Passive/Aggressive

Зима для Микки теперь казалась бесконечной и до жути надоедливой, а каждое утро было началом очередного дня сурка, а почему? Да потому что до жути надоело просыпаться рядом с замерзшим и буквально окаменевшим телом, укутанным в одеяло. Долбанный Йен... "Ладно бы ещё рожей ко мне лежал, так нет же!" - с такой мыслью, бывало, просыпался Милкович. Теперь жизнь парня полностью затянуло в рутину: холодная постель, вчерашний завтрак, Светлана приносит ребенка, ребенок, ребенок, ребенок, потом в бар, а там этот "шлюшеский сад", затем какой-нибудь херовый ужин или пара другая бутылок пива и... Опять холодная постель. Опять тело напротив, укутанное в одеяло. И знать бы точно, что за хуйня с этим рыжиком творится? Мик что-то слышал о лечебнице, про которую, закусывая губы и сожалея, говорила Фиона, но это явно был не вариант. Для Милковича не вариант. В конце концов, он уже задолбался дрочить в туалете, а потом, возвращаясь в комнату за какими-то вещами, бросать раздраженный и в то же время взволнованный взгляд на Йена, который к тому времени уже укутывался с головой, оставляя снаружи один лишь торчащий ёжик растрепанных волос, и то едва заметный. Напряжение тем временем нарастало всё сильнее и нервы медленно натягивались, как струны, готовые вот-вот лопнуть и с размаху резануть что-нибудь.

***

- Я дома! - послышался слегка хриплый голос с порога, после чего последовал громкий хлопок дверью. Мик. Галлагер только поёжился в постели и перевернулся на спину, чуть отодвигая от себя одеяло. Потемневшие глаза уставились без всякого выражения в потолок. Грудь спокойно и медленно вздымалась - если прислушаться, можно было услышать ровное дыхание. Казалось бы, это должно успокаивать, но так становилось лишь тревожнее. Милкович с некоторой осторожностью заглянул в душную спальню и, удостоверившись, что всё на своём законном месте, шагнул за порог, уже чуть увереннее, а когда дошел до кровати, то вообще вся скованность спала. Микки приобрел маленькую надежду, увидев наконец лицо своего возлюбленного, пускай и бледное, пускай без выражения. Мик подошел ещё чуть ближе, и ему показалось, словно по щеке Йена прокатилась слеза. Милкович в тупом смущении отвел взгляд и, прочистив горло, положил на одеяло пакет, в котором что-то радостно хрустнуло, когда тот приземлился на ткань. - На вот, пожуй, там чипсы и прочая поебень... - замявшись, сказал Микки, указывая на пакет. Однако реакция со стороны Галлагера была не самая ожидаемая - он только мельком глянул на еду и вновь уставился в потолок. Милкович плотно сжал губы, чтобы не выпалить очередное ругательство, и пошел к двери, посчитав, что всё снова безнадежно. - Я забочусь о тебе, как и сколько могу, блять, а ты даже не удосужился за эти несколько дней ни разу встать с кровати. Слышишь? Хотя бы встать со сраной кровати! - вспылил Милкович, пронизывая Йена отчаявшимся и разгневанным в одном флаконе взглядом. Тишина. Микки только всплеснул руками, качая головой. Ему жутко захотелось курить. - Неблагодарный ты пиздюк, - пробубнил напоследок брюнет и вышел из спальни, громко захлопнув за собой дверь. Йен зажмурился и закрыл ладонями лицо, громко выдыхая. Кажется, обоим всё это очень и очень надоело. Пакет снова дал о себе знать, тихонько зашуршав, когда Галлагер приподнял колени под одеялом. Похоже, и малейший шорох теперь выводил рыжеволосого из себя - Йен со всей дури спихнул "жрачку" с кровати, что-то громыхнуло внутри пакета, сталкиваясь с полом. Наверное, Мик позаботился и о выпивке, как обычно. Галлагер взглянул на дверь, когда услышал шум воды там, снаружи, за поворотом. Он ухмыльнулся. Микки уже и не помнил, когда в последний раз принимал душ на ночь глядя, но сегодня ему этот маленький ритуал показался острой необходимостью - внутри всё кипело и, наверное, ещё чуть-чуть не хватало, чтобы задымиться. Холодная вода бежала по белой спине, покрытой мурашками. Даже перед собой Милкович выпендривался - второй образ жизни. Снова гнев и, к несчастью, снова эрекция - она преследовала уже повсюду, замучив своим присутствием. Брюнет опустил взгляд вниз, мысленно задавая вопрос: "Что-о, неужели опять?". Да, опять, и даже холодная вода не создавала особых препятствий. Мик ударил кулаком в стену и снова опустил голову, только теперь закрыл глаза, разве что. Надоела эта рутина. Надоело всё. Вода продолжала быстро стекать по уставшему телу, застилая лицо и заставляя краснеть искусанные губы. Немного успокоившись, Микки выключил воду, снял с крючка жесткое полотенце и небрежно обернулся, вылезая из ванной. Остановившись взглядом на зеркале, покрытым трещиной, парень почесал недавно выступившую щетину и нахмурился, словно пытался что-то увидеть там, по другую сторону зеркала, где, может быть всё совсем по-другому. Дверь в ванную аккуратно приоткрылась и внутрь скользнула желанная и задолбавшая одновременно фигура. Брюнет даже не сразу заметил появление Йена, который прислонился к дверному косяку плечом, скрестив руки на груди, и теперь молча наблюдал за своей пассией, которая смотрелась в зеркало словно завороженная. Галлагер издал смешок, покачав головой. Только после этого Мик вытаращил глаза, глядя в зеркало. - Где ты успел так обдолбаться, малыш? - с издевкой спросил Йен и всё же не удержался от смеха. От нездорового смеха. И голос был не тот. Впрочем, Мика это не смутило, теперь он решил строить из себя "неприступную крепость" и ничего не отвечать на шутку своего друга, он просто облокотился руками о раковину и отвел взгляд в сторону. Тогда Йен и решил действовать. Преодолев пару шагов, разделявших его и Микки, Галлагер оказался за бледной спиной брюнета, заставив того вздрогнуть и резко обернуться. Тогда, казалось бы, задача оказалась ещё более простой, ибо теперь Милкович стоял почти лицом к лицу с Йеном, в буквальном смысле. Голубые глаза заметались, словно ища выход. Обида, злость и отчаяние смешались с адским желанием, и никто с этим желанием не поспорил бы, ведь оно говорило само за себя, а доказательство тому - махровое полотенце, которое несколько оттопырилось под давлением эрегированного члена. Мик уже проклинал его, кусал губы и никак не решался взглянуть на того, кого почти возненавидел за эти пару дней... И возжелал до безумия. Йен снова улыбнулся и протянул руку к лицу Милковича, проводя ладонью по колючей коже щеки, как можно более нежно, чтобы не спугнуть. Но не получилось - Мик начал бурно сопротивляться. Сперва схватил рыжего за запястье, пытаясь отстранить руку, потом сам начал брыкаться всем телом, но Галлагер лишь устало вздохнул на эти брыкания и просто вжал своего партнера в раковину, заставив того немного прогнуться под собой и прислониться затылком к запотевшему зеркалу, а также испытать боль в пояснице. - А ты жуткий эгоист, - шепнул на ухо Милковичу Йен, прижимая своими руками запястья брюнета к стене, после чего решил подарить возлюбленному один пылкий поцелуй в шею. Микки глубоко задышал, ощущая эти проклятые губы на своей коже, и возбуждение вырубало полностью, увлекая за собой. Теперь сопротивляться было бесполезно и невозможно. - Т...Тут будет неудобно, - промямлил Милкович, чуть ли не закатывая глаза от этого возбуждения, будь оно неладно. Галлагер продолжал нагло хозяйничать на шее у брюнета, то переходя губами к плечу, то скатываясь с горячими поцелуями к ключицам и груди, покусывая в некоторых местах, что заставляло Мика шипеть. Руки Милковича всё ещё были заблокированы, прижатые к стене, и это раздражало невыносимо. Как будто Йен поставил ограничители. - Отпусти же меня! Рыжеволосый остановился и непонимающе поглядел на Микки, после чего только ухмыльнулся и покачал головой, что означало: "Просто заткнись и расслабься". М, снизошел наконец... После Галлагер развернул брюнета к себе спиной и, нагло сорвав полотенце с бедер и швырнув его в сторону, начал медленно вести правой рукой по спине Мика, а левой крепко держал "бунтаря" за бедро, чтобы тот не проказничал. Сначала холодные пальцы провели по плечам и шее, затем стали спускаться