Научи меня умирать

- Бог наказывает нас, - бесцветным голосом говорит Раст, делая глоток. Черноволосая девчонка как-то странно смотрит на него из-за стойки и подливает пойла в бокал. - Наказывает, заставляя жить, ползать в дерьме с этими свиньями, – его взгляд скользит по худенькой девочке, внимательно пожирающей его глазами. – Ты не согласна?! - Когда я вырасту, то уеду, - нагло заявляет девчонка. – Уеду из этой дыры. - Чтобы попасть в ещё худшую дыру, которая сожрёт тебя с потрохами, не оставив шанса на жизнь. Знаешь, тебе бы повезло умереть в утробе матери, – он затягивается сигаретой. – Сколько тебе? - Четырнадцать. - Как зовут? Девчонка как-то подозрительно смотрит на него, чуть отпрянув, нервно сжимает горлышко бутылки. - Давай, детка, не бойся, – он чувствует как язык заплетается от виски. – Я не из тех разжиревших ублюдков, которые жаждут залезть к тебе под юбку по вечерам. - Ирен, – она улыбается. – Моя фамилия Адлер. Расслабилась, потеряла чувство контроля. Бедное дитя. - Твоего дядю вчера взяли за дебош. - Да, он порядочный тупица. Но я скоро уеду, просто кроме него мне жить не с кем. - Уедешь, – эхом повторяет Раст. – Сначала я тоже хотел, но потом понял, что некуда. Коул поправляет джинсовку и берет со стойки потёртую шляпу. Чёртов ковбой. Краем глаза видит её улыбку – смеётся над ним. Впрочем, в последнее время он годен только на то, чтобы над ним смеялись. - Если Вам нужно, – её голос нагло врывается в его затянутые пеленой мысли, – я могу достать наркотики… - Что? – он поворачивается к ней и неожиданно сгибается, сползает по стенке вниз, стараясь не разорваться от хохота, рвущегося наружу. К счастью, кроме него в баре никого нет. В голове разрывается очередная Хиросима. - Вы не спите, – он видит перед собой её загорелые ноги в белых мокасинах, идеально-белых. Раст моргает – она сгорает дотла, стройные изящные ножки превращаются в тонкие обугленные палочки и Коул кашляет от запаха дыма. - Я коп, чёртов детектив со значком, – хрипит он и показывает идиотскую блямбу на ремне. - Вы превратитесь в психопата, – Ирен опускается перед ним на колени и успокаивающе улыбается, проводит рукой по спутавшимся волосам. – Не отказывайтесь от помощи. - Человечество – гниющая рана на теле Вселенной, - мрачно заключает Раст, не моргая смотря на бурный водосток на окраине города. - Мы как помой загрязняем и портим всё что есть вокруг, не заботясь о последствиях, как белки в колесе вертимся в своих повседневных заботах, всё больше зарастая плесенью тупости и эгоизма. - Банальщина, - Коул моргает, пытаясь сменить заезженную пластинку. По автостраде с грохотом проносятся машины. - Металлолом, который когда-нибудь нас угробит, - он делает последнюю затяжку и швыряет окурок в мутную воду. В конце-концов нужно поучаствовать в акте всеобщего разрушения. Дилерская шлюха – вот кем он стал. Меняются лишь декораций, номера отелей и дегенеративные лица «коллег» с припухшими, исколотыми венами. Раст дёрнулся и слишком сильно крутанул руль, выехав на встречную полосу, чудом увернулся от бешено гудящего грузовика, стараясь абстрагироваться от грязных ругательств водителя – сегодня правда не на его стороне. Город, словно удушающая пыльно-серая волна, надвигается на него. Раст подбавил газу и врубил музыку погромче, глубоко вдыхая запах бензина и свежей краски – почему бы не помочь Вселенной, раз уж она вознамерилась тебя уничтожить. Глиняно-коричневые, то ли от солнца то ли от грязи, мексиканцы, красившие дорогу, что-то кричат ему вслед. Наверняка кто-то из них узнал в нём мелкого барыгу, у которого всегда есть трава или ещё какая–нибудь дрянь, которую местные готовят в подвалах своих ободранных домишек. Могли бы и подкрасить хоть чуть-чуть, но куда интереснее просадить деньги на девчонок и выпивку, чем заниматься такой банальной и скучной вещью как покраска дома. Все эти парни хотят казаться крутыми, будто осознают, что не протянут и пяти лет, впрочем, может оно и к лучшему. Машина с визгом останавливается у полицейского участка и Раст, не сумев сдержать ругательства, со всей силы хлопает дверью, пора бы сменить тачку, но не сегодня. Он со скучающим видом выслушивает указания начальства и заучено сообщает никому ненужную информацию. Раст вздрагивает, включается в беседу, безразлично изучая заплывшее лицо шерифа с узкими, злыми щёлочками глаз – завсегдатай местного борделя. Он кряхтит, поправляет ремень и втягивает необъятный живот, сует детективу какой-то листок и лениво машет рукой – убирайся, мол, надоел. Стоит дать тупой свинье хоть каплю власти, так она обожрётся и лопнет, но даже пробегающему псу будет демонстрировать свою важность и значимость. Пёс. Да, для этого борова он был ищейкой с преданными глазами, которую можно пинать, снова и снова припоминая давнюю ошибку. Раст заводит машину и направляется в сторону бара – ещё одна стадия саморазрушения. Он видит эту странную девчонку ещё издалека. Ирен сидит на полусгнившем бревне около чёрного хода и со скучающим выражением лица рисует прутиком на песке. На мгновенье у детектива мелькает мысль, что она ждёт его. Раст останавливается напротив неё и выходит из машины, Адлер не реагирует. Странная фамилия – слишком аристократичная для этого городка, впрочем, может она и наврала. - Привет. - Я ждала Вас, – она приподнимает голову и улыбается, убирая со лба угольно-чёрную прядь волос. - Думал, ты пошутила. - Нет, мне это не нужно, – Ирен пожимает плечами. – Вы же полицейский. Раст не может сдержать улыбки, её слова слишком простодушны, впрочем, пусть думает, что он ей верит. - Когда твоя смена? - Вечером, – она опускает глаза и совсем по-детски зарывается туфелькой в рыхлый песок. – Можно мне не идти? "Она же ещё совсем ребёнок", - вдруг отчётливо понимает Раст. Ребёнок, которого заставляет быть взрослым этот дурацкий городишка, в который она попала по ошибке, наверняка. Но самое страшное в том, что она может стать его частью. - В смысле? – он зажигает очередную сигарету. - Если он увидит, что я ушла с Вами, ничего не сделает, – она неопределенно кивает в сторону дома. Раст замечает её дядю, внимательно наблюдающего