Ты само непостоянство – Жаркий пламень, хладный лед. И восточное коварство В глубине твоей живет. А в глазах твоих такое, Что понять я не берусь: Что-то милое, родное, Что-то жесткое, пустое, Вместе радость, тлен и грусть.
Итук вышел из конторы, набирая на ходу номер Хёкдже, чтобы спросить, нужно ли что-то купить. Тот сегодня был на межкомандном батле в роли наблюдателя и поэтому уже должен был прийти домой. - Хёкк, ты где? - Тукки, я задержусь. Встретил своих старых знакомых, - сквозь шум музыки на том конце провода его реплики было трудно разобрать. Он говорил что-то ещё, но Чонсу уже не мог ничего понять, поэтому сбросил звонок, убирая телефон в сумку. Немного подумав, Итук направился в магазин, располагающийся по дороге к их дому. Купив что-то по мелочи и немного продуктов, он решил пройтись пешком, хоть и идти предстояло минут сорок пять. Парень никуда не торопился… По пятницам он всегда возвращался домой поздно, так как в последний рабочий день его всегда заваливали бумажной работой. За сортировкой и пересмотром всяких дел Итук мог просидеть около пяти часов, после чего всё тело ныло, а мышцы шеи тянуло при каждом повороте головы. Сегодня работы было чуть меньше, благодаря чему уже в девять Чонсу освободился. Собирая ботинками дорожную пыль, Итук и сам не заметил, как добрался до санатория. Мысли, занимавшие его голову уже какой день, не давали ему передохнуть даже на работе, в которой раньше он всегда находил успокоение. Чонсу поднялся на второй этаж и, закинув пакеты на кухню и не разбирая их, сразу же отправился в свою комнату. Хотелось отдохнуть, но мысли упорно возвращали его к тому же… Итук лёг на спину и положил руки под голову, смотря в белый потолок. Глаза потихоньку закрывались, а когда Чонсу уже хотел поддаться своей сонливости, дверь в комнату тихонько скрипнула, моментально прогоняя накрывшую его на минуту дремоту. Через пару секунд кровать на уровне его бёдер прогнулась под чужим весом, на что Итук всё же решил не реагировать, просто ожидая, что будет дальше. Сейчас он лежал по центру кровати, то есть места, чтобы прилечь рядом, не было. Внешне блондин сохранял спокойствие, но внутри всё кипело от какого-то совершенно безумного чувства. Сердце не хотело находить себе места, посылая тонны адреналина по венам, а его удары отдавались во всевозможных местах, словно играясь с итак расшатанными в последнее время нервами. Чонсу почувствовал, как тёплые пальцы коснулись его щеки, проводя практически невесомую дорожку к губам. Прикосновения были словно воздушными и щекотали кожу, поэтому Итук не мог сдержаться и едва заметно вздрогнул, выдавая себя. Кровать заскрипела, и Чонсу понял, что пришедший поднялся с неё. Блондин не знал, как на это реагировать: Йесон понял, что тот не спит, и поэтому решил просто уйти? Но шагов Итук не услышал, зато почувствовал тёплое дыхание возле своего лица. Йесон наклонился, осторожно прикасаясь к губам парня, целуя слишком нежно и тягуче, Итук неосознанно приоткрыл губы навстречу, чуть приподнимаясь и стараясь углубить поцелуй. Получив, наконец, реакцию на свои действия, брюнет разрешил старшему взять всё в свои руки, но лишь на время, и Итук, чувствуя податливость парня, обхватил его за шею, притягивая ещё ближе, заставляя опуститься обратно на кровать. Этот поцелуй совершенно отличался от их первого. Итук не просил ласки, он дарил её сам, перебирая пальчиками смолянистые волосы, языком толкаясь глубже, прибирая лидерство к своим рукам. В этом поцелуе не было первоначальной трепетности, Чонсу не мог сдерживать своё желание, покусывая губы брюнета, лаская их языком, дразня и заводясь от покорности младшего. Возбуждение, словно цунами, прокатилось по телу, заставляя кровь кипеть, губы гореть от рьяных покусываний, а сердце заходиться в бешеном ритме. Итук не получил на поцелуй никакого ответа, что ввело его в ступор: Йесон разрешает его целовать, но сам не проявляет никакой инициативы. А Итуку хочется, чтобы его целовали, чтобы к нему прикасались, чтобы Йесон имел над ним власть, чтобы прирученный стал хозяином. Чонсу прервал поцелуй и заглянул в чёрные глаза напротив. Они смотрели с какой-то издёвкой, словно насмехались, а в зрачках сверкали дьявольские огоньки. Йесон расцепил его руки, недолго держа запястья в своих ладонях. Чонсу понятия не имел, что в голове у этого дикаря: почему он сначала целует, а потом не отвечает на поцелуй? Чонун встал с кровати, а Итук приподнялся на локтях и хотел что-то сказать, остановить, попросить, но палец Йесона накрыл его губы, призывая помолчать. Чонун