ниже, вдоль позвоночника, вызывая своими прикосновениями рой мурашек на чувствительной коже Мика. Брюнет только покорно опустил голову и уставился в слив раковины, трепетно ожидая продолжения. Он бы ни за что не стал вырываться теперь, это знали оба партнера, просто Йен любил показывать, кто тут главный. И вот, Галлагер уже гулял шаловливыми пальцами по упругим и таким же бледным ягодицам Милковича, которые, казалось, едва заметно вздрагивали. - Волнуешься? - игриво спросил Йен, резко проводя ребром ладони меж ягодиц. Теперь точно вздрогнули. - Да пошел ты... - всё в том же репертуаре отвечал Милкович, только теперь несколько сдавленно и всё так же не решаясь обернуться назад. - Как скажешь, - прошептал Галлагер, не сводя ядовитого взгляда с тела Микки. Рыжий пробежал левой рукой по бедру партнера вверх и погладил его по ежику жестких и влажных волос, приводя этим жестом в некоторое недоумение со стороны Милковича, а сам в то же время смачно плюнул на два пальца правой руки, - Лубриканта сегодня под рукой не оказалось, сэр, так что прошу прощения. - Что ты имеешь в... - не успев закончить фразу, брюнет издал сдавленный стон, почувствовав, как один влажный, покрытый густой слюной палец проник в задний проход, слегка расширяя стенки. Микки успел порядком отвыкнуть от секса в принципе, чего уж говорить о пальцах, даже больше можно сказать - он почти что никогда не практиковал подобные "предварительные ласки", именно "ласки", потому что Галлагер двигался одним пальцем внутри настолько медленно и нежно, что это доводило до какого-то восторга. Руки Мика уже устали держаться за раковину, они начинали дрожать, но парень не мог сопротивляться этому неожиданному кайфу. Йен стоял вплотную за спиной и ровно дышал над ухом, время от времени нашептывая пошлости, продолжая водить пальцем внутри, постепенно растягивая, добавляя круговые движения. Затем наступила короткая пауза, во время которой до уха Милковича снова долетел звук плевка, после чего брюнет зажмурился в предвкушении - теперь два пальца медленно проникали внутрь, аккуратно разжимая кольцо мышц и заставляя сильнее содрогаться. Галлагер снова нагнулся к шее брюнета, чтобы обжечь её сдержанным поцелуем. Руки Микки к тому времени совсем затекли и создавалось ощущение, что их вовсе больше нет, а сам Милкович начинал слегка покачиваться под давлением своего партнера, буквально нанизывая себя на эти два пальца. Йен периодически останавливал действо, чтобы добавить ещё своеобразной смазки, а после вновь начинал мучить возлюбленного, раздражая его чувствительные стенки и лишь слегка касаясь округлостей простаты. Мик изнывал от желания, но не мог сдвинуться с места. Стоны, глухие и раздраженные, теперь почти беспрерывно слетали с его уст. Галлагер зажал ему рот левой ладонью и продолжил "оперировать" чуть быстрее, на этот раз полностью проводя пальцами по чувствительной простате, слегка надавливая на неё. - Возбуждает, когда ты мычишь, - прошептал на ухо Мику Йен, не сбавляя темпа и продолжая дразнить жадными прикосновениями простату. Микки будто что-то пытался сказать в ответ, но всё заглушала ладонь, плотно прижатая к губам. Галлагер не ограничился всем этим - через какое-то время он убрал руку со рта Мика и скользнул по животу брюнета вниз, к паху. Проведя пальцами по разгоряченной и порядочно намокшей плоти, рыжий завершил массаж сзади, решив, что будет сложновато работать двумя руками одновременно и в разном темпе. Микки успел только на секунду выдохнуть и расслабиться, но тут обрушились новые истязания. Йен сжимал его член у головки и водил по ней большим пальцем, то надавливая, то отпуская и совершая медленные и нежные движения. Затем Галлагер прошелся рукой вдоль основания, ощупывая каждый миллиметр затвердевшей кожи, спустился к яичкам и начал массировать их. - Что ты так... Нежничаешь со мной, блять? - шипя и закусывая губы, выдыхал вопрос по частям Милкович, невольно подавшись бедрами назад, вплотную к телу Йена. Мик вполне отчетливо чувствовал, как в боксерах