Не дай ему засохнуть.

Вы когда-нибудь встречались с долбанутым на всю голову мастером по тату и пирсингу? Нет, я не имею в виду, сталкивались ли вы с таким чудом где-то на улице или в транспорте, я говорю об отношениях и ни о чём другом. Знаете, можете не отвечать, почему-то я уверен, что из вас всех есть только один, тронутый умом, который мог на это решиться, и как не прискорбно – это я! Я, как ни странно, именно из тех людей, кто точно знает, что лох – это не просто судьба, но жизненный крест, который нести надо именно мне, а никак никому другому. Нет, вы не подумайте, что я хочу оскорбить как-то своего любимого оболтуса, просто более странного и, мягко говоря, оригинального типа, чем мой Алекс, днём с огнём не сыскать. Честно, мои друзья до сих пор каждый раз удивляются, как я мог в него влюбиться, а мама, вы не поверите, вздрагивает, стоит только моему парню прийти к ней в гости вместе со мной, и начинает судорожно креститься, вспоминая все молитвы, которые, когда-либо слышала, это при том-то, что моя маман - рьяная атеистка. Пара мы, надо сказать, очень колоритная, если не смешная. Я – высокий и худой, словно жердь, с тонкими, будто бы девчачьими чертами лица и субтильным телом, он же моя полная противоположность – ростом дай Бог достаёт мне до плеча, зато вширь примерно как четыре меня, накаченный и брутальный. Однако это ещё не всё. Я - спокойный, уравновешенный филолог, который не пьёт, не курит и не ругается матом. Он – а-ля быдло обычное, взрывной, вспыльчивый, дымящий, словно паровоз, пьющий, как сапожник, и говорящий, как портовый грузчик, да ещё и татуировщик вдобавок ко всему. Ах да, совсем забыл, при всём при этом, почти две трети его тела покрыто различными татуировками и пирсингом, издержки профессии так сказать, тогда как я вообще всю эту ерунду не приемлю никак. Вам, конечно же, как и всем остальным, интересно, как меня так угораздило? Любовь – это страшная сила, скажу я вам, и чем дальше, тем страшнее. А если честно, то Алекс меня измором взял, потому что с ним было проще согласиться встречаться, чем объяснить, почему не хочешь. Познакомились мы, надо сказать, на улице. Я шёл из магазина с огромными сумками, а он вдруг с какой-то радости решил помочь несчастному мне, да так неуклюже, что начал выдёргивать пакеты из моих рук, что-то невнятно бормоча. Ох, и напугал он меня тогда! Я-то думал, что он меня ограбить решил или вообще прибить. Это потом, уже в полицейском участке, мы разобрались, что он ничего плохого не хотел, а решил проявить акт доброй воли. Веселье, да и только. Думаете, этим всё закончилось? А вот и нет! Я раз шесть вызывал полицейских, потому что он преследовал меня, караулил у дома и засыпал нелепыми признаниями в любви, если, конечно, слова «ну ты… это… типа… клёвый такой… давай, может, как-нибудь того-самого…» можно ими считать, а потом… Потом я просто смирился. Со временем привык к тому, что он разноцветным пятном ходит за мной и что-то пытается сказать, а спустя пару месяцев, наверное, зауважал за то рвение и упёртость, с которыми он меня даже не добивался, а добивал. Вы не поверите, какое признание в любви я получил от своего «романтика» на наш первый День всех влюблённых. Если бы мне кто-то такое рассказал, я бы посочувствовал и спросил бы, сколько переломов получил шутник, однако на месте рассказчика был я сам, да и для Алекса это действительно было чем-то сродни оде о великом и светлом чувстве, которое он испытывал. - Скажи мне, наконец, о своих чувствах! – как сейчас помню, выпалил тогда я, сидя за столиком в кафе, весь такой при параде, в костюме и надушенный своим самым лучшим парфюмом. Мне казалось, что пришёл тот самый момент, когда пора признаться друг другу в своих чувствах, и я ждал… Ждал чего-то красивого, вот только я не учёл того, что