Личная жизнь

— Он от него не отлипает, — прокомментировал Иван. — Да, — согласился Антонио, — выглядит это очень странно. Я думал, только Натан так себя ведет. Иван поперхнулся чаем. Видение Барнаби Брукса-младшего, облаченного в один из экстравагантных костюмов Натана, было слишком ярким. — Не обижайте меня таким сравнением, мальчики, — Натан был легок на помине, — этот грубиян не имеет со мной ничего общего… Вместо ответа Иван и Антонио синхронно указали в сторону Барнаби, который и правда не отлипал от Котецу. Кажется, ему было плевать, что о нем подумают. — Красавчика можно понять, — задумчиво сказал Натан мгновение спустя. — Он пережил такой стресс… Неудивительно, что теперь он не хочет расставаться с нашим Тигром. — Нужно радоваться, что он на нас не виснет, надо полагать, — вслух подумал Антонио. — Вы с ним совсем не так близки, — возразил Натан, — особенно ты, противный! Антонио привычно увернулся от щипка. — По-моему, Пао-Лин-сан их фотографирует, — подал голос Иван. — Спорю на что угодно, завтра это фото появится в сети. «Блистательный Барнаби Брукс-младший и его напарник Дикий Тигр… Какие отношения связывают их на самом деле?» — Не подавай идею Агнесс, — посоветовала подошедшая Карина. Выглядела она очень мрачно. И, кажется, бокал шампанского в ее руках был уже не первым. — Дай сюда, девочка. — Натан взял бокал из рук Карины и ловко переместил его на поднос пробегавшего мимо официанта. — Тебе хватит. — Агнесс и сама уже сообразила, — прогудел Антонио. — Сейчас от Кейта отвяжется и пойдет парадом командовать. — Чего Небоскреб-сан от нее хочет? — Иван казался удивленным. — Кажется, что-то насчет судьи выясняет. — Карина оглянулась в поисках еще одного бокала, не нашла такового и решила принять участие в задушевной беседе. Все равно эта, первая после случившегося в Башне Правосудия, вечеринка была скорее неформальной. Позировать фотографам тут не требовалось, это предстояло позже, на последующих официальных пресс-конференциях. — Я слышала, когда мимо проходила. — Долго он выясняет, — заметил Антонио. — Ой, ты же его знаешь. — Натан кокетливо повел запястьем. — Ему что-либо втолковать очень сложно. Пока Агнесс не сорвется, ей никак от него не избавиться. — Она уже, — сказала Карина. И правда, Агнесс бросила Кейту несколько резких фраз, после чего уверенным шагом двинулась к ни о чем не подозревающим Барнаби и Котецу. Судя по их поведению, эти двое вообще временно пребывали в другом мире. Кейт остался стоять с растерянным выражением лица. — А зачем ему судья? — Вопрос Ивана прозвучал как гром среди ясного неба. Герои начали удивленно переглядываться. Никто не знал ответа. — И кстати, если уж на то пошло, — добавила Карина, — где судья? Судьи, сиречь Юрия Петрова, и вправду поблизости не наблюдалось. Кажется, он не почтил вечеринку своим присутствием. Впрочем, рассуждения о судье долго не продлились: внимание героев переключилось на Пао-Лин, подскочившую к Барнаби и Котецу и что-то им зашептавшую. — Предупредила. — Карина увидела в непосредственной близости от себя официанта с полным подносом и не преминула все же разжиться шампанским. Котецу оглянулся, заметил Агнесс, попытался стряхнуть с себя Барнаби, не преуспел и в обнимку с напарником резво двинулся к выходу. Агнесс ускорила шаг, но Пао-Лин направилась наперехват. — Она тоже спрашивает о судье, — прислушавшись, постановила Карина. — Вот ведь… ничего лучше не придумала! Пользуясь тем, что внимание девушки было поглощено происходящим, уже Антонио вынул бокал из ее пальцев. Карина этого, кажется, даже не заметила. *** — На нас люди смотрят. — Пусть. — Ты же всегда прежде всего беспокоился о том, как выглядишь в глазах окружающих. — Ну и что. — Представляешь, как тебя в прессе могут ославить? Такое напишут… — Что я люблю тебя? Это правда. От неожиданности Котецу сбился с шага. — Банни, — осторожно начал он, — ты себя хорошо чувствуешь? Вопрос