за ними из окна. Если приглядеться, то можно заметить как он гниёт, словно кусок мяса на солнце. - Конечно, – Коул распахивает перед ней дверцу машины. - Ты не должна знать о таких вещах, – слова срываются с языка быстрее, чем он отдаёт себе отчёт. - Не должна? – он видит в её взгляде разочарование. – Не ожидала услышать это от Вас… - Извини, – Раст смущается и помогает ей открыть дверцу машины. – Я не подумал. В темноте ярко сверкает огнями очередной притон, Раст уже не реагирует. Реальность как сон, повторяющийся снова и снова, как испорченная пластинка. Ты бежишь по кругу и знаешь, что выхода нет, словно марионетка, беспощадно сброшенная в чью-то чужую реальность, инородное тело – вот кто он для окружающего мира. Коул вздрагивает, чувствуя как Ирен берёт его за руку. Она живая, настоящая, то, что он ещё может спасти или разрушить. - Идёмте. Адлер вздрагивает от ночного холода и на мгновенье Раст думает предложить ей куртку, но потом неизвестно откуда закрадывается мысль, что она может не так понять. Идиотизм. Он щёлкает зажигалкой, заглушая поток навязчивых мыслей. Она перебегает дорогу и неожиданно сворачивает прочь от пьяных криков толпы и громкой музыки, доносящихся из бара. Через некоторое время Раст видит мальчика, сидящего на обочине дороги около чёрного хода, сейчас здесь на редкость тихо – веселье в душной камере смерти только началось. - Привет, Джимми, – белозубо улыбается Ирен и подтаскивает Раста ближе, дергая за рукав рубашки. - Ты спятила?! – паренёк приподнимается и смотрит на неё с нотками зарождающееся паники. – Он же... - Я заплачу сколько скажешь, – детектив словно слышит свой голос со стороны. – Не буду торговаться. - Он не врёт, – подхватывает девчонка. - Сможешь наконец уехать отсюда. - Ладно, – парнишка кивает и открывает тяжёлую железную дверь. – Я на минуту. Раст выдавливает из себя улыбку, ловя доверчивый взгляд Ирен. - Ты не знаешь, какой лицемер придумал чушь о том, что дети чисты? – он нервно щёлкает пальцами. – Можно посадить младенца в барокамеру и вкалывать еду, лишив человеческого контакта, но он всё равно вырастет порочным, человек разлагается не извне, а изнутри, сам уничтожает себя. Зло заложено в нас самой природой, различие в том, что некоторые могут сдерживаться. Он замечает на себе её взгляд, скорее насмешливый, чем удивленный. - Иногда я думаю вслух, – поясняет он. – Никто не виноват, что у тебя и… Джимми так сложилось, никто. К счастью, паренёк возвращается, избавляя его от ненужных оправданий. Ему всегда было просто плевать на тех, кто его окружают, но перед Ирен он начинает оправдываться, чувствовать себя не в своей тарелке, против своей воли. Раздражает, всегда раздражает, когда кто-то, сам того не подозревая, ломает твою скорлупу. Он протягивает парню деньги, берёт пакет и спешит в сторону машины, прислушиваясь к легким шагам девочки рядом. Раст притормаживает около её дома. - Пока, – она открывает дверь и выходит из машины. Он хочет резко газануть и уехать, но что-то удерживает детектива от этого. Он опускает стекло и смотрит ей вслед. Слишком медленно, она идёт слишком медленно. - Маленькая сучка! – дверь дома с грохотом распахивается и дядя хватает племянницу за руку. Он даёт ей пощечину, Ирен спотыкается и Раст видит её пронзительный взгляд, обращенный прямо на него, кажется, она улыбается. Картинка мира вновь обретает привычную ясность, он стоит над окровавленном трупом мужчины, чувствуя как чужая кровь стекает с костяшек пальцев. - Они не простят, – говорит Ирен и берёт его за руку. - Не простят, – эхом отвечает Раст, позволяя ей отвести себя к машине. Ирен молча сидит на переднем сидении, прижимая к себе рюкзак. Она не делает попыток заговорить с ним, а детектив не хочет давить. Машина несётся по ночной автостраде, освещенной тусклыми огнями редких фонарей. Раст до боли сжимает пальцы на руле, стараясь подавить злость, рвущуюся наружу. Он совершил глупость, ужасную глупость. Нет, убийство было правильным поступком, кто-то должен поддерживать естественный отбор, не просто так же ученные подвергли гласности эту важную составляющую эволюции человека, но взять Ирен было ошибкой, фатальной ошибкой. Коул бросил быстрый взгляд на девочку. Глупо пытаться кого-то спасти, жизнь возьмёт своё, рано или поздно. Это было похоже на последнюю соломинку, за которую человек цепляется перед смертью, или поступок, который может оправдать все грехи. Спаси ребёнка – купи себе билет в рай. Но она не ребёнок. Вспоминая её улыбку, он начинает думать, что, возможно, она специально всё это спланировала. Впрочем, нужно сделать вид, что на Земле ещё есть то, за что следует бороться. - Я работаю на Картель… - начинает Раст, стараясь сосредоточиться на змеящейся полосе дороги. - На полицию, – перебивает Ирен. "Только подросткового максимализма мне не хватало» - с раздражением думает Раст. Общение с детьми явно не его стихия. - Не суть. Я ищу одного человека, чтобы… передать его в руки полиции, если конечно обстоятельства не сложатся иначе и кто-нибудь не погибнет. Он слышит её тихий смешок. Раст поворачивается в её сторону, лицо девочки на редкость серьёзно, напоминает маску сарказма. - Хочешь сказать, что удивлена тем, что я не жалкий торчок, стукач из какого-то вшивого пригородного участка? - Я никогда не считала тебя жалким, правда. - Отлично. Так вот, ты можешь помочь, ведь я же помог, да и лучше быть со мной, чем оказаться в какой-нибудь придорожной канаве или превратиться в отупевшую жёнушку тупого качка. - Логично, – Адлер кивает. – Хочешь сделать меня девчонкой, которая залезает в форточки? - Ну что ты, милая, я не настолько предсказуем. Очередное грязное гетто, словно нутро гигантского чудища засасывает в себя очередную жертву. Города паразитируют на девственно чистом теле Земли, превращая прежних создателей в своих рабов. - Человек зависит от собственной ненормальности, – говорит Раст, втайне наслаждаясь обалдевшим лицом бармена. – Нас бы просто не было, если бы извращенность внутри не давала силы продираться через бесконечные джунгли, в которые вновь и вновь забрасывает нас жизнь. - За мой