You were right

— Слушай, я не могу... — Даниэль прервался, не успев договорить, когда укоряющий взгляд Джулиана скользнул по нему. Берг нервно закусил губу и покачал головой. Джулиан вечно манипулировал им, не прикладывая ни малейших усилий. Мужчины спорили уже несколько минут, вернее, в основном ругался Даниэль, то повышая голос, то начиная виновато бормотать; Джулиан только изредка отмахивался. Желание физической близости невыносимо покалывало в конечностях, а Даниэля этой близости так безапелляционно лишили. — Нет, в самом деле, — решив перейти в наступление, Даниэль подошёл к Ассанжу, предпринимая последнюю, самую отчаянную попытку исправить ситуацию, — я не могу тут торчать целую ночь. Джулиан, мне, конечно, очень стыдно, но у меня есть личная жизнь, вообрази! Я не могу вот так запросто принести её в жертву. Постарайся меня понять, пожалуйста. Клянусь тебе, что завтра займусь проверкой источников прямо с утра. За одну ночь ведь ничего не случится, никто не пострадает. И тебя я, между прочим, не выгоняю, просто... ну, так не принято: мы же с Анке будем вдвоём, а тут ты. Джулиан вскинул светлую, едва заметную в тусклом полумраке комнаты бровь, усмехнулся и пробормотал: — И весь мир подождёт, пока ты будешь ёрзать у кого-то между ног, — Даниэль не успел возмутиться: его остановили взмахом ладони, — Даниэль, мы тут не в игрушки играем. Мы работаем изо всех сил, чтобы придать хоть какой-то приличный облик этой уродливой планете, на которой что ни день, то новая волна скандалов, войн, чудовищной гибели тысяч невинных людей. Подливать масла в огонь, собирая сплетни, я не хочу. Публиковать проверенные факты, даже если придётся рисковать собой ради того, чтобы дать миру узнать правду, пытаться хоть как-то облегчить его участь — вот чем я занимаюсь, к чему я стремлюсь. Я не хочу, чтобы Викиликс превратился в бесполезный сборник анекдотов и слухов. Всё надо проверить как можно тщательнее, нельзя щадить ни себя, ни своё время. И в жертву приходится приносить очень многое, чтобы избежать настоящих человеческих жертв. Думаешь, мне так нравится положение затворника? Не без этого, конечно, но лишь потому, что так я могу спокойно работать. И, если что, я ещё помню, что такое "человеческие чувства", хотя ты и уверен в обратном. Просто для них пока, видимо, не время. С каждым словом Джулиана Даниэлю становилось всё более стыдно за свой совершенно эгоистичный порыв. Как же Ассанж был прав и как ошибался Даниэль, считая того бесчувственным слепцом. Наконец, когда сносить повисшее тяжёлое молчание стало невозможно, Даниэль удосужился кивнуть, как бы выражая согласие со всем сказанным. Джулиан выдохнул и опустился обратно на стул, с которого привстал во время монолога, сам того не заметив. За последние недели он сильно устал, был изнурён и истощён морально и физически. Подобная эмоциональная встряска и вовсе грозила выбить его из колеи. Укоряя Даниэля в том, что поддался чувствам, Джулиан сам допустил ту же ошибку. Чтобы как-то прервать неловкую паузу, Берг только негромко откашлялся и предложил: — Я, кхм, тогда схожу и куплю нам чего-нибудь. Будешь что-нибудь? Кофе, может? — Мм? Что-нибудь покрепче было бы неплохо, — тихо отозвался Ассанж, потирая переносицу. Даниэль кивнул. Замешкавшись, проверил, есть ли деньги в кармане джинсов, и вышел. Вернулся он минут через двадцать, отряхивая волосы от тающего снега и держа под мышкой пакет с парой сэндвичей и несколькими бутылками пива. — Так что мне делать? — он протянул Джулиану бутылку, попутно стягивая толстовку. Ассанж даже