Если любишь...

Я слушаюсь тебя. Прихожу, когда ты скажешь. Это – моя благодарность за то, что ты заботился обо мне. Но сейчас… Я прихожу к тебе каждую ночь. По твоему приказу. Почти каждый день, поздним вечером, я стучу в дверь твоей комнаты, и открываю ее. Захожу и сажусь на кровать. Ты подходишь и врываешься ко мне в рот грубым поцелуем, от которого хочется заплакать и убежать. Но я не могу себе это позволить. Дальше – больше. И всегда после унижения ты просто выталкиваешь меня из своей комнаты. Ни единого слова. Ни пренебрежения, ни теплоты, ничего. Из-за этого мне еще горше. Я знаю, ты мой старший брат. Я должна тебя слушаться. Не хочу, но должна. Сегодня я решилась выяснить все раз и навсегда. Благо, вопросы уже отрепетированы. Улыбнувшись, я кладу на стол книгу, которую читала – мне так и не удалось понять, о чем она, и спускаюсь в гостиную в нашем доме. Ты сидишь на диване, мрачно уставившись в пол, рядом валяется телефонная трубка и бормочет какую-то бестолковую рекламу телевизор. - Привет, братик, – как обычно, говорю я. - Привет, Лихтен, – сухо, невыразительно. Я чувствую, что эта сухость прячет за собой что-то иное. Что-то очень важное… - Знаешь, я хотела с тобой поговорить… – делаю паузу, чтобы собраться с мыслями и вспомнить заранее заготовленные фразы. - О чем? – взгляд зеленых глаз, который заставляет меня сбиваться. Я начинаю что-то мямлить, сжимая в руках край передника, но ты останавливаешь меня взмахом руки – замечаю небольшой порез на тыльной стороне ладони, и ласково повторяешь: - Так о чем же ты хотела поговорить, Мария? На этом моменте мое самообладание окончательно мне изменяет, и я заливаюсь слезами, утыкаясь к тебе в плечо. Что поделать – больше не к кому. - З-зачем?.. – всхлипнула я. Тут ты обнял меня. Не как женщину, а как сестру – желая утешить. - Что зачем? – тихим, успокаивающим голосом уточняешь ты. - Зачем все это? – я все-таки нахожу в себе силы прекратить слезы, – Зачем ты делаешь мне больно? - Не знаю, – ответ короткий, простой и честный – это я вижу по твоим глазам, – Наверное, потому что люблю. - Тебе так трудно было об этом сказать? – ведь знал же, что выслушаю, ан нет – все мне тут тирана изображал. Обида быстро сменилась желанием действовать. - Я думал, ты не захочешь слушать… – теперь пришла твоя очередь заикаться. - Но ведь сейчас же выслушала, – теперь, когда выяснилось то, о чем я и так давно подозревала, стало легче. – И, вообще, ты, если уж любишь, то хоть поцелуй. С полного моего согласия, – я предложила поцелуй нарочно, уверенная, что ты откажешься. Но ты наклонился к моему лицу – я по-прежнему находилась в его объятьях, и, прикрыв глаза, прикоснулся своими губами к моим. Не так, как раньше – грубо, а нежно, легко, словно чего-то боясь. Я не стала разрывать поцелуй, и только когда у меня закончился в легких воздух, отстранилась. Ты смотрел на меня, и из твоих глаз уходила та боль, которая и пряталась за сухостью, которой ты меня встретил в начале разговора. Я прижилась к тебе, а ты уткнулся лицом мне в волосы и прошептал: - Я люблю тебя, Мария… - Я знаю, – ответила я. И этой фразы было достаточно. Тот, кого любят, всегда знает об этом и без слов. И, знаешь, братик, ты хоть и гад порядочный – меня, почитай, месяц мучил, но я, похоже, тоже тебя люблю.