Васаби

- Я тебя не люблю! Тонкие губы растягиваются в издевательской ухмылке, но глаза смеются. Задорные смешинки заставляют черную радужку блестеть, отчего взгляд из насмешливого превращается в игривый. Ынхек поспешно опускает глаза, пытаясь незаметно перевести дыхание, а Сонмин понимающе улыбается и в тон другу произносит: - Я тоже, - четко, почти по слогам, выговаривает он. Ынхек настороженно наблюдает, как хен подносит к его губам печенье с угрожающе зеленеющей приправой, отчетливо просматривающейся между хлебными половинками. Но взгляд упорно соскакивает с приближающейся угрозы на бледные пальцы, скользит по черному рукаву пиджака, старательно огибает влажные губы и спотыкается о почему-то серьезный взгляд Сонмина. Хен приподнимает голову, стряхивая челку на глаза так быстро, что Ынхек не успевает понять, привиделась ли ему эта подозрительная смена эмоций. Рука Сонмина уже рядом с губами, а ведущий просто беснуется где-то на заднем плане. Он вообще странный какой-то… Краем глаза Ынхек ловит внимательный, с нотками предвкушения, взгляд Реука. Вот уж точно - вечный макне открыл свое истинное лицо! Перспектива полакомиться печеньем с васаби, конечно, не радует, но чего только не сделаешь ради шоу! Ынхек медленно приоткрывает рот, заметно нервничая и судорожно вцепляясь побледневшими пальцами в столешницу. Осторожно прихватывая печенье зубами, он вздрагивает, когда чувствует прикосновение холодных пальцев к своим губам. Доля секунды, но этого хватает, чтобы на спину обрушилась россыпь мурашек… Сонмин, будто издеваясь, прикрывает челюсть замершего Хека, на деле мягко прикасаясь к его подбородку и слегка щекоча шею кончиками пальцев. Удовлетворенно усмехнувшись, он отходит на свое место, ловя понимающий взгляд Джоу Ми и одобрительный кивок нахально ухмыляющегося Кюхена. Конечно, макне уж точно прекрасно понимает мотивы своего лучшего друга. Играть с Ынхеком весело, хотя иногда Мину становится ужасно стыдно. Младший такой доверчивый и светлый... и тогда Сонмину остается только извиняться. Самым лучшим из всех известных ему способом. А Хек прощает; прощает, потому что через некоторое время его хену все равно придется извиняться вновь. Они странные, так говорят все мемберы, но тактично оставляют их одних, при первой же просьбе... так, на всякий случай. Сонмин облокачивается о стол и готовится наблюдать за действиями уже подозрительно покрасневшего Хека, но его сильно отвлекают воспоминания о теплых губах любимого, на секунду коснувшихся его пальцев. Он выдыхает, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и мягко улыбается, когда замечает направленный на него объектив камеры. Но… поразительный контраст теплого и холодного заставил тело покрыться мурашками. И так всегда, одни и те же чувства у обоих. Ынхек сталкивается взглядом с, казалось, еще больше потемневшими глазами Сонмина. Они затягивают… есть там что-то… Внезапная горечь обжигает язык, лавой проходится по горлу, и Ынхек срывается с места, снося попутно стол. Под взрыв всеобщего смеха он мечется по залу, стараясь не обращать внимания на довольно аплодирующего Сонмина. Нарочито не смотрит на него, но в какой-то момент слышит чистый, задорный смех и, не удержавшись, поднимает голову… и тонет в черных, ободряюще поблескивающих глазах. Тут же отворачивается и судорожно вцепляется в протянутый Генри стакан воды. Божественно… Ынхек и не подозревал, насколько любит воду! Очередная странная выходка китайского ведущего… но Хеку все равно, кто пил из трубочки до него, и он быстро возвращает себе стакан. Аудитория смеется и одобрительно кричит, а Ынхека прожигает пара угрожающе потемневших глаз. Сонмин больше не смеется, вернее, делает это настолько натянуто, что больше похоже на гримасу. Поведение Хека бесит, а приобнявшего его за плечи ведущего хочется разорвать. И плевать, что это лишь жалкие попытки устроить фансервис - Мин не привык делиться. - Я его не люблю! – отдышавшись, повторяет Ынхек, указывая на напряженного хена. Сонмин кивает, фальшиво улыбаясь, но скрещенные на груди руки мелко подрагивают, а пальцы яростно мнут черную ткань… *** - Остановись, - шепчет Ынхек, когда его вталкивают в гримерную, захлопывая дверь перед носом замершего Генри, и грубо вжимают в стену. Он упирается в плечи Сонмина, прикусывая его губы, когда хен тянется за поцелуем, и пытается выдернуть запястье из его мертвой хватки. Сонмин не отвечает, только еще сильнее прижимается к горячему телу и стягивает с любовника пиджак. Сопротивление Ынхека заводит, а ощущения полностью отличаются от тех, что он испытывал раньше. Сонмин хватает Хека за волосы, оттягивая голову назад и открывая беззащитную шею с бешено бьющейся жилкой. Не удержавшись, Мин проводит по ней языком, слегка прикусывая бледную кожу, оставляя красные отметины на самых заметных местах. Теперь уж к его любимому точно никто не подойдет. Ынхек глухо стонет и то подается вперед, то пытается отстраниться. Причудливый коктейль из боли и удовольствия просто сводит с ума. - Хен, - шепчет он срывающимся голосом и тут же оказывается вовлеченным в жесткий, просто какой-то звериный поцелуй. Сонмин насилует его рот, полностью забирая инициативу в свои руки, в то время как его пальцы судорожно расстегивают пуговки черной рубашки, спеша