его партнера тоже порядочно затвердевало. Брюнет так и не получил ответа на свой помятый вопрос. Однако после этих слов рыжий стал двигать рукой чуть жестче и быстрее, отчего Мик чуть ли не жалобно простонал. Ягодицы определенно точно упирались в стояк. Милкович старался оттянуть оргазм, его губы дрожали, а язык почти сжимался в трубочку, желая выпалить просьбу... - Бля, да возьми же ты меня уже наконец! - он не удержался. Йен постепенно замедлил свой темп, а вскоре и вовсе остановился. Затем убрал влажные пальцы с паха брюнета и поднес их к красным губам возлюбленного, а тот в свою очередь рефлекторно облизнул их. Это был немой приказ, а Мик подчинялся, ибо не было иного выбора. Галлагер резко развернул партнера к себе лицом и посмотрел на него жадным и похотливым взглядом позеленевших глаз. Микки испугался этого взгляда, ему показалось, что сейчас он огребет пощечину, но получил лишь нежное прикосновение ладони к своей щеке, что успокоило, но после этого Йен снова быстро изменил настроение своего поведения и, схватив Милковича за влажные волосы, дернул его вниз, на колени. Мик посмотрел на него снизу вверх немного недоумевающим взглядом, но это позволялось ненадолго - Галлагер небрежно стянул с бедер боксеры и вновь схватил брюнета за участок жестких волос на затылке, начиная управлять. Микки стал смущенно водить кончиком языка по головке напрягшегося члена, не решаясь пока на более смелые действия, потому что Йен довольно больно держал за волосы и отпускать не собирался. Но потом ощущение боли начало притупляться от привычки и брюнет начал водить чуть чаще, после чего обхватил влажную головку губами и стал трепетно обсасывать, стараясь как можно больше угодить. В глубине души Милкович обожал, что Йен так обращается с ним, устанавливает эти правила, типа "ты будешь сосать мне, когда я того захочу" и так далее. - Да, вот так... - томно прошептал Йен, закрывая глаза и чуть дергая Мика за волосы, чтобы тот углубился. Микки с удовольствием пропускал в рот каждый сантиметр затвердевшего члена и продолжал ласкать языком крайнюю плоть и головку, вынуждая Галлагера тихо шипеть и чаще вздыхать. Вскоре Мик настолько увлекся процессом, что нечаянно задел чувствительную кожу зубами. Йен недовольно промычал и больно дернул брюнета за волосы, приказывая этим жестом остановиться. Микки освободил свои губы и хмуро посмотрел на рыжеволосого, на лице которого теперь было, помимо возбуждения, ещё и раздражение. - Не надо так делать, - строго произнес Галлагер, после чего снова взялся за волосы Мика и заставил его начать всё с нуля. На этот раз брюнет обошелся максимально осторожно, сперва не углубляясь, осторожно лаская основание языком, а потом похотливо обсасывая. С течением секунд Милкович всё больше ускорялся, сводя Йена с ума. Тот даже подумал, что, пожалуй, не стоило отказываться от такого удовольствия столько времени, несмотря на свою пассивность. Нет. Галлагер схватил брюнета за волосы обеими руками и начал быстрее подталкивать его, заставляя взять еще больше, заполняя собой узкую глотку партнера. Милкович всхлипывал, когда чувствовал, что распухшая головка толкается у небного язычка, задевая его и вызывая рвотный рефлекс. Микки уперся обеими руками в бедра Йена, стараясь остановить его, но тот не слушался, хотя и понимал, чем всё может закончиться, а потом и полностью отбить желание. Но также Йен знал, что глотка Микки уже достаточно опытная, просто отвыкла от такого "насилия". Галлагер не отпускал Мика, но теперь не заставлял брать слишком глубоко. Милкович шмыгал носом, стараясь остановить поток слизи, выбирающейся наружу от такого давления. Это немного отбивало стремление продолжать, но брюнет также не особо хотел, чтобы Йен применял силу. Тогда Мик попробовал заставить себя привыкнуть - он раскрыл рот чуть шире, вновь заглатывая плоть, и, когда опять почувствовал позыв, напряг глотку, как во время зевка и осторожно вытянул вперед язык, проводя по основанию члена. Кажется, Йен это оценил, да и Мик особого дискомфорта