хитро улыбнулся, сузив глаза, и на пару шагов отступил назад. В голове Итука промелькнула мысль о том, что брюнет снова оставит его, мучая своей недосягаемостью, но, видимо, у Йе были другие планы… Игриво проведя пальчиками по груди, Йесон подцепил края своей футболки и потянул её вверх, открывая тело. Смуглая кожа в темноте выглядела словно бархатная, вызывая лишь одно желание – прикоснуться. Итук выдохнул сквозь зубы, чувствуя новую волну возбуждения, куда более сильную, чем первая. Брюнет подошёл к кровати, чуть помедлил и опустился блондину на бёдра. Итук задержал дыхание, смотря на тело младшего: острые ключицы, подкаченные грудные мышцы, кубики пресса, выделяющиеся на плоском животе. Ладонь сама потянулась вперёд, прикасаясь к его коже, чувствуя её обжигающее тепло и шелковистость. Остановившись у кромки джинс, Итук пальцами пробрался под них, всё ещё немного боясь реакции Йесона. Но тот лишь прошипел, стоило Итуку чуть сжать его член ладонью. Следующий поцелуй был спонтанным. Йесон повалил Итука на кровать, прижимаясь к его телу, неистово кусая губы, проталкивая язык внутрь. Он насиловал его рот, не давая парню даже возможности ответить. Когда Чонсу уже начал вырываться от нехватки воздуха, губы брюнета коснулись его шеи, а бёдра резко толкнулись вперёд. Чонсу застонал, подавившись так и не совершённым вздохом. Младший плавно двигался на его бёдрах, задевая возбуждённый член и срывая новые и новые стоны с сухих приоткрытых губ. Итук приподнялся, позволяя брюнету стянуть с себя футболку, и снова повалился на кровать. Чонун лизнул ключицу парня, спустился ниже, проводя острым язычком по соску, и снова припал к его губам, на сей раз целуя медленнее и чувственнее. Бёдра продолжали совершать поступательные движения, а руки тем временем разбирались с пуговицей и ширинкой на штанах. Чонсу тихо постанывал, одно лишь присутствие брюнета буквально сводило его с ума. Йесон не торопился, доводя Итука до безумия, заставляя шептать и просить о продолжении, стонать и закусывать губы, томно вздыхать и закатывать глаза при очередном прикосновении. Чонун стянул с него штаны и боксеры, оставляя парня под ним полностью обнажённым. Скользнув взглядом по его телу, Йесон довольно улыбнулся. Он склонился над Итуком, даря очередной поцелуй, и ладонью накрыл его член, сжимая. Блондин выгнулся в спине, а из его уст вырвался стон, будучи тут же проглоченным младшим. Йесон имел полную власть над его телом, а, следовательно, и над эмоциями; целовал, продолжая совершать рваные движения рукой по стволу члена, доставляя сумасшедшее удовольствие. Чонсу сжимал простынь до побеления костяшек, глубоко дышал, пытаясь заглотить как можно больше спасительного воздуха. Он стонал, когда Чонун проводил пальцем по головке члена или чуть сильнее сжимал его у основания. Брюнет заставил его кончить через пару движений, услышав в стоне удовольствия своё имя. Итук всё ещё дрожал от неожиданно сильной вспышки оргазма, тяжело дыша и прикрыв глаза. Вес с его бёдер пропал, что парень заметил не сразу. Отдышавшись и, наконец, поняв это, Итук приподнялся на кровати. Йесона в комнате не было. Блондин вскочил, натянул на себя штаны и, чуть пошатываясь от слабости в ногах, вышел из комнаты. Дверь в спальню Йе была заперта изнутри. Постучавшись, Итук не получил никакого ответа. Постояв ещё несколько минут и пару раз дёрнув за ручку, но, так и не добившись хоть какого-то результата, он сделал шаг назад. Чонсу стоял в оцепенении, безуспешно пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Но ощущая, как сердце заходится, и боль растекается в груди, он сделал решительный шаг по направлению все к той же двери. - Открой! Ты…ты теперь не можешь так просто появляться и уходить! - Итук долбил кулаком в дверь и кричал, переходя на хрип. - Открой, Йесон! Йесон… зачем так со мной?! Йесон… Йе, - Чонсу рухнул на колени перед неприступной дверью, задыхаясь от злости и боли одновременно. Сердце Чонуна сжималось при каждом крике Итука. Но что он, дикий, никем не понятый Йесон, может дать парню, сидящему за дверью, ищущему счастье, желающему найти и разделить его с ним? Что дать, не имея ничего? Чонсу сидел, прислонившись к двери спиной и прижимая ноги к груди. Он сидел бы там ещё, если бы через полчаса не пришёл Ынхёк, накидываясь на него с вопросами. Ответив, что всё нормально, Итук поспешил уйти в свою комнату, так как общаться сейчас он ни с кем не желал. Такое поведение Чонуна его пугало, в том словно опять начали проявляться повадки дикаря, не переносящего чьего-то общества. Итук видел и чувствовал, что тот был возбуждён не меньше его самого, и старший был готов отдаться ему; он хотел, чтобы Йесон взял его, оставляя царапины и синяки, заставляя кричать от боли и удовольствия. Чонсу был готов лечь под парня, но тот просто ушёл, видимо, решив избавиться от своей проблемы без помощи блондина.***
