Моя маленькая девочка

Дверь кабинета Хокаге громко распахнулась. - Цунаде! - широко улыбаясь, поприветствовал её Джирайя. Пятая вздрогнула и резко поднялась на ноги, просыпаясь от сладкого сна. - Опять заснула на работе? - Ничего я не спала, - произнесла женщина, прикрывая ладонью зевок. Усмехнувшись, Джирайя сел на стул. - Узнал что-нибудь новое? - серьёзно спросила Пятая. - Нет, словно затишье перед бурей, - нахмурив брови, недовольно проворчал Отшельник. - Не нравится мне это. - Согласна. Всё это слишком странно, подозрительно даже... - Присесть не хочешь?.. - Ты с Наруто разговаривал? - прервала его Цунаде. - Я не успел. По прибытии в деревню я сразу же к тебе направился. - Поэтому от тебя смердит таким изобилием женских духов? - Цунаде, не мог же я обменять твой 106 на чей-то другой, моя плоскогрудая. - Пошёл вон! Рассмеявшись, Джирайя медленно поднялся и направился к выходу. Уже у двери, не оборачиваясь, он молча поднял руку на прощание. Блондинка не сдержала мягкой улыбки. *** Глубокая ночь. Тёплые женские руки сорвали с мужчины одежду. Тонкие пальчики скользили по мускулистой, широкой груди, слегка царапая разгорячённую кожу. - Цунаде, - выдохнул Джирайя. Его руки нежно поглаживали её обнажённые бёдра. Джирайя невесомо прикоснулся к её нежно-розовым губам, затем мягко прикусил нижнюю. Она издала тихий стон. Её рука спустилась ниже. Джирайя прижал её к стенке. Цунаде обвила ногами его талию. Тело Джирайи буквально горело. Он хотел её, сильно, всегда, только её, до бешеного стука сердца в груди. Но он всегда сдерживался, чтобы не причинить боль любимому человеку. Джирайя покрывал маленькими поцелуями её шею. Пальцы Цунаде зарылись в его густые волосы. - Пожалуйста, - горячо прошептала она, проводя влажным языком по его щеке. Шею обдало жаром от прерывистого дыхания саннина. Он осторожно вошёл и начал медленно двигать бёдрами. Щёки Цунаде покрылись алым румянцем. Пятая сильно сжала плечи отшельника. Мужчина одной рукой придерживал её за бедро, другой он упёрся в стенку. Последние толчки. Приятная дрожь пробежала по телу у обоих. Джирайя закинул назад голову, издав что-то напоминающее смесь стона и рычания. Женщина прикусила губу, зажмурила глаза и крепко впилась ногтями в спину мужчины. Джирайя аккуратно взял обессиленную Цунаде и положил на кровать. Пятая свернулась клубочком, мгновенно засыпая. Джирайя укрыл её простынью, включил светильник и лёг рядом. Румянец ещё не сошёл с её лица, два хвостика сильно растрепались; она сладко посапывала, приоткрыв пухлые губы. В тёплом свете светильника Цунаде была прекрасна. - Моя маленькая девочка, - тихо произнёс мужчина, касаясь губами мягкой щеки Пятой. *** - Где ты пропадал? Цунаде крепко обняла Джирайю. - Цунаде, ты беспокоилась обо мне? Это точно ты, моя плоскогрудая? - довольно улыбнувшись, спросил Джирайя. Женщина промолчала. Она только сильнее прижалась щекой к его груди. Джирайя мягко улыбнулся, легко положив одну руку ей на спину, пока другая покоилась на талии. - Вечно ты подолгу пропадаешь, - сердито сказала Цунаде. - Это не стоит твоих переживаний, Цунаде, - пошутил мужчина. Пятая ничего не произнесла. Джирайя с улыбкой наблюдал за её закрытыми глаза, считая каждую ресничку. Но тут между её бровей пролегла глубокая складка. - У меня плохое предчувствие, Джирайя. По её щекам потекли слёзы. - Почему ты плачешь? - Не надо больше уходить. Пожалуйста. Он осторожно коснулся кончиками пальцев её мокрой щеки. Ему не нашлось, что ответить. *** Ливень. Ночь. Цунаде стоит посреди улицы. Одна. Её глаза опущены. Она сильно кусает себе губы. Невольно текут горячие слёзы. Цунаде падает на колени. - Джирайя... Цунаде громко плачет. Её тело содрогается в судорожных рыданиях. Её пронзает боль. Слёзы обжигают кожу. Он мёртв. Пятая крепко сжимает кулаки. Цунаде пытается успокоиться, глубоко дышать, взять себя в руки, но боль утраты не даёт ей этого сделать. - Цунаде-сама, - неловко говорит стоящая позади Шизуне, наспех вытирая бегущую слезу. - Уйди! - кричит та. Слёзы сливаются с каплями дождя. Боль раздирает её изнутри. Шизуне послушно оставляет Цунаде одну. Находясь в кабинете Пятой, Шизуне уже долго слушает женские рыдания. От него ничего не осталось. Разве что книги и воспоминания, от которых у женщины сжимается сердце.