Соединенные

Зеленая поляна, на которой мы сидели, была залита красным светом заходящего за горизонт Солнца. Я давно не видела её – мою сестру. Она касалась пальцами сочной травы и желтых одуванчиков. Маша ничуть не изменилась за то время, пока мы не виделись. «Знаешь, мне не нравится та люстра, которую выбрала мать в мою комнату. Она похожа на большую ромашку, а я не фанат таких вещей», - я сказала это только для того, чтобы разбавить густую тишину вокруг. «Ну, ну, ты еще заплачь, плакса», - сказала она беззлобно. «А вообще ты сама виновата. Что ей остается делать, ты же никуда из дома не выходишь. Не могу понять, что с тобой происходит. Мне всегда казалось, что ты самый энергичный человек на Земле, а сейчас ты сидишь с потухшими глазами, как побитый щенок». Она всегда так делает, сначала смеется надо мной, а потом с решимостью на лице говорит правду, без преувеличения или преуменьшения. «Если хочешь, сходим в одно замечательное кафе, где делают самый восхитительный латте с корицей на свете. Там постоянно играет атмосферная музыка, а некоторые посетители рассказывают занимательные истории о своей жизни. Я их подслушиваю, совсем чуть-чуть и смеюсь вместе с ними, утыкаясь носом в чашку, чтобы не заметили», - сказала я, чтобы отвлечь сестру. «Правда, что отец уехал отдыхать?», - спросив, она прищурила глаза и уставилась на меня. Хитрая такая, тоже игнорирует ненужные слова. «Конечно, я давно говорила, что ему пора проветриться. В последнее время он слишком много работал. Бабушка за него волнуется». «Хочешь учить французский? Ты английский – то доучи сначала!», сказала она смеясь. «Одно другому не мешает, насколько ты помнишь», - парировала я. «Ох, твое Эго, размером с Юпитер всегда удивляло меня, Ника». Я замолчала. Сестра всегда сначала закидает кучей вопросов, даже не связанных общим смыслом, а потом ждет реакцию собеседника. Так она изучает границы дозволенного, и смотрит насколько человек откроется ей. Резко повернувшись корпусом ко мне, она показала мне венок, сплетенный из одуванчиков. «Ник, ты же принесешь мне лилии?», - тут же серьезно спросила она. «По - другому никак», - Маша услышала мой уверенный ответ. *** Открыв глаза, я поняла, что вспотела. Лето, лето, как ты жестоко! Опять сны, от которых комок в горле не проходил уже месяц. Выходя из комнаты, чтобы поесть, я почувствовала мамин тяжелый взгляд у меня за спиной. «Сегодня – сорок дней», она произнесла спокойно, но голос немного дрогнул. «Я знаю, мама. Может, заедем в магазин и купим белых лилий?» Чувствую, как она напряглась, но не сказала ни слова. Именно эти белые душистые цветы были любимыми у Маши. Всю жизнь у нас были разные взгляды: на жизнь, на кино, на сладости и, конечно, на цветы. Ее сравнивали с лилией, а меня с кактусом. Я твердила ей, что гуманнее выращивать растения в земле, чем срезать их и ждать пока они умрут в вазе. Но все оставалось неизменным. Приехав на кладбище, я положила бутоны на землю. Мы стояли молча, но краем глаза я заметила, как мать проронила слезу. Я не заплачу, только втайне от родителей буду хранить в памяти сны, где разговариваю с сестрой.