***
Катрин и Донни тем временем уже несколько недель находились в национальном парке Таиланда — Дой Интанон. Национальный парк Дой Интанон на своей территории имел красивейшие водопады, джунгли поросшие мхами, тропы сквозь джунгли, красивые королевские пагоды, деревни местных племен, в которой и остановилась наша парочка. Жили они в небольшой деревушке племени Карен или племя длинношеих женщин. Это племя сохранило древнюю традицию-ношение спиралевидных колец, носить которые начинали с четырёх-пяти лет. Женщины тут занимались в основном вышиванием или ткачеством. В доме у одной из таких женщин они и жили. Звали её Тхепхи, ей было уже порядком за шестьдесят, но она участвовала в развлечении туристов, приезжавших в их деревушку. Имя её мужа было Сомбун, невысокий худой старичок, к нему-то Донни и прилетел, а Катрин просто увязалась за ним. Ей хотелось как можно больше времени проводить с Донателло, к тому же ей давно нужен был отпуск. Как они летели-отдельная история, Кат сначала предлагала мутанту прикинуться багажом, но он почему-то отказался, потом был вариант, чтобы рыжая летела нормальным самолётом, а Донни бы как-нибудь добрался, но на это девушка уже не соглашалась. В итоге они заставили Ребекку запрячь Сакса и нанять самолёт. К счастью, тот так сильно желал загладить свою вину перед Бекки и её семьёй, что тут же согласился. — … вот это та самая Свинчатка… — показал Сомбун небольшой светло-сиреневый цветочек в своих руках. Говорил он на английском с лёгким акцентом. В данный момент Кат, Донни и Сомбун находились в самой чаще джунглей парка в поисках нужных мутанту растений. Пока мужчины возились с цветочками, рыжая пыталась выпутаться ногой из лиан, в которых она застревала буквально на каждом шагу. Подобные места ей не очень нравились, да и наука её мало интересовала. — Вот видишь, как я тебя люблю… — пыхтела девушка, руками разрывая несчастное растение, опутавшее её лодыжку. Её ноги уже были все в царапинах от частых падений, тут было дико жарко и Катрин была одета в обычные шорты, майку и походные ботинки. Зеленоглазая подняла голову, наблюдая за своим мутантом и пожилым мужчиной, говорящих на непонятном научном языке. Одна из кудряшек упала на лицо, которую она нервно сдула. — Ни черта ты не видишь! Мужчины! — она не то, чтобы обижалась на него, просто вместо того, чтобы тухнуть в дебрях джунглей, они могли бы заняться чем-нибудь поинтереснее… Вечером они вдвоём сидели на берегу небольшой речки, наблюдая за ярко-красным закатом, красивой дорожкой отражающимся от воды. Катрин сидела слева от мутанта, откинувшись назад на прямые руки, вытянув вперёд ноги, Донни держал в руках уже изрядно измятый сиреневый цветочек. Его походная сумка, наполненная доверху разнообразными цветами, валялась неподалёку. — Представляешь, раньше люди верили, что Свинчатка может быть противоядием от свинца! Но сейчас её используют в… — Катрин его не слушала, ведь он только об этих цветочках и говорит, вникать в это было бесполезно. Но глаза его горели таким детским восторгом, что девушке оставалось лишь улыбаться, глядя на него. — Здорово, что ты решила поехать со мной… — смущённо сказал он, после недолгого молчания, смотря на неё. Неожиданно зеленоглазая села на него, оседлав его бёдра. Руки её уже были на плечах мутанта, а зелёные глаза как-то странно блестели. Прежде, чем он успел хоть что-то сказать, она накрыла своими губами его. Донни очень нравилось, как Катрин его целовала-мягко, но настойчиво. Спустя несколько минут она немного отстранилась с пошлым чмокающим звуком. — Обычные прикосновения-это, конечно, неплохо, но так не пойдёт… — вздохнула она, слегка приподнимаясь, после чего вновь поцеловала его, углубив поцелуй. Катрин нравилось целоваться с Донателло, в подобных делах у мутанта, естественно, было меньше опыта, чем у неё, поэтому она чувствовала себя главной. И соврала бы, если бы сказала, что не в восторге от этого. А то, как Донни смущался, заводило её ещё больше, заставляло действовать решительнее. От глубокого поцелуя губы обоих были влажными, дыхание было тяжёлым. Но она не знала, что мутанта в фиолетовой повязке не зря звали гением. Он всему учился довольно быстро, да и с