Aut vincere, aut mori

18 мая, Эксетер       Сегодня в трактире слышал странную молитву невидимому существу, который, как верил говорящий, и есть солнце, живёт на небе в компании Сына и Святого духа, верит в главного антагониста и его прислужников. Я еле сдерживал улыбку, слушая эту околесицу: "Если бы я мог хоть на минуту попасть на небеса, то дотянулся до мечты, преодолев самую высокую лестницу, все испытания, что послужили бы преградой моему счастью. Я пламенно сказал бы моему покровителю все слова благодарности. Знаю, что он слышит мои мысли, всё, что говорю, но мне этого мало. О да, мой благодетель, Господь слышит меня!" Не правда ли, звучит смешно? А представьте, сколько всего интересного о законах мироздания я услышал, побеседовав с этим чудаком. Он верит в дьявола и в бога, которых, очевидно, не существует и никогда не существовало. О, что же он мне, трепеща, рассказывал с увлечением! Про чертей, Ад, Рай, ангелов и прочие небылицы. Как так можно - верить во всё подряд, не задумываясь, а есть ли в твоей вере логика и хоть капля здравого смысла. Разумеется, это просто его фантазия породила бредни о каре небесной, которую он якобы испытал на собственной шкуре. Может, он когда-то кого-то хотел напугать своим рассказом, заставить таким странным способом слушаться; а потом незаметно сам поверил в свою ложь. В любом случае, вспоминая тот забавный диалог, я хохочу до сих пор. Но время позднее: стоит готовиться ко сну. До следующей записи! 20 мая, лес Сворден       Вспоминая о своём плачевном положении, не могу не пожаловаться моему единственному попутчику в этом мире глупцов и вечной суеты круговорота событий. Я нищий, мои карманы всегда пусты; я вечный странник, одинокий кочевник, я несчастен. О, как же я глубоко несчастен! Да, чёрт возьми, я совершенно одинок. Потому, что моя душа когда-то была умерщвлена жаждой богатства и власти, а теперь мне приходится расплачиваться за свои грехи. Да нужно ли вообще думать о грехах; говорят, "на бога надейся, а сам не плошай". Ерунда, на мой взгляд. Надейся только на себя и не плошай - вот истина. Adversa fortuna да не станет виновником моих страданий, ибо не фатум определяет будущее, а ты сам. И вот сейчас, дрожа от холода, я могу совершенно конкретно сказать, как я безнадежно несчастен. Непогода сильно разыгралась: чёрная дымка затуманила небо, дикий ветер хлестал по спине, громовой рокот сотрясал землю и с каждым раскатом приводил мой сонный разум в чувство. А вокруг ни души, никто не услышит меня, даже если на меня нападёт дикий зверь. Но что это... Скоро начнётся ливень, а я уже вижу укрытие. Как важно иметь хорошую внимательность и острое зрение. Подождите... Раньше я не замечал, что на вершине холма был дом. Как же так? Его не могли построить за месяц (примерно четыре недели я не был здесь, скитаясь). Стоит быть осторожнее, ведь это может быть ловушка. Почему я вдруг об этом подумал? Наверняка там безопасно, а я переживаю о несуществующих опасностях. Неужели у меня теперь будет крыша над головой? И с этими мыслями я радостно побежал к строению. Однако мою бурную радость прервала такая картина: у подножия высокого холма возникла одинокая фигура человека, заворачивающего к тропинке, что вела прямо к порогу ветхого жилища. Древность разъедала дерево, крыша так покосилась, словно рука великана трясла этот ветхий домишко, а потом небрежно бросила на землю; также я заметил, что окна были занавешены, а стёкла покрашены тёмной краской; входная дверь была заколочена наспех. Опасаясь почему-то, что идущий к дому меня заметит, я спрятался за пушистой елью. Незнакомец, тем временем, медленно но верно продолжал свой путь, и вскоре я смог его разглядеть. Это был старец, такой древний, что вполне мог бы быть ровесником домишка, к которому шёл; среднего