Жаркая ночь

      До чего же жарко в Берении! Казалось, влажный насыщенный испарениями воздух, тяжелым покровом прилип к земле клубящимся маревом, в котором сновали беспокойные зелёные огоньки огненных ос. Дворец Тел-Халис, тонущий в чернильной мгле таинственной тропической ночи, ощетинившейся острыми иглами башенок, похожий на некое хищное подобравшееся перед решающим броском насекомое, коих было слишком много в этой полудикой стране, возвышался над хитиновыми крышами города. Ни один арандирец не приехал бы сюда по доброй воле, если б не такой важный повод — свадьба младшего беренейского принца и племянницы короля Наума. К этому позднему часу все торжества завершились, все традиции обоих государств были соблюдены, а все гости достаточно пьяны для того, чтобы разбрестись по многочисленным комнаткам королевского дворца, уединившись со своими избранниками. Пожалуй, немногие из тех, кто в эту праздничную ночь не предавался утехам любви — два арандирца — стояли возле широкой резной двери, ведущей в покои новобрачных, охраняя её. — До чего же мерзкая страна, — презрительно выплюнула молодая женщина, которую из-за лёгкой кольчуги и коротко постриженных светло-русых волос можно было принять за юношу. — Гноище востока! Духота, по улицам бродят наркоманы вперемешку с морлоками, везде навоз этих мерзких богомолов, но хуже всего сами беренейцы, рыжие, узкоглазые, воняющие беренейцы! — Что, Лин, только побывав в отсталых странах, начинаешь по-настоящему любить свою родину? — беззлобно подколол собеседницу рослый мужчина с внешностью истинного арандирца, которые всегда отличались необычным сочетанием синих глаз и чёрной шевелюры. — Не боись, ещё неделька и мы поедем обратно в наш благословенный цивилизованный Гёльдерн. — Ещё целая неделя, Фэйр, ещё целая сраная неделя, я не переживу. Как вообще ЭТО включили в Большую Восьмёрку? Сегодня утром один отвратный тип с лицом хорька и вертлявым языком позволил себе шлёпнуть меня по заднице! — Ты сломала ему руку в трёх местах и выбила два передних зуба, думаю, долг оплачен. — Вся суровость широкого простого лица Фэйра разбилась об его белозубую улыбку. Прислонившись к стенке, он с шуршанием съехал вниз и уселся возле двери, вытянув длинные ноги в форменных тяжелых ботинках. На нём не было ни лат, ни даже кольчуги, так как воин считал себя слишком крутым для хождения в броне. Линерле вздохнула и примостилась рядом. — Как же здесь душно, мне кажется, я сварюсь в собственном соку, — выдохнула она, задрав голову вверх. — В такую ночь только трахаться. — То-то голубков не слышно, — Лин прислонилась ухом к створке из зеленоватого хитина. — Вопли всех остальных слышно, а их нет. — Может пойти помочь им? — хохотнул Фэйр. — Дать принцу геройского пинка для ускорения? — Не надо, а то сломаешь ему позвоночник, и вся дипломатическая миссия полетит к чертям собачьим. Я бы сейчас забралась в ванну с холодной водой и там бы и уснула. — А я бы отдал свой меч за кружку ледяного пива. Только, конечно же, настоящего, а не этой сладкой бурды, что они варят из болотных трав. Одного не понимаю: зачем на этой свадьбе наше присутствие? От нас было бы куда больше пользы, если бы мы поехали к северным границам вместе с Аламиром и Кенригором. — Этот брак имеет важное политическое значение, - скучающе ответила Линерле, — поэтому с делегацией послали лучших героев, то бишь нас, для обеспечения безопасности молодых. Их убийство может подтолкнуть хрупкий мир к войне. — Не смеши, не будет никакой войны, — уверенно заявил несгер. — Сравни численность Берении и Арандира. — Берения заключит союз с Моранной, а она давно хочет напасть на Арандир. — Арандир заключит союз с Каэлондией и Ландрией и надаёт по голове, и Берении, и Моранне. Никто не станет покушаться на жизнь молодоженов, это никому не выгодно. — Это выгодно Куармоллу, — подумав, сказала Лин, прищурив свои зелёные глаза. Они почему-то всегда напоминали Фэйру мятные леденцы. — Тогда королю Авгуру надо было поставить нас не за дверьми, а возле койки новобрачных, так как любой куармолльский ассасин лазает по стенам не хуже древесной лягушки. — Видно он посчитал, что Куармолл не станет в это ввязываться. — пожала плечами женщина. Красиво очерченные, но тонковатые губы растянулись в усмешке, а голос женщины понизился до заговорческого шепота. — Только представь, мой друг: ассасин, скрывающийся в глубокой тени спящих домов, бесшумно, словно кошка, скользит по тёмным улицам. Он минует в стельку пьяную стражу, охраняющую периметр дворца, и начинает карабкаться по стене замка, цепляясь за его хитиновые выступы. На чёрной стене он не виден. Вот уж и вожделенное окно. Оно открыто, так как спать в такую жаркую ночь в душной комнате невыносимо. Никто не замечает силуэт убийцы в треугольном оконном проёме. Тело его натёрто соком эмарилии, отбивающим любой запах, чтобы обмануть наше несгерское обоняние. Ассасин задерживает дыхание и стремительно бросается к ложу, где лежат два обнажённых тела. Движения его тонкого кинжала так быстры из-за допинга, что никто из них даже не успевает понять, как умер, а убийца тем временем скрывается в непроглядной беренейской ночи… — Тебе бы страшилки рассказывать. — Да. — Эх, скучно всё же здесь. — Фейр сложил руки на могучей груди. — Лучше бы ты одна сюда поехала, а я бы на север к Сыновьям Тьмы. Хоть они и сильны, а черепа у них хрупкие, как глиняные горшки, одной рукой раздавить можно… — несгер уставился на свои огромные ладони и погрузился в славные воспоминания. — Вот поэтому с тобой женщины и не ложатся. — Ты так сказала, будто со мной мужчины спят. Что-то действительно тихо, они там себя хорошо чувствуют? — Может просто спать легли, они же видят друг друга первый раз в жизни, вот и решили повременить с брачной ночью. — Знаешь, — Фэйр поднялся на ноги, отряхнул свободные белые штаны от пыли. — Я наверное посмотрю, что они там делают. — Дверь закрыта изнутри. — Я знаю, поэтому я посмотрю в окно. Всё равно надо ноги размять. — Тебе нельзя покидать пост. — Я быстро. — Что, напугала я тебя своими рассказами про ассасинов, решил проверить всё ли в порядке? — рассмеялась Линерле. — Ну иди-иди, проверяльщик, только не сильно светись там, а то увидит принц твою рожу в окне в пятидесяти метрах от земли и заикаться начнёт! — Вернусь обратно, накажу тебя за дерзость. — ухмыльнулся герой и под дружеские насмешки напарницы отправился к лестнице, ведущей на крышу.       С такой высоты город казался большим болотом, в котором виднелись небольшие тусклые огни фонарей. Фэйр глянул вниз, надеясь на легчайшее дуновение ветерка, но раскалённый влажный воздух, которым так трудно дышать, оставался недвижным. Уповая на то, что хрупкая черепица из крыльев гигантских жуков не провалится под его весом, он спустился вниз и, цепляясь за карниз, оказался в подвешенном состоянии на пятидесятиметровой высоте. Легко и непринуждённо, хватаясь за всевозможные украшения, которыми щедро наградили дворец его архитекторы, Фэйр добрался до нужного окна, и осторожно заглянул в спальню. На чудесных белоснежных простынях раскинулись тела юных людей: девушки и парня. Их шеи, рассечённые от уха до уха, зияли багровыми ранами, кровь из которых жутким цветком распустилась на мягких подушках. — Ну вот… — всё что смог сказать герой.