О чем может сказать песня?

С Россией творилось что-то невообразимо странное. На первое собрание у Америки, посвященное мировой экономике, он явился донельзя довольный, напевая себе под нос очень знакомый мотивчик. Приехавший вместе с братом Пруссия с интересом прислушался. За время жизни у России, под именем ГДР и Калининградской области, он часто слышал пение Ивана под гитару. Как и многие годы назад, любопытство взяло над ним верх. Но стоило ему только навострить ушки в непосредственной близости от объекта подслушивания, как он побледнел сильнее обычного и, ссылаясь на духоту, пулей вылетел из зала. Франция удивленно моргнул: даже ему не удавалось развить у Пруссии такую скорость, а ведь пробовал! Всем сразу же захотелось послушать, что же такого спел Россия. Тот, никого не стесняясь, до сих пор мурлыкал под нос: "Пионеры там и тут, песни Ленину поют"*. Германия подавился воздухом и закашлялся. О, он хорошо знал эту песню. "Rammstein, эти ребята, они вроде бы, родом из ГДР" промелькнула шальная мысль в его голове, и взгляд непроизвольно устремился на дверь, в которую выскочил старший брат. Все пораженно молчали, один лишь Америка пытался что-то доказать, тщательно прожевывая гамбургер, и Италия радостно подпрыгивал на стуле: "Паста!". Собрание в этот день провели с горем пополам. На второе Россия приехал еще более довольным. И с новой песней. Пруссия,наученный горьким опытом, больше не пытался подслушивать. Однако, и это собрание провести спокойно не удалось. Посреди монотонной речи Германии про ближайший кризис, Россия, заскучав, достаточно громко запел весьма известную песню группы Dschinghis Khan - "Moskau". Людвиг запнулся на полуслове, сидящий рядом с ним Гилберт чуть не свалился со стула. Что тут началось! Франция пошленько хихикал, поглядывая то на Россию, то на братьев-немцев. Англия ушел в осадок. Америка, как и в прошлый раз пытался что-то доказать, но его слов, естественно, никто не разобрал. Италия так ничего и не понял. Япония недоуменно глядел на всех: он не слышал эту песню. Китай хитро улыбался, припоминая, какой ажиотаж вызвала она своим появлением. А Россия спокойно, будто в зале и не было никого, пел, уделяя особое внимание строчке, в которой говорится, что он - лучшая страна**. Это собрание было сорвано, по причине недееспособности хозяина, то есть, Германии. И так каждый раз. Страны уж поговаривали между собой, что надо прекратить допускать Россию на встречи. Было ясно, как белый день - эти песни откровенное признание в любви сразу от двух братьев. Не заметить этого могли разве что глухие и те, кто их ни разу не слышал. Россия посмеивался, гадая, кто сдастся первым. Но и Германия, и Пруссия держались стойко. Смущались, иногда даже краснели, но быстро брали себя в руки и держались. "Ничего, в Великой Отечественной победил, и здесь одержу победу" думал Иван. Пару раз Людвиг действительно порывался что-то сказать, но старший каждый раз его останавливал. Пруссия что-то шипел, и Германия сразу опускал взгляд светло-голубых глаз. Россия понял: они на пределе, дошли до кондиции, а значит, время действовать. Поэтому он и подловил их после очередного сорванного собрания в темном закоулке, прижав к стене. - Так-так, ребятушки, - ласково протянул Иван. Глаза его при этом подозрительно хитро блестели. - Хорошо я пою ваши песни, не правда ли, Гил, Люд? Надеюсь, что да. А теперь, мы спокойно пойдем в более спокойное место, и вы мне расскажете все: и как они были написаны, и зачем, и кто кого надоумил. Ах да, и уж не Арловская ли Наташа?*** Людвиг и Гилберт, поняв, что уже не отвертеться, и бесполезно брыкаться, переглянулись и согласно кивнули. Оба брата знали о своей двойной любви к этой холодной северной стране, раскинувшейся на многие миллионы километров, и не были против. В конце концов, они привыкли делить все пополам. А опасение, что это не то, о чем они думают, и беседа может окончиться мордобоем, было загнанно поглубже. Все равно, за себя постоять они бы смогли. - Наконец-то, они разобрались, ару, - облегченно выдохнул Китай, ставший случайным свидетелем, и проводил уходящую троицу взглядом. - Может, хоть теперь у нас будут нормальные собрания.