встречался я именно с Алексом, а не с кем-то, кхм, нормальным. - Я… - замялся он, закашлявшись и начиная заливаться краской. Только представьте себе, человек-«шкаф» весь в наколках и истыканный железом, словно подушечка для иголок, в рваных джинсах и старой футболке – стеснялся. – Это… Ну… В общем… Если бы тебя сбил автобус… Я бы… Это… Короче, очень скучал. Состояние моё в тот момент описать было сложно. С одной стороны, хотелось взять графин с вином и выплеснуть ему в лицо, а с другой – он так искренне на меня смотрел, что я понимал, что до него просто не дойдёт, чем же я так возмущён, ведь он выразил свои чувства от души и так, как умел. Короче, все мужики - сволочи, этот вывод я сделал давно, но, увы, с теми, кто не такой – скучно. Должно быть, вам кажется, что такие разные люди, как мы, просто не могут быть вместе? Хм, все остальные тоже так думали, да вот только седьмой год уже пошёл, как мы друг с другом цапаемся и пререкаемся. Противоположности притягиваются, как говорится. Вот и думайте, верить после этого в народные мудрости или нет. Но я что-то отвлёкся от того, о чём хотел рассказать. В общем, сегодняшний вечер ничем не отличался от других таких же. Придя с работы раньше, я вертелся на кухне, готовя ужин и напевая себе что-то под нос, и не заметил, как щёлкнул ключ в замке, являя мне Алекса собственной персоной. Большие руки обняли меня со спины, прижимая к себе, а к плечу прислонился горячий лоб. - Явился - не запылился – проворчал для проформы я, изворачиваясь в его объятьях и целуя в небритую щёку. – Мой руки, переодевайся и садись есть, ужин готов, - смилостивился я. - Херня вопрос, - фыркнул он, тем самым заставив меня со всей силы шлёпнуть его мокрым полотенцем по пятой точке. Дело в том, что вот уже месяц я пытался отучить его ругаться, но пока все попытки нещадно проваливались. Короче, рассказывать об ужине не буду, там ничего особо интересного не было, но вот апогеем стало то, как мы легли в постель. О, это просто цирк какой-то. Улёгся я, значит, в кровать, весь такой благоухающий после душа и чистый, тут выплыл мой медведь в одном полотенце и застыл посреди комнаты не двигаясь. - Что случилось? – недовольно спросил я. - Иди сюда скорее, - я в нетерпении похлопал по кровати. Признаться, за весь день я до безумия соскучился по своему дикобразу и сейчас жаждал почувствовать его рядом с собой. - Это… Ник, я новую татуировку набил, - потупился он, опустив взгляд в пол, зная, что я не буду в восторге. Нет, ну, а что? Такими темпами на его теле скоро чистого места не останется, что меня вовсе не радовало. - Опя-я-я-ть? – буквально взревел я, подпрыгивая на кровати. - Где? – вопрос больше походил на зловещее шипение, и если бы я ругался матом, то после него последовало бы множество нецензурной брани. Алекс замер, стараясь не смотреть на моё искажённое злобой лицо. С минуту он выжидал, а затем скинул с бёдер полотенце. Из груди моей вырвался судорожный хрип, когда я увидел, что и где этот идиот умудрился наколоть. Знаете, что? Я живу с психом! Вот незадача, а он ведь меня кусал, интересно, это заразно? - Дорогой, - начал елейным голосом я, стараясь сдержать рвущийся наружу хохот напополам с истерикой. - А зачем ты на члене «Sprite» наколол? Ну, откровенно-то говоря, не на члене конечно, а в самом низу живота, но легче от этого как-то ни разу не становилось, а смех просто душил - вместе с желанием задушить горе-мастера. - Милый… - он, видимо, собирался с мыслями, а потом выдал: – Не дай ему засохнуть. Так я не ржал никогда в жизни, наверное, соседи побежали вызывать дурку, а если они это не сделали, то ох как зря, ибо стоило мне только в себя прийти, как я планировал разнести весь этот дом вместе с горе-шутником к чертям собачьим! Ох уж мне эти татуировки! Ох уж мне эти татуировщики!!!