Новое поколение талантов

Артур стоял возле плиты в общажной кухне и самозабвенно готовил овсянку. Мысли его бродили где-то далеко, за пределами территории академии. Дождливый октябрь пролетел очень незаметно, уступив место холодному ноябрю. С каждым днём всё больше ощущалось приближение зимы: деревья давно уже потеряли все свои листья, ветры становились всё холодней, вода в лужах постепенно замерзала, а по утрам остатки клочковатой, блёклой травы серебрились инеем. И, чем ближе было к первому декабря, тем угрюмей делался Артур. Мороз он не любил ещё больше, чем жару, так что теперь заранее натягивал на себя свитера и сердито кутался в пальто, спеша на лекции. Как один раз заметил Альфред, англичанин был похож на нахохлившегося воробья: он всегда сжимался, стараясь сохранить тепло, обхватывая себя руками, и только светлая растрёпанная макушка виднелась из-за широкого воротника пальто. Кстати об Альфреде. С тех пор, как они оказались заперты в одной комнате, между ними не происходило ничего особенного. Кажется, Артур сумел избавиться от чуждых ему мыслей, отложив их на «потом» и почувствовав себя гораздо легче. Ему в этом очень помогла надвигающаяся сессия, которую Кёркленд собирался сдать на высоте. Он с головой ушёл в подготовку, схватившись за учебники, и даже скрепя сердце попросил Гилберта о том, чтобы тот натаскал его получше. Немец с не предвещающей ничего хорошего улыбкой добросовестно преступил к выполнению просьбы, заваливая Артура заданиями, которые даже не всякий второкурсник мог выполнить. Но, к несчастью для Байльшмидта, англичанин не возмущался, принимая нагрузку за должное, и молча выполнял все задания, не скрывая после победной улыбки. Это слегка поубавило пыл Гилберта. - Хай, Арти! Уже на ногах? – внезапно послышался за спиной Артура бодрый голос американца, вытащивший Кёркленда из раздумий. Блондин слегка поморщился, повернув голову: - Когда ты уже перестанешь коверкать моё имя? Доброе утро. - Перестань, это же дружеское прозвище! – махнул рукой Альфред, становясь рядом с Артуром, - и больше никто не имеет права звать тебя так, потому что это – только между нами. Если хочешь, можешь тоже звать меня как-нибудь…Фредди, например. - Прямо как Фредди Крюгер. Нет уж, спасибо, - фыркнул Кёркленд, понимая, что упёртого американца всё равно не переубедить. Он спокойно вернулся к своей овсянке, слегка помешав её ложкой. - М, что готовишь? – Альфред внезапно наклонился к кастрюле, чуть не сунув нос в кашу, - наверняка что-то вкусное! Я вот вообще готовить не умею. А ты молодец. Дай-ка попробую! - Ал, подожди, я её ещё даже не выключил… - попытался остановить его Артур, но Джонс уже отобрал у англичанина ложку, зачерпнул ей немного каши и быстро отправил в рот. Пару мгновений он осторожно жевал горячую овсянку, с серьёзным видом прикрыв глаза, а затем его лицо исказила чудовищная гримаса. Громко замычав, он со всех ног помчался к раковине и, набрав в рот воды, стал полоскать его: - Артур, что это за хрень такая?! Кёркленд, услыхавший такую дерзость, обиженно поджал губы. Хмурясь, он сердито выключил кастрюлю и небрежно бросил плюющемуся Альфреду: - Между прочим, я никого не заставлял пробовать! Я готовлю только для себя, ясно? - Что?? – Альфред, вытерев мокрые губы, ошарашенно уставился на пышущего недовольством Артура, - даже не вздумай есть это!! Таким супчиком и отравиться можно!! - Идиот, это не… - сурово начал англичанин, кинувшийся грудью защищать свою обиженную овсянку, как его гневную речь прервали чьи-то расслабленные интонации: - Что за крики с утра пораньше? В кухню неспешно, словно танцуя, прибыл благоухающий Франциск с лицом человека, чрезвычайно довольного своей жизнью. Следом за ним мышью прошмыгнул Мэтью, старательно