Десерт

- Жиртрест, даже у тебя не получится сожрать такую махину, смирись. Кайл Брофловски как-то странно смотрит на самый огромный торт-мороженое в его жизни. Напротив него за аккуратным круглым столиком кафе, облизываясь и плотоядно глядя на тот же несчастный торт, сидит Эрик Картман. - Заткнись. Ты меня недооцениваешь. И вообще, я не жирный. - Ну да, кость у тебя широкая. - Именно, Кайл, - еще раз облизав губы, Эрик поднимает с тарелки ложку, сразу же захватывает немного крема и вишенку и отправляет по назначению – в рот. - Боже. Гаденько улыбаясь, как довольный кот, и глядя прямо в глаза рыжему, Картман тянется к десерту второй раз. Ложкой отрезает кусочек торта и съедает, кажется, нарочно испачкав нос кремом. Стирает крем пальцем и облизывает его. Кайл морщится. Глупо было спорить с жиртрестом. Все-таки, сладости - это его специальность. А еще сырные шарики и куриные крылышки. Третья ложка отправляется сразу следом за второй. Через пару минут Эрик съедает восьмой кусок. Крем. Теперь везде крем. Эрик слизывает его с ложки. Кто-то с соседнего столика с отвращением поглядывает на процесс. Двенадцатая ложка. В состоянии Картмана так ничего и не меняется, как и в скорости поедания им торта. - Съешь вишенку, Каайл, - Эрик протягивает ее соседу и помахивает ею перед его лицом. - Нет уж, - тот хмурится, но не спешит отворачиваться. Пожав плечами, "ширококостный" сам глотает ее. Шестнадцатая. Брофловски сглатывает. Жиртрест ухмыляется. - Чего пялишься, еврей? - А? Ну, чтобы все было честно, - Кайл очень старается сделать лицо поубедительнее, но, видимо, у него не выходит. Двадцать пятая. С десертом почти покончено. Кто-то удивляется. У рыжего урчит в животе. Поедатель тортиков продолжает нагло ухмыляться. Тридцатая. - Черт, Картман. - Ты проиграл, Каайл. Эрик мечтательно проводит пальцем по тарелке, стирая оставшийся крем. Съедает его. Облизывается. Кайл решает, что он в жизни не видел ничего противнее. Но отводить глаза ему почему-то не хочется.