счёт, парень. - Признателен, - Раст поднимает бокал. Апогей безвкусицы – напиваться ранним утром в опустевшим баре, стараясь не думать о ярких лучах солнца, заливающих липкую стойку. Но не сидеть же около спящей девочки, вдыхая смешанные запахи придорожного отеля. Раст нащупывает ключ в кармане, в сотый раз прокручивая в голове звук щелчка старого замка. Осторожность -главное. Четыре года назад Он стоит в вонючем номере придорожного отеля перед трупом маленькой девочки, в дверях лежит тело её отца. Не выдержал - пустил пулю в лоб. Какой-то урод вломился в номер, когда рано утром отец вышел купить завтрак, изнасиловал и убил малышку, а бедолага всего лишь забыл запереть дверь. Жизнь - как гнилые часы, движется по кругу, мешая стрелками грязь. Раст морщится, как бы он ни старался, но это случится снова, может, уже в этот самый момент полиция опечатывает дверь очередного номера, спотыкаясь о труп мужчины, не забывая бросить взгляд на худые детские ноги. Их никто не осудит, полиция - служба помощи бедолагам, возможно, кто-то из них и совершил это, просто для того, чтобы разнообразить череду серых преступлений в крошечном городишке. Её нет в номере, на кровати. Раст стоит на пороге, не моргая вглядываясь в затягивающую чёрную дыру, медленно подбирающуюся к нему, он рефлекторно отступает к стене. - Что-то не так? – Ирен выходит из ванны, приглаживая мокрые волосы. Он как пустая оболочка с жутко-пустыми глазами, девочка вглядывается в него, пытаясь отыскать в зрачках хоть каплю сознания, замечает синяки на руках. Раст моргает, пытаясь снова вписаться в безликий дизайн реальности и поспешно одёргивает рукава рубашки, замечая её взгляд. Она стоит посередине комнаты в тёмно-синих подвёрнутых джинсах, мокасинах, слишком длинной, не по возрасту, футболке. Как его подружка из Техаса, она махала ему на прощание, когда они с отцом уезжали на Аляску, её фигурка мутнеет, стирается как плохой рисунок из альбома, в конце-концов ничего стоящего просто нет. Уже нет. - Есть хочешь? – спрашивает Коул. - А можно? Ну и дерьмо. Одной этой фразой она заставляет его чувствовать себя полным ничтожеством, жалким ублюдком, который сделал бы одолжение этому миру захлебнувшись в собственной блевотине на задворках какого-нибудь притона. Мерзко. Он же пытается наладить контакт, впрочем, она не виновата, что жизнь заставляет видеть в каждом врага, запираться в собственном панцире. - Знаешь, у одноклеточных активный образ жизни – поиск еды и партнера, – лениво говорит Раст, наблюдая за тем как Ирен осторожно, маленькими кусочками ест картошку фри. – Так что если ты только ешь и трахаешься, ты – бактерия. Ирен как-то странно смотрит на него, делает глоток колы и совсем по-детски, двумя руками, разворачивает гамбургер. Макдоналдс – вшивая семейная забегаловка, здесь даже курить нельзя. Раст ловит на себе добрососедский взгляд полноватой мамаши с сыном, они пытаются найти столик в этой душной коробке с окнами, не подозревая, что каждая порция еды разрушает их изнутри. Наверняка думают, что он разведен и встречается с дочкой по выходным. При мысли о дочери Раст нервно дёргается, из пальцев выскальзывает помятая пачка сигарет, которую он нервно вертит на столе, стараясь не смущать девочку чересчур пристальным взглядом. Последнее время Коул старается не вспоминать о дочери, потому что с каждым разом становится всё больнее, воспоминания разрушают нас изнутри. - Знаете что это за город? – звонкий, детский голос возвращает его к реальности. - Нет. А это важно? - Наверное нет, – она старается не смотреть на него. Раст чувствует себя неуютно. Он понимает, что она боится его и это выбивает из колеи. Раст нервно оглядывается, стараясь придумать что-нибудь, что уверит её в том, что он её друг, но в голову как назло ничего не приходит. Смерч бесшумно разбивает окно и врывается в помещение, сметая всё на своём пути, оставляя после себя девственно чистую планету. Ведение – будущее, которое неотвратимо. - Вам плохо? – Ирен дёргает его за рукав и Раст вздрагивает и улыбается ей. - Не нужно устраивать эту ерунду. Кажется, он опять сморозил что-то грубое. - Я имею в виду, что ты можешь называть меня на «ты», если хочешь, – торопится Раст, замечая как она закусывает губу. – Не обязательно ждать, когда мы узнаем друг друга лучше, ведь этого может так и не случиться. Он видит, что она сдерживается из последних сил. Ирен вздрагивает, делает глубокий вдох и закрывает лицо руками. - Ну, что… - неуверенно начинает Раст и подсаживается к ней, кладёт руку на плечо. – Не нужно плакать, пожалуйста, всё хорошо. Он чувствует её худые ключицы под тонкой тканью футболки. Вселенная как огромный смеющийся младенец крутит земной шар в руках, с искренним наслаждением наблюдая за разбросанными людскими фигурками, сломанными судьбами, войнами, катаклизмами и её вовсе не волнует, что сегодня сломалась ещё одна детская жизнь. Ситуация настолько абсурдна, что мысль о том, что всё происходящее - сон какого-то психопата становится всё навязчивее, липкой чернотой заполняя пространство. - В детстве я читал одну книгу, – начинает Коул, неловко обнимая её. – В итоге оказалось, что это роман в романе, то есть в конце герои догадались, что они всего лишь плод фантазий автора и все их действия, мысли и чувства были придуманы им, они сами были придуманы им, понимаешь? Может быть, у нас похожая ситуация, потому что, если верить в лучшую реальность, произойдет конфликт – как пересечение параллельных прямых. Нам только кажется, что мы существуем. Вокруг нет ничего, значит и печалиться не о чём. Ирен вздрагивает и отстраняется от него, вытирает глаза рукой и возвращается к стаканчику с Колой. - Здесь даже посуда одноразовая, – на автомате продолжает Раст. - Словно все приготовились к концу света, просто не у кого нет опоры. Жизнь – большая чёрная дорога, на которой каждый неизбежно сталкивается с тьмой. - Разве ты уже не столкнулся с тьмой? – неожиданно зло спрашивает девочка. Теперь она злится из-за своих слёз. Глупо. Уж он точно не будет смеяться, жаль она не хочет понимать этого. Раст не может сдержать улыбки – детская агрессивность признак того, что