и какие-то военные документы, совсем не тяготило его. Он с удовольствием рисовал буквицы алой краской, выписывал округлые знаки, так, чтобы легко читались. Аккуратности ему было не занимать еще с детства. Он успел привыкнуть к однообразию и тишине дней с супругом. Вопреки давнему заявлению Рихана о том, что младший супруг должен вставать с рассветом, Кристиэн спал пока не высыпался, впрочем, с позволения Рихана, с которым ночевал в одной постели. А целые дни они проводили вместе, почти не разговаривая, Кристиэн рисовал или читал вслух, Рихан дремал, пил вино, рассматривая и целуя своего младшего. Иногда, когда стояла хорошая погода, Кристиэн вынимал из сундука беличью шубку и шапку и Рихан усаживал его впереди себя на лошадь, придерживая. Они не торопясь объезжали окрестности, бродили по редкому лесу, в такие прогулки Рихан и рассказывал что-то о том, что видел в чужих краях. Впрочем, ошибкой было думать, что Рихан хоть на миг забыл о традициях и устоях веры. Кристиэн все так же знал, что старший все равно держит дистанцию и отлично помнил, что за словами и даже мыслями надо следить. Он все так же отвечал только когда его спрашивали и задавал вопросы только с разрешения старшего, а ночами кусал себя за пальцы, чтобы не закричать от боли, которую теперь хоть и не всегда, но причинял супруг и все так же с тревогой ждал очередного безмолвного приказа снимать одежду. Все равно больно! Кристиэн досадовал сам на себя и на супруга, понимая, что вряд ли научится получать настоящее удовольствие от близости. Да, теперь его не били, не унижали и не связывали, но все равно, без вина он почти ничего не чувствовал, кроме желания, чтобы супруг поскорее закончил. И что было самое обидное – в глазах старшего он ловил иногда долгий изучающий взгляд, говорящий о том, что от Рихана не скрылись его настоящие чувства. Теперь он не мог сказать, что ненавидит старшего супруга, да и ненавидеть не умел, только бояться, но и того, что, по словам певцов и рассказчиков, чувствуют люди при любви, не приходило никак. Была теплота, Кристиэн просто не умел долго хранить в себе обиды, открытость и понимание, что это навсегда, и лучше так, чем снова лежать под плетью. Когда Кристиэн видел в руках Рихана гитару, он был готов забыть обо всем, кроме этого. Только бы услышать, как поет его супруг негромким хрипловатым голосом, увлекая за собой в песню, маня словами и струнами. Он садился на ковер у ног старшего и заворожено слушал. В его доме никто никогда не пел и поэтому любая песня вызывала у него восторг и совершенно искреннее восхищение. Он растворялся в голосе Рихана, слушая про походы, честь, веру и сражения, он был готов любить супруга только за это, за песни и музыку, что дарили чуткие пальцы герцога. Рихан и сам никогда не думал, что обзаведется таким благодарным слушателем, которым окажется собственный супруг. Конечно, негоже мальчишке слушать песни, в которых иногда проскакивает и то, о чем не все мужчины поют, но удовольствие от созерцания совершенно восхищенного личика Кристиэна было выше угрызений совести. Интересно, он хоть понимает о чем ему поют? Нежный имперский мальчик, чьим ушкам больше пристало слушать сладкоречивые баллады о несчастной любви. Но маленький котенок Кристиэн был готов слушать про пятый отряд и переход реки в сотый и тысячный раз. Впрочем, после песен он вполне имеет право потребовать свою долю, пусть мальчишка танцует! Можно лениво перебирать струны, наигрывая «Голубку», самый известный имперский храмовый танец, и следить взором за полуобнаженной фигуркой, скользящей по комнате. Кристиэн почти не касался босыми ногами пушистого ковра, закрывал глаза, словно чуть приподнимаясь над землей, и это завораживало и околдовывало Рихана. Тонкое гибкое тело немыслимо изгибается, то почти касаясь затылком ворса ковра, то вытягиваясь к небу и простирая руки, словно раскрывая цветок. А колеблющееся пламя камина и свет свечей только подчеркивали совершенство танца и красоту юного танцора. Юноша танцует для супруга так, словно он в храме, и на него смотрят сами боги. - Наверно тебе предлагали остаться при храме и учиться танцам? – Кристиэн опустился в последнем движении на ковер, благодарно принял протянутый кубок с водой. - Да, сайэ Рихан. Когда мне было еще восемь лет, к нам приходили жрецы, но мать отказала им. Да и потом не раз предлагали. Еще бы! Рихан усмехнулся своим мыслям, жадная Мадрина Тэхи не