вздрогнул. За время отсутствия Даниэля он прошёлся по его небольшой квартире, а вернувшись за стол, бездумно посмотрел в экран ноутбука и впервые в жизни не увидел смысла в летающих строчках и кодах, тысячах шифров, не поддающихся расшифровке никому, кроме него, Джулиана, затем рухнул на кровать в изнеможении, внезапно навалившемся на него и впившемся в плечи свинцовыми пальцами. Сейчас он просто сидел, поддерживая голову ладонями, и голос Даниэля выдернул его из состояния пьяной дрёмы. Взяв ледяную бутылку, Ассанж благодарно кивнул: — Ничего, Даниэль, пока ничего не надо. Даниэль немного опешил: не Джулиан ли меньше получаса назад заявлял, что дело превыше всего, что оно не терпит отлагательств и всё прочее надо "принести в жертву"? Перетерпеть собственную физическую усталость и отбросить всё физическое вообще. — Уверен? — Берг сел рядом, не без беспокойства глядя на Джулиана. Как бы то ни было, Ассанж вызывал в Даниэле сильные чувства: волнения, какого-то нелепого страха, восхищения и трепета, — Я в порядке, видимо, просто устал. Прости, что я так ... — он не имел манеры откровенничать, но, посмотрев на Даниэля и увидев такое серьёзное, сосредоточенное, искажённое беспокойством лицо, решил отойти от принципов хотя бы на минуту, — я не хотел на тебя давить, просто очень не хочу опять оставаться один в такой ситуации. Такое уже было, — продолжил Ассанж, глядя куда-то в сторону, — и повторение этой печальной истории, пожалуй, было бы так иронично, что прикончило бы меня непременно. Хорошо, что ты рядом, — добавил он, отставляя бутылку, испробовать содержимое которой не осталось ни малейшего желания. Джулиан посмотрел на Даниэля: выражение лица — сочувствие и приятное удивление от того, что ему дозволили узнать что-то, чего не знают другие. Ассанж мягко улыбнулся, почувствовав прилив тёплой нежности к своему восторженному протеже. Берг сел чуть ближе: — Конечно, тебе чертовски повезло, что я рядом, — улыбнулся Даниэль, ободряюще похлопывая Джулиана по плечу. Тот усмехнулся. Загустевшее в воздухе напряжение было немного разбавлено, и дышать стало чуть легче. — Думаю, сегодня всё-таки можно отдохнуть, что бы ты ни говорил: слишком плохо выглядишь. И знаешь, что я думаю? Сегодня для чувств и эмоций как раз самое время. Завтра этого всего может и не быть. Быть может, что-то действительно случится, но мы тому никак не сможем помешать; это просто произойдёт, а мы так ничего и не успеем. Так что сегодня — это всегда лучший день, чтобы сделать то, что так хочется, — произнёс он уже тише, мысленно переносясь к Анке, опускаясь рядом с ней на постель и чувствуя, как её ладонь скользит по его лицу, опускаясь к плечу и мягко приподнимая его за подбородок. Он мог бы поклясться, что чувствует её дыхание на своих губах... Однако стоило открыть сомкнувшиеся веки, как Даниэль обнаружил, что смотрит не в ясные карие глаза Анке, а в холодные цветом, но всё же тёплые глаза Ассанжа. Женская рука тут же стала чуть тяжелее, обрела более крепкую хватку. — Ч... Джулиан безмолвно и довольно крепко обхватил руками его спину и заключил в объятия, своей щекой прижавшись к щеке Даниэля. Берг сглотнул и замер, боясь вздохнуть и сделать что-то не так. Понимание осело на языке. Руки, повинуясь инстинкту, сомкнулись на вздымающейся спине Ассанжа. Ладонь легла на затылок. — Тебе стоит отдохнуть, — снова едва слышно прошептал Даниэль. Его проигнорировали. Полумрак, царивший в помещении, действовал усыпляюще и опьянял уставшие мозги; он обволакивал и тела, которые теперь передавали тепло одно другому таким