делавший вид, что он здесь совершенно не при чём, и что его вообще не существует. Однако Альфред, заподозривший какой-то подвох, сурово переводил взгляд с лыбящегося француза на слегка нервничающего брата. - Что это вы здесь делаете? – сощурившись, спросил он у появившейся парочки. - Играем в гольф, разве не видно? – ехидно улыбнулся ему Бонфуа, подходя ближе к воинственно скрестившему руки на груди Артуру, - mon cher, не будь идиотом, зачем можно утром приходить на кухню? Завтракать, конечно! Артур, cherry, доброе утро! Ты уже позаботился о нашем кушанье? С этими словами Франциск наклонился, заглянув в кастрюлю с овсянкой Артура. Но, приглядевшись к содержанию посудины, он неожиданно весело прыснул, прикрыв рот рукой: - Прелесть моя, что это такое? - Это еда! – гневно выкрикнул Артур, уже начавший терять остатки терпения. - Неужели? Полно тебе, зачем же врать… сознайся, ты просто начитался Гарри Поттера перед сном. Решил сварить Оборотное зелье, негодник? А тебе известно, что это карается законом? Я ведь могу и в Министерство Магии жалобу послать… Матьё, дорогой, не одолжишь мне свою сову? - Да пошёл ты! – рявкнул Кёркленд, красный от гнева и обиды за свою стряпню. Бонфуа же, не обративший на его пожелание никакого внимания, веселился, корчась от громкого смеха. Альфред, стоявший рядом, хоть всё ещё и гневался на Франциска, но тоже не смог сдержать широкой улыбки и смешка, похожего на хрюканье, после которого он зажал рот ладонью. Глубоко оскорблённый Артур решил не обращать на них внимания, гордо задрав нос и положив овсянки себе в тарелку. Бонфуа, всё ещё тяжело дышавший от смеха, протянул руку в сторону англичанина, призывая того остановиться: - Артур, ты всерьёз собрался есть это? Твой соус больше похож на микстуру от кашля, которую варила моя бабушка, честное слово! - Отвалите уже от меня, никакой это не соус!! – взревел Кёркленд, заставляя француза и Альфреда вновь залиться громким смехом. Стараясь успокоиться, он сжал в руках вилку с такой силой, что, наверное, мог бы переломить напополам стальную рельсу. Тут он заметил, что к нему осторожно подсел Мэтью и ободряюще ему улыбнулся: - Не обращай на них внимания, Артур, они сами не умеют готовить. - Ну да… - тяжело выдохнул Кёркленд, начиная потихоньку затухать. Мэтью всегда имел свойство действовать на него очень положительно. - Ну конечно же, - улыбнулся шире Уильямс, - и что они ерунду несут всякую? Пусть немного с комками… но очень даже нормальная манная каша. Хмурое ноябрьское небо с каждой минутой становилось всё темней. Тяжёлые тучи заволокли собой всё небесное пространство, спрятав от любопытных глаз луну и звёзды. Наверняка завтра будет дождь…если не что-нибудь похуже. Ветер вызывал рябь на редких лужах, гонял по двору сброшенный клёном грязно-жёлтый лист и трепал рыжие волосы на голове Скотта. Он сидел на лавке, ещё слегка влажной после вчерашнего ливня и курил, выдыхая в морозный воздух клубы сизого дыма и будто не замечая, что его пальцы уже покраснели и начинают дубеть от холода. В последнее время он очень полюбил такие морозные вечера. В такое позднее время никто не хотел мёрзнуть на улице, поэтому Кёркленд спокойно мог провести пару часов наедине с самим собой, избегая любопытных взглядов и перешёптываний. Впрочем, ему всё равно было, что о нём говорили. В последнее время ему на многое стало всё равно. Большой фонарь возле скамейки тускло моргнул единственным глазом и загорелся мягким жёлтым светом, осветив собой несколько метров вокруг. Скотт чуть сощурил глаза, не привыкшие к свету, и глубоко затянулся, бесцельно всматриваясь вдаль. В сумерках мерцали фары проезжающих вдалеке машин, да светились жёлтые прямоугольники окон домов. Там люди жили своими жизнями, у