не испытал и теперь позволил партнеру углубиться. Это ощущение полной власти окончательно возбудило Галлагера - он начал медленно подаваться бедрами вперед, держа Микки за затылок, насилуя уставшую глотку. Милкович снова начинал всхлипывать, когда Йен ускорялся - всё же не так он был опытен в отсасывании, отчего стало немного стыдно. Галлагеру же не было особого дела до этого, он просто подавался влиянию собственных эмоций и потребностей, которые резкими скачками то возникали, то удалялись из его души и организма. Возможно, он даже не до конца осознавал, что сейчас трахает в глотку своего парня, заставляя того порядочно пыхтеть и глотать собственные сопли вперемешку со слезами. Наконец, почувствовав, что достаточно, Йен стянул Микки за волосы со своей плоти и поднял его за руку. - Устал? - спросил Йен, держа Мика за подбородок и оглядывая его всё тем же хищным взглядом, покрытым словно какой-то пеленой. Брюнет нерешительно отрицательно помотал головой, хотя на самом деле ему хотелось согласиться. Правильно говорят - бойся своих желаний. И Микки действительно боялся, но его самоуверенное начало в то же время требовало продолжения, унижения и удовольствия. Холодная спальня быстро перестала быть таковой, когда два разгоряченных тела ворвались туда. Йен небрежно толкнул Мика на простыни и развернул его на живот, а сам уместился сверху, проводя вновь похолодевшими пальцами по лопаткам брюнета. Микки предвкушал тот момент, когда Йен заполнит его наконец собой, но этого пока не происходило. В принципе, Милкович никогда не занимался риммингом и считал это делом постыдным, однако сейчас, когда Йен спустился вниз и начал игриво водить кончиком языка вокруг ануса, предварительно раздвинув ягодицы, Мик не смог даже ругануться, и единственное, на что его хватило - это оторвать голову от подушки и распахнуть губы, выпуская очередной стон. Йен продолжал нагло щекотать языком, время от времени чередуя это со стимуляцией пальцами. Милкович уже привык и поэтому боли практически никакой не испытывал, получая удовольствие и жадно ожидая, когда Галлагер закончит все эти прелюдии. - Я больше не могу терпеть... - прошептал Мик, вновь отрываясь от подушки и вздрагивая, ощущая, как кончик скользкого языка рыжеволосого проникает внутрь, ещё больше вызывая щекотные и вместе с тем мучительно-приятные ощущения. - Хва-атит, я не могу больше. Стояк мешал брюнету спокойно лежать на животе, поэтому то и дело приходилось приподниматься на усталых конечностях. После ещё нескольких минут мучительных ласк Йен наконец остановился и поднялся над своим партнером. Без всяких колкостей он уложил его одной рукой головой на подушку и приподнял бедра. Микки издал смешок, подумав, что наконец пришел черед и, о боже, как долго он ждал этого. "Плевать на твою агрессию, плевать на расстройство, просто возьми меня прямо сейчас!" - думал про себя Мик или сказал вслух. Сейчас уже было не разобрать. Он точно эгоист. Снова послышался звук плевка, Йен провел рукой несколько раз по своему члену, смазывая его слюной, после чего взял его у основания и стал медленно водить между ягодицами Мика вверх и вниз. Парню явно сегодня нравилось дразнить свою пассию, как никогда раньше. - Ты, наверное, слишком долго ждал этого, - шептал Йен, медленно вводя член внутрь и ерзая внутри головкой, подстегивая тем самым Мика ещё сильнее. - Да, ждал, - сипел Милкович, прогибаясь под рыжеволосым и пытаясь заставить его войти ещё глубже, но тот упорно продолжал лишь слегка проталкиваться, медленно и мучительно. Капельки смазки снова выступали на члене Микки, создавая некоторое ощущение дискомфорта. В глазах Галлагера сверкнуло что-то, или это просто был луч света фар, просочившийся сквозь неплотно задвинутые шторы и быстро скользнувший по комнате. За запертой дверью спальни теперь раздавались только глухие и похотливые стоны, перемешанные со вздохами и несвязными между собой восклицаниями. Правда, дверь можно и не закрывать - в доме не было никого, кроме Микки и Йена. Только