захотела даром отдавать сына, для того, чтобы он танцевал и нес в себе благословение имперских богов. Звонкое золото убедительней, чем молитвы. Дура. Вот значит как. Так ты у нас еще и почти отмеченный богами, котенок? Храмовые танцоры, единственное, что нравилось Рихану в новых традициях и то, ради чего стоило заходить в имперские храмы. Четыре раза в год, любой, зашедший в белый храм, мог насладиться и передать свои молитвы танцорам, которые посвящены богам, разговаривая с ними через священные танцы. Проводники между силами и людьми, не жрецы, а сродни иконам и храмовой утвари. Совершенно особая каста в империи! В нее мечтали попасть почти все, рожденные младшими в небогатых семьях и понимающие, что продадут их тому, кто даст цену выше. Но кому-то не дозволяли родители, кто-то просто не имел таланта и не глянулся жрецам. Везло одному из сотен. Даже в своих храмах они были балованы и любимы всеми: жителями города, священниками, прихожанами. Кто же обидит существо, телом которого говорят боги? Хотя даже им не позволялось все. Как и жрецы, они давали клятвы целомудрия и нестяжательства, постоянно укрощали и тренировали тело и дух, беспрестанно оттачивая свое мастерство. Но старость их была завидной участью для многих – они могли стать наставниками, а могли поселиться в любом доме своего города, от хижины бедняка до дворца аристократа и везде им были бы рады, считается удачей получить под свой кров отмеченного милостью богов. Все в империи строится на противоположностях, думал Рихан, рассеянно перебирая косы заснувшего Кристиэна. Серые и белые храмы. Любимцы людей и богов – храмовые танцоры и, ненавидимые всеми, сидящие на ступенях серых храмов, преступники. Одни проживают счастливую жизнь, купаясь в любви и благословении, а другие умирают рано от чужой похоти и своих грехов. Не стоит думать об этом, хотя уже поздно окорачивать себя. Он растревожил рану и на ум пришел тот день, когда он встретил Ская. *** Он только-только вернулся в Тэлету из очередного похода, опустошенный и одинокий. Все, кто выжил из отряда Рихана, разъехались еще перед столицей. Рихан оставил лошадь и мешок с походным имуществом на постоялом дворе и отправился бродить по городу. Он давно не был в Тэлете, не по делам, а просто так. Начало осени, можно пройтись по улицам, посмотреть товары в лавках и через пару дней возвращаться в поместье, под бдительный присмотр аторцев. Рихан усмехнулся сам себе – его заставили поселить монахов даже в собственном доме, навезли своих женщин, для кухни и уборки. Один лекарь из старых только и остался. Брат Найгер намекал на то, чтобы герцог непременно женился, на той, что ему укажут. - И когда нибудь твой сын станет наместником Аторы, как должно, – убеждали Рихана, вручая сердце провинции. «Не будет у меня сыновей», - тогда уже знал бывший сын десятника, а ныне двадцативосьмилетний герцог Рихан Айэ. Он сам себе найдет спутника. Хотя бы на этот час. В Тэлете испокон века, как и вдругих городах, шла беспощадная и бессмысленная борьба со шлюхами обоих полов, и как назло, на улицах никого, значит недавно была облава. Ни мужчины, ни женщины, с кем славно поскрипеть кроватью в гостинице. Поэтому Рихан свернул в проулок к серому храму. Идти не очень хотелось, но какая разница, где молиться? В белые его и не пустят, танцоры и жрецы, которые дежурят этим днем, наверняка учуют кровь и убийства - не оберешься скандала. Здесь, как и положено, на ступенях безмолвные люди в медных ошейниках, меж ними солдаты и нищета. Этих ему не надо, а в храм надо зайти, обходя всех. Он поднимался по ступеням, обходя храмовую собственность. - Эй, красавчик? Никак выбрать не можешь? Дороговато, что ли? – окликнули его справа. Рихан оглянулся. На ступеньке, облокотясь, развалился парень лет двадцати, с медной полосой на шее и слишком дерзким для осужденного взглядом светло-зеленых глаз. Светлые короткие волосы, тощее исцарапанное лицо. - На тебя хватит! – фыркнул Рихан, сам не зная, зачем отвечает нахалу. Догадка пришла ему в голову моментально, едва он заглянул в глаза осужденного. Он даже засмеялся, от того, что задумал. Вот он и нашел, чего искал. - Не побрезгуешь? – спросил парень, но Рихан уже не слышал, взлетая по ступеням. Он нырнул в прохладную темноту храма, ища распорядителя. Жрец вытаращил глаза, услышав просьбу прихожанина, поняв, о чем ему толкует господин офицер. - Но, господин, это невозможно! Этот