Вместе.

Небольшое кофе, под весьма приятным названием «Райский сад», располагалось на окраине Санта – Моники. Его просторная веранда, заставленная стеклянными столиками с плетеными креслами, была увита цветущим плющом, создавая уютную и непринужденную обстановку. Казалось, что она была погружена в своей маленький спокойный мирок, резко контрастирующий с шумной набережной, по которой спешили куда - то разморенные от жары прохожие. Хотя время подходило к полудню, посетителей почти не было. Одинокий седой мужчина с сигаретой в зубах, занимающий столик в центре, лениво перелистывал утренний номер «Los Angeles Times», пестрившей заголовком о предстоящем концерте, некогда популярной в 80 х годах группы. За столиком в углу расположился второй посетитель, им был молодой человек, одетый в светлую рубашку, расстегнутую на несколько пуговиц, и темные брюки. Его длинные черные волосы были собраны в низкий хвост, отросшая челка шелковистыми прядями спадала на лицо, резко оттеняя молочную кожу. Уставший, задумчивый взгляд угольных глаз был прикован к океану, а темные круги под ними говорили о явном недостатке сна и напряженной работе. Итачи всегда с восхищением смотрел на океан, на его бескрайние водные просторы, столько простые и открытые на вид, но скрывающие в себе неясное очарование. Сколько в нем тайн и загадок, сколько красоты и изящества. Для него океан был живым, ведь он подобно человеку может чувствовать, выражать свои эмоции. Вот он спокоен и на ровной синей глади играет беззаботное солнце, вот он зол и гигантские черные волны, пенясь, разбиваются о берег. И как можно не любоваться таким прекрасным зрелищем? Когда кажется, что граница между небом и океаном перестала существовать, сливаюсь в единое целое, а чайки с шумом носятся над спокойной водной гладью, и какая-нибудь из них, поймав добычу, поднимает в своем ярком клюве еще трепыхающуюся рыбешку, на влажной блестящей чешуе которой весело сверкает солнце. В эти редкие минуты Итачи мог позволить себе забыть обо всем, целиком отдавшись прекрасному виду. И сейчас он вдыхал соленый, пропитанный океаном и запахом цветов воздух, щурился от яркого солнца и чувствовал, что все это – совершенно, и другого просто не может и не должно быть. Изящные пальцы машинально выбивали дробь по синей папке, лежащей на столе. Итачи прикрыл веки, обрамленные пушистыми ресницами, и глубоко вздохнул. Рука потянулась к белой фарфоровой чашке, наполненной черным ароматным кофе. Он сделал маленький глоток и вернул чашку на прежнее место. - Ты опоздал Какаши, - не поворачиваясь, произнес Итачи. - И тебе доброе утро Итачи,- у мужчины был мягкий, с легкой хрипотцой голос. - Уже практически обед. - Что ж, - мужчина обошел парня и сел на соседний стул, - Тогда я немного потерялся во времени, - легкая улыбка коснулась его губ. Напротив Итачи, скрестив руки на столе, сидел мужчина средних лет, одетый в белую хлопковую рубашку и такие же светлые брюки, его седые волосы находились в странном беспорядке, словно по ним пробежал электрический разряд, на лице же была темная повязка, скрывающая левый глаз. - Не важно выглядишь, - заметил Какаши, окинув собеседника изучающим взглядом. - Зато ты выглядишь отлично, - Итачи невольно хмыкнул,- помолодел лет так на 5, еще немного и я бы тебя не узнал. - Да вот не жалуюсь,- Какаши немного дернул плечами, - тебе бы тоже не помешал хороший отдых, а то еще немного и тебя смело причислят к вечным трудоголиком с втянутыми щеками и неизменными кругами под глазами, хотя с нашей профессией это вполне закономерно. - Боюсь, что скоро твое предположение воплотится в жизнь, - Итачи сделал еще один глоток кофе. - Значит,- Какаши сделал минутную паузу, - дело никак не сходит с мертвой точки, - его взгляд упал на синюю папку, лежащую под рукой собеседника. - Да, -Итачи слегка кивнул. К ним бесшумно подошла официантка, молодая девушка в униформе, представляющей собой коротенькое платье, цвета чайной розы, и белом фартучке. Её пышные каштановые волосы были собраны в высокий хвостик и украшены белой лентой. Изумрудные глаза, быстро окинули посетителей оценивающим взглядом, и кокетливо посмотрели на, сидящего за столиком, Итачи. Она бархатным голоском спросила: - Добрый день,- натянула она привычную улыбку, - готовы сделать заказ? Итачи же полностью проигнорировав взгляд девушки, немного приподняв одну бровь, вопросительно взглянул на собеседника. - Салат Цезарь и жасминовый чай, только прошу вас без сахара, - сказал Какаши, не открывая меню. - А вы?, - еще один кокетливый взгляд из-под густо накрашенных ресниц. - Спасибо ничего не нужно. Официантка разочарованно улыбнулась