таким количеством практики… В отличие от их первого раза, он теперь знал что и как ему делать, а главное-как нравилось Катрин. — Аах! — не сдержала девушка стона, когда большая трёхпалая ладонь, приподняв ткань спортивного топа, легла на её грудь, то поглаживая особо чувствительные места, то аккуратно сжимая. Рыжая прерывисто дышала, приподнимаясь ещё выше, поближе к его руке. Пальцы её метались по его плечам, касаясь то панциря, то кончиков фиолетовой повязки. Он нашёл её эрогенную зону, но именно его прикосновения она воспринимала особо чувствительно, не так, как у её прежних партнёров. Но оставалось ещё одно, что в данный момент нервировало её… Увлёкшись грудью Катрин, которая так и манила прикоснуться к ней, гений не заметил, как исчезли его очки. Он понял это лишь тогда, когда на него в упор уставились изумрудные глаза его девушки. — Наконец-то ты обратил внимание на меня, — сказала она, слегка царапая ногтями кожу на его голове. Мутант слегка стушевался, на мгновение замерев. Не может же он ей сказать, что всё это время был так увлечён растениями лишь для того, чтобы не думать о Катрин, её хрупком и изящном теле, о том, как она стонала тогда, сама двигаясь под ним в тот раз. С тех пор, как они последний раз занимались любовью, прошла пара дней (рекорд для них по воздержанию между прочим!), а образ обнажённой, разгорячённой и раскрасневшейся Кат не выходил у него из головы. Каждый раз, когда рыжая была к нему ближе пары десятков сантиметров, его фантазия уходила совсем не в ту сторону. Именно поэтому они немного отдалились с момента прилёта, а вовсе не потому, что его чувства к девушке изменились. Катрин, конечно, никогда не считала себя зависимой от секса, но то, что происходило с ней и Донни говорило об обратном. С ним хотелось быть как можно ближе, чтобы он был в ней во всех смыслах, а его руки бы находились на её груди, так, как сейчас. Кажется, они оба становятся зависимыми. Послышался треск разорвавшихся шорт, после чего теперь бесполезный кусок ткани отлетел в сторону. Женские пальчики, оторвавшись от его плеч, спустились нижу, возясь с ширинкой. — Кат, не… ах… трогай его так… — простонал мутант на выдохе, когда она обхватила его плоть пальцами. Эти движения вверх-вниз от основания до головки, проводя по ней большим пальцем, лишь слегка касаясь, заставляли его дышать ещё тяжелее. Он бы смеялся от лёгкой щекотки, если бы не рвущиеся наружу стоны. — Не… — пытался он её остановить, ведь он был уже на пределе, но зеленоглазая продолжала дразнить его, подключив к его мучениям ещё и поцелуи. Её губы обжигали, а язык проникал всё глубже в его рот. Они оба знали, что им нравятся такие поцелуи-мокрые и горячие настолько, что крышу срывало тут же. Катрин любила именно так целоваться с Донателло, и было совсем не важно, что он не человек, ведь это и делало его таким притягательным… Его рот тоже не был ртом обычного мужчины. Был намного крупнее и жарче, а язык был толстым и упругим. Это всё ужасно заводило… Издав полу стон-полу рык, гений прижал зеленоглазую к себе за талию, опустив голову ей на плечо и вдыхая её запах. Воспринимать окружающий мир никто из них уже не мог. Внутри Катрин было так восхитительно узко, что мутант замер, пытаясь по полной прочувствовать это, а сама девушка тем временем сначала замерла, а потом задрожжала от резкого ощущения наполненности, от которого она успела отвыкнуть. После первых толчков Кат начала постанывать настолько развратно, что крыша мутанта уехала далеко и надолго. Стоны обоих становились всё громче, а в ночной тишине, нарушаемой лишь негромким журчаньем речки и шелестом листьев. — ฉันสงสัยว่าพวกเขารู้ว่าเราทุกคนได้อย่างสมบูรณ์แบบเสียง? (1) — проворчал Сомбун, покуривая сигарету, сидя на деревянных ступеньках их с Тхепхи домика. Пожилая женщина, сидя в позе лотоса, разбирала травы, доставая их из одной плетёной корзины, отбирала нужные ей сейчас, а всё остальное убирала во вторую корзинку. На слова мужа она лишь недовольно проворчала, даже не подняв на него голову, продолжая своё занятие. — ให้หนุ่มสาวที่มีความสนุกสนานที่คุณเบื่อเก่า! (2) — старик пробормотал что-то себе под нос, отворачиваясь от жены и смотря на джунгли перед собой. — แต่ฉันไม่ได้พูด เพียงแค่ขอขอบคุณพระพุทธรูปที่เราอาศัยอยู่บนขอบของหมู่บ้าน. (3) — от очередного стона небольшая стайка птиц Коель (4) вспорхнула в небо, улетая отсюда подальше, чтобы найти свободное местечко для размножения, поскольку это уже было занято.***