в ней осталось ещё что-то светлое или он в очередной раз убеждает себя, чтобы не свихнуться. - Тебе нужно есть, – говорит он, пододвигая поднос. – Иначе ветер закружит тебя и унесёт в чёрную бездну, из которой уже нет выхода. - Самоирония? - Я просто пытаюсь быть милым, - саркастично улыбается Раст, нервно сжимая помятую пачку сигарет, упираясь взглядом в ханжескую надпись: "Курение и распитие спиртных напитков в ресторане запрещено". Ресторан, серьёзно? И что только они о себе возомнили? - Куда мы едем? - спрашивает девочка, наблюдая за безликим пейзажем реальности, мелькающим за окном. - В психиатрическую лечебницу, - мрачно отвечает Раст, стараясь придумать объяснение, которое она сможет понять. - Хочешь сдать меня туда? - стараясь подавить смех, хихикает Адлер. - Не думал, что тебе там будут рады куда больше? Знаешь, мы с тобой как та парочка из "Лолиты"... - Чего? - Коул непонимающе смотрит на неё, кажется, чёткий механизм его разума даёт трещину. - Ну, тот мудак и его девочка, - хохочет Ирен и сползает вниз по сиденью, задевая носком сандалии пустые бутылки. Раст думает о том, что было бы разумным придушить её, бросить в одно из этих грязных болот - рациональное решение проблемы, её ведь даже никто не ищет. - Алкогольное отравление в твоём возрасте чревато летальным исходом, - цедит он, пытаясь убрать девчонку на периферию сознания. - А может быть я этого хочу. Раст понимает, что она провоцирует его. Продолжать ругаться - значит признать своё поражение и потому он игнорирует её, сосредоточившись на дороге и напоминая себе, что в следующий раз не следует оставлять алкоголь рядом с ней без присмотра. Искалеченные детские жизни, изуродованные тела и слишком быстрая смерть очередного психопата, из-за того, что полицейский не сдержался и пустил ему пулю в лоб прямо на месте. Эта картинка прокручивается у него в голове снова и снова и Раст глубоко вздыхает, крепче сжимая руль. Снова и снова природа вырождается и Коул в очередной раз приходит к выводу, что Создателю плевать на них, ему всё равно, когда очередной урод зажимает в углу его маленького ангела, ведь Творцу ничего не стоило бы уничтожить всю эту грязь, но это не происходит и не произойдёт никогда. Дождь барабанит по стеклу, переходя в сплошной ливень, заставляет Раста свернуть на обочину дороги. - Холодно, - сонно говорит Ирен, перебираясь на заднее сиденье и накидывая на плечи его кожаную куртку. - Голова болит? - спрашивает он и вытаскивает из бардачка папку со старыми делами. - Немного. Раст открывает окно и в машину вливаются колючие струи дождя и холодная свежесть наступающего вечера. Ирен приглаживает спутавшиеся волосы и размазывает редкие капли дождя по лицу - туман в голове начинает рассеиваться. - Зачем мы едем туда? И он рассказывает ей все: о Марти, Каркозе и лабиринте, который они заметили, может быть, слишком поздно. - Но вы же поймали его. - Ты чем слушаешь? - зло обрушивается он на неё. - От всей этой дряни тупеешь. - В таком случае, странно, что ты всё ещё не даун, - огрызается Ирен и отворачивается от него. Нет, это не рационально, так они с места не сдвинутся. - Пожалуйста, помоги мне. Поговори с этой девочкой, может быть тебе она что-нибудь расскажет. - Почему ты думаешь, что она скажет что-нибудь мне? - Ты ребёнок, а значит не ассоциируешься со злом. *** - Ну как я? - нервно спрашивает Ирен и приподнимается на сидении, заглядывая в узкое смотровое зеркало. - Мечта Гумберта. Кажется, она обиделась. - Это была шутка, - поясняет Коул, выдавливая из себя улыбку. Огромное серое здание больницы, словно молчаливый монстр, вырастает перед ними, будто напоминая, что тьма всё ещё затмевает свет, может быть и не везде, но в их жизни точно. - Как в ужастиках про зомби, - заключает Ирен, перепрыгивая через лужу, стараясь держаться поближе к Расту. Полицейское удостоверение творит чудеса - медсестра без вопросов пропускает их внутрь. В коридоре пахнет хлоркой, тусклый свет мигает, где-то в конце длинного мраморного коридора искрится лампочка - крыша протекла, природа вторгается в здание, словно оно заброшено уже много лет. Мужчина в пропахшем медикаментами халате скребёт ногтем по запотевшему стеклу, не моргая, остановившимся взглядом смотрит на ливень за окном. - У него глаза стеклянные, - шепчет Ирен и берёт Раста за руку. - Такое чувство, что ему вставили туда искусственные стекляшки как игрушкам. Раст видит в её взгляде интерес, сродни детскому садизму. Дети слишком хорошо понимают зло и потому получают особое удовольствие от жестокости, как звери после долгой охоты с наслаждением впиваются в горло жертвы. Мужчина оборачивается на звук их шагов и девочка поспешно отводит взгляд, продолжая играть роль невинного ребёнка. - Я не буду заходить, - говорит ей Раст, останавливаясь перед дверью в комнату отдыха. - Она не должна знать, что мы знакомы. Ирен приподнимается на цыпочки и через решётчатое дверное окно видит девушку, одиноко сидящую в коляске, её руки сжимают клетчатый плед, словно это последнее, что держит её здесь. Порой изломанные души находят наслаждение в страданиях, стараясь спрятать за ними страх перед неминуемой смертью. Но их трагедия в том, что они не живут, а балансирует над пропастью между двумя мирами, всё глубже опускаясь в пучину своего безумия. - Буду ждать тебя здесь, - говорит детектив, распахивая перед ней тяжёлую дверь. Девочка кивает, стараясь не показывать страха, который с каждой секундой становится всё сильнее. Она сможет вернуться в любую минуту, ведь он же любит её. Да, порой ложь даёт силы двигаться дальше. Ирен вздрагивает, когда дверь захлопывается за ней. Лампочка мигает в полутёмном коридоре больницы. Раст стоит облокотившись о холодную стену и выпускает в ледяной воздух колечки дыма. Невольно испытываешь лёгкое разочарование, видя как они растворяются так и не успев превратиться в микроскопические хрустальные льдинки. Со временем ты теряешь себя, прежняя личность заполняется пустой или подделкой, которую подсовывает тебе жизнь, и в один прекрасный день ты просыпаешься и узнаёшь лишь отражение в зеркале. Мир вокруг как капкан, из которого