Забыть прошлое

Придя домой Йоран наткнулся на кучу пакетов в прихожей. Рядом валялись наспех сброшенные кеды Эйчи. Оставив сумку на полу, альфа метнулся в спальню. На кровати спал омега: подложив одну руку под щёку, а другой - обнимая живот. На тумбе у постели пестрели упаковки от лекарств. Сев рядом, мужчина погладил любимого по голове. - Ты уже вернулся, - сонно пробормотал Эйчи. - Что случилось? - Я решил пройтись по магазинам… Знаешь, столько замечательных вещичек купил! Они такие милые! - Эйчи! Омега отвёл взгляд. - Поднимался по лестнице и почувствовал себя неважно. Вызвал врача, Он недавно уехал, а я, видимо, уснул. - Я уволюсь с работы. - Зачем? – ошарашено выдохнул мужчина. - Чтобы знать, что ты в безопасности! - Не надо. Всё будет в порядке. Правда. Уронив голову на подставленные руки, Йоран тяжело вздохнул. - Ещё я со своей командировкой так не вовремя. - Надолго? - Всего четыре дня, но… - Поезжай. Альфа посмотрел на любимого и улыбнулся. - Позвони, пожалуйста, своему отцу. Пусть он присмотрит за тобой. - Утром, хорошо? А сейчас давай я разогрею тебе ужин и… - Не надо, лучше полежу с тобой, когда ты рядом, мне так спокойно. Осторожно прижав к себе супруга, мужчина прикрыл глаза и сам не заметил, как уснул. Не желая беспокоить утренним отъездом любимого, Йоран тихо собрал чемодан, оставил записку и вышёл из квартиры, всё ещё погруженной в сон и безмолвие. Самолёт вылетел точно по расписанию, и прибыл практически минута в минуту. Увидев в этом добрый знак, альфа послал мужу сообщение о том, что он благополучно долетел. В ответ тут же пришло: «Очень хорошо», и мужчина улыбнулся, представив, как его Эйчи тоже улыбался, набирая ответный текст. День. Второй. Дела кружили и не давали ни минуты свободного времени. Вечером второго дня омега не ответил ни на одно сообщение. Утром третьего тоже. Дозвонившись на работу, Йоран получил разрешение вернуться и на первом же рейсе отправился домой. Квартира встретила его тишиной, той же, что провожала его в дорогу. На тумбе у телефона скопилась пыль, а ведь муж обычно долго болтал по нему. Складывалось впечатление, будто в квартире вообще никто не жил несколько дней. Борясь с плохими предчувствиями, альфа набрал номер отца супруга. Ответивший на звонок омега, истерил и смог внятно назвать лишь номер клиники. Плевав на все знаки, встречавшиеся по пути, на отчаянно сигналящие машины, на людей, шарахающихся из-под колёс, мужчина выжимал из своего автомобиля всё что мог. Тормоза нервно взвизгнули, расчерчивая асфальт больничного двора. Омега в регистратуре шарахнулся в сторону, когда перед ним из ниоткуда возник здоровенный альфа, задыхающийся, пытающийся что-то сказать. Сквозь рваные вдохи, удалось различить лишь имя и фамилию и, быстро нацарапав на бумажке этаж, крыло и номер палаты, он поспешил избавиться от пугающего визитёра. Дверь палаты была заперта, и, подергав несколько раз ручку, он обернулся на голос. - Вы, наверное, его супруг… Только кивок в ответ. Взгляд полный надежды. - Простите, - отрицательно покачал головой врач. - Что?.. Мужчина распахнул перед альфой дверь в палату, и вид тела накрытого белой простынёй пронзил Йорана насквозь, разбивая мир перед глазами на крошечные осколки. Любимый человек, умолявший его быть всегда рядом, просивший держать его за руку в момент, когда он закроет глаза, не дождался его. Или, скорее всего, это сам Йоран не сдержал своего слова, бросив обещание на ветер, обесценившись как альфа. Голос врача с трудом пробился через стену его рефлексии, и показался чем-то невообразимо далёким. - … ваш ребёнок… Очнувшись, альфа посмотрел на мужчину. - Что? - Ваш сын. - Какой? – растерянно спросил Йоран. Жестом, позвав следовать за ним, врач повёл его за собой. Минуя множество дверей, щурясь от яркого искусственного света, он шёл на автопилоте, механически переставляя ноги, понимая, что всё дальше и дальше уходит от оставшегося в палате остывшего тела. - Смотрите. Взгляд наткнулся на прозрачную стену, за которой в окружении множества разнообразных аппаратов лежал младенец. - Он ещё борется за жизнь. Его папы-омеги не стало, и роднее вас для него никого нет. Будьте рядом, это очень много значит. - Сын… - Конечно, шесть месяцев это очень мало, но, думаю, мы сможем сохранить его жизнь. А вы же, постарайтесь собраться с силами. Хотя это, я знаю, непросто. Альфа ткнулся лбом в холодное стекло, закрывая глаза, понимая, что сейчас ничего: ни жалость, ни сочувствие, ни наличие сына – ничего не способно изменить того факта, что Эйчи больше нет. Никогда не сможет он посмотреть в его немного по-детски наивные глаза, не сможет