Последний вдох

Ola Strandh – Take Back New York

      После того, как в мире воцарился хаос, а соотношение ходячих к людям составляло 5000/1, многие стали задаваться главным вопросом: где самое безопасное место на этой планете? Ответ прост – безопасного места нет. Есть только более безопасное и менее. И рано или поздно даже более безопасное место перестает быть таковым. Чтобы выжить – надо все время быть в движении, и поэтому то самое место все равно придется покинуть и найти новое. Еще более безопасное.       Мир изменился. И изменился не только потому, что его заполнили восставшие трупы, которых убить можно было только лишь точным ударом или выстрелом в голову, обезвреживая при этом их главный двигатель – мозг, а еще и потому, что изменились люди. Когда ты сражаешься против мертвецов, убивая их снова и снова, один за другим, ты думаешь, что такими темпами можно истребить их всех и окончательно. Но когда ты останавливаешься, видя вокруг себя горы полусгнивших трупов, которые до тебя кто-то не раз пытался убить, ты вспоминаешь, что даже если ходячие исчезнут, опасность остается. И эта опасность –люди. Да, именно люди навсегда останутся главной опасностью этого мира. И иногда возникает даже мысль о том, может вирус, который охватил весь мир – это один из способов избавить планету от губительной силы человека? Господь умеет шутить. Если это, конечно, была такая шутка.       Но вернемся к выживанию в новом мире. Наверняка никто не ожидал вспышки такого вируса и вероятно никак не готовился к выживанию в подобных условиях. Люди знали только то, что нужно запастись припасами и ждать, когда тебя приедут эвакуировать, но я знала, что это самое последнее, что я стала бы делать. Почему? Да потому, что о простых людях думают в последнюю очередь, и пока за тобой приедут ты, возможно, сам себя сможешь «эвакуировать», а точнее – просто подготовиться к выживанию в нынешнем мире.       Когда вирус только стал распространяться, когда еще никто не знал о его опасности, я находилась в самом эпицентре событий, рассказывая людям с телеэкранов о том, что происходит в месте, где недавно случился «странный» инцидент. Это прилагательное «странный» довольно долго фигурировало во всех репортажах. Не только в моих, но и в репортажах со всех уголков мира. Как и любой уважающий себя и свою профессию репортер, я гналась за самыми горячими новостями, чтобы первой успеть донести их в эфир, и эта тема была как никогда горячей и сенсационной. Тогда я еще до конца не осознавала, что про карьерный рост можно забыть, если эпидемия вируса не прекратится. И вот, когда эпидемия переросла в пандемию, я поняла, что это конец. Конец всему миру, что уже говорить о мечтах и будущем.       И вот в самый разгар паники и хаоса, творившемся в Атланте, я оказалась в компании своих ребят по работе. Нас было пятеро. По началу. А потом нас становилось все меньше и меньше, и вскоре, я осталась совсем одна. На смену моим обычным страхам и глупым фобиям пришел новый страх – страх одиночества. Я была совсем одна против всего мира. Именно тогда я поняла, насколько важно было находиться в группе – пусть даже из нескольких людей – но в группе, где тебе в любой момент смогут протянуть руку помощи. И когда я осталась одна, эта мысль долгое время не покидала меня, пока я, наконец, не сказала самой себе взять себя в руки и стараться выжить в этом мире. Как и у любого человека, у меня возник инстинкт самосохранения и я стала искать всяческие убежища и средства для своего выживания. И конечно же, в первую очередь мой мозг выдал мне информацию, которую я давно забросила куда-то глубоко. Так сказать, в чертоги разума. Как я думала раньше, эта информация мне никогда не понадобится потому, что это все обрывки из фильмов и компьютерных игр, которыми я увлекалась будучи подростком и, даже немного в юности.       Первым я попыталась подавить страх перед одиночеством и страх перед ними – мертвыми. Бабушка мне всегда говорила, что мертвых боятся не стоит, но тогда она имела в виду, конечно же, совсем другое, но не суть. Бабушка-то права была. И страх я почти преодолела, когда в моем организме адреналина стало вырабатываться больше, чем этого требовалось. Например, когда я осуществляла очередную вылазку в город за припасами.       Некоторое время спустя я поняла плюсы одиночества в нынешнем мире, хотя, и минусы никто не отменял. Главным плюсом было то, что ты можешь оставаться в тени. Быть незаметным и быстрым, если того требует ситуация. Когда у нас была группа, что-то все время выходило из строя. Кто-то обязательно должен был пораниться и замедлить движение или, например, задеть предмет, который с грохотом падает на пол, привлекая к себе толпы мертвецов. Да, черт возьми, одиночество – довольно неплохой способ выжить! Конечно, можно было и с ума сойти, ведь разговаривать было не с кем, но шансы выжить увеличивались.       Что касается обороны, то лучшей защитой было оружие с лезвием. Все, что рубило и резало не создавая лишнего шума, и не требующее перезарядки в самый неподходящий момент. И я просто насобирала кучу всякого хлама, который превратила в удачное оружие.       