нет выхода, иногда Раст чувствует себя зверьком, который вынужден метаться в душной клетке реальности, дожидаясь спасительной пули охотника. Это было высшей пробой садизма - отправить Ирен туда. Нет, не по отношению к ней, скорее всего всё произошедшее забудется или исказится в памяти ребёнка, так и не причинив вреда, или нет... Девочка становится для него извращённой формой самобичевания, он мог бы отвезти её в кафе или парк - поступить так, как поступают нормальные люди, общаясь с детьми, но вместо этого Раст притащил её в психушку в глупой надежде вытащить что-нибудь из души другого искалеченного ребёнка. Сложно представить более сокрушительное падение. Она ничего не скажет Ирен, потому что два года назад откусила себе язык во сне, стараясь сдержать крики. Родители пока не готовы подписать документ об эвтаназии, их можно понять. Дверь открывается и Раст поспешно тушит догоревшую сигарету. Ирен отрицательно качает головой и, не оборачиваясь, спешит к выходу. Дождь льёт не переставая, принося с собой холод и полумрак. Такое чувство, что над ними сгустились вечные сумерки - глупо предаваться таким сентиментальным мыслям, но последние пару часов Адлер не понимает утро сейчас или вечер. Впрочем, это неважно. - Половина восьмого, - сообщает Раст, взглянув на наручные часы. Ирен что-то невнятно бурчит в ответ, свернувшись на заднем сидении, плотно завернувшись в его ледяную кожаную куртку. Расту начинает казаться, что они едут по шоссе целую вечность - бессонница даёт о себе знать. Она вздрагивает на заднем сиденье и Коул понимает, что ей холодно, он включает дворники, выискивая в пелене дождя более-менее приличный отель. Ирен еле добредает до кровати и не раздеваясь засыпает, закутавшись в тёплое одеяло. На мгновенье и Раст поддаётся иллюзии уюта гостиничного номера. Эта маленькая картонная коробка словно защищает их от невзгод этого мира, напоминает временный бункер. Раст включает настольную лампу и раскладывает на столе кипы старых фотографий, в сотый раз перечитывает старые заметки. Пол стремительно обрушивается вниз и он оказывается в темном подземелье катакомб, лабиринтом расходящимся в разные стороны. Где-то во тьме эхом разносятся ругательства, перебиваемые отчаянным детским плачем. Если бы ему дали право нажать на кнопку и уничтожить этот мир, он бы сделал это немедленно. Раст вскакивает, упираясь взглядом в тусклый свет лампы. Ирен спит, ураган, кажется, вновь набирает силу, он щёлкает зажигалкой, стараясь найти пути к достижению цели. Трагедия в том, что тогда с Марти они не упустили ничего, но им не удалось докопаться до главного. Чилдрес был жертвой, которую более влиятельные служители культа презрительно швырнули им, словно кость собакам, а парочка мелких ублюдков ничего не значила. Возможно, именно сейчас тьма вновь забирает пальму первенства. - Не вкусно, - недовольно говорит Ирен, презрительно тыкая вилкой остывший завтрак. - Это потому что ты специально ждёшь, когда всё остынет, чтобы предъявить претензии, - лениво отвечает Раст, разглядывая фотографии. - Тогда я вообще не буду есть! - Ну не ешь. Фотографии - ненужные атрибуты прошлого, затягивающие на дно, но только в том случае, если у тебя есть шанс изменить свою жизнь, так что ему ничего не грозит. Раст смотрит на надувшуюся Ирен: как бы она не хотела казаться взрослой, а возраст берёт своё. - Что там? - она подходит и облокачивается о его плечо. - Трупы. - Зачем же ты смотришь на них? Ведь ничего же не изменится. - Может быть и изменится, - задумчиво отвечает Коул, наблюдая как предметы на фотографии меняют место положения, рисуя новую схему событий. Погода окончательно испортилась и они решили задержаться в этом маленьком городке ещё хотя бы на пару дней. От Раста не укрылся облегченный взгляд Ирен, когда он сообщил ей, что сегодня они никуда не едут. - Жизнь - как вечная дорога во тьме, - бормочет Раст, задумчиво глядя на ливень за окном. - Ты уже говорил, - отвечает Ирен и щелкает пультом телевизора. - Это слишком пафосно и скучно. - Дожили, - вздыхает Раст. - Теперь ты ещё можешь сказать, что вся моя жизнь - пустая трата времени, может быть я пересмотрю приоритеты. Девочка ничего не отвечает, вытаскивает из рюкзака тёплый свитер, натягивает одеяло и раскрывает пачку чипсов - это, конечно, вкуснее той относительно здоровой еды, которую он предлагал утром. Коул вытряхивает содержимое её рюкзака на постель - полная ерунда. - Тебе нужна новая одежда. - Ну и где я её возьму? - сонно спрашивает девочка, уставившись в экран телевизора. - Купишь. - То есть, ты хочешь посмотреть как я буду мерить? - она садится на помятой кровати. - Конечно, ведь не просто так же ты возишь меня с собой, вам всем что-то нужно. Это было ожидаемо, он просто надеялся, что она никогда этого не скажет, наделся, что за всё это время она поняла, что это не в его интересах. Глупо. В таком возрасте девочки видят намёки везде, особенно там где их нет. Тем более такие как она, нужно чем-то заполнить пустоту внутри неё пока не станет слишком поздно. Кружки, игры, книги, общение - всё ради того, чтобы дети оставались детьми как можно дольше. Общение. Раст невесело усмехается своим мыслям - кажется, у него не получилось. - У меня погибла дочь, много лет назад, - тихо отвечает он, сжимая в руках её клетчатую рубашку. - Ты понимаешь? - Извини, - она встаёт, берёт деньги со стола и выходит из комнаты. Раст слышит звук закрывающейся двери, всё-таки, нужно было пойти с ней. Ирен не знает как она вернется к нему, угораздило же ляпнуть такую глупость, впрочем, уже всё равно. Девочка раздраженно толкает дверь магазина, стараясь сдержать злость. Для Ирен было слишком странным видеть рядом с собой мужчину, не рассматривающего её как сексуальный объект. Но сегодня она испытала облегчение, теперь она сможет чувствовать себя свободнее или нет. Адлер надеется, что Раст забудет о её словах, снова уйдет в свои мысли, иначе она просто не выдержит. "Неплохой выбор для такого городишки", - заключает Ирен, осматривая ассортимент, пытаясь отвлечься от болезненных мыслей. Через некоторое время девочка выходит из магазина. Ирен замирает