***
Такао сладко потянулся, чуть жмурясь от лучей утреннего солнца, нагло прокравшихся в спальню сквозь плотную ткань штор. Поборов желание поваляться в кровати лишних полчаса, парень распахнул окно настежь, впуская свежий воздух, наполненный ароматами цветов и молодой зелени, украшавшей ветви деревьев. На его лице сама собой появилась широкая улыбка, ставшая еще более широкой от осознания того, что всего через час Мидорима будет ждать его на углу соседней улицы, чтобы вместе сходить в торговый центр с целью покупки талисмана дня. На ходу накидывая легкую ветровку, — все-таки, апрельский ветер был неразлучен с едва уловимой прохладой, из-за которой вдыхать полной грудью весенний воздух было еще легче и приятнее — Такао вприпрыжку спустился по лестнице, поглядывая на часы и искренне надеясь на то, что Мидорима не прибьет его за незначительное опоздание. Быстрыми шагами отмеряя расстояние от дома до места встречи, он отметил, что сегодняшнее утро идеально подходило для свидания, пусть даже замаскированного под невинный поход за талисманом дня. Улицы были достаточно пустынными — видимо, люди предпочитали подольше понежиться в постели в выходной. Мидорима же всегда вставал рано утром, из-за чего Такао пришлось забыть о привычке просыпаться ближе к обеду. Впрочем, это его ничуть не огорчало. Утро было прекрасной частью дня, а весеннее утро было просто восхитительным — свежим, наполненным пока что едва ощутимым теплом солнца, чириканьем птиц и приятными ароматами. Весеннее утро ассоциировалось с пробуждением, с чем-то новым, легким, необычным, волнующим и наполняющим радостью. Такао чуть улыбнулся, поймав себя на мысли о том, что благодарен Вселенной за причуды Шинтаро, служившие причиной таких вот утренних прогулок. Завидев вдалеке знакомый силуэт, Казунари приветственно помахал рукой. Силуэт даже не пошевельнулся, что не слишком-то удивило Такао. А вот какой-то странный, объемный предмет белого цвета, зажатый в левой руке Мидоримы, вызывал легкое недоумение. Сократив расстояние еще на десяток шагов, Такао смог рассмотреть, что необычным предметом в руках Шинтаро оказался небольшой букет красивых белых цветов, перевязанных лентой. От неожиданности Казунари остановился на месте, протирая глаза в надежде, что ястребиный глаз слегка подвел его сегодня. Но нет, открыв глаза, парень обнаружил, что букет ему не померещился, и выглядевший чуть смущенным Мидорима действительно неловко сжимал его одной рукой, спрятав вторую в карман куртки. — Доброе утро, Шин-чан, — улыбнулся Такао, неловко переминаясь с ноги на ногу и кидая косые взгляды на цветы. — Доброе, — кивнул Мидорима. — Ты опоздал. — Знаю, — протянул Казунари, взъерошивая волосы, — извини. Зато я готов отправиться с тобой за талисманом. Что у нас сегодня — баклажан? Черепашка? Освежитель воздуха? Шинтаро смерил посмеивающегося парня недовольным взглядом. — В этом нет нужды. Мне сегодня не спалось, так что я встал пораньше и сходил за талисманом в одиночку, — ответил он, порывшись в сумке и демонстрируя пару новеньких зеленых носков. — А я уж подумал, что твой счастливый предмет сегодня — цветы, — улыбнулся Такао, кивком указывая на букет. Мидорима сильно покраснел и торопливо поправил очки. — Не дури, Такао. Вообще-то, этот букет… — он чуть замялся, смущенно отводя глаза в сторону, — в общем, он для тебя. Казунари почувствовал, как его челюсть медленно, но уверенно поползла вниз, а глаза сами собой расширились, отказываясь адекватно воспринимать происходящее. Мидорима решил подарить ему цветы? По какому поводу? Это что, признание в любви? От такой мысли щеки залились краской, а мозг принялся лихорадочно искать другое объяснение подобному знаку внимания. — Я что-то пропустил? Сегодня какой-то праздник? Месяц, как мы встречаемся, или что-то в этом роде? — спросил он. — Это белые гиацинты, — объяснил Мидорима, — а белые цветы — талисман дня для Скорпионов. Такао чуть недоверчиво взглянул на Шинтаро, на щеках которого все еще играл легкий румянец смущения. — Я подумал, что немного удачи не помешает тебе сегодня. Поэтому вот, держи, — неловко закончил тот, протягивая букет Казунари. После секундных колебаний Такао все же принял букет, немного неловко прижав его к себе двумя руками, стараясь не помять цветы. Белые соцветия очень приятно пахли, и парень невольно уткнулся в них носом, вдыхая