и быстро направилась выполнять заказ. - Ну что не будем тянуть, - голос Какаши приобрел стальные нотки. Итачи, молча, придвинул папку собеседнику и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Хатаке открыл папку и, вынув бумаги, начал внимательно их просматривать. Учиха все так же молчал, рассматривая лицо Какаши, пытаясь уловить на нем мельчайшие изменения, хоть тень мыслей посещающих сейчас этого седовласого мужчину. Единственный глаз которого сейчас бегал по строчкам одного из листов, между бровями постепенно появлялась тонкая морщинка, губы слегка подрагивали при чтении (была у их обладателя странная привычка беззвучно проговаривать каждое слово). - Так…ясненько, - Какаши взялся за чтение нового листа. Официантка принесла чай, поставила его на столик и тихо ушла. - Ну что ж, так я и думал, - тихо протянул Хатаке, раскладывая на столе три фотографии,- и какие ваши предположения? - Они все изложены в деле, прочитаешь на досуге, - устало ответил Итачи, кинув быстрый взгляд на фото. - Я бы хотел услышать твои предположения, - Какаши изучающее смотрел на фото. - Мои предположения?, - Итачи запрокинул голову, устремляя взгляд в ровный белый потолок, - Мои предположения, - в голосе почувствовались раздраженные нотки, - Я в тупике Какаши, понимаешь в тупике. И мне никак не пробиться через эту стену, а новые убийства только загоняют меня дальше в угол. Поэтому я и обратился к тебе, - Хатаке спокойно ждал, пока Итачи закусив губу, собирался с мыслями, - Три жертвы, тела сильно изувечены и, - бледные губы скривились в презрительной ухмылке, - совершенно никаких следов. Как ты можешь объяснить такое? Словно наш новоявленный преступник какой-то призрак, - последние слова прозвучали с явным сарказмом. - Может быть и призрак, я ведь учил тебя, что нельзя опровергать ни один из вариантов, - Хатаке поднес чашку к губам и, сделав маленький глоток, разочарованно скривив губы, - я же просил без сахара. Итачи опустил темноволосую голову, слегка наклонив её влево, молча устремив взгляд внимательных черных глаз на собеседника. Появилась тягучая тишина, которая соединяясь с жарой и ярким солнцем, словно погрузила веранду в бесцветный вязкий туман, в котором слышались редкие крики чаек, далекий шум проезжающих машин и тихий хруст газетной бумаги, когда мужчина за соседним столиком, перелистывал очередную страницу. - Четыре дня и я скажу тебе свое мнение, - Какаши посмотрел в черные, проницаемые, как ночная тьма, глаза напротив. - Хорошо, - Итачи медленно поднялся из-за стола, достал бумажник и, вытащив двадцати долларовую купюру, положил ее возле так и не допитого кофе, - Знаешь Какаши, я все-таки воспользуюсь твоим советом. Давно пора немного передохнуть. - Правильно, - Хатаке довольно улыбнулся,- думаешь куда-нибудь съездить? - Да, хочу навестить мать и младшего брата, - последнее слово было сказано с едва уловимой нежностью. Итачи развернулся и, не прощаясь, направился к выходу. Какаши еще раз окинул взглядом фотографии на столе, взял чашку и, сделав маленький глоток, снова поморщился. Выйдя из тени уютной веранды, Итачи тут же встретили горячий воздух и палящее солнце. Он ускорил шаг, быстро приближаясь к своей черной Тойоте. Последние полгода превратились в один сплошной кошмарный сон, как только к нему, детективу полиции Лос-Анджелеса, попало это злополучное дело. Итачи сел в душный салон машины, тут же включив кондиционер, и откинулся на мягкое сидение. Полгода нескончаемых раздумий, бессонных ночей и постоянной погоней за неизвестностью. Бледные пальцы сжали руль. Он ощущал себя слепцом, погруженным в беспросветный мрак. И он шел и шел вперед, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, а вокруг была лишь это мрачная бесстрастная пустота и никакого даже слабого лучика света… Но, не смотря на это, Итачи целиком отдавался этой работе, ведь только она позволяла ему забыться, отстраниться на время от еще более ужасного и пугающего… от внутренней пустоты и боли, что властвовали в его сердце уже пятнадцать лет…Пятнадцать лет как его разлучили с его маленьким чудом, его светлым лучиков во мраке жизни. Да Какаши был прав, ему нужно отдохнуть, но не от тяжелой работы, а от боли и одиночества. И он наконец-то решившись сделал первый шаг, отыскав через столько лет мать и брата. И теперь, отбросив все сомнения, нужно сделать второй шаг – встретиться с ними, вот только это было слишком сложно и волнительно. Как он примет его через столько лет? Итачи повернул ключи зажигания и машина, мирно гудя двигателем, выехала с парковки. «Надеюсь, ты еще помнишь меня глупый маленький братик», - сердце тоскливо сжалось в груди.