посреди дороги, увидев свет в их комнате и силуэт Раста в зашторенном окне, который, судя по всему, нервно ходит из угла в угол. Нет, возвращаться - не лучшая идея. Некоторое время Адлер смотрит на вывеску бара, переливающуюся яркими огнями в полутьме вечера и через минуту сворачивает в сторону забегаловки. Хочется есть. Эти два дня она толком и не ела, то ли из упрямства, то ли нервное напряжение давало о себе знать. Ирен не смогла сдержать улыбку, вспоминая как Раст убил её дядю, со стороны это было восхитительно. Она заходит внутрь кафе, к счастью, народу не так уж много: пара в стельку пьяных мужланов, не представляющих опасности и влюбленные, увлеченные друг другом. Раст был на грани, с каждым днём становилось всё хуже, а чувство, что он сам во всём виноват всё время усиливалось. Это было ненормально, его реакция была ненормальной. В любой другой ситуации он бы просто уехал. Главное - не терзать себя воспоминаниями о прошлом и не обременять ненужными связями, но в этот раз всё было не так. Коул раздраженно глянул на часы. Поздно. Где только она шляется в такое время суток?! На миг ему показалось, что она сбежала и Раст почувствовал мимолётный укол паники. Нет, этого не может быть, она не до такой степени глупа. Рано или поздно она вернётся, просто не нужно изводить себя. Желание напиться не отпускало его эти несколько дней - примитивное чувство разрядки, но сидеть на одном месте было невыносимо. Ночная темнота сгустилась над городом, Раст щёлкнул зажигалкой и, вдыхая едкий сигаретный дым, направился в сторону бара. В таких местах люди пьют, потому что нет желания что-то изменить и нужно чем-то заглушить осознание собственной ничтожности. В баре на удивление пусто, громкая музыка не гармонирует с убогостью обстановки. За стойкой пусто - наверняка незадачливого паренька сморило или отправился в туалет с местной девчонкой. Он уже собирается кинуть пару баксов на стойку и налить себе пойло, но вдруг его взгляд цепляет знакомую копну чёрных волос. На мгновенье кажется, что галлюцинации возвращаются, но всё происходящее слишком реально. Какой-то парень вжимает её в стойку, сжимая свои ручищи на заднице девчонки и самое ужасное, что она ему отвечает. Отвратительно, но наверно неизбежно. Ирен то ли испуганно, то ли безумно смотрит на него, когда Коул отшвыривает прочь незадачливого кавалера. Адлер не реагирует, когда он вытаскивает её на улицу, ей будто бы всё равно. - Ты специально это делаешь? - слишком спокойно спрашивает он, впечатывая девчонку в столб около заброшенной заправки. - Что? - Не держи меня за идиота, пожалуйста, - Раст судорожно ищет приличные формулировки. - Тебя раньше били? Она опускает глаза и складывает руки на груди. Попал в точку, кажется хуже уже быть не может. - Ответить можно?! - Ты и так знаешь, - тихо говорит Ирен, стараясь отвернуться от Раста. - Такое случается иногда, тяжело менять обстановку, ещё тяжелее признать, что не все вокруг тебя вымазаны в той грязи, в которой ты живёшь с детства, - устало говорит он. - Иногда, когда что-то напоминает о прошлом, пусть даже плохое, чувствуешь себя увереннее. Девчонка молчит, похоже ей стыдно. Ну хоть какая-то здоровая реакция. - Этого не будет, даже не думай. Латентная педофилия - не мой конёк. Ирен шмыгает носом и протирает глаза. Похоже всё ещё хуже чем он ожидал, дети, они только с виду невинные создания. Раст старается не показывать удивления, даже для него это было неожиданно, он наделся, что ей удалось этого избежать. Но, к сожалению, это невозможно, может быть и к лучшему. - Давай уедем сейчас, - она обессиленно облокачивается на него. Раст подхватывает её на руки, чувствуя мелкую дрожь, сотрясающую девочку. Ирен крепко обхватывает его руками, кладёт голову на плечо и вздыхает. У неё ледяные руки. Эмоциональное потрясение слишком сильно даже для неё. Раст осторожно кладет её в машину и заводит мотор. Одинокий фонарь мигает на обочине полутёмной автострады. Раст стоит около тёмно-красного потрепанного пикапа, выпуская в темноту сигаретный дым, наблюдая как звезды гаснут на угольно-чёрном небе. Мир строится на том, что политики и алкоголики дрочат друг другу, не забывая убирать трупы. Напоминает одну из выдумок прозревшего хиппи, наконец-то очнувшегося на заплёванном полу в какой-то душной гостинице. Он вздрагивает, обжигаясь о непотушенный бычок, уставившись на яркий плакат с надписью: "Веди себя хорошо и возможно тогда тебе дадут шанс на кусочек земли в Раю". С чего эти уроды взяли, что там есть земля? Это же гребанные небеса, разве нет? Такие мелочи никто не замечает. Никогда. Одна, на первый взгляд, незначительная ошибка приводит к фатальным последствиям. Опечатка в фамилии, неправильно указанный город или пропущенная дата в газете и спасти уже ничего нельзя. Социальный отбор, искусственно созданный человеком, настолько вошёл в привычку, что его уже просто никто не замечает, как мать предпочитает курить на балконе, чем видеть как очередной ухажер зажимает рот её дочке. Главное - не создавать ненужных проблем. Раст освещает фонарём полутёмный коридор сгоревшей школы-интерната. Пару лет назад её сжег один из воспитанников, никто не пострадал кроме нескольких учителей, оказавшихся запертыми в одной из детских спален. Паренька запихнули в колонию для несовершеннолетних, не желая слушать его несвязные истории о телесных наказаниях и чем-то ещё. Он же психопат с диагностированным синдромом дебильности. Что вообще такие как он могут понимать? Ничего, кроме своих фантазий, выдаваемых за действительность. На обугленных стенах видны очертания полустершихся рисунков - творения местной шпаны. Во всём этом нет никакого смысла, никогда не было, но Коул гонит такие мысли, уверяя себя в том, что эта работа не просто для заполнения времени, отведенного для жизни. - Здесь классно, - вырывает его из собственных мыслей голос Ирен. - Помнишь Джимми? У него была компьютерная игра, в которой нужно было убегать от монстра в заброшенной больнице, прямо как здесь. Не нужно было тащить её с собой, но детектив чувствовал себя спокойнее, когда девчонка была с ним, по крайней мере так с ней