кого-то счастливыми, у кого-то не очень… сейчас Скотту они казались очень далёкими и чуждыми. Его жизнь с недавних пор перестала попадать под эти определения, и стала совершенно никакой. Внезапно взгляд его уловил небольшую фигурку, спешащую по неосвещённой тропке от общежития к дороге. Он, приглядевшись, слегка удивлённо выдохнул и хрипловато спросил: - Софи? Вздрогнув, девушка обернулась и, подслеповато щурясь, пригляделась к тому, кто звал её. Наконец, рассмотрев в подозрительном парне Скотта, она чуть облегчённо вздохнула и немного расслабилась: - Кёркленд, не пугай меня так больше. Ты ведь издали на бандюгана похож. Рыжий неопределённо пожал плечами и затушил об скамейку свою сигарету, встав и подойдя к девушке. - Что ты здесь делаешь? Уже поздно, нехорошо по темноте одной ходить. - Что-то захотелось на ночь йогурта, - беспечно бросила ему Софи, засунув руки в карманы бежевого плащика и направляясь дальше, - понимаешь, мне ведь нельзя сладкое, хотя бы йогурт я могу себе позволить… - Попросила бы кого-нибудь сходить с тобой, - Скотт поспешил за ней, слегка нахмурившись. - Зачем? Здесь ведь недалеко, - улыбнулась балерина, слегка оборачиваясь лицом к парню, - а тебе-то какое дело? Волнуешься за меня? Они подошли уже к самому краю плохо освещённой дороги, прямо через которую находился магазин. Софи стояла лицом к англичанину между двумя припаркованными машинами, собираясь переходить дорогу. - Это же естественно, - Скотт нахмурился сильней, наблюдая за довольно улыбающейся девушкой. Та лишь посмеялась, уперев руки в бока: - Кёркленд, ты прям, как моя мама! Ну что со мной может случиться, скажи на милость? Ты же знаешь, я везучая, со мной всё будет в порядке. Хочешь, я тебе докажу? Например, дорогу спиной перейду? Вот посмотришь, всё отлично будет! - Софи, не делай этого! – предостерегающе крикнул Скотт, но девушка, задорно смеясь, уже бодрым шагом отправилась переходить проезжую часть, не смотря за тем, что делается вокруг. Только выскочив из-за припаркованной машины, она услышала резкий визг тормозов и громкий, кричащий гудок. Испуганно повернув голову в сторону, она увидела летящую на неё машину. Глаза её ослепил яркий белый свет… Артур, задремавший в кресле в общей гостиной, резко проснулся. Рассеянно моргнув, он напрягся и попытался понять, что заставило его проснуться. В его душу внезапно прокралось какое-то нехорошее чувство. Рядом с ним упоённо играл в PSP Альфред, высунувший от сосредоточенности кончик языка, да сонно зевал Мэтью. В уютной тишине помещения были слышны лишь частые щелчки нажимаемых кнопок игрушки Джонса да тихий гул голосов студентов, общающихся где-то на нижних этажах. Кажется, близнецы ничего не почувствовали. Медленно поднявшись с кресла, Артур закусил губу и задумался. Подойдя к окну, он отвёл край шёлковой занавески и выглянул на улицу. Однако за окном было темно, хоть глаз выколи. - Арти, ты чего подскочил? – бросил ему через плечо Альфред, не отрывая глаз от экрана PSP. Зрачки его напряжённо следили за бегущим по тёмному коридору асассином. - Не знаю… У меня какое-то нехорошее предчувствие… Кажется, что-то случилось со Скоттом, - медленно пояснил Кёркленд, облизав разом пересохшие губы. Теперь он был уверен в своих ощущениях. Подобное чувство уже посещало его. Тогда, когда старший брат подрался с итальянскими болельщиками после футбольного матча, и ему сломали несколько рёбер. Тогда Артур, первым почуявший неладное, с криками уговорил ничего не понимающего отца поехать на стадион и разобраться, в чём там дело. Англичанин не знал, чем объясняется это чувство, ведь они с братом не были близнецами. Скорее всего, просто для Артура с самого раннего детства не было человека ближе, чем Скотт. - С чего ты