Вечером, свалив из дома, естественно без разрешения Бекки, Джинджер и Раф устроились в доме мутантов. У них впереди марафон ужастиков и боевиков. Устроившись на диване в комнате темперамента, парочка уже посмотрела добрую часть первого фильма, когда мобильник Мёрфи младшей запел. Неохотно нажав на кнопку, девушка не успела ничего сказать, как на том конце заорала её подруга. — Джинджер, ты нас совсем забросила, а мы такой крутой подвал нашли! — розововолосая слушала чуть ли не в треть уха, говорить с этими недопанками, особенно сейчас, не хотелось. А судя по орущей на фоне музыке и ору парней, им было и без неё очень весело. — К тому же к нам присоеденился тот красавчик, увивающийся за тобой… Джинджер подняла глаза на Рафаэля, обнимающего её. Мёрфи младшая понимала, что уходить от Рафа ей совсем не хочется, их вечер и марафон фильмов только начались, поэтому, продолжая смотреть темпераменту в глаза, ответила подруге: — Развлекайтесь без меня, у меня дела поважнее. — Ты что, хочешь променять Грэга, ГРЭГА, на свои дела?! Он же первый красавчик во всей школе! — орала девушка на том конце провода так, что её, наверное, слышал даже Раф. Выражение его лица говорила о том, что ему интересно, что на это ответит розововолосая. — Я нашла себе красавчика покруче. Сайонара! — после чего сотовый отлетел на диванные подушки, а сама девушка прижалась к груди мутанта, снимая фильм с паузы. Рафаэль находился в смешанных чувствах: этой малолетке одним предложением удалось его смутить и одновременно с этим заставить чувствовать себя счастливым. Джиндер очень нравился Раф. С ним было просто, он не был как все обычные человеческие парни, не обещал ни звёзд с неба, ни любви до гроба. Захотелось оъятий-он обнимал, хотелось прогулки по ночному городу-они уже мчались по безлюдным улицам Нью-Йорка на его мотоцикле, как обычной девушке захотелось цветочков-на следующее утро директриса школы истерила по поводу испорченной лужайки. И им было абсолютно всё ровно, что он мало того, что не человек, так ещё и старше её на десять лет. Если ей было с ним хорошо, то почему она должна себя этого лишать? А сам Раф даже не задумывался, почему ему так нужна была эта девочка. Просто нужна и всё, а темперамент, являясь эгоистом по природе своей, не собирался отказываться от того, чего желал. Ему нравилось в ней абсолютно всё: от розовых волос и горящих глаз с озорной улыбкой, до того, как она обыгрывала его в состязании «Кто громче рыгнёт». Может быть, дело в том, что они идеально подходили друг другу? Два дебила-это сила, как говорится. В отличие от своих старших родственников, их мало волновали моральные устои и мнение окружающих, к самоанализу оба склонны не были. Позднее вечером, фильмы уже закончились, и на экране мелькали титры, а Джинджер мило засопела на диване, положив руки под щёку, как ребёнок. Сам мутант вставать не собирался и тоже находился в состоянии полудрёмы. Но аккуратный стук о стену в его комнату заставил его разлепить веки и приподнять голову. Это был отец. Он явно хотел поговорить, но о чём? Поскольку уснула девушка на Рафаэле, он был вынужден аккуратно её пододвинуть, чтобы встать. Подойдя к Сплинтеру, он вопросительно на него посмотрел. — Пошли на кухню, сын мой, нужно поговорить. — голос крысы ясно дал понять, что отвертеться не получится. Рафаэль бысто вернулся в комнату, выключил телевизор и укрыл Мёрфи младшую пледом. Та повернулась к нему спиной, ногами спинывая одеяло. Добро усмехнувшись, темперамент побрёл на кухню. Там уже остывали две чашки с чаем, а в самом убежище стало тихо. Майки или ещё не проснулся или уже убежал на поверхность, так что никакой шум разбудить Мелкую не должен. Отец присел на стул, жестом указывая Рафу на место напротив. Тот послушно приземлил панцирь, смотря на наставника. Ему не очень нравилась эта ситуация. «А ведь вечер начинался так хорошо…» — вздохнул мутант. — Рафаэль, — начал Сплинтер. — Ты ведь