ничего не случится, он на это надеялся. Ирен разочарованно вздыхает и, так и не дождавшись ответа, убегает прочь. Интересно, осознает ли она насколько абсурдна ситуация? "Конечно, да", - мысленно отвечает себе Раст. Просто делает вид, что всё хорошо, наверно считает, что самокопание ведёт к краху. Справедливо, в какой-то мере. Бессмысленно было ехать сюда, прочитав письмо Марти, которое тот скинул ему на почту. Зачем он только открыл собственное детективное агенство? Чтобы было куда слинять из дома, пытался создать иллюзию занятости. В конце-концов, не всем нравится чувствовать себя копом на пенсии, пусть даже заслуженной. Скорее всего, он бы и не поехал, если бы не Ирен. Нужно было как-то оправдаться перед ней, доказать, что он не просто перетащил её из одной бессмысленной жизни в другую, хотя так даже хуже. Раст поднимается вверх по обветшалой лестнице, в нос ударяет неприятный запах гниения и он переступает через труп огромного чёрного пса, на долю секунды задерживая взгляд на мухах, копошащихся в открытой ране. Скорее всего, кто-нибудь из взрослеющих готов-сатанистов перерезал ему горло, пытаясь доказать что-то себе и товарищам по несчастью. Голые остовы кроватей словно древние скелеты стоят в пыльно-серых комнатах со сгоревшими обоями. Он на мгновенье закрывает глаза и слышит звук шагов Ирен внизу - ей совсем не страшно, это уже становится ненормальным, хотя для детей её возраста естественна именно такая реакция или нет... Раст вздыхает, чувствуя как лёгкий ветерок, ворвавшийся в пустые глазницы окон, на секунду прочищает спутанный клубок мыслей. Они лежали здесь, в ванной комнате, шесть обугленных тел, будто бы пытались скрыться от неминуемой стихии. Из заржавелой трубы выбегает мышь и скрывается в тёмном коридоре второго этажа. Для неё это наверно целый дворец, как закрытое вакуумное пространство сна, где ты можешь опуститься на самое дно и не винить себя в собственном падении, потому что шансов на спасение не было с самого начала. Пусто, нет ничего, за что можно зацепиться. Раст выходит из комнаты, мёртвая тьма полутёмного коридора словно огромная чёрная дыра, гипнотизируя, затягивает внутрь. Он разворачивается и быстрыми шагами спускается вниз. Ирен ждёт Раста в машине. - Нашёл что-нибудь? - Нет. - Может быть, позвонишь своему другу? - Мы не очень ладим в последнее время. - Тебе дадут кусочек земли в Раю или как там было написано, - говорит Ирен. - У моего дяди был буклет с такой надписью. Эффект дежавю становится всё сильнее, но Раст не может вспомнить где он берёт начало. - Что за буклет? - Не знаю, - она пожимает плечами. - Там была красивая обложка, он стоял в шкафу, за стеклом, как картина. - Вы Марти? - Ирен недоверчиво смотрела на светлого мужчину в футболке и бежевых шортах, пытающегося запихнуть продукты в тесный багажник своей тачки. - Для тебя Мартин Харт, я пока ещё чего-то стою, - огрызнулся тот, раздраженно захлопывая дверцу. - Отлично, Раст сказал особо не вертеть задницей, потому что Вы помешанный. Сработало, да ещё как. На мгновенье Марти замер на месте, а потом ошалело уставился на неё, обрабатывая только что полученную информацию. - Где этот урод? - Ладно, сделаю вид что понял, - кивнул Марти, выслушав историю Раста о Ирен. - Но ведь это незаконно, в свои дурацкие игры ты можешь играть сколько угодно, но впутывать в это ребёнка... - Она что-то знает, но не говорит. - Спятил, да? - Может быть, скорее всего она просто врёт, чтобы позлить меня лишний раз, но чутье... - Тебя не подводило, можешь не продолжать. - Её дядя был связан с торговлей наркотиками - героин, но в основном эти ребята специализировались на марихуане и галлюциногенах, которые применялись в той больнице и она знает этих людей. - Бред, откопать всё это в Интернете секундное дело. - Хочешь сказать... - Хочу сказать, что боюсь и помыслить, зачем ты таскаешь её за собой на самом деле. У Марти в агентстве холодно и темно, и Ирен засыпает на диване в приёмной. Через полчаса она вздрагивает от громкого хлопка двери и видит возмущенный взгляд Раста, обращённый на друга - мог бы и не будить. - Извини, - говорит Харт, заметив сонный вид девочки. - Может быть, у меня переночуете? Большой дом и кроме меня никого. - Нет, мы... - В отель её потащишь или в тот вшивый бар? Каждому ребёнку нужна своя комната и уютная постель. Раст раздраженно щёлкает зажигалкой, но молчит. - Мегги замуж вышла, - говорит Марти, откупоривая другу бутылку пива. - Ясно. - Общаюсь с тобой всего несколько часов, а бесишь жутко. - А что я должен сказать? - на автомате спрашивает Раст, уставившись в темноту ночи за окном. - Хотя бы спросить как девочки, - устало вздыхает Марти. - Как... - Ладно, можешь не пытаться. - Она не уехала, - продолжает он, после паузы. - Живёт на другом конце города. Странно, да? Обычно люди съезжают, когда разводятся, чтобы не мозолить друг другу глаза и не вспоминать о прошлом. Может быть, Мег хочет, чтобы я уехал? Но, сам посуди, здесь же вся моя жизнь. - Скорее всего ей просто плевать, - Коул понимает, что должен поддержать слезливую тему. - Ты для неё прошлое, всего лишь очередной прохожий. - Спасибо, - хмыкает Марти. - Дай мне все материалы по этому делу, через пару дней мы уедем, будешь на связи. - Стоп-стоп, то, что ты свинья меня не удивляет, но "уедем"... Хочешь взять её с собой? - Да, я знаю, что ты хочешь предложить, но не стоит. Обыденность ее доломит, - Раст протирает глаза, встаёт и берёт со стола недопитую бутылку пива. - Нужно заботиться о детях, иначе случится непоправимое, разве нет? - Ты-то уж точно преследуешь не эту цель, - задумчиво говорит Марти, слыша как хлопает входная дверь. Всю свою жизнь мы убегаем от тьмы, стараясь игнорировать желание сдаться и позволить злу сломить себя. В конце-концов это же так просто, а в последнее время даже модно. Отупевшие лица подростков, смотрящих ужасы, и девочки, изображающие ведьм или крутых киллерш просто для того, чтобы выделиться из толпы, постепенно превращаются в огромную неконтролируемую массу, готовую слепо исполнять приказы своего Повелителя. Они как стая оголодавших собак, готовых разорвать любого