взял? – кажется, Альфред не разделял подозрений друга, продолжая играть в игру. Сейчас ему предстояла важная миссия, требующая полного внимания. - Я это чувствую, - тихо произнёс Артур, отойдя от окна и сжав ворот своей футболки, у сердца. Тревожные мысли наполняли его разум до краёв. Он понимал, что ему надо было спешить. Но куда? Внезапно его раздумья прервал громкий топот ног со стороны лестницы. Кто-то быстро взбегал по ступеням, стремясь попасть наверх. Вздрогнув и повернув голову, Артур увидел на лестнице Франциска. Великолепная причёска француза растрепалась, лицо выглядело слегка посеревшим, а глаза – напуганными. - Артур!.. - воскликнул он, оперевшись о колени руками, чуть дрожа от бега и переводя дыхание. Наконец, подняв голову, он сглотнул и посмотрел в глаза англичанину, который, казалось, сам побледнел от напряжённого ожидания, - Скотт… Его сбила машина. Мэтью испуганно охнул, услышав эту новость, а глаза Артура расширились от ужаса. Издав короткий, тихий звук, очень похожий на всхлип, он схватил тяжело дышащего Бонфуа за запястье и потащил за собой вниз, тем самым заставляя показывать дорогу. Франциск собрал оставшиеся силы и побежал вперёд, увлекая за собой Артура, сердце которого бешено заколотилось. Близнецы, переглянувшись, тут же вскочили и бросились вдогонку за ними. Брошенная на диване PSP грустно пискнула, сообщив о том, что миссия провалена. В длинном коридоре больницы было чертовски холодно. Напряжённая тишина накрыла всё пространство вокруг ледяным, неуютным покрывалом. Изредка слышалось хлопанье дверей где-нибудь вдалеке да гулкое эхо твёрдых шагов в конце коридора. А затем всё вновь затихало, уступая место тяжёлому молчанию. Артур зябко кутался в синюю толстовку, которую заботливо накинул на его плечи Альфред, и слегка покачивал корпусом взад-вперёд, уставившись в одну точку. Американец, сидевший рядом, не мог найти себе места – настолько больно ему было наблюдать за состоянием Кёркленда. Он бы сейчас всё отдал, лишь бы с лица Артура исчезла эта мертвенная бледность и безжизненность. Альфреду хотелось прижать его к себе, хотя бы для того, чтоб англичанину было теплее, но он боялся, что напряжённый до предела друг оттолкнёт его. Так что, ему оставалось лишь кусать ногти от волнения да молиться, чтобы всё закончилось хорошо. На скамье напротив них сидела, слегка дрожа, Софи Бонфуа. Как понял Альфред, из-за неё и случилась вся эта жуткая история. Лицо француженки было мокрым от слёз, она рассеянно теребила в руках носовой платок, подрагивая то ли от холода, то ли от страха. Выглядела она совершенно разбитой, но американцу хотелось хорошенько оттаскать её за длинную косу. И за Скотта, и за Артура. Сидевший рядом с ней Франциск полулежал на скамье, запрокинув голову назад, и небрежно поигрывал снятыми с руки часами, слегка подкидывая их вверх. Он выглядел очень усталым и потрёпанным, казалось, даже волосы его потускнели. Глаза француза были закрыты, но веки напряжённо подрагивали, говоря о сильном волнении. Ожидание всем здесь давалось очень тяжело. Облокотившись на спинку скамьи, Альфред вздохнул и взъерошил свои волосы, прервав этими тихими звуками гробовую тишину. Артур от этого слегка вздрогнул и перестал покачиваться, медленно моргнув и замерев. Американец, уже пожалевший о своём поступке, успокоительно провёл ладонью по напряжённой спине Кёркленда. Тот лишь чуть поёжился, дёрнув плечом. Восприняв это движение как знак протеста, Альфред тут же убрал руку. Снова наступила тишина. Однако долго ей продержаться не удалось. Карман Артура неожиданно завибрировал, и коридор заполнила громкими звуками лёгкая, джазовая мелодия. Все вокруг подскочили от неожиданности. Музыка так не вписывалась в здешнюю атмосферу, что Артур еле