понимаешь, как хорошо я отношусь к Джинджер… — Она ничего плохого не сделала! — прервал его Раф. Ему всё больше это не нравилось. — Я и не говорю, что она что-то сделала. Просто, принимая во внимание её юный возраст, прошу тебя быть разумным. — крыса сложил свои лапы в замок, разглядывая реакцию своего сына. Он ожидал чего угодно: швыряния стульев, криков, истерики, но темперамент лишь удивлённо на него уставился. В голове с красной повязкой шла активная работа мозга. Скажем так, новый вид деятельности удавался с трудом, учитывая ещё и его сорное состояние. Но, наконец, до него дошло. — За кого ты меня принимаешь? Я бы никогда…! — начал заводиться он, но тут же замолчал. Собственная реакция его удивила, он сам собирался закатить скандал о том, что он не педофил, не маньяк, даже в грудь побольше воздуха набрал, но при мысли о том, что его ор может разбудить девочку кричать расхотелось. У Джиндер в последнее время итак были проблемы со сном, ей нужно было выспаться. К тому же он решил обмозговать всю эту ситуацию. Нужно же практиковаться в новом виде деятельности. Думал ли он раньше о таких отношениях с ней? Да, думал. Он даже хотел этого, но, не смотря на своё поведение, Мёрфи младшая казалась такой невинной, что столько лет спящая совесть просыпалась. Он не себирался принуждать её к чему либо, к тому же она действительно была ещё слишком мала. Мутант смотрел на поверхность стола и не заметил, как Сплинтер взглянул на проход в кухню, где на секунду мелькнула невысокая тень с розовыми волосами. — Отец… — он впервые так тщательно подбирал слова. — Я прекрасно понимаю сколько ей лет. Но она мне нужна. — он решительно взглянул в глаза отцу, тот понимающе кивнул. Другого ответа он от сына и не ждал. Джиндер проснулась от того, что пропало ощущение тепла, обнимающего её. Открыв глаза, она обнаружила, что была в комнате одна. Телевизор был выключен, а в конце тёмного убежища был виден неяркий свет. Она бы не вставала, но ей ужасно приспичило в комнату раздумий после не одного литра колы, поэтому Джиндер потопала в сторону туалета, но услышала негромкие голоса. Она не собиралась подслушивать и хотела пройти мимо, но слова Сплинтера насторожили её. —… принимая во внимание её юный возраст, прошу тебя быть разумным. Семейное шило в одном интересном месте и любопытство не дало просто так уйти, к тому же, кажется, разговор шёл о ней. Розововолосая спряталась за стеной у двери, прислонившись к ней спиной. — За кого ты меня принимаешь? Я бы никогда…! — приняв во внимание реакцию Рафа, Джинджер без труда поняла о чём именно они говорили. Ей было интересно, что об этом думает её мутант. Сама Мёрфи дурочкой не была никогда, пусть и делала подростковые глупости типа розовых волос и пирсинга, но ни с кем в постель не ложилась. В отличие от её подруг. Да и никто не интересовал её в этом смысл до сих пор, если быть честной. Обычно парни чуть ли не на первом свидании пытались поцеловать и прижаться ближе, и это казалось отвратительным. С Рафом было всё иначе, он до сих пор не позволил себе ничего вызывающего, даже в губы ни разу не поцеловал, а она хотела этого, хотела быть рядом, ей было мало лёгких поцелуев в макушку. Но жаловаться она не собиралась, ведь даже простое объятие уже делало её счастливее. — Отец… Я прекрасно понимаю сколько ей лет. Но она мне нужна. Щёки девушки покрылись румянцем, а губы растянулись в улыбке. На этом разговор отца с сыном был закончен и Раф собрался отправиться обратно в комнату, так что девушка быстрой рысцой побежала на диванчик. Она успела принять прежнее положение, отвернувшись лицом к спинке дивана прежде, чем вернулся её мутант в красной повязке. Мёрфи еле сдерживала улыбку, изо всех сил притворяясь спящей, когда Рафаэль подошёл к ней и начал осторожно устраиваться рядом. Не удержавшись, Джинджер, делая вид, что ворочается во сне, вновь устроилась у него на груди, щекой прижимаясь к его шее. Огромные руки обняли её, слегка поглаживая по спине, отчего по ней побежали мурашки. «Я дождусь» — одновременно пообещали они. Вслух, правда, этого никто не произнёс, но они оба знали, что у них ещё всё впереди, торопиться незачем. Но ведь в туалет она так и не сходила…(5)