кружить, подхватив на руки, не ощутит вкуса его поцелуев. - Если вас это хоть немного утешит, то ваш муж ушёл без боли. Последним, что он сказал, было ваше имя, и он улыбался. Мне очень жаль, что такая любовь оборвалась так ужасающе быстро, но с его диагнозом – это был ожидаемый исход. Не слушая врача, Йоран брёл на выход по чёрно-белому коридору, в чёрно-белый мир, краски которого остались лежать в безликой палате под белой простынёй. Несколько дней, предшествующих похоронам, альфа провёл в опустевшей квартире, просматривая фотографии, погружаясь в воспоминания. Порой хотелось напиться и пропасть из этой реальности, забыться хоть ненадолго, чтобы сжимающее горло чувство безысходности прекратило терзать и без того обессилевшее тело. Но словно мазохист, Йоран лишь вздыхал и продолжал смотреть снимки, перечитывать старые письма. Чем грозила ему потеря истинной пары? Что теперь он будет делать? Совершенно одинокий на этом свете, несчастный человек. Обманщик. Предатель. Дважды предатель. Хотелось дать самому себе оплеуху, но сил на это не было. Его метка перестала существовать, и чувство единения было разорвано, нечто, подстраивающееся под его сердечный ритм, оборвалось, со звоном, с мерзким призвуком, хлестнув на прощание побольней, будто туго натянутая струна, лопнувшая в неумелых руках. Йоран всегда знал, что в фильмах во время похорон для усиления эффекта всегда идёт дождь. Сегодня погода тоже решила усилить эффект: мелкая морось била в лицо, заставляя покрываться мурашками и вздрагивать. «В дожде можно спрятать слёзы…» Какой идиот это придумал? Чтобы скрыть слёзы, нужен ливень стеной, чтоб за ним невозможно было различить лиц, чтобы он больно бил наотмашь. Все уже разошлись, а альфа всё продолжал сидеть на земле у белоснежной плиты, засыпанной цветами. Дождь то стихал, то усиливался, небо темнело и время приближалось к вечеру. Неловко поднявшись, мужчина провёл пальцами по гладкому камню, единственному, что теперь имел Эйчи. Капли стекали по светлым волосам, давно вымокшим, и оттого кажущимся чуть более тёмными. - Доброй ночи, любимый… Дома было ужасающе тихо. На подносе кучей сваленные лежали послания от друзей и родственников. Стопка кипельно белых траурных карточек. Обняв пухлый альбом со старыми фотографиями, Йоран упал на постель. Звонок телефона разбудил задремавшего мужчину. На ощупь разыскав на кровати мобильный, альфа не глядя принял звонок. - Привет, - неуверенный голос в телефоне заставил его проснуться. - Который час? - Девять вечера. Ты спал? - Видимо, да. - Извини. Затянувшаяся пауза заставила звонившего неловко кашлянуть. - Йоран… ты как? - Выдохни, Тео. Ты что-то хотел сказать? - Я хотел зайти. - Заходи. Когда тебя ждать? - Минут через пять, я тут неподалёку. - Как неподалёку? – сел на кровати мужчина. – Ты был в Австралии, а оттуда до Швеции… В телефоне раздался вздох. - Сейчас зайду. Прогоняя остатки сна, Йоран добрёл до ванной и подставил голову под струю холодной воды, сквозь её шум, слыша настойчивый дверной звонок. Перешагнувший через порог гость был ещё выше и шире хозяина квартиры, светлые, будто отливающие золотом глаза, бегло осмотрели мужчину. Чемодан с тихим пристуком опустился на пол. - Я обещал, что брошу всё и приеду, если что-то случится. - Тео… Вошедший положил руку на плечо друга и сжал его. - Не до соплей, Йоран. Как это произошло? И где был ты? Укор резанул и без того выпотрошенную душу, но так было правильно. Самоедство – это что-то сродни убийству себя. Надо выговориться, разложить всё по полочкам вслух, человеку, который смог бы понять и сказать именно то, чего так ожидалось. На кухонном столе стояла лишь коробка чая да две чашки. Светловолосый альфа смотрел в темноту за окном и говорил, говорил, говорил. Сидящий напротив мужчина лишь молча слушал. - Ты не думал, чем займёшься дальше? – спросил Тео, когда хозяин квартиры замолчал. - Я, наверное, продам эту квартиру, она просто невыносима. И уеду в пригород. - Это память. Ты всё равно будешь с этим жить. Куда ты денешься от того, что у тебя в голове? - Никуда, - выдохнул альфа. - Вот и я тебе о том же. Взлохматив светлые волосы, Йоран спрятал лицо в раскрытых ладонях. - Не сбежать, да? - Нет. Ни у кого не получалось. Это же истинная пара, сам понимать должен. Второй не найти. Как сына назовёшь? - Не думал. А надо бы, да? Тео кивнул и отпил холодный чай. Друг, бывший в пору их студенческой компании подобием ядерного взрыва, сейчас стал совершенно инертным. - Если я могу чем-то помочь – говори. Честно говоря, я не знаю, каково тебе и надеюсь, никогда не узнаю, но всё что я мог бы сделать для тебя – я сделаю. Всё, Йоран.