Между строк

* * *

Серо-зеленые, как у хищной кошки, глаза... Только вот у их обладателя нет ничего "хищного" — наоборот, Онодера Рицу будто всем своим видом заявляет окружающему миру, что он всего лишь безобидный крольчонок: опущенные ушки, пардон, волосы, затравленный вид, поджатые губы. И все же этому крольчонку хватило смелости признаться ему в любви — просто и дерзко, ворвавшись в мир Такано, нет, тогда еще Саги Масамунэ с безапелляционным заявлением:"Я люблю вас, семпай." И он был бы законченным идиотом, если бы прошел мимо такого сокровища. Правда, теперь ему кажется, лучше бы было тогда остаться идиотом и промолчать. На вкус Онодера был как ваниль — сладковато-пряный, теплый, ароматный, нежный... И — страстный. Такано до сих пор помнит тот их первый раз в его комнате. Было жарко, темно и немного любопытно — разве мальчики могут делать это друг с другом? Оказалось — могут. Он понял это когда Онодера пылко выгибался под его руками, раз за разом выстанывая его имя. Все сомнения и вопросы отпали сами собой, стоило Такано скользнуть внутрь тела Рицу, такого тесного, такого горячего, что захватывало дух. Онодера отдавался ему со всей страстью, и Масамунэ сам не заметил, как потерялся в этих ощущениях, последовав его примеру. Вначале это было чем-то наподобие забавы — весьма приятный способ времяпровождения, когда становилось скучно. А скучно Такано было практически всегда — серые школьные будни вовсе не вносили в его жизнь ярких красок. Но, к его удивлению, это удалось смешному мальчику Онодере — он был так необычайно податлив, беспощадно искренен в своих чувствах, что Такано сам не понял, как упустил тот момент, когда привязался к нему. Он был влюблен и думал, что Онодера чувствует к нему то же самое. Святая наивность! Хватило парочки недель — и он стал избегать Такано. Еще спустя несколько дней Онодера и вовсе исчез из его поля зрения. Будто пламя свечи — задули, и нет его. Экзамены и выпускной проскочили мимо сознания Такано, так же, как и поступление в университет. В то время он не мог спать ночами, не в силах понять, что сделал не так? Почему его бросили? За что? Несколько семестров он провел в глубочайших самокопаниях, виня и терзая себя за что-то, чего он сам не мог понять, пока в его жизни не появился Такафуми Якодзава. Суровый, мрачный, вечно сердитый. Случайный любовник на ночь, волей судьбы превратившийся в лучшего друга и утешителя. Наверное, не будь его — Такано сломился бы окончательно. Но Якодзаве удалось убедить его в том, что в случившемся нет его вины. И Масамунэ поверил — не мог не поверить, ведь казнить себя — дело весьма утомительное, тем более в течение долгого времени. Он отпустил прошлое, научившись жить настоящим. Но все равно, до сих пор, иногда по вечерам он вновь возвращается в свою квартиру вдребезги пьяный, вернее, его притаскивает Якодзава. Это случается не так уж и часто — всего лишь раз в год, в годовщину дня, когда-его-бросили. После того, как Якодзава перестанет мучить его своими упреками и нотациями и закроет за собой дверь, Такано примет душ и слегка протрезвеет. Как раз настолько, чтобы привести свои мысли в порядок, но не настолько, чтобы прекратить набирать номер, который уже долгое, очень долгое время был недоступен. Не настолько, чтобы перестать надеяться, что когда-нибудь на том конце трубки он услышит знакомый смущенный голос. Ему жизненно необходимо верить в это — иначе жизнь потеряет всякое подобие смысла. И именно поэтому каждый год он идет в ближайший бар напиваться — потому что он боится перестать надеяться. Он еще не знает, что будет делать это еще долго — целых десять раз. Целых десять полных лет пройдет до того дня, когда его мечта сбудется. Но это уже совсем другая история, а эта — заканчивается тем, что уже глубокой ночью, все еще двадцатилетний Такано Масамунэ садится за письменный стол и пишет десятки, сотни, тысячи, миллионы писем без адреса, между строк которых кроется только один, самый важный смысл, который он так и не смог, не успел передать словами. Люблю.