Вечность, которую мы потеряли

Ей всегда нравилось смотреть на то, как он рисует. Линали часами глядела на статного японца, который выводил на девственном холсте незамысловатые линии, помогая картине ожить в его руках, запоминала каждую черточку его лица, украдкой вздыхала и, если он смотрел, обязательно улыбалась ему. Улыбалась всегда. Даже когда на душе было больно, и боль не давала ей дышать и радоваться жизни так как раньше. И никогда даже не думала показать ему свои чувства. Хрупкая девушка хранила их в самом сокровенном месте своей души, не показывая и оберегая. Ей казалось, что так правильно. Она не имела права его любить. Только по одной, на первый взгляд, такой глупой причине: Канду не интересовали женщины. Никак. Юный художник был равнодушен к представительницам противоположного пола, порой не замечал их вовсе, а уж к Линали всегда относился только с нисхождением и некой трепетной любовью, которую предпочитал скрывать ото всех, даже от себя самого. Когда все это с ней началось, девушка не могла ответить. Может, эти чувства были с ней с самого детства. Когда китаянка только познакомилась с ним, заглянула в ледяные глаза цвета неба, и поняла, что появившийся на пороге их дома мальчик - одинокий, холодный, несчастный. Возможно, она уже тогда решила для себя, что вернет в эти безжизненные глаза одинокого ребенка искорку тепла и доброты. А может, все случилось одним из вечеров, когда они вместе с Кандой в очередной раз прогуливались в парке, находящемся рядом с их домом, где Юу снова решил запечатлеть ее на холсте. ...Закат тогда был прекрасен, и яркие краски уходящего лета пестрили всевозможными цветами радуги; внутри было так легко, и чувства обострились в тот момент настолько сильно - не вздохнуть нормально, а только полететь высоко в Небо, к хрупким облакам, так похожих на ангелов из ее снов...

***

«...Я не вижу больше звёзд, живя здесь...» Крупные слезы падали на исписанный синими чернилами листок, и строчки расплывались и сливались в одно неясное пятно. Внутри было пусто. Воздух из легких откачали, а все тело стянули тиски, и под кожу проникали острые шприцы, выкачивая из нее все чувства, все краски, что составляли ее. Ей нельзя было этого видеть. Нельзя, но Линали... не смогла. Словно бы это что-то изменило. Если бы она не видела, не было бы больно? Она так не думает. Тупая боль появлялась всегда, стоило Канде только появиться в поле ее зрения. А уж если Канда оказывался с кем-то из своих дружков, то боль резала ее на части. «..Я затолкнула тебя глубоко в свою душу слишком надолго...» Рука дрогнула, уродуя и без того страшные размытые линии, но девушка продолжала писать, выплескивая на бумагу все, что накопилось. Слезы мешали ей нормально видеть, в голове было пусто, а в сердце - огромная рана, кровоточащая с каждым новым вздохом все сильнее и сильнее. ...За окном было раннее утро. Восход только начинался. Лучи солнца несмело проникали в комнату, начиная согревать холодную комнату постепенно, не торопя события. Линали провела руками по лицу, пытаясь успокоиться и привести себя в чувство. Но рыдания не прекращались - только усиливались, стоило ей вновь бросить неосторожный взгляд на фотографию в оловянной рамке, стоящую перед глазами. Тогда... тогда она была счастлива. Не знала ничего, кроме этих заботливых рук, что на фотографии обнимали ее с такой нежностью, этих пронзительных глаз и насмешливого взгляда. Кто она была? Тринадцатилетняя девочка, боготворившая своего старшего брата и влюбившаяся в соседского мальчишку, что гостил у них всего одно лето? Глупая, никчемная, но такая...счастливая. Без забот, без тупой боли и мыслей о суициде в голове. Девочка, живущая своими мечтами. Линали протянула руку и коснулась пальцем фотографии. В груди снова кольнуло, и она, всхлипнув, резко положила рамку вниз фотографией, дабы не видеть столь противного и одновременно столь прекрасного, родного лица. Поднявшись, китаянка скинула с себя халат и направилась в душ. А в голове была всего лишь одна единственная строчка, родившаяся в ночной тиши. Новая строчка очередной ее песни о несчастной любви. Любви и, возможно, смерти. Я не вижу больше звёзд, живя здесь. Так давай пойдём на холмы, где их очертания ясны. Верните чудо. Верните песню. Я затолкнула тебя глубоко в свою душу слишком надолго.