Одни… Мне больше не страшно. Смотри, как разрушили Всё, что так важно мне. Весь мир наш вчерашний Лишь отпустить, Но никогда им не простить. Нет…
Прикрыв дверь, Тсуна устало падает на кровать — так трудно ходить целый день с лживой улыбкой на лице, весело смеяться и делать все, чтобы только не показывать, как ей плохо на душе. Она ведь не хочет, чтобы ее драгоценная мама волновалась, не хочет... Но ей так нужен совет близкого человека! Она бы и попросила, не будь это связано с чертовой мафией. Хотя, какая уже мафия — Тсунаеши больше ей не принадлежит. Сбылась главная мечта — от нее отстали с попытками сделать босса. Вот только теперь она не рада такому. Потому что привыкла и немного захотела изменить хоть что-то в мире мафии. Однако ее вышвырнули, стоило только начать противиться каким-то решениям Реборна. Тсуна начала взрослеть — она сама решала, что ей делать. Всего лишь становилась полноценной личностью. И им это не понравилось. Решили выбросить непокорную куклу, заменив другой. Сморгнув накатившие слезы, печально смотрит на фотографию и немного хмурится. Все самое тяжелое только впереди — сейчас ее Хранители должны сделать важное решение. И она боится - каков будет ответ? А интуиция, как назло, молчит. Савада совершенно не знает, чего же ей ждать. Ей остается только верить в лучшее. Всхлипнув, девушка уткнулась в подушку и, не сдержавшись, зарыдала навзрыд, пытаясь выплеснуть всю накопившуюся боль. Устала, устала держать все в себе, как учил чертов Реборн. Резкий рывок вверх, и Тсуна с непониманием смотрит на стоящего перед ней хмурого Хибари. — Долго ты, жалкий зверек, собираешься сопли пускать?! — раздраженно прикрикивает Хранитель и в тоже время, так непривычно для него, неуверенно стирает слезы с лица своего Неба. В ту же минуту через дверь врываются остальные, начинается шум, крики, возня, и с расплывающейся счастливой улыбкой на лице, Тсуна наблюдает за ними, не рвясь их успокаивать. Она так скучала по этому. Скучала целый день по тому, что обычно ее раздражало. Ей волноваться теперь незачем — не уйдут и не собирались, интуиция молчала не просто так, как и сейчас. Зато с уверенностью Савада могла сказать — она по-настоящему счастлива.***
— Вро-о-ой, босс! Эти недомерки все же образумились! — в привычной манере, Скуало ворвался в кабинет с важным сообщением. Хотя для него эта важность была непонятна. Занзас, удовлетворенно хмыкнув, не обращает никакого внимание на подчиненного, тем самым шокируя того. Еще немного, и он начнет свою игру.Эти серые лица Всё равно никогда не поймут, Как мы можем мечтать. Нас оставили, там, где опять… Мы одни В этой пустоте. Одни В полной темноте. Одни, Опять одни.
Все вместе они справятся. Выдержат все нападения людей Стефано, несмотря на множество ранений и травм, особенно психологических. Ребята и не надеялись на то, что их оставят в покое, особенно после дерзкого ухода. Возможно, они все-таки переборщили, когда послали всю Вонголу в одно распрекрасное место и их очень хорошо поняли. Теперь ведут свою войну все вместе, медленно или быстро взрослея. В их войне нет места детству. Хранители это прекрасно понимают и видят своими глазами это взросление, наблюдая за своим Небом, за девушкой, ради которой они обрекли свою жизнь на выживание. Она идет в бой, не сожалея о враге и смерти, а размышляя о том, как отвести врагов подальше от дома, как спрятать трупы. Девочка выросла, девочка стала девушкой, которая будет бороться до конца за свою семью.Нас больше не будет. Смотри — это глупые люди Убили в нас детей.
Они все сильнее погружаются в эту тьму мафии. Готовы на все, лишь бы защитить друг друга. Они готовы даже на убийство, и им больше не страшно. Постепенно дети в них погибают, сменяясь на взрослых людей, лишенных всего посторонними, во что они начинали верить. Глупые люди, вы сами создали своих убийц.***
Тсунаеши, задумчиво смотря на неожиданно появившегося у нее в комнате ухмыляющегося Занзаса, размышляла: как бы ей сбежать? Все ее попытки атаковать были блокированы, впрочем, а что она ожидала от опытного мафиози, самого Занзаса, босса кровожадной Варии. В том, что он прибыл убить её, девушка не сомневалась, ведь всегда только этого и желал, но вот умирать теперь она не готова. Занзасу же хотелось рассмеяться. Такое смешное и задумчивое личико было у девчонки, хотя только пару секунд назад она «хвасталась» перед ним прекрасной растяжкой. В юбке. Дите дитем еще. Подавив очередной смешок, — неподобающе ему, Занзасу, смеяться — вариец наконец решил прекратить весь этот спектакль. Скорее всего, он еще пожалеет о своем своевольном решении притащить этих недомерков в Варию. Пожалеет? Ха, ха, и еще раз ха! Занзас никогда не сожалеет о своих действиях, не пожалеет и в этот раз. К тому же, его ожидает такое прекрасное представление — чего будут стоить лица старика, Внешнего Советника и Реборна. Да что там, всей верхушки мафии!Там, где цветы упали прямо на могилы Остановилось время и не осталось сил. Там похоронен мой маленький мир. Прямо рядом с твоим.
О-о, их лица будут восхитительны в сей момент. И не грех заплатить Мамону денег, чтобы запечатлел этот миг победы двух людей, судьбы которых так похожи и в тоже время нет, маленькие миры которых были похоронены глубоко в земле под грудой обещаний, надежд и несбыточных желаний. Двух людей, которые не боятся ничего.Эта печаль как иголкой пробьёт мне сердце. Время так жаль, но нам некуда больше деться. Этот февраль захватил и проник. Это мой последний крик от самого сердца. Это самый последний крик — последняя песня детства.
Сейчас, обдумывая предложение, или скорее, утверждение факта, Тсунаеши Савада понимает — пора попрощаться с остатками маленькой наивной девочки в себе, иначе будет только больнее меняться в Варии. Она прекрасно понимает, что ребята будут противиться. Но они ведь поймут?.. Поймут, что иного выхода просто нет — все уже устали каждый день вскакивать не от будильника, а ощущения меча у шеи. Сегодня последняя ночь, когда семеро людей прощались со своим детством, прощались со своими мечтами и готовились принять в свои души учение Варии. Сегодня для них играет где-то там, в одном далеком особняке печальную мелодию фортепиано — последнюю песню их общего детства.