роста, седой как лунь, и одет в какие-то лохмотья. Меня поразило то, что у старика даже палки не было, чтобы облегчить себе передвижение. Однако человек, кажется, не сильно в ней нуждался. Дойдя почти до самого порога, старец неожиданно повернулся в сторону той самой пушистой ели, за которой я стоял, и остановился. Я почему-то похолодел от ужаса: в конце концов, никакой угрозы этот человек для меня представлять не мог, однако внутреннее чутьё подсказывало, что не стоит попадаться незнакомцу на глаза. Чуть выпрямившись, старик медленно вытянул руку вперёд, в мою сторону, и поманил меня к себе. Сердце моё забилось как бешеное. Глупое, чего ты так боишься? То же число, позднее, лес Сворден Человек подождал, пока я дойду до него, неотрывно смотря на меня. Когда же дистанция между нами была не больше шести футов, старец махнул рукой в сторону дома, приглашая проследовать за собой. Подражав его молчанию вначале, после этого знака я решил-таки поинтересоваться: - Добрый день, сэр, - молвил я и представился, - прошу прощения, но кто вы? И что это за дом? Раньше я его не видел... - Моё почтение. - Сухо отозвался старик. - Этот дом принадлежит сэру Герберту Флешбоунсу, - с нотками гордости, но без особого энтузиазма ответствовал он. По его тону я догадался, что представил старик себя. Перейдя порог, я обомлел от удивления; всё: и роскошная мебель, и дорогие картины, и огромные люстры - совершенно не соответствовали внешнему облику ветхого строения. Но самая главная странность была не в этом. Высокие потолки, огромные комнаты - всё свидетельствовало о том, что здесь замешены сверхъестественные силы, ибо дом при таком громадном внутреннем пространстве и такой роскоши снаружи никак не может выглядеть так, как он выглядит. Но тогда я долго не думал над этим: чуть позже всё казалось мне просто моей разыгравшейся фантазией. Однако остатки благоразумия не оставили меня, и я поинтересовался, повинуясь сомнениям, одолевшим меня поначалу: - Мистер Флешбоунс... - начал было я, но старик меня прервал. - Что вы, я вовсе не хозяин этого дома, а слуга. - Сухо сказал он. - Артур Блэк. - Мистер Блэк, сэр, позвольте узнать: почему внутри дом гораздо больше, чем снаружи? Как удалось достигнуть такого потрясающего эффекта? На это Блэк ничего не ответил, развернулся и направился в сторону, по всей видимости, кухни. Я решил, что не стоит за ним идти, но он попросил меня пройти за ним, и я повиновался, успев заметить, что руки его были стиснуты в кулаки так, что даже костяшки побелели. Войдя в кухню, я сразу поморщился от странного резкого запаха. Вся комнатка была заполнена едким дымом, туда-сюда сновала женщина средних лет, грязно и грубо ругая всё на чём свет стоит. - Марта, чёрт бы тебя побрал, ты опять испортила еду! - Хрипло крикнул мистер Блэк. - Что это за запах? - Не твоё дело! Лучше вон поди и приведи хозяина, - добавила женщина по имени Марта, взглянув на меня, - ужин почти готов. - И как-то странно улыбнулась. - Пройдёмте в гостиную, сэр. Сейчас будем трапезничать. - Чопорно сказал Блэк. Гостиная имела вид более чем пристойный. Такого богатства я, пожалуй, даже на картинках не видел. Пока я рассматривал помещение, Блэк подошёл к одному из стульев и жестом пригласил присесть. Садясь за стол, я немало сконфузился: моя грязная одежда могла испортить прекрасную алую ткань, коей был обит стул. Но старик, кажется, не обратил на то ни малейшего внимания. Слуга молча отошёл в тень, Марта уже несла еду. Когда всё на столе, слева раздались шаги. Я быстро повернул голову в ту сторону и увидел, что по лестнице спускается высокая фигура в чёрном. Когда яркий свет люстры полностью осветил человека... Сказать, что я был изумлён - всё равно что ничего не сказать. Такого странного существа я ещё ни разу в своей