Хотя мы свободны в выборе наших действий, мы не свободны в выборе последствий наших действий. (с)
Сонмин вышел из офиса Шивона, натягивая кепку на глаза. На улице было достаточно темно, часы показывали пять минут одиннадцатого. Мин решил пройтись до дома, всего пара кварталов должны были занять у него не больше пятнадцати минут. Идя по главной улице, парень чувствовал, что за ним следят: новые дорогие покрышки, соприкасаясь с асфальтом, еле слышно шипели в пяти метрах от него. Краем глаза в отражениях витрин магазинов Сонмин заметил чёрный джип Success’овцев и, решив поиграть с ними, ускорил шаг. Машина тоже немного набрала скорость. Мин свернул в один из небольших переулочков между домами, куда машины проехать не могли. Сзади послышались хлопки дверец, а потом шаги нескольких человек и позвякивание серебряных цепочек Хангена. Мин остановился и повернулся к преследующим его парням. Тусклый фонарь освещал небольшой участок асфальтированной дороги, помогая Сонмину различить лица танцоров. Один из парней молниеносно приблизился к нему и нанёс удар, пока брюнет не успел ничего сообразить и избежать его. Сморщившись от резкой боли в челюсти, Мин провёл языком по губе, чувствуя привкус крови. Усмехнувшись, он распрямился и с вызовом посмотрел на людей перед ним. - Знаешь, Шивон не любит, когда ему отказывают… - Боитесь ходить поодиночке? Ханген ухмыльнулся, и в ту же секунду Сонмин почувствовал удар по затылку и звон в ушах. Парень мотнул головой, пытаясь привести слух и зрение в норму, но от этого всё стало лишь хуже. Сонмин упал на колени перед шайкой танцоров, Ханген подошел к нему и небрежно похлопал по щеке: - Удачи! Она тебе сегодня пригодится. Мин махнул рукой, пытаясь ударить блондина, но кроме нелепого и бессильного взмаха у него ничего не получилось. Сразу же последовал очередной удар сзади по спине, заставивший Сонмина встретиться с асфальтом. Потом удар ногой в живот, еще один. В голове, несмотря на боль, крутилось понимание, что все ушли, и бьет лишь один человек, тот, который не стоял перед ним. Но кто? Осознание того, что его отделывает какой-то смазливый сопляк, вызвало болезненную улыбку на лице Сонмина. - Давай, поднимайся, или ты мне не дашь сдачи? Кюхён трепал за плечо лежащего брюнета, наклоняясь над ним, на что Сонмин нанес резкий удар в его плечо, заставив младшего упасть на холодный асфальт. Мин, пошатываясь, встал и ударил Кю ногой, потом, схватив его за волосы, толкнул об стену. Кюхён, сильно ударившись лицом, повалился. Сонмин еще пару раз ударил его ногой в живот и по спине, затем, подняв младшего за грудки, прижал к стене, и его кулак пришелся как раз в челюсть Кюхёну. Брюнет трепал его, вновь и вновь ударяя спиной об стену. Решив, что этого вполне достаточно, чтобы запомнить их встречу, Мин отпустил младшего и направился в сторону дороги. Каждый шаг Сонмину отдавался болью в той или иной части тела. Рассеченные бровь, скула и губа кровоточили и саднили. Зрение и слух восстановились еще не до конца, но главным сейчас было добраться до холодной ванны, чтобы завтра был хоть какой-то шанс подняться с кровати. Но, видимо, быстрое возвращение домой ему сегодня не было уготовано. Сонмин обернулся на звук приближающихся шаркающих шагов сзади. Кюхён подошел совсем близко и нанес сильный удар брюнету по лицу. Стройный парень, вопреки ожиданиям Сонмина, оказался гораздо крепче и выносливее. Мин, одержимый всепоглощающей яростью, повалил Кюхена на лопатки и принялся отделывать его лицо. Он бил, не жалея кулаков. Бил снова и снова и, казалось, мог бить еще долго, но лицо противника заставило его остановиться. Губы Кюхёна были разбиты, и в правом уголке смешивались с общим кровавым пятном скулы и щеки, левый глаз почти целиком заплыл. Сонмин устало поднялся, но уходя, услышал полный страдания тихий стон. Мин редко жалел противников, но и редко доводил их до полусмерти, он всегда мог вовремя остановиться. Почему-то сейчас ему вспомнился Кюхён в машине несколько часов назад, молодой и красивый, и тот, каким он сейчас лежал за его спиной. Немного подумав, Сонмин всё же поднял Кюхёна и потащил его к автобусной остановке. Усадив его там, на скамью, Мин нашел его мобильный и набрал номер Хангена: «Заберите парня, ему нужно помочь».