за миску еды; не знают, что им нужно, ради чего они живут, в их душе пустота и агрессия, которая превращает их в идеальное пушечное мясо. - Страшно подумать, что будет если кто-то отдаст им приказ, - еле слышно говорит Раст, не моргая смотря на тёмную трассу автострады. Коул игнорирует обглоданные черные лица, проносящиеся мимо него по пустой дороге - очередной побочный эффект, который помогает оставаться в форме или наоборот толкает в бездну безумия. Ирен просыпается от липкого запаха крови, приподнимается на постели и щёлкает выключателем настольной лампы. Низ живота тянет ноющей болью, девочка некоторое время смотрит на кровавую сетку, переливающуюся на пальцах. Выходя из ванны она видит в темноте фигуру Раста, сидящего на крыльце дома, иногда она завидовала его бессоннице, но не говорить же ему о случившемся, ни за что. На мгновенье, Ирен закрывает глаза, вспоминая мать, но от этого нет никакого толка. На электронных часах ярко светится агрессивно-салатовая надпись: 3:30. В это время года в Луизиане рассветает поздно и до утра еще три-четыре часа. Ирен запускает руку в карман джинсов и нащупывает пару баксов - сдачу, которую она так и не отдала Расту после очередного похода в магазин. Ирен натягивает джинсы, футболку и неслышно, стараясь не споткнуться, спускается вниз по лестнице, она не может сдержать улыбку, заметив Марти, который, не раздеваясь, уснул на диване в гостиной - типичные будни холостяка, балансирующего на грани между дамским угодником и стареющим ловеласом, не желающим признавать того, что время постепенно берёт своё. Она неслышно отворяет заднюю дверь и выскальзывает на улицу, плотнее запахивает тонкую джинсовку, стараясь спрятаться от прохлады ночи. Город постепенно вымирает, превращаясь в своего собственного призрака, тени людей скользят по пыльно-серым улицам, истощенные и отравленные выхлопными газами дешевого бензина, который постепенно разрушает их прокуренные легкие. Через пару десятков лет это место может превратиться в кладбище, выжженное химией и радиацией, но этого не произойдет, ведь длинные руки альтруистов-экологов доберутся и до этого забытого Богом места. Они начнут устраивать митинги, голосовать за бесплатное лечение и требовать правительство убрать заводы и снести дома рядом с автотрассой. Ложь. Всё в этом мире одна большая ложь, какой смысл пытаться что-то изменить, все мы рано или поздно умрем, неосознанно приближая конец нашей изможденной планеты, выполняя волю Создателя. Раст провожает взглядом худую фигурку Ирен, через пару секунд она скрывается во тьме как и всё в этом мире. Дерьмо! Раст моргает и резко вскакивает, наконец сумев выбраться из потока затягивающих мыслей. Она идёт одна посреди ночи, неизвестно куда - это неправильно, по крайне мере так пишут в учебниках и дурацких правилах, которые наклеены на воротах детских лагерей. Черные буквы на белом фоне в сотый раз мелькают перед его мысленным взором, пока местные копы вытаскивают из леса обезображенный труп ребёнка. Он нарушил правила - вышел из здания после отбоя. Так говорят воспитатели. Значит он виноват сам и никому и в голову не приходит, что убийца скорее всего находится среди них. Строгая проверка только в элитных заведениях, а в школы и лагеря для малоимущих берут кого угодно, порой даже не просматривая резюме. В любом городе есть магазин, который работает круглосуточно. Ирен быстрыми шагами идет по тёмным улицам, высматривая светящуюся витрину, наконец она останавливается у какого-то покосившегося здания с вывеской "Супермаркет" и толкает входную дверь. Коул матерится про себя, стараясь не потерять из виду силуэт девочки и безуспешно щёлкает зажигалкой, пытаясь зажечь очередную сигарету. Он, конечно, мог принять себя в роли старого доброго злодея, который сам не знает для чего притворяется положительным героем и потому не удивительно, что она в очередной раз игнорирует его, предпочитая неоправданный риск, но могла бы разбудить Марти, а не тащиться среди ночи неизвестно куда. Раст стоит около автозаправки, следя за её действиями за прозрачной витриной через дорогу. Она спрашивает о чём-то размалеванную девицу за прилавком, та нехотя отрывается от телевизора и дает девчонке какую-то коробку, Ирен кивает, расплачивается и выходит на улицу. Он смотрит ей вслед и облегченно вздыхает, видя как она сворачивает в сторону дома Марти и через секунду в пыльной витрине магазина мелькает мимолётная вспышка - значит Адлер включила свет в спальне. - И чего Вам не спится?! - слышит он раздраженный голос продавщицы, толкая дверь магазина, на которой красуется ободранная вывеска: "Роджер Берри, шесть лет, пропал три дня назад. Всем, знающим что-либо о его местонахождении, просьба сообщить в полицию". Этому объявлению уже почти год. - А Вы не боитесь, что посреди ночи сюда ворвётся какой-нибудь маньяк и убьет Вас? - на автомате интересуется Раст. - Ты что, нарик? - она недоверчиво оглядывает его. - Я больше этим не занимаюсь. - Я просто хотел купить зажигалку и всё. - Псих, - слышит Коул, когда дверь захлопывается за ним. Усталость и безразличие - то, что он чувствовал уже много лет. Раст на мгновенье закрывает глаза и мир вокруг перестает существовать. Многие считают трагедией - пережить катастрофу и остаться одному на планете, но на самом деле так легче, по крайне мере ничто не мешает пустить себе пулю в лоб. Когда тебя ничего не связывает и вокруг нет людей, которым ты нужен или которые нужны тебе, легче, легче жить так как тебе хочется, а Расту не хотелось жить вообще, но смерть была бы слишком жалким исходом. В ночной тишине чувствуется дыхание смерти, свободы, которая пока что остаётся недосягаемой мечтой, не так то просто выбраться из грязи этого мира и в конце-концов никто не знает будет ли лучше там. Раст вдруг отчётливо понимает, что будет, вспоминая о дочке, и поднимает взгляд к ночному небу с блестящими точками серебряных звёзд. Он чувствует, что она ждёт его и с каждым днём это ощущение становится всё сильнее, но ещё рано. Рёв проезжающей машины вновь возвращает его в реальность, Раст закуривает и делает ещё один шаг к цели - к своей гибели.