Suho's song. Too close to love you.

Ночь покидает город, как проститутка клиента, оставляет за собой тяжелый шлейф духов из дорогих клубов, обволакивает на прощание дымом сигарет. Ночью город не спит, он развлекается, много пьет, а утром молчит и томно вздыхает, ожидая новую ночь. Такую же, как платная женщина, что носит черное и дурманит мозг. Каждую ночь Чунмен сжигает литры, а на утро вдыхает влажный прохладный осенний воздух. Он не спит, предпочитает сну развлечения. Все что угодно, лишь бы не возвращаться в проклятую квартиру, в которой стойко держатся воспоминания и витает аромат грусти. Чунмен прикрывает глаза, когда руки выворачивают руль на повороте. "Я так не могу" Так хочется намотать авто на столб, превратить в лом, тысячи лошадок - в покореженный металл. Внешне он спокоен, и даже на посторонний взгляд адекватен, но мало кто знает, что он уже вторую неделю ищет по улицам Сеула. Умиротворение. Он не пьян, но очень хочет напиться. Только алкоголь не лезет в глотку, наркотики слишком труднодоступны. Остается курить, выжигая слизистую, самые крепкие, дешевые и противные. Смола садится на бронхи серо-коричневым, и она никуда не денется, как то чувство, которое не хочет уходить. Он хочет выжечь, но не получается. "За что ты так со мной?" Тонким писклявым голосом, в котором истерика. Тело мальчишки хрупкое, и немного угловатое. В глазах тоска. Чунмен сам не знает за что он так, ведь он совсем не хотел. Не хотел, чтобы длинные ресницы дрожали, когда мальчик со стоном принимал в себя на всю длину. Не хотел обнимать тонкое тело после бессонной ночи. Он совсем не хотел, что бы родители Чондэ знали, КАК тот гостит у брата летом. Все слишком неправильно, как неправильно то, что в самый первый день их знакомства, Чондэ делал брату минет в ванной, вместо того, чтобы лечить колено, которое он ушиб. Чунмен набирает скорость, а уголек сигареты тлеет между пальцев. Он хочет ощутить жжение, почувствовать, как лопается кожа на его руках. Ведь ими он позволял себе ласкать несовершеннолетнего Чондэ. Мальчик сам пришел в ту же ночь, и дело не закончилось минетом. Чунмен помнит, как бледная, покрытая испариной кожа ловила на себе лунный свет. И все меркло, когда с тихим похныкиванием Чондэ скакал на члене брата. А утром был омлет. Кофе и свежая газета. Младший был очень заботливым и внимательным. Он мог заполнить собой все помещение. Он мог провести день в одной чунменовской рубашке, ничего не делая, и читая книжки. Иногда он смеялся так, как в последний раз, но по-доброму, и немного пискляво и истерично. Чунмен не читал Набокова, но почему-то кожей ощущал себя главным героем скандального романа. И ведь, Чондэ не был Лолитой. Он был костлявым озабоченным подростком, который умудрился влюбиться в двоюродного брата, которого видел лишь два раза. Чунмен был старше на десять лет, и считал себя полноценным педофилом. Просто Чондэ решил все сам-слишком самостоятельный. На удивление, старший не считал себя виноватым, и кинулся в роман с головой. Он знал, что дядя увезет своего отпрыска в Канаду после школы. И он был полностью согласен с таким решением. Главное было не влюбиться в мальчишку, который умудрялся проникать под кожу. Чондэ обладал поистине сильнейшим даром- даром вызывать желание своим невинным видом. Видом жертвы, обиженной и несчастной, которая уже смирилась с тем, что ее сейчас разденут и как следует нагнут. Жертва внутри младшего умудрялась и плакать и стонать, так дешево, что Чунмену порой сносило крышу. Чунмен закуривает уже пятую из пачки, его даже не тошнит, ведь адреналин очень быстро смешивается с никотином. Улица почти уснула под утро, так же как и раньше засыпали уставшие любовники. Чунмен не хочет домой, там осколки непонятного счастья. Счастья, которое он сам разбил. "Чондэ в аэропорту не смотрит на старшего, он обиженно молчит. Регистрацию на рейс до Торонто еще не объявили, и старший не торопится уходить. - Может все же скажешь мне хоть пару фраз?- не выдерживает Чунмен. Он видит отчаяние во взгляде напротив, но молчит. Длинные ресницы Чондэ дрожат. - За что ты так со мной? - За то, что слишком все неправильно. И если бы я дал обещание, мне пришлось бы его выполнить. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. И если ты сейчас не улетишь, улечу я. Чондэ ловит губами первую слезу, а следом вдыхает слишком надрывно и шумно. Он слышит, как объявляют его рейс, и почти готов сбежать. Но голос Чунмена рвет все нити: - Прощай. - Я люблю тебя, хен,- Чондэ не ждет ответа, быстро разворачивается и почти бежит к стойке. - А я почти был близок..." Чунмен разворачивает машину в очередном тупике, и выворачивает направо, в надежде, что там грузовик.