вот, другого Йена. Не позитивного, не бухающего по вечерам, не уходившего на пробежку по утрам, не смывающегося невесть куда, когда он так нужен. Не того милого подростка Йена, который стоял за кассовым аппаратом в "Cash&Grab" и уходил потрахаться на склад. Сейчас за Миком упирался коленями в простыни совершенно другой и, возможно, незнакомый ранее человек - слишком агрессивный, переполненный отчаянием и похотью. Это не тот Йен, которого Мик обзывал пидором, не боясь последствий. Сейчас же брюнет боялся в душе и попрятал свои заморочки куда подальше, чтобы не рисковать оказаться вмятым в простыни ещё сильнее. Йен всё больше налегал на него, не слишком быстро, но довольно настойчиво, с каждым новым толчком как бы твердя: "Ты этого хотел? Получай же". Мик вжался лбом в подушку и глубоко дышал, ощущая как твердый член теперь полностью входит в его нутро, давя на простату, растягивая стенки, раздражая нервные окончания. Да, это то, чего он хотел. Галлахер больше не добавлял ласковых действий и жестов в адрес Милковича - предупреждения закончились. Теперь же он просто крепко сжимал пальцами бедра брюнета и грубо, что называется, трахал. Трахал как шлюху. Трахал как обычную резиновую куклу. Разве что, Микки этого не осознавал, слишком далеко угнавшись за ощущениями. Галлагер с некоторым отвращением смотрел на фигуру, прогибающуюся под ним и просящую периодически ещё больше. Йен усмехнулся и одарил левую ягодицу Милковича грубым шлепком, заставляя нежную кожу тут же покраснеть. Это взбудоражило, пожалуй обоих, поэтому Йен не ограничился одним шлепком. Не ограничился медленными толчками. Вскоре Галлагер остановился, чтобы перевернуть партнера на спину. Одним движением он закинул тонкие белые ноги Мика себе на плечи и, вновь схватившись за нывшие от боли бедра брюнета, стал входить, вызвав у него тем самым легкую судорогу и довольную ухмылку. Простата изнывала от давления, упругие стенки уже привыкли к постоянным толчкам, стимуляция давала о себе знать, и Мику оставалось уже совсем недолго, чтобы кончить. Галлагер продолжал долбиться бедрами, чуть нагибаясь вперед, рассматривая получше лицо Милковича. Йен смотрел на него так, словно старался разглядеть в его выражении что-то кроме эгоизма и одного только желания. Но эти прикрытые глаза, сдвинутые брови, эти ноздри, которые жадно вдыхали душный воздух, эти почти что алые распахнутые губы, покрытые вязкой слюной, шепчущие одно только пресловутое "Ещё" - во всём этом не было ничего более глубокого, чем потребность. Да, Йен сам сейчас срывался из-за неё же, продолжая глубоко проталкиваться и сжимать в руках влажный от пота пододеяльник, который готов был разорваться. Да, он срывался, предчувствуя волну оргазма, которую уже словил Микки, и она благополучно накрыла его, и теперь густая сперма растекалась по его вздымающемуся животу, а эрекция всё не сходила...Но всё же? "Я ненавижу тебя, Микки..." - шептал у себя в мыслях Йен, который раз углубляясь и замедляясь, выдавая последние толчки, ощущая, как лавина накрывает. Микки распахнул глаза, ощущая, как то долгожданное тепло резко заполнило, а теперь покидает его тело. Он в последний раз приподнялся в постели, почти дотягиваясь до тонкой линии губ возлюбленного, всё ещё находившегося сверху и томно глядевшего, но так и не дотянулся, а просто рухнул обратно. Теперь уже окончательно, издав напоследок ещё один протяжный стон, который мог бы выражать благодарность или же любовь. Нет, он просто оставался обыкновенным стоном. Милкович получил то, что ему было нужно. Теперь он думал, что всё наладится и расстройство или что бы это ни было уйдет, что теперь Йен будет таким же жизнерадостным зайчиком-попрыгайчиком как раньше. Теперь, может, даже не придется проявлять такую офигенную заботу какое-то время? До следующего недотраха, например... - А поцелуй перед сном? - сонным голосом спросил Мик, глянув на Галлагера, который устроился на подушке рядом. Но тот только спокойно выдохнул, закрывая глаза. - Напомни мне завтра постирать белье.