вкусный, нежный и по-настоящему весенний аромат. — Спасибо, Шин-чан, — счастливо улыбнулся Такао, перехватывая букет одной рукой и крепко обнимая Мидориму. Быстро оглянувшись и убедившись, что поблизости нет посторонних, он на минутку крепко прижался к губам Шинтаро, надеясь поцелуем выразить все то, что плохо укладывалось в слова. Видимо, Мидорима понял его чувства, потому что снова покраснел и поправил очки, отводя взгляд в другую сторону. — Что ж, раз уж талисманы у нас уже есть, — подвел итог Такао, свободной рукой взяв за руку Шинтаро и переплетая их пальцы, — может, просто пойдем и позавтракаем вместе? Я бы не прочь перекусить. Мидорима кивнул, легонько сжимая руку Казунари. Тепло весеннего утра, горячая ладонь Шинтаро и свежий воздух, смешавшийся с ароматом гиацинтов, заставляли Такао чувствовать себя невероятно счастливым. «Как хорошо, — подумал он, не сумев сдержать улыбку, — что я не сказал Шин-чану о том, что утром слушал Оха Асу и знаю свой счастливый предмет на сегодня. Купальник — отличный талисман, но цветы мне нравятся гораздо больше».***
Лето было изменчивым и непостоянным. Оно часто меняло настроение, совершенно не заботясь о жалобах людей, уставших от ежедневной перемены погоды. Лето могло быть теплым и мягким, могло растрепать волосы капризным легким ветерком и согреть лучами солнечного света, играющего в зеленой листве. Лето могло быть жарким, беспощадным, плавящим все вокруг, сбивающим дыхание из-за высоких температур. Лето могло разозлиться и устроить настоящую бурю, избивая плетями дождя изнемогающую от жары землю и заставляя сильный ветер срывать соленые брызги со вспенившихся морских волн. Кисэ полной грудью вдохнул свежий морской воздух и невольно поежился, вспомнив, как еще пару дней назад море яростно бушевало, грозясь смыть с лица земли все, до чего сможет дотянуться разъяренная стихия. Теперь же ленивый ветерок едва беспокоил тихую, прозрачную воду, в которой бликами отражалось заходящее солнце. — Аомине-чи, посмотри, как красиво! — радостно воскликнул переполненный эмоциями Кисэ. Закат действительно был прекрасен. Небо сменило свой цвет с ярко-голубого на нежно-розовый, оранжевыми и красными штрихами подчеркивая солнечный диск, готовый погрузиться в морские глубины. Дорожка из мерцающих солнечных бликов начиналась где-то далеко-далеко, у самой линии горизонта, и заканчивалась, всего на несколько метров не доходя до берега. Казалось, что можно наклониться и набрать полную горсть этих золотистых искорок света, так щедро рассыпанных солнцем, но это была лишь обманчивая иллюзия. Впрочем, Аомине не был ценителем прекрасного, поэтому лишь коротко кивнул, глядя на Кисэ, который буквально светился от счастья, и удивляясь тому, что обычная вечерняя прогулка может приносить столько радости. — Ну, Аомине-чи, — обиженно надул губы блондин, — неужели тебе совсем-совсем не нравится? — Да что ты прицепился ко мне, очень красиво, — недовольно пробурчал Дайки, закатывая глаза. — Вот всегда ты так, — вздохнул Кисэ. Аомине только пожал плечами, позволяя Рёте взять себя за руку и потащить вдоль берега. Вода окутывала ноги приятной прохладой, слизывая их следы с мокрого песка. Тишину летнего вечера лишь иногда нарушали крики пролетающих мимо чаек да негромкие голоса тех немногочисленных людей, которые еще не ушли с пляжа, решив до последнего насладиться теплыми лучами солнца. Аомине поймал себя на мысли, что идея прогуляться вечером была совершенно неплоха, но он все же не мог дождаться того момента, когда окажется в номере, на мягком диване, с банкой холодного пива в руках и Кисэ под боком. В воображении мелькали картинки идеального вечера: вот они с Рётой смотрят очередной баскетбольный матч, и Аомине изо всех сил старается не прислушиваться к нытью Кисэ, хотевшего провести вечер по-другому. Вот ему, Дайки, надоедает скучная игра, и даже собственные едкие комментарии по поводу бездарности баскетболистов не доставляют никакого удовольствия. Тогда Аомине поворачивается к недовольному Кисэ, который уже смирился с тем, что еще один день их первого совместного отдыха закончился подобным образом, и слегка грубовато целует его. Рёта пытается отстраниться, но Аомине сводит сопротивление до нуля, отрываясь от его губ и покрывая поцелуями ключицы. Кисэ тяжело дышит, Кисэ зарывается пальцами в его волосы, Кисэ помогает снять с себя футболку и не сдерживает стон, когда Дайки чуть прикусывает нежную, едва загоревшую кожу на его шее… — Аомине-чи, ты вообще меня слышишь? — раздался над ухом обиженный голос. — А? — отозвался Дайки, выныривая из глубин собственных фантазий и возвращаясь к реальности, в которой Рёта не стонал от наслаждения, а выглядел обиженным и раздосадованным. — Что ты говоришь? Кисэ несколько секунд вглядывался в темно-синие глаза, а затем вырвал свою руку из загорелой ладони и пошел вперед. Аомине тяжело вздохнул, но направился следом, быстро догнав поникшего блондина. Выражение, застывшее на лице Рёты, напоминало мордашку котенка, в которого незаслуженно кинули тапком. Это раздражало, и Аомине, недолго думая, резко затормозил и схватил Кисэ за плечо, заставляя того остановиться. — Ну что не так? — спросил Дайки, пытаясь заглянуть в глаза Кисэ, который демонстративно отвернулся и смотрел куда-то вдаль. — Вечно ты чем-то недоволен, — пробубнил Рёта, продолжая отводить глаза. — Я так хотел, чтобы эти каникулы были незабываемыми, а ты… — Хочу вернуться в номер, — перебил Аомине, стараясь не представлять себе обнаженного, тяжело дышащего Кисэ. — Делай что хочешь. Легкий, едва ощутимый ветерок отдавал вечерней прохладой, и Дайки отметил, что плечи Кисэ чуть дернулись от очередного порыва ветра. — Что хочешь, говоришь… Аомине резко дернул руку Кисэ на себя, заключая того в объятия. Рёта невольно прижался крепче к горячему телу, согревающему не хуже, чем солнце. Прежде, чем он успел что-либо сказать, Аомине поцеловал его. Кисэ обмяк, позволяя рукам Дайки ослабить хватку и спуститься чуть ниже. Мягкие, чуть соленые на вкус губы Аомине заставляли расслабиться и получать удовольствие, забыв обо всем, в том числе и о том, что они целуются прямо посреди пляжа, к счастью, не слишком людного в это время. — Гребанные извращенцы! — послышался громкий, крайне недовольный мужской голос. — А у тебя что, какие-то проблемы с этим? — проорал в ответ Аомине, оторвавшись от Кисэ. — Иди, попробуй найти себе бабу, которую не стошнит от твоего присутствия, а то завидовать нехорошо. Поток отборной и чрезвычайно громкой нецензурной лексики вызвал на лице Аомине довольную ухмылку. Кисэ только вздохнул, мысленно спрашивая себя, почему его угораздило влюбиться именно в этого человека. — Пошли домой, Кисэ, — зевнул Аомине, нарочно положив руку на ягодицу блондина и чуть сжав ее. Кисэ залился краской, практически сливаясь по цвету с багровым небом, на котором вот-вот должны были появиться первые звезды. — Аомине-чи, нельзя же так, — в голосе Рёты прозвучал легкий укор. — Ты же сам разрешил мне делать то, что я хочу, — усмехнулся Аомине в ответ. — Ты неисправим, — вздохнул Кисэ, старательно пряча собственную улыбку. Все-таки это лето обещало быть незабываемым.***
Холодный осенний ветер резким порывом взметнул с асфальта горсть опавших листьев, заставляя Кагами поежиться и плотнее застегнуть теплую куртку. Начало ноября выдалось на редкость холодным, облачным, ветреным и дождливым, подавляющим и неуютным, заставляющим вспомнить о том, что совсем скоро наступит зима. Кагами не верил улыбающимся синоптикам, уверенно заявляющим, что в ближайшем времени погода немного улучшится. Ноябрь есть ноябрь, и надеться на радикальные перемены погодных условий было очень глупо. Мельком взглянув на Химуро, который, задумчиво покусывая губу, крутил мяч на пальце, Кагами подумал, что ему, должно быть, неуютно в одном легком свитере, совершенно не защищавшим его от порывов холодного ветра, разгулявшегося на баскетбольной площадке. Куртка Химуро лежала на скамейке совсем рядом с Тайгой, и тот, недолго думая, сгреб ее в охапку и швырнул в направлении Тацуи. — Лови! Химуро непонимающе уставился на него, машинально отбросив мяч и поймав куртку одной рукой. — Зачем мне это? Кагами пожал плечами, не сумев найти подходящих для ответа слов. Химуро вздохнул и присел на скамейке, уложив злополучную куртку себе на колени. Повисла неловкая тишина, нарушаемая только завываниями ветра. Тайга оторвался от сосредоточенного рассматривания собственных пальцев и чуть охрипшим голосом спросил: — Не хочешь в субботу прийти ко мне? По телику будет трансляция матчей НБА, посмотрели бы вместе. — Извини, — Химуро отрицательно покачал головой, — я уже пообещал Ацуши, что проведу день с ним. Ничего