жизни не встречал: спустившийся был огромного роста, черноволосый, одет во всё чёрное, лицо его полностью закрывала маска чёрного волка, руки были в белых атласных перчатках. Насмешливо поклонившись, человек - а человек ли? - неспешно зашагал к столу. - Приветствую. Я хозяин этого дома. Полагаю, моё имя вам уже известно. - Последними словами он явно намекнул на то, чтобы и я представился. Я поприветствовал Флешбоунса и назвал ему своё имя. - Прекрасно. Что ж, вероятно, вы успели проголодаться. Нет-нет, Марта, я уверен, что это блюдо не понравится нашему гостю. - Я почувствовал, что за маской хозяин дома улыбнулся. - Итак, мой дорогой гость, расскажите нам, пожалуйста, откуда вы, как оказались на улице, далеко от дома в такую-то непогоду? - Флешбоунс цокнул языком и неестественно покачал головой. Вообще, как я уже успел заметить, Герберт Флешбоунс был неумелым притворщиком, то есть, все движения, кои обычно идут у людей от сердца, невольно, у хозяина были надуманны и утрированы. Спокойный и бесчувственный от природы, он, по-видимому, не знал даже, как свои эмоции и чувства хотя бы натурально показать. Это меня немного раздосадовало, хотя я и понимал, что сие не более чем особенности характера, а не желание поглумиться над нижестоящим собеседником. - М-м... Дело в том, что я действительно пришёл издалека, сэр, - ложь, разумеется, - когда заметил, что с востока надвигается буря. Тёмно-лиловые тучи заслонили палящее зноем солнце, набежал ветер, весьма затруднив мой путь, резко похолодало, и я, не защищённый тёплой одеждой, в миг продрог до костей. Когда посыпался мелкий дождь, я заметил мистера Блэка, поднимающегося к дому. И вот я здесь. Всё благодаря моему обострённому вниманию. Да, точно не богу или кому-то там ещё. - Что ж, вы правильно поступили, заглянув к нам на огонёк, мистер N. Однако позвольте поинтересоваться: вы, как я вижу, человек неверующий. Верите ли вы, в таком случае, хотя бы в фатум? - мне показалось, будто вопрошающий усмехнулся. - Ничуть, сэр. На небесах ничего не решают за нас. Мнение "если что-то должно случиться, то оно непременно случится, хотим мы того или нет" ошибочно, на мой взгляд. Однако смею заметить, что иногда судьба может измениться... Но, скорее всего, тоже зависит от человека, так что нет, мистер Флешбоунс. - А вот я фаталист, и это совершенно верно, мистер N. Считаю, что событиями управляет не наша, человеческая, воля, поддерживаемая здравым смыслом, а силы небесные. Таинственные предначертания определённо нельзя отвергать, отрицать, отметать в сторону как небылицу и чьи-то сумасшедшие предрассудки, мол, существ, управляющих судьбой, не существует, и всего можно избежать... если быть чуточку внимательнее и смекалистее, можно только слегка корректировать исход, но не более. - По интонации было ясно, что хозяин дома улыбался. - Вы полагаете, человек настолько жалок в этом мире, что не способен даже управлять судьбой? - В высокомерном изумлении воскликнул я. - Несомненно, мой дорогой гость! Мне случалось побывать на поле брани, и если бы я не молился, а приложил исключительно свои усилия, чтобы вернуться на родину живым, не надеясь ни капли на бога, то сейчас бы не сидел рядом с вами. Конечно же, вера была нужна мне тогда: она давала толчок к действию, спасла меня, ибо я был, есть и буду уверен, что Господь бережёт меня... Знаете, как говорится: "На Бога надейся, а сам не плошай". Нет, сэр, я с ней категорически не согласен. И я убеждался в этом на протяжении всей жизни. Хоть мои глаза слипались, и сон уже торопился навестить меня, я смотрел на Флешбоунса во все глаза, преодолевая подступающую дремоту. Хозяин неожиданно прервал свою мысль: - Вы, вероятно, сгораете от любопытства, желая узнать, почему я в маске? В скором времени моя тайна перестанет