переборол в себе желание тут же разбить мобильник об пол, лишь бы прекратилось это издевательство над его психикой. Однако он всё же вытащил айфон из кармана и слегка дрожащими руками поднёс его к уху, прервав весёлый мотивчик. Из динамика послышался чей-то бодрый ропот, заставивший губы Артура превратиться в тонкую нитку. Не сказав ни слова своему собеседнику, он повесил трубку и убрал мобильник обратно в карман. - Что случилось, Артур? Кто это был? – Франциск слегка опередил Альфреда, собиравшегося задать те же вопросы, пробормотав их с нотками волнения в голосе. Все трое выжидательно уставились на англичанина, сверля того взглядом. - …Моей матери сообщили, что случилось… Она будет здесь с минуты на минуту, - слегка осипшим голосом сообщил Артур. Уголки его губ при этом стали жёстче. Альфред тут же вспомнил те моменты, когда он пытался разузнать у Артура о его семье. Американцу было до жути любопытно, почему он их так не любит. Кёркленд всегда отвечал уклончиво и быстро сменял тему, не желая, как он выразился, "жаловаться на жизнь". А если и после этого Альфред начинал напирать, то англичанин просто замолкал, сурово хмурясь. Единственным познанием американца в этом деле была информация о том, что у него, кроме родителей и Скотта, есть ещё два старших брата, один из которых уже помогал отцу ворочать нехилым бизнесом. Но в одном Альфред был уверен: Артур не зря не любил родственников. Джонс доверял своему другу и понимал, что у его родственников есть какие-то грешки. Но, как только он собирался открыть рот и спросить Артура об этом, как в глубине коридора послышался звук открывающейся двери и ровный стук каблуков. Все разом вскинули головы, чтобы рассмотреть прибывшую мать Артура. Альфред отметил, что лицо Кёркленда превратилось в холодную маску. Да, именно такой всегда представлял себе её Альфред. Шикарная женщина. Стройная, высокая, с копной длинных, белокурых волос. Её легко можно было представить на подиуме где-нибудь в Милане, если не вспоминать слова Артура о том, что его родители оба закончили Оксфорд. Она была безупречна, но одна деталь полностью выбила Альфреда из колеи. На её лице было ни капли волнения, ни следа скорби или праведного гнева. Оно было серьёзным, как будто миссис Кёркленд только что пришла на совещание совета директоров. - Артур, почему ты бросаешь трубку, когда я с тобой говорю? – приятный, мелодичный голос с ярким британским акцентом. Женщина чуть сдвинула брови, сурово смотря на сына. - Связь прервалась, - не моргнув глазом, соврал Артур. Он смотрел в сторону от своей матери, не желая встречаться с ней глазами. - Что-то я очень в этом сомневаюсь, - поджала губы женщина, мимолётно бросив взгляд на остальных, сидящих рядом. Взгляд её остановился на Софи, всё ещё тихо всхлипывающей и комкавшей в руках свой платок, - Ладно, с этим мы потом разберёмся. Мисс, это вы та самая Софи Бонфуа, которую мой сын бросился спасать от аварии? Софи слегка вздрогнула, а затем медленно кивнула. Франциску не понравился вопрос женщины, он напряжённо нахмурился в ожидании неизвестного. А Альфред постепенно стал понимать, что за человек мать Артура. - Отлично, - улыбнувшись уголками губ, миссис Кёркленд удовлетворённо кивнула, - Надеюсь, вы понимаете, девочка моя, что теперь на вас лежит вся ответственность за то, что произошло. Ваши родители, я смею верить, будут способны выплатить нашей семье компенсацию за ущерб, принесённый Скотту. В противном случае вас ожидает судебное разбирательство. Поверьте, уж я смогу всё устроить. - Да как вы смеете!! Артур, до этого бесцельно ковырявший ногтём большой палец, чтобы отвлечься, удивлённо вскинул брови и повернул голову в сторону крика. Удивительно, но это был не Франциск, покрасневший от