Меня зовут Лука.

Меня зовут Лука Соэн. Я - вампир, дочь аристократов и единственная наследница своего клана. Я не хочу, чтобы мой род прерывался на мне, но боюсь, что так и будет, ведь я решила связать судьбу с чистокровным вампиром, Канаме Кураном. Однако кроме одной ему никто не нужен. Ее зовут Куросу Юки и я долгое время не могла понять, что же он в ней нашел, но... Но когда я узнала правду, то... То я поняла, насколько была глупа. И еще я поняла, что в поисках любви не надо было так далеко бежать. Она была рядом. Акацуки... Прости меня... В голове проносилась целая тысяча образов и видений. Все они разные - серые, цветные, хорошие и не очень, радостные и грустные, они, повторюсь, такие разные, но объединяются кое в чем. В любом из этих образов и видений находился светловолосый мальчик с голубыми глазами, но я всегда искала глазами не его; не его я так мечтала удержать, хотя понимала, что и он мне дорог. Акацуки Кайн. Ты любил меня не так, как подругу. Гораздо нежнее и горячее, чувственнее, чем любил меня Канамэ, но он же любил меня, правда?.. Пусть не как девушку, хотя бы как сестру... Как сестру... Юки... ...Куран... Нет, пожалуй, даже на такую любовь я не могу рассчитывать. Я складываю руки на груди и недовольно ворчу: - Это мой куличик! - Хорошо, извини, - Акацуки был весьма серьезен, те же голубые глаза, что и в детстве, они не изменились. Эти глаза не для детей, дети не смотрят таким... Осмысленным и взрослым взглядом. Тем не менее, в их небесно-голубом свечении проглядывалась едва ли не детская наивность и доброта. "Куран Канамэ", - все чаще это имя вертелось в моей голове с тех пор, когда мы повстречались с ним на детской площадке. Помню, мы собирались поиграть вместе, но его увели. Неудивительно, ведь Канамэ - чистокровный вампир, таких берегут и охраняют, они - последняя надежда нашего вымирающего будущего. Я волнуюсь. Сильно. Сжимаю пальцы так, что аж костяшки белеют. С того момента, как господин Канамэ принес сюда эту Юки - все идет наперекосяк. Она лежит. Глаза плотно закрыты. Длинные каштановые волосы рассыпаются по подушке. Когда она снова сможет открыть глаза, мой господин опять растает в их омуте цвета молочного шоколада, ну а мне останется смиренно сидеть и ненавидеть эту девушку всем своим существом. - Смотри, Лука, - вампир склоняется над Юки, вдыхая запах. Ее запах. - Еще недавно эта девочка улыбалась и смеялась, а теперь... Кажется, стоит только вонзить в нее клыки - и она умрет. Совсем как неоперившийся птенец. Я молча слушаю его слова, проворачиваю повторно в голове, и разум пытается отыскать в его сладостной речи хоть что-то обо мне, хоть слово, но ничего. Он говорит о Юки. Не я птенец, которого надо защищать. Она. - Совсем как неоперившийся птенец, - повторяет Канамэ и из-под губ, о которых я так давно мечтала, показались острые, как бритва, смертельно опасные клыки. Они приблизились к сонной артерии Юки, приблизились, чтобы испробовать самой вкусной на свете человеческой крови. Не знаю, что двинуло меня тогда на этот шаг, но я подбежала к Курану и, схватив его сзади, выкрикнула: - Господин Канамэ! Он отстранился, губы сомкнулись как можно плотнее, а я прижимала его к себе так сильно, что волна дрожи, прошедшая по телу Канамэ, прошлась и по моему телу. Сейчас я спасла Юки Куросу от гибели, хотя в данный момент Канамэ мог просто обескровить ее. Да, он бы насытился, да, ее кровь текла бы теперь по его венам, но разве это верно? Он бы понял, что сделал, рано или поздно, но понял бы. Он бы чувствовал, как замирает под его ладонями стук сердца любимой девушки, которую так стремился спасти, и он бы проклинал меня за то, что я не остановила его, хотя была рядом. Но я остановила, благо, я остановила. Мое сердце ноет, странно, оно болит. Но я поспешила превратить эту ситуацию в выгоду. - Вы же не хотите убивать эту девушку! - твердо произнесла я. Я знала, что контроль уже вернулся к Канамэ, но не торопилась его отпускать, а он не торопился вырываться. - Если хотите крови... Если Вы голодны... Прошу, выпейте моей крови. Я знала наверняка, что господин откажется. Потому что когда один вампир выпьет кровь другого вампира, то влюбится в него. Если не влюбится, то минимум сильно привяжется. Но тут Куран повернулся ко мне и острые клыки, словно шипы дикой розы, впились в мою шею, мир закружился перед моими глазами и настала темнота. Сквозь эту тьму я слышала голос Канамэ и еще одного парня... Который вечно был в тени этого чистокровного. - Прости... Я не должен был так поступать с Лукой. - Господин Канамэ. Я не прошу вас отвечать на ее чувства, но если когда-нибудь вы разобьете ей сердце, я вас не прощу. - холодный, уверенный тон Акацуки. И шаги. Я не слышала, что сказал в ответ Куран и сказал ли вообще, но что-то внутри меня треснуло и разбилось: испробовав моей крови, мой лучший мрачный друг так и остался ко мне равнодушен, я ему лишь подруга. Но у меня был еще один... Тот, что был достоин моей любви не меньше Канамэ-семпая. Приходят новые известия. Юки Куросу была укушена Канамэ. Кроме того, чтобы предотвратить ее падение как вампира до уровня К, он дал выпить ей своей крови. Самой густой и крепкой среди всех вампирских отпрысков. И я узнала. И узнали все. И узнала Юки. Мы узнали, что она - Куран. Родная сестра Канамэ и чистокровный вампир, мать которой пожертвовала жизнью, сотворила ритуал и подавила в дочери ее вампирское начало вместе со способностями и памятью. Я упала на колени. Дура, дура, ты дура, Лука! Естественно, они пара, пара, любящая друг друга, и их связывают еще более крепкие узы, чем я думала. Конечно, я больше не ненавижу Юки... Я ненавижу себя. Пожалуй, я отправлюсь защищать Академию вместе с Юки. Мы встанем спиной к спине - две обманутые, но очень сильные девушки. В дверях появляется Акацуки, и протягивает мне руку... И я улыбаюсь ему. Улыбаюсь ему сквозь слезы. Простите меня. Акацуки, Юки, Канамэ. Просто я любила и не знала правды. А теперь я знаю и, если не преклоню колени перед принцессой клана Куран, то извинюсь, от самого сердца. Оно еще не до конца прогнило, нет.