таковою быть, а пока, как я вижу, вам следует отдохнуть и набраться сил. Чувствую, грядут перемены; кто знает, что ждёт вас завтра. Возможно, вы так рассеяны, потому что ваши веки отяжелели, и вы уже не способны замечать то, что следовало заметить... Мне казалось, будто бы последние слова я слышал не от хозяина дома, а откуда-то сверху, будто бы под потолком летала невидимая тень кого-то знакомого. Или мне это уже снилось? Необходимая для истории запись, день тот же       В спальной комнате для гостей, что располагалась на втором этаже, прямо над гостиной, я совершенно не мог уснуть: ко мне вернулось чувство необоснованного страха, опасения за свою жизнь, которое Флешбоунс смог невольно подавить своей непринужденной манерой общения. За окном снова разыгралась непогода - я слышал, как ветер неистово рвался в комнату, опасаясь ледяного ливня. Раскаты грома куполом накрывали дрожащий от холода домишко. Я выглянул в окно: горизонт озаряли частые зарницы, там же уже стояла прозрачная стена дождя; небо было странное, светло-лилового цвета, но ближе к дому всё вокруг тонуло во мраке, а недалеко от той линии, где небо и земля будто бы едины, так светло, как обычно бывает, когда на трон вступает эфемерная вечерняя заря. Глубокой ночью неуёмное любопытство заставило меня спуститься на первый этаж и разведать обстановку. Очевидно, с этим неприятным чувством уснуть я не мог. Бессонница пробуждает во мне леность мозга, что, в свою очередь, порождает леность тела, заставляя опускаться до потакания собственным прихотям. Самоконтроль борется с желанием уступить сиюминутному желанию, хотя мы знаем исход последующего события. И тут уже всё зависит от силы воли, которую необходимо воспитывать и развивать подобно тому, как мы развиваемся умственно и физически. Я часто сознательно прекращаю борьбу, ибо я не в силах победить самый страшный порок, спутник регресса - лень. Персональный бес, сидящий в каждом из нас, толкающий на грехопадение, - это пустое. Человек тем и отличается от обезьяны, что при желании и наличии силе духа может себя контролировать. Эту мысль я озвучил одному страннику, с которым имел честь пропустить кружку-другую эля - тогда бедолаге, печальному капитану судна, плавающего по океану бед и невзгод, отчаянно хотелось взвалить вину своих поражений в схватке с трудностями жизни на плечи случайности, дьявола и бог знает кого ещё; или же причину вздорного характера и слабой воли объяснить болезнью "чертовщина сердца" или "бесовщина рассудка". Я мог бы списать прокравшееся в мой измученный бессонницей мозг мерзкое желание убить с виду радушного хозяина на страх перед неизвестным... Но нет, я по своим убеждениям нигилист, и покуда я нахожусь в здравом уме, смогу взять под контроль свои страхи, предупредив необдуманные и глупые поступки. Я вернулся в свою спальню. И вот что странно: чем ближе я подходил к отведённой мне комнате, тем сильнее болела моя голова и тем явственнее становилось чувство необоснованного страха. Теперь я был почти уверен, что с этим с виду обычным домом что-то неладное. И всё же я уснул. Казалось, что-то пытается вырвать меня из этой обители скрытого ужаса наружу. Приветливо качались ветки в сторону раскидистого дуба напротив окна, а, стоя около порога четверть часа назад, я почувствовал, будто сбросил тяжкий груз с плеч. Теперь же этот сон... Очередное выделение важной части заметки (всё тот же дом рядом со Сворденом)       Я гуляю по любимой зелёной лужайке, - то был солнечный летний день - наслаждаясь палитрой запахов леса. И вдруг заметил лестницу, ведущую под землю. По неведомой мне причине я внезапно загорелся желанием спуститься и посмотреть, какие тайны хранит подземелье. Осуществив задуманное, я очутился в огромном здании, похожем на развалины замка. Сквозь щели