мальчик, Скай, он настоящий преступник! Он обесчестил сестру своего супруга, насильно! Рихан довольно улыбнулся. Тем лучше. Брату Найгеру на исповеди будет с кем поговорить о грехах, в лице этого Ская будет замечательный собеседник, а его наконец-то оставят в покое. Наверное. А если парня отмыть, вылечить, подкормить, то, наверное, с ним можно будет даже спать. А нет, так нет. - По-моему, брат, не знаю как вас там, безгрешных девственников на ваших ступенях нет. Мне нужен этот Скай, по закону я могу выкупить его и нести ответственность за него. Я увезу его из Тэлеты. Торг был недолгий и сотня монет перекочевала в храмовую казну, жрец-распорядитель послал слуг за сидящим на ступенях. - И все же не могу вас не предупредить, сайэ герцог, – задержал его распорядитель, - у этого юноши гнилая душа, осторожней с ним! Документы Рихану отдали почти незамедлительно, расковали донельзя удивленного и онемевшего от неожиданного счастья преступника и игрушку вручили новому владельцу. - Если благородный герцог думает, что я собираюсь вкалывать на его усадьбе, то он ошибается. Зачем я понадобился тебе, красавчик? – Скай ожил, поняв, что пока ничего ему не грозит. - Считай что влюбился, - парировал Рихан, - и заткнись! Я не люблю когда попусту языком мелят. Теперь ты подчиняешься мне. - Как прикажете, мой господин! – передразнил его парень. Рихан едва не поседел, пока довез свою добычу до поместья. Храмовый преступник был строптив, ленив, глуп и к тому же, крайне неопрятен. Герцогу, даже когда он не был герцогом, всегда казалось, что когда долго живешь в дерьме, то есть два варианта – привыкнуть или искать возможность вымыться. К его ужасу, Скай видимо выбрал первое. Рихан уже начал сожалеть о своей, казавшейся такой прекрасной вначале, идее – ведь мог бы выбрать весной себе любого по сердцу! Он едва сдерживался, чтобы не выхватить плеть и не проучить паскудного юнца за бесконечную болтовню и сальные шуточки. Радовало пока только одно – Скай, когда его почти насильно отмыли, оказался довольно миловиден. - И как же ты докатился до серого храма? – Рихан уже не обращал внимания на манеры Ская, решив, что не злиться постоянно дешевле самому. – Говорят, сестру своего старшего снасильничал? - Было дело, - меланхолично откликнулся Скай, трясясь на купленном ослике. - А что прикажешь делать, если она постоянно задницей вертела перед носом? Я тоже не железный, куда мне-то деться? Да и врет она, ей понравилось! Рихан счел за лучшее промолчать. - Богатенький домишко, - снисходительно оценил Скай, переступив порог поместья. - Так ты его за Атору получил? Говорят, пожег людишек, а император домики и звания отвалил, никто же больше за такое дерьмо не взялся! Кому мараться охота? - Заткни пасть! – рявкнул Рихан. - Не нравится - уматывай! Только тэлетский храм далеко, а в ланкском мало кто по полгода живет! Места у нас суровые… - Я подумаю. Рихан не поленился съездить в Ланку, зарегистрировать документы на Ская, получившего теперь имя Скай Айэ, и не имевшего право использовать имя Рихан. Официально он не считался младшим супругом, а был чем-то вроде подопечного преступника, которого добрый человек взял в дом. *** - Что это на тебя нашло? - Мельдин успел познакомиться с новым обитателем поместья друга и пришел в ужас. – Мерзость какая… - Ну твоему супругу, кажется, нравится, – не преминул уесть Майэра Рихан, - вон как щебечут. - Май с любым найдет общий язык, но, Рихи, что все это значит. Я не поверю, что ты возьмешь ЭТО в постель! В Тэлете полно младших, а ты подобрал самое дерьмо! - Зато не я один его жрать буду, смекаешь? – сощурился герцог. - Все не так обидно. - Ну как знаешь… Рихан старался не замечать Ская в своем доме. Закрывал глаза на жалобы слуг, которые терпели от новой игрушки хозяина, на испорченные вещи, на подначки того, кого сам ввел в свою жизнь. Именно тогда он начал снова пить. Тоскливые вечера коротались с бутылкой вина и воспоминаниями о Кайсе, бередились раны, так и не затянувшиеся даже через войну. Трудно выбирать самому, если не знаешь, будет ли твой выбор верным, что сердце не солжет. Кайс просчитался, выбрав богатого и казалось бы, надежного чиновника, а не ветреного гвардейца Рихана. Золото и звание против любви. Кайсу хотелось богатства и почета, но Рихан так поздно все это завоевал и слишком дорогой ценой. Ничего не повернуть назад и не успеть. Смех Кайса бисером рассыпан по комнате, юнец хохочет, глядя