не сказав, Кагами перевел взгляд куда-то вдаль. От Тацуи не укрылось то, что его пальцы бессознательно играют с кольцом, которое сам Тацуя и подарил ему лет шесть назад. — Все еще носишь его, Тайга? — Химуро кивнул на кольцо. Кагами молча кивнул, быстрым взглядом окидывая Химуро и убеждаясь в том, что на его шее едва заметно поблескивает серебряная цепочка. Уловив направление его взгляда, Тацуя улыбнулся, снимая цепочку и сжимая тонкими пальцами кольцо. Точно такое же, как у Кагами. — Ацуши как-то раз спросил, почему я до сих пор не выбросил его. Я не смог ответить, — чуть грустно улыбнулся Химуро. — Тут как раз все понятно, — глаза Кагами недобро сверкнули, — это ведь символ нашей дружбы. Такие вещи невозможно выбросить. — Это всего лишь украшение. Безделушка, только и всего. — Не смей говорить так, — вспыхнул Тайга. — Ты ведь сам подарил мне это кольцо! Сказал, это доказательство того, что мы братья! — Сколько лет нам тогда было? Десять? Двенадцать? Ты придаешь этому слишком большое значение, — хмыкнул Химуро, отводя взгляд. Кулаки Кагами сами собой сжались от бессильного раздражения. Как Тацуя может говорить такие вещи? Неужели ему действительно плевать? Разве это важно, сколько лет прошло с того момента? Для Кагами ведь ничего не изменилось. Химуро все еще был для него тем самым темноволосым, веселым парнишкой, его единственным другом в чужой стране. Неужели он так и не понял, что шесть лет назад Кагами вернулся в Японию только по одной причине — он не мог допустить того, чтобы из-за дурацкого проигрыша Тацуя отказался называть его братом? Тогда ему удалось сохранить их дружбу, пусть и ценой долгих лет разлуки. Но теперь, когда они оба наконец-то снова встретились, у них был шанс все вернуть. Все могло быть так, как раньше. Разве Химуро не думает так же? Верить в это не хотелось, как и не хотелось терять чуть ли не единственного близкого друга. Даже больше. Брата. От непривычно тяжелых мыслей Кагами отвлекло легкое прикосновение к руке. Подняв голову, он встретился взглядом с Химуро. Его глаза были серьезными, хоть на губах и играла легкая улыбка. — Возьми, — сказал он, положив на раскрытую ладонь Тайги свое кольцо. — Тебе оно явно нужнее, чем мне. Кагами замер на мгновение, рассматривая серебряный ободок на своей ладони, а затем протянул его Химуро, улыбку с лица которого будто в одно мгновение сдул холодный осенний ветер. — Я не возьму его. После секундной паузы Тацуя встал, накидывая куртку на одно плечо, так и не забрав кольцо, спокойно лежавшее на ладони Кагами. — Что ж, кажется, ты так и не повзрослел, Тайга, — без тени улыбки заявил Химуро. — Мы уже не мальчишки. Когда-то мы были братьями, но это было давно. Сейчас все по-другому. У меня своя жизнь, у тебя своя. Нам не обязательно притворяться друзьями только потому, что мы общались в младшей школе. А что касается этих колец — если бы ты не вернулся в Японию, я бы выбросил свое еще тогда. И так было понятно, что я не буду твоим другом. Раз ты не хочешь забрать его себе, я сделаю то, что должен был сделать уже давно, — он взял кольцо и швырнул его в дальний угол площадки. Кагами не мог поверить собственным глазам и ушам. Он хотел что-то сказать, но слова с трудом укладывались в связные предложения. Поэтому пришлось молча наблюдать за тем, как Тацуя наконец-то нормально надевает куртку, застегивает молнию и поворачивается к нему спиной. — Мне пора, — Химуро даже не обернулся, из-за чего голос звучал глухо и неразборчиво. — Увидимся на матче, Кагами. На лицо Тайги упали первые капли дождя, который всего за несколько минут превратился в ливень. Кагами встал и понуро пошел домой, не обращая внимания на холодные потоки воды, из-за которых вся одежда мгновенно промокла до нитки. Уже возле самого выхода из баскетбольной площадки он внезапно остановился и повернулся в ту сторону, где, как ему показалось мгновением ранее, он увидел что-то круглое на засыпанном листьями асфальте. Наклонившись пониже, Кагами понял, что не ошибся в своих догадках — это было кольцо, выделявшееся на фоне красных опавших листьев, засыпавших площадку. Он на минуту задумался, рассматривая находку, а затем сунул руку в карман, крепко сжимая кольцо в кулаке. «Нет, Тацуя, ты неправ, — подумал Кагами. — Мы увидимся немного раньше. Это кольцо принадлежит тебе, и я заставлю тебя забрать его обратно».