Из одежды я выбирала то, что больше прилегает к телу, чтобы не давать ходячим повода схватить меня. Но дело было не только в одежде, как я это потом осознала. Как-то на очередной вылазке ходячий схватил меня за волосы, но к счастью я успела отрубить ему его руку и сбежать. Однако потом я поняла, что с волосами тоже придется что-то делать и единственный способ это подстричься как можно короче. Да, я думала об этом, но черт возьми мне все еще жалко было своих волос, которые были длиной чуть ниже лопаток. Глупо, я это прекрасно знаю, но я нашла иной выход из ситуации и обзавелась толстовками и куртками с капюшонами, а в жаркий период обвязывала голову банданой.       После того, как я осталась одна, я пару месяцев блуждала по закоулкам Атланты, прячась от мертвяков и в поисках убежища, и вскоре в моей голове возникла мысль о предполагаемом месте, где бы меня не смогли бы достать ходячие. Это была крыша. Я долго искала подходящую, и вскоре нашла ее. Чердак на ней я использовала зимой для ночлега, а в летний период обустроила ночлег под одной из лестниц, покрыв ее клеенкой и тканью. Шаг за шагом я обустраивала это место. Десятитиэтажное здание, чью крышу я использовала, я зачистила от ходячих, забаррикадировала двери и окна, чтобы никто не смог оттуда попасть наверх. Так я сделала с двумя зданиями, находящимися рядом, чтобы с их крыш никто не смог добраться до моей. В город я выбиралась по канализационным путям, предварительно изучив карту. Все месяцы, которые я провела на крыше в одиночестве дались мне нелегко, но я чувствовала себя в некой безопасности. Ходячие ведь летать не умеют, а что касается людей, то все пути сюда заблокированы. Так я успокаивала себя, но каждую ночь, закрывая глаза, я боялась услышать грохот за дверью, где кто-то пытается ее вышибить. Иногда я слышала голоса внизу, на улицах, и осторожно выглядывала, наблюдая за мечущимися в панике людьми. Я ничем не могла им помочь, а даже если бы попыталась, все равно не успела бы – окна и двери были наглухо заколочены и чтобы открыть их понадобилось бы время.       После очередной вылазки в город, во время которой меня едва не укусили, я вернулась в свое убежище и плюхнулась на подобие кровати. Солнце уже опускалось за горизонт, и город начинали окутывать сумерки, а мои веки стали тяжелеть и я почти провалилась в сон, когда вдруг услышала грохот за дверью, ведущей в чердак. Тот самый грохот, который я всегда боялась услышать с тех пор, как поселилась здесь. Мой сон улетучился в считанные секунды и я подпрыгнула на одеялах.       Помимо грохота оттуда доносились голоса, орущие друг на друга. Я вскочила на ноги и подбежала к двери, которую не переставали выламывать. Они обречены на смерть. Если только... Нет, черт возьми, я же обезопасила это место в надежде на то, что никто не сможет сюда добраться! Как они сюда попали?       Я стояла перед дверью чердака, слыша как за ней в панике кричат люди, говоря что-то о ходячих и оружии. Я стояла и думала, что же делать. За последнее время я не встречалась с людьми лицом к лицу... Но эти нуждались в помощи, как и все, кто раньше находился внизу, крича о помощи, которую я не могла им предоставить.       В какое-то мгновение я словно отключила все свои мысли, эмоции – все, что сейчас мешало мне думать, и тогда я бросилась открывать дверь, которую я собственноручно заколотила.       – Поднимайтесь по лестнице, скорее! – кричал Рик, подталкивая своих друзей вперед и одновременно отстреливаясь от ходячих, которые преследовали их.       Старик Хершел и Гленн так быстро, насколько это было возможно поднимались по изворотливой лестнице, чьи ступени вели на крышу здания, где как предполагал Рик, можно будет скрыться от ходячих на какое-то время. Но когда троица выживших поднялась на чердак их разочарованию и отчаянию не было предела.       – Рик, дверь заперта! – кричал Гленн, нанося удары ногой по широкой двери, ведущей на свободу.       – Попробуй топором! – скомандовал Граймс и сделал пару выстрелов в мертвецов, которые были уже совсем близко.       Азиат сделал удар топором, но тот отскочил от двери, оставив на ней лишь небольшую царапину.       – Не выходит! – из парня вырвался то ли писк, то ли крик. – Черт возьми, не выходит!       – У меня почти не осталось патронов! – выкрикнул Рик. – Хершел, прикрой нас!       Старик принял эстафету по отстреливанию ходячих, пока Рик с Гленном пытались пробить путь на крышу. Они агрессивно и отчаянно наносили удары по двери, которая никак не поддавалась, пока не услышали за ней какой-то шорох.       – А вдруг там еще ходячие? – судорожно произнес азиат, поглядывая то на Рика, то на дверь, за которой не переставали исходить какие-то звуки.       Граймс взглянул на парня, затем на Хершела, нервно глотнул, словно это последние секунды их жизни, как тут дверь, наконец, открылась. Мужчина усмехнулся сквозь подступивший крик, и тут же скомандовал всем двигаться.       Когда выжившие выбрались на крышу, дверь сразу же закрылась каким-то человеком в капюшоне, который перевязал ручки двери жгутами, цепляя их за крюки в стене, а затем пододвинул что-то на подобие шкафа, чтобы наверняка преградить путь ходячим.       Рик, Гленн и Хершел все это время стояли в паре метров, наблюдая за действиями незнакомца и словно боясь ему помешать. Когда тот закончил, Граймс решился заговорить и сделал шаг вперед.       – Спасибо тебе, кто бы ты ни был...       Человек в капюшоне поднял руку и, задернув капюшон толстовки, обернулся. Выжившие замерли – на них смотрела девушка.