Я с тобой всю твою жизнь, Держу над тобой хранящую руку Иногда ты смотришь на меня, Но ты не можешь видеть меня
Кабинет в стиле хай-тек казался сейчас особенно погруженным во тьму, лишь маленькая лампа на столе давала довольно скудный свет в тщетной попытке побороть живой мрак, который терпеливо сидел по углам комнаты, зная что все равно это глупое человское изобретение не сможет вечно ему противостоять. Надо заняться делом. Не время погружаться в пучину внутреннего безумия. Нужно отвлечься. Сантьяга расположился в своем удобном мягком кресле, закинув ноги на стол и чуть откинув голову назад. Левая рука держала папку с докладом по нынешнему состоянию Тайного Города, которую наконец, надо посмотреть. Правая рука, словно, безвольная, повисла на подлокотнике. Не расслабленно, скорее, обессиленно. Наконец собравшись с мыслями, комиссар расположил папку на колене и открыл её. Слово за словом, он терпеливо читал, но вскоре он поймал себя на мысли, что не воспринимает текст. Никак. Смысл доклада смешивался в голове с собственными мыслями и терялся в глубине сознания. Неужели это тогда был конец? Сусанна...Мой мир чёрно-белый И только ты наполняешь его красками Я существую один ради тебя, Но только падая ты ощущаешь меня
Он снова и снова сверялся со своими ощущениями. Чувство полного одиночества. Хотелось голыми руками перевернуть каждый предмет в кабинете, разбить картины, существующие в единственном экземпляре в приступе ярости, безумия. От осознания своего бессилия. Но комиссар сдерживал себя, ни единым намеком не выдавая той бури, что вечность горит в его душе. Об этой слабости не должен знать никто, кроме родного мрака. Первозданная тьма способна поглотить что угодно. Разум снова и снова упрямо констатировал. Её больше нет. Смирись. У тебя есть Тьма. Что есть Тьма? Всё...Моё сердце, мой дух, моя душа Живёт лишь для тебя Моя смерть, моя жизнь, моя любовь Ничто без тебя
Казалось, он не дышит. Лишь очень внимательный наблюдатель увидит, что грудь еле-еле приподнималась, словно через силу. Глаза устало закрываются. Это единственное движение, которое позволяет себе комиссар. Он не хотел шевелиться, словно от этого весь мир свалится в пропасть. Раздавит. Не думать, не вспоминать. Но в голове вновь и вновь прокручивается все. Он жалел, что память идеальна. Чуть открыв глаза, он понял, что давит. Чертов свет от лампы, которая освещала комнату. И его самого, одетого в белый костюм. Белый. Более не радующий. Сейчас к себе звала тьма. Она ждала с распростертыми объятьями, желая дать утешение. Освободить древний ум от гнетущих эмоций. Тьма — это покой. Сантьяга морщась, словно от сильной боли, потянулся и выключил лампу. Теперь лучше. Да будет так...Когда ты видишь сны — я рядом Стою на страже твоего сна каждую ночь…
Кажется, он пытался уснуть. Но сон не приходил. Лишь последние воспоминания, вперемешку с тем, что он видел, что творил в этом мирке под названием Тайный Город. Внутри пробуждалось безумие. Снова. Оно уже примерялось нанести удар по холодному рассудку, пошатнуть его основу, сбросить в пропасть. Ему остро не хватало той, что ненадолго своим присутствием отдаляла его одиночество. Та, которой он обещал всю вечность и за которой иногда следил через изменчивые сны. Он мог спасти Лисёнка от каждого врага в этом мире, но проиграл самом коварному и неуязвимому противнику — Времени, которое было беспощадно к самому дорогому существу на свете.Иногда ты ищешь моей руки Но ты не можешь видеть меня Мой мир лежит во тьме Но только ты освещаешь его
Мысли водили медленный хоровод в его голове. Нескончаемый круг, из которого не вырваться. Глас здравого рассудка остался за порогом, и его снова охватила пучина отчаяния. Он терял всех, кого любил. Он раз за разом повторяет ошибки. Много было тех, к кому нав привязывался. Всех терял, и это ничему его не учило. А теперь Сусанна, чей уход стал вечным клинком в сердце. Он чувствовал, как внутри все сковывалось льдом, подобно гиперборейскому. Убийственным, парализующим. Он сейчас отлично понимал, почему иерархам Нави надо проходить через обезличивание. Но он к этому не готов. Даже осколки воспоминаний, которые и греют, и режут душу, он не отдаст Тьме. Он будет хранить. Надо только успокоить внутреннюю бурю. Он должен быть хладнокровен и с ясной головой. В конце концов, он никому не нужен сломленный и отчаявшийся. У него за спиной родной Великий Дом, во благо которого он должен продолжать жить и работать в полную силу. Ничего иного у него не осталось. Не в этом ли его истинное предназначение? У карающего меча Тьмы не должно быть эмоций. Сантьяга криво усмехнулся.Я существую один ради тебя Но только падая ты ощущаешь меня Моё сердце, мой дух, моя душа Живёт лишь для тебя Моя смерть, моя жизнь, моя любовь Есть ничто без тебя...
Раз за разом он себе давал обещание. Никогда. Ни к кому. Не привязываться. Но он его нарушил, и теперь его душа горит в пламени возмездия. Как же он устал не жить, а существовать… Щелкнул переключатель, и лампа снова разогнала тьму. Сантьяга решительно «подавил» внутренний хаос. В черных глазах снова появился холодный блеск. Он останется самим собой. Вопреки всем и всему. И он принялся читать доклад, попутно обдумывая выход из сложившегося положения для Темного Двора. Кажется, есть одно решение. Он взял в руки мобильный телефон и стал набирать номер Ортеги, стараясь ни о чем не думать, однако... Только внутри что-то снова болезненно кольнуло.