простым и непривычным образом. Внезапным оказался мимолётный поцелуй, больше похожий на обронённое слово, скользнувший по углу рта Даниэля. В груди пронёсся импульс. Берг вздрогнул ещё более ощутимо, когда ладони Ассанжа легли на его шею. Потребность в человеческом тепле (или теле?) резко возросла, и Даниэлю от этого было тем более неловко. Его чувства сейчас были больше похожи на диковинную смесь из неловкости, жажды и чего-то тёплого, мягкого, как молочная пенка, чему подобрать название было чертовски трудно. Очередная вспышка в груди мягко толкнула Даниэля вперёд, и мужчины аккуратно опустились на постель: ноги свешивались вниз, и позвоночники болезненно изогнулись, в то время как губы неловко столкнулись во втором пробном поцелуе. Джулиан не сопротивлялся; более того, это его ладони первыми коснулись тёплой кожи под свитером и футболкой Даниэля, оттягивая ткань выше. Такое положение было так неудобно обоим, и они приподнялись, тут же опускаясь вновь, ложась поперёк кровати. Поцелуи стали чаще, менее неуверенными и более глубокими, когда кожа Даниэля коснулась кожи Джулиана. Ладони Даниэля скользнули по бёдрам Джулиана, ведь он всегда так делал, когда ласкал Анке. Всего лишь дело привычки, однако Джулиан резко замер, почти окаменел (в этот момент губы Даниэля мягко касались его шеи). Поборов сонм сомнений, грозящих нарушить эту внезапную идиллию, Ассанж поддался соблазну. Причиной им был не тот факт, что Даниэль мужчина и друг, коллега и помощник; Ассанжа огорошила собственная внезапная настойчивость, из-за которой руки сами подтянули Даниэля повыше, чтобы губы мужчин вновь соединились. Обдумать всё можно завтра, а пока сосредоточиться на тактильных ощущениях, довольно новых для обоих: как руки другого мужчины будут касаться плеч, как будут изгибаться тела, как напрягутся мышцы рук и спины, как короткие ногти вопьются в кожу, как между бёдер разгорится иной огонь, не похожий на тот, который вызывают женщины.

***

Дрожь, пробравшая Даниэля во сне, вырвала его из мира грёз и вернула в суровую реальность, в которой утро выдалось серым, снежным и туманным. Постель была смята больше обычного, а одеяло съехало куда-то в сторону. Кожа была ледяной из-за сквозняка. Мужчина поёжился, растёр плечо и протёр глаза, пытаясь нащупать на тумбочке очки. Нащупал, но руку что-то обожгло, и Даниэль едва успел поймать выпавшую от неожиданности из рук оправу, тихо чертыхнувшись. Он сел и пригляделся: кофе, чашка дымящегося чёрного кофе. Теперь за спиной Берг услышал быстрый бег пальцев по клавиатуре. Невольно улыбнулся, принимая обжигающий дар, расценённый им как "спасибо". Отпив немного скорее из благодарности, Даниэль обернулся: Джулиан сидел за рабочим со столом (где же ещё ему быть?), лицо его выражало обычную обеспокоенность происходящим, однако в общем и целом он выглядел гораздо свежее и бодрее, бледные щёки приобрели более-менее человеческий цвет. Ассанж не отрывал взгляда от монитора, оттого не сразу заметил, что его изучают столь же внимательно, как и он — свои бесценные данные. Их с Даниэлем взгляды встретились, и мужчины обменялись короткими приветствиями. Допив кофе, Берг поднялся, завернувшись в одеяло и дрожа от холода, направился в ванную; Ассанж тихо окликнул его и так же негромко произнёс: — Должен признать, ты был прав. Хотя это не значит, что теперь ты будешь отлынивать от работы таким образом, — он сказал это уже отвернувшись к монитору, но скрыть улыбку ему не удалось. Даниэль ничего не ответил. Только пообещал себе, что такой способ ещё непременно испробует.