на протянутый серебряный браслет, льняные волосы падают на высокий лоб, тонкая рука поправляет пряди: - Рихан, зачем ты опять пришел? Разве тебе не передавали моего письма? Нет? Ну так сам скажу – через две недели у меня помолвка. Ты вредишь моей репутации! Браслет покатился по паркету, но никто не стал поднимать уже бесполезной и никчемной безделушки. - Кто он? – глухо спросил Рихан, рука сама легла на рукоять кинжала. - Неважно, но у него хорошая охрана! Ты так и будешь стоять? Мне пора ехать! Это был последний раз, когда они виделись. Нет, не последний. Но разве можно назвать встречей с любимым тот вечер? Чья-то спальня залита багровой, уже липко-пахнущей кровью, под сапогами стражников скользко и белая кисть руки под бархатным креслом. Тогда в первый и последний раз Рихан плакал. - Что сидишь в темноте? – Скай даже и не думал стучаться. - Фу, ну и духан тут! Знаешь ли ты, дорогой мой почти супруг, что пить в одиночку – верный путь на дно! - Ну ты нашел более короткий! – парировал Рихан, которому до смерти захотелось запустить в наглеца бутылкой, но на дне еще виднелось вино, а идти за третьей было лень. – Уйди в задницу! - Ходить в задницу твое дело, о мой спаситель! Но моей ты почему-то брезгуешь, – безмятежно улыбнулся Скай, разваливаясь прямо на ковре. Рихан издал неопределенный рык, но было похоже, что над ним смеются. - У нас даже брачной ночи не было! – глумился Скай. - А ты напрашиваешься? Что, в храме не натрахался вдоволь, дрянь? – уже с интересом посмотрел Рихан. Точно, мальчишка напрашивается, сам набивается, чтобы его отымели, бляденыш. После двух-то бутылок и этот ничего, сойдет. Морда смазлива, задница тоже вполне себе. - Это следует понимать, как упрек в неисполнении супружеского долга? – скривился Рихан. - Вот сразу видно офицера, - воодушевился почему то Скай, - пьяный вдрызг, а говорит складно! Э, ты чего? - Будет тебе сейчас первая брачная ночь, готовься. Жаль, правда, что не целка, – Рихан сально улыбнулся, распахивая рубаху, - давай, раздевайся и на кроватку. Сейчас все выплачу, что должен. - Что, по пьяни на любовь потянуло? Вино вроде хрену не друг! – Скай рассмеялся, настороженно следя за Риханом, встав с ковра и отступая к двери. Но он недооценил тренированного гибкого воина, Рихан успел раньше, захлопнуть на замок. - На попятную, шлюшка? За свои слова надо отвечать, щенок вонючий! Быстро! – рявкнул Рихан, оказавшийся менее пьяным, чем предполагал Скай. – Чего телишься? - Да пошел ты! – Скай все еще отступал к спасительной стене, и намерен был стоять до конца. Рихан неожиданно оказался страшен – узкие губы кривятся, а змеиные глаза смотрят сквозь, хищник играет с добычей, прежде чем когтить. - Стоять! Скай ударил просто наугад и противники покатились по ковру, стараясь ударить друг друга. Желание наравне с яростью зверя против подзаборного вертлявого щенка. Но куда Скаю? Он отбивался, тыкал кулаком куда мог, но Рихан, когда утомился игрой, просто перевернул его на живот и рванул рубаху с тощего тела, лишь клоки ткани полетели в сторону. - Ну? – Рихан сидел на поверженном. - Что-то ты стал нерешителен… - Твою мать! – зашипел Скай, когда Рихан вторгся в него. - Ну держись! Было ли этой взаправду, или Скаю просто нравилось дразнить своего хозяина, Рихан так и не подумал, ни тогда, ни после. Но уже через пару движений Скай подхватил ритм так, что Рихан только крепче вцепился ему в талию, чтобы не потерять власти. Они лежали на многострадальном ковре, старались отдышаться после бешеного слаженного танца, Скай только и смог отрывисто сказать: - Ну ты и мразь. Не зря люди про тебя говорят, кровопийца. - А ты шлюха, - пихнул его голой ногой Рихан, - или ты рассчитывал на императора? Скажи спасибо, что я тебя купил, до жертвенника. Понравилось все же? А люди тоже вот говорят, что из блядей лучшие супруги выходят. Врут. Распущенная ленивая дрянь Скай. Рихан не мог сказать ничего – в их отношениях смешались животная ненависть, похоть и обреченность. Вся зима со Скаем прошла как дикий, шальной угар – они встречались как лютые враги, приговоренные жить в одной камере, прощались как любовники, что рвут любовь в злобе и желании уязвить друг друга. Потом Рихан стал получать письма с настойчивым требованием приехать в жреческий старый предел вместе со Скаем и покаяться в грехах, отправить младшего на обучение. И как только чуть высохли дороги, они отправились на Исповедь.