был дурацким. Конечно, после пережитого Барнаби просто не мог себя хорошо чувствовать. Удивительно, как вообще куда-нибудь в бессрочный отпуск не уехал. Но говорить такие вещи… — Извини. — Барнаби отвел взгляд. — Мне не следует столько пить. — Ты сегодня всего ничего выпил, если подумать, — задумался Котецу. — Но тебя с середины вечера так и клонит в разные стороны, мне пришлось вон поддерживать… Агнесс — ненормальная. Тебе нехорошо, а она пытается извлечь из этого выгоду. Ради рейтингов она на все готова. — Негодования в его голосе было пополам с ужасом и чем-то, похожим на восхищение. — Мне… хорошо, — возразил Барнаби. — Когда ты рядом… и я знаю, что ты никуда не исчезнешь. Котецу остановился. Посмотрел напарнику — пока еще — в глаза. — Ты это серьезно? Барнаби промолчал. — Ты понимаешь, что я старше тебя и у меня нет никаких перспектив? Я буду героем до самого конца, но потом встречу закат своей славы. — Слова казались слишком высокопарными. Он говорил не то и не так. — А, ч-черт! Я вот что хочу сказать: тебя ждет блестящее будущее. В нем мне не будет места. — Без тебя, — отрезал Барнаби, — никакого блестящего будущего мне не нужно. — У тебя может быть другой, лучший напарник… — Не в напарнике дело. Ты… — Барнаби отвернулся. — Собираешься уйти, так? Нас всех бросить. И меня. — Ты ведешь себя как эгоист, — нахмурился Котецу. — Ты уже взрослый. Нянька тебе не нужна. Вот оклемаешься сейчас — и дальше будешь покорять вершины, одну за другой. — Все влюбленные — эгоисты. — Барнаби сказал это совсем тихо, но Котецу услышал. — В каком смысле? — переспросил растерянно. Потом, осененный догадкой, добавил: — Банни… когда ты говорил, что любишь меня… ты что имел в виду? Вместо ответа Барнаби одарил Котецу уничижительным взглядом — тот непроизвольно попятился — и указал куда-то в сторону. Котецу посмотрел в том направлении, поймал себя на желании протереть глаза, но сделать это не сумел, — слишком был ошарашен увиденным. В укромной нише, которая открывалась взгляду исключительно с того места, где сейчас стояли Котецу и Барнаби, увлеченно целовались Кейт Гудман и судья. Кажется, судью звали Юрий, но в этом Котецу был не уверен. Он сейчас уже ни в чем не был уверен и посмотрел на Барнаби, надеясь, что тот внесет некоторую ясность в ситуацию. — Понял теперь? — Вместо того, чтобы все спокойно объяснить, Барнаби повысил голос. У Котецу промелькнула абсолютно невероятная мысль о том, что его напарник вот-вот расплачется. — Я хочу… не просто с тобой работать. Я хочу с тобой жить… и… целовать тебя… чтобы ты… никого кроме! Парочка неподалеку прекратила целоваться и заозиралась. — Тс-с. — Котецу прижал палец к губам и оттащил не особенно сопротивляющегося Барнаби за угол. — Котецу… — Помолчи, — посоветовал тот. Давненько он уже ни с кем не целовался, но целоваться — это как плавать. Раз научишься — никогда не забудешь. Что Котецу убедительно и доказал, припав к губам Барнаби поцелуем. — Котецу…— выдохнул Барнаби чуть позже. На поцелуй он не ответил, зато выражение лица у него изменилось. Кажется, скандалить он больше не собирался. Те, оставшиеся за углом, не должны были ничего услышать. Хотя, если честно, Котецу было все равно, услышат они или нет. Он поцеловал Барнаби не для того, чтобы тот замолчал. — Ты сказал, что любишь меня, так? — спросил Котецу. — Я тебя тоже. А теперь пойдем домой. Позировать перед потенциальными папарацци будем позже, раз это так тебе нравится. — Мне не нравится. — Барнаби приобрел вид высокомерный и надменный. Правда, зарозовевшие щеки несколько портили картину. — Знаешь, ты невероятно туп. — Знаю, — охотно согласился Котецу. В кармане у него лежал небольшой фотоаппарат, принадлежавший Пао-Лин; ей определенно не стоило подходить так близко, чтобы предупредить о приближении Агнесс. Котецу не собирался выносить свою личную жизнь на люди… даже если Барнаби действительно этого захочет.