злости, не напуганная до смерти Софи, а Альфред, грозно стиснувший кулаки и с вызовом смотревший в лицо его матери. В его глазах полыхал гневный огонь. - Простите, молодой человек… - слегка ошеломлённая женщина усмехнулась, - Что вы хотите этим сказать? - Разве что-то не ясно? – внутри Альфреда, казалось, бурлил вулкан, готовый взорваться в любое мгновение, - Ваш сын сейчас при смерти лежит на операционном столе, а вы беспокоитесь только о деньгах! Какая вы после этого мать?! - Ещё всякие малолетки будут учить меня жизни! – чуть не задохнулась от неожиданного напора миссис Кёркленд. Её ноздри шумно раздулись, судорожно втягивая воздух, а глаза расширились. - Кому-то же стоит всё-таки научить вас проявлять человеческие чувства! Неужели вы всю жизнь так обращались со своими детьми, не ставя их ни во что? Для вас же деньги дороже родного сына! - Да как ты смеешь, мерзавец!.. А тебя разве не учили проявлять уважение к старшим, мм?! Дела моей семьи тебя не касаются! - Для того чтобы уважение проявляли, его нужно заслужить, чтоб вы знали! И ещё вам на заметку: всё, что касается дел Артура, касается и меня. И я не буду спокойно стоять и смотреть на то, как вы обращаетесь с ним и его братом! - Да… Да кто ты такой?.. – ошарашенно спросила миссис Кёркленд. Теперь она уже не выглядела сильной и независимой; весь лоск испарился, оставив на месте себя лишь неприязненную сломленность. - Я сын Бенджамина Джонса, владеющего крупными корпорациями в среде машиностроения в США, выражаясь понятным вам языком, - сузил глаза Альфред, глядя прямо в лицо ошеломлённой женщине. Все с огромным удивлением смотрели на него, разинув рты. Но главное для Альфреда было то, что шокирован был Артур, не ожидавший такого от друга. В его оживших изумрудных глазах мелькнуло что-то вроде проблеска благодарности, что придало Альфреду больше уверенности. Чуть вскинув подбородок, он положил руку на плечо Артура и сурово сдвинул брови, - Так что, если вы захотите и меня засудить, у вас ничего не выйдет. Это я вам гарантирую. Женщина, расширившая от изумления глаза ещё больше, затряслась, подбирая ответные слова, но так и не смогла парировать смелый выпад Альфреда. Гневно затрепетав ноздрями, она внезапно развернулась на каблуках и пошла прочь, яростно отбивая каждый шаг звонким цоканьем. Это была победа. - Вот это да… - шокировано присвистнул Франциск, не скрывая, впрочем, своего восхищения, - Ты показал ей класс, Альфред. Снимаю перед тобой шляпу… Ну, и за Софи тоже. Альфред, тяжело дышащий, будто бы только что пробежавший кросс, благодарно кивнул ему, нерешительно улыбнувшись и посмотрев вслед исчезнувшей за дверью женщиной. Тут он почувствовал, что чья-то ледяная рука сжала его локоть тонкими пальцами. Повернув голову, он увидел рядом с собой лицо Артура, глаза которого были наполнены удивлением и восторгом. - Ал… Я не ожидал, что ты… - только и вымолвил он, чуть улыбнувшись. Вот оно, то, ради чего стоило всё это затеять. Улыбка Артура. - Я сам не ожидал, - просто ответил Альфред, улыбнувшись в ответ. Душу его переполняла радость, хоть она была и не совсем уместна в их положении. Ну, пусть это будет временным, маленьким чувством. Разве у него нет право на такую малость? В тот миг, когда Альфред подумал об этом, его щеки на мгновение коснулись сухие, тёплые губы. Пробормотав что-то вроде "спасибо тебе", Артур поспешно отвернулся от американца, направившись к мутноватому больничному окну, чтобы спрятать неловкость. Альфред ощутил, как его губы расползаются в радостной улыбке, и он быстро прикрыл рот ладонью, подавляя желание рассмеяться от счастья в голос. Кажется, только что они с Артуром стали на шаг ближе к друг другу. В этот момент дверь операционной с резким скрипом распахнулась.