зияла торжественная темнота. Я поднял голову и посмотрел вверх: замок был под нетронутым временем куполом, откуда лился слабый тусклый свет. Стеклянный купол был покрыт толстым слоем пыли, поэтому нельзя было понять, какого цвета небо. Судя по количеству времени, за которое я спустился, строение было полностью под землёй, а купол точно не мог снаружи подземелья. Впереди я заметил дверь, в огромную замочную скважину которой просачивался алый свет. Подойдя ближе, я увидел, что дверь начала открываться во внутрь сама собой. Кроваво-красное зарево полыхнуло, осветив бесполезной вспышкой каменные полуразрушенные стены, ветер подхватил меня, и я попал в... Везде, на сколько хватало глаз, белым-бело; белоснежная комната слепила глаза. На другом конце открылся очередной проход в неизвестность. Невидимая рука подтянула меня к выходу. Снаружи доносились крики на незнакомом языке, был слышен гул, грохот, будто рушились горы, раскаты грома. Не успев ступить на землю, я уже проникся атмосферой суматохи и паники. Панорама открывалась на город, объятый смрадным дымом и пеплом. Жара стояла невыносимая. Взглянув на небо, я охнул от удивления: по ярко-алому полотну бежали багрово-серые тучи. Самая огромная из них была в форме странного вида головы, - череп удивительно неправильный - из-за затылка выглядывал куцый клок волос и падал на широкий лоб; черты же лица было разобрать невозможно. Проплывая надо мной, эта туча-голова вдруг почернела, вырвавшаяся изо рта её молния ослепила меня, и я потерял сознание. Очнулся я в маленьком деревянном доме. Не знаю, каким образом там очутился, однако сразу же вспомнил предшествующие сему события. В грязное запотевшее окно (по дому призраком бродил таинственный холодок, неизвестно чем вызванный). Кроваво-красное небо создавало полумрак, потухший вулкан еле дымился, черные горы неприветливо ютились на востоке. Я вышел из дома. Всё было покрыто пеплом, воздух давил на лёгкие - дышать в избушке было гораздо легче. Город опустел: либо жители успели спастись, либо... Они под моими ногами! Дым от вулкана складывался в слово: "Помпеи". 21 мая, дом около леса Свордена       Проснувшись утром, я обнаружил рядом со своей кроватью завтрак на подносе на маленьком трехногом столике и записку: "Жду Вас в гостиной. Г. Ф." Наскоро позавтракав и одевшись, я быстро спустился на первый этаж. Хозяин уже стоял в гостиной, скрестив руки на груди и меланхолично созерцая пейзаж за окном. - Мне говорила одна прелестная дама, что в этой позе я похож на холодную мраморную статую. Вы не находите? Я смутился. - Однако, как вы понимаете, я захотел побеседовать с вами не об этом. Вчера вы поймали меня на слове, что увидите, кто прячется за этой вот маской. - Хмыкнув, Флешбоунс двумя пальцами ухватился на волчий нос и отвернулся. Сняв маску, хозяин снова повернулся в мою сторону. Это было воистину лицо дьявола! Кожа цвета сырого мяса, глаза с огромными зрачками, такими, что невозможно было разглядеть цвет радужки; острый длинный нос, очень тонкие губы большого рта - всё это внушало ужас. Лицо-череп не могло принадлежать обычному человеку... Я попятился в сторону двери. - Вы не сможете уйти. Дверь, к сожалению, заперта. Погостите ещё немного, я прошу вас. - Сказал он с насмешкой. Впервые я трезвым взглядом окинул убранство гостиной: на картинах были изображены отвратительные сцены насилия, мрачные кровавые пейзажи. Пятно на потолке, которое сначала не удостоилось моего внимания, теперь ужаснуло меня. Багровую лужу, образовавшуюся под темным подтёком, я определил сразу: человеческая кровь. С кухни опять доносился неприятный запах. Я быстро зашёл туда - никого - и открыл кастрюлю с источником запаха. Еле подавив рвотный позыв, я с ужасом грохнул крышку на место. На дне кастрюли лежала человеческая голова, а рядом плавали пальцы и два голубых глаза. Услышав позади себя шорох, я обернулся. - Полагаете, что сами проанализировали эти странности? Вы обратили внимание на всё это только благодаря небольшому влиянию с моей стороны. Вчера вас не беспокоили картины в гостиной, кровавое пятно на потолке, странный запах еды и поведение моих слуг. Также вы запросто отмахнулись от неприятного ощущения страха, внушенного мной же. Мне не хотелось, чтобы вы были моим пленником, но, похоже, из-за вашей рассеянности поплатитесь жизнью... как и тот, кому принадлежит кровь, что стекает с потолка. На мгновение я увидел ужасающую картину: обезображенный труп лежит в луже собственной крови, на деревянном полу, в маленькой комнатушке. Не хотелось бы описывать то видение, которое внушил мне Флэшбоунс, но до сих пор, вспоминая тот кошмар, мне становится до того дурно, что я теряю сознание. О боги, как я сразу не заметил... Всё ведь так или иначе указывало на то, что я попал в дом каннибалов! Бежать, господи, бежать! Я бросился в гостиную не оглядываясь; дёрнул ручку входной двери - заперто! Подбежал к окну, открыл его и спрыгнул... Но что же это? Вокруг в прямом смысле сплошное ничто, невесомость; дышать было невозможно. Где-то далеко под ногами было нечто, похожее на солнце. В воздухе висели деревья и камни, комья земли. Что за чертовщина! Я обернулся в сторону предполагаемого окна, и - о ужас! - его уже поглотила эта пустота. Вдруг раздался голос Флешбоунса; как раскат грома, как сплошной купол, он окутал всё пространство так, что невозможно было понять, откуда этот голос раздавался. - Вы заслужили это. Если поймёте, за что, сами захотите проститься с жизнью. Не успев ничего понять, я потерял сознание. 22 мая, запись в лаборатории       - Наконец-то вы проснулись, мистер Лавлесс. Сами понимаете, что исправить это уже невозможно, здесь я бессилен. Вам позволено сделать последнюю запись в своём дневнике. Профессор подошёл к креслу и снял прибор с моей головы и отцепил провода от моей груди. Где-то позади я слышал душераздирающие крики: "Не надо, пожалуйста, я отказываюсь!..". Помня "золотое правило", я успокаивался этой мыслью: спасения не будет, бороться не за что. Я обречён. Голос подсознания жужжал в голове, как монолог диктора доносятся из плохо настроенного приёмника. - Я объясню вам, - начал профессор, - почему должен это сделать. - Он подошёл к моему креслу и, потоптавшись на месте, скрестив руки на груди, очень серьёзно посмотрел на меня. - Вы не верите в бога, верно? Не верите в дьявола, в загробную жизнь, мистику, даже собственным глазам зачастую не верите, если это противоречит вашему весьма сомнительному представлению о мире, основанному на упрямом "не научно!". В вашей жизни нет человека, которого вы любите, ни одного. Именно поэтому искусственный сон, в который вы были погружены, закончился тем, что вы оказались нигде. Собственно, та атмосфера отражала вашу жизнь и то, во что вы верите - то есть ничто. Таких безнадежных случаев я давно не встречал. Я попробовал внедрить в сознание вашего персонажа, скажем так, мысли, которые могли бы спасти вас. Флешбоунс был воплощением меня, но приправленным вашим страхом перед исходом нашей встречи... Простите меня, но я обязан сделать это. Прощай, Эми. Ты была единственной ниточкой, так непрочно связывающей меня с этим миром. Я стал таким из-за твоей смерти. Имеет ли смысл теперь моя жизнь? Вот именно. Aetate fruere, mobili cursu fugit. Только перед смертью осознаёшь свои ошибки, меняешься к лучшему, даёшь бесполезные обещания, тешишься несбыточными мечтаниями о том, как всё могло получиться по-другому, как бы ты всё послушно исправил, изменил прошлое... Зачем в последние минуты терзать себя напрасными внутренними диалогами? - Профессор, я готов.