оголить столь желанное сейчас тело. - Значит, не любишь, да? – шипит он, на секунду отрываясь от истязания младшего. Ынхек смотрит на хена абсолютно ненормальными глазами и машинально облизывает губы. Розовый, влажный язычок скользит по искусанным губам, и Сонмину окончательно сносит крышу. Одним рывком он распахивает на груди младшего рубашку и кусает сосок, тут же покрывая место укуса скользящими поцелуями. Ынхек вскрикивает и вцепляется в волосы Мина, напрягаясь всем телом. Возбуждение болезненно упирается в ширинку и, краем сознания Хек жалеет, что нетерпеливый хен не додумался сначала избавиться от его брюк. Одной рукой он тянется к молнии, но она тут же оказывается перехваченной. Сонмин торжествующе улыбается. - Ну, так что, не любишь? – его голос дрожит и срывается от просто дикого возбуждения, но по-детски обиженно надутые губки Ынхека стоят того, чтобы немного потерпеть. - Ты знаешь ответ… Тихо, это даже шепотом назвать трудно. Ынхек отворачивается от испытующего взгляда любовника и внимательно рассматривает стоящие на столе баночки и флаконы. Сонмин мгновение смотрит на заливающегося краской младшего и, наконец, вздохнув, аккуратно поворачивает его голову к себе. Несколько секунд всматривается в родные глаза и улыбается. Наконец-то мягко и открыто – так, как любит Ынхек. - Я хочу это услышать, - Сонмин мягко проводит ладонью по щеке Хека и прислоняется к его лбу своим. - Не люблю, блин! – не выдерживает Хек и отпихивает хена, но уже через мгновение вновь оказывается прижатым к холодной поверхности и чувствует, как член старшего упирается в него. Сонмин смеется и прикусывает Хека за ушко. От его нежного шепота у Ынхека замирает сердце: - Все бы ничего, но твое «не люблю» сейчас упирается в меня. Ынхек давится вскриком, когда хен снова вовлекает его в поцелуй. Но на этот раз по-другому. Нежно, стараясь не причинить боли. Сонмин играет нечестно… но ему уже все равно. Горячий язык старшего проходится по небу, ласкает внутреннюю сторону губ. Сдерживать стоны все сложнее, да и надо ли? Ынхек вцепляется в плечи старшего, притягивая к себе, еще ближе – чтобы ни миллиметра между разгоряченными телами, подставляет шею под обжигающие поцелуи. Его руки беспорядочно скользят по спине Мина, отчаянно пытаясь ощутить гладкость кожи. Сонмин понимает намек и помогает младшему стащить с себя пиджак, а вслед за ним, безжалостно скомкав, дорогую шелковую рубашку. Ынхек вздрагивает, когда чужая рука пробирается под резинку боксеров, обхватывая возбужденный член, и не зная, куда деть руки, вцепляется в собственные волосы, издав просто умопомрачительный стон. Сонмин рычит и яростно надрачивает член любовника, покрывая поцелуями его плечи и грудь. Ни в коем случае не губы - Сонмин хочет слышать… Слышать, как его любимый отдается ему без остатка. Не выдержав, он резко поднимается и, подхватив младшего под бедра, заваливает его на стол, попутно снося крема и косметику. Ынхек знает, что за этим последует, и поэтому неосознанно упирается, не позволяя Мину наклониться ближе. Он боится боли, и старший это знает. Сонмин успокаивающе проводит рукой по волосам Хека, пропуская между пальцами короткие пряди, и покрывает поцелуями его лицо. Наконец, Ынхек расслабляется и позволяет старшему стянуть с себя брюки. Он выгибается и судорожно вцепляется в края стола, когда горячие губы обхватывают его плоть и Мин языком обводит уздечку. Это слишком для него… Очередной стон вырывается из приоткрытых губ, и Сонмин чувствует пульсацию собственного члена. Если он не возьмет Хека прямо сейчас… Сонмин приподнимается на локтях и нависает над находящимся в совершенно неадекватном состоянии младшим: он смотрит бешеными, затуманенными глазами и чуть покачивает бедрами, вжимаясь в пах Мина. Дыхание рваное, прерывистое, а от осознания того, что яркие алые отметины на бледном теле оставлены им, Мин уже сомневается, что сможет продержаться в столь возбужденном состоянии еще хотя бы минуту. Он быстро избавляется от собственных брюк и медленно разводит ноги Ынхека в стороны. Сейчас он полностью открыт, уже никуда не денется. Сонмин медленно проводит ребром ладони по бедру Хека, прослеживая путь своей руки и продолжая его уже губами. Срывает с губ любимого отчаянный стон и ложится на него сверху, слегка покачивая бедрами и вжимаясь в его пах. Возбужденная плоть упирается прямо между ягодиц Хека, и он снова напрягается, закусывая губу и крепко зажмуриваясь. - Эй, я же не убивать тебя собираюсь, - тихо смеется Сонмин и делает толчок, имитируя движение, - не говори мне, что тебе не хочется. Очередной стон Ынхека утопает в поцелуе, и старший, наконец, тянется к его входу. Первый палец проходит легко, но Хек испуганно распахивает глаза и яростно мотает головой. Второй палец – и младший жалобно скулит, заставляя Мина усомниться в правильности его действий. Вот только остановиться уже не получится, и оба это прекрасно понимают. Приставляя головку ко входу, Сонмин внимательно вглядывается в глаза любимого, ища малейшие признаки сомнения, и облегченно выдыхает, когда видит только безграничное желание. Толчок… и Ынхек кричит от боли, сжимая коленями бока старшего. В отместку он кусает навалившегося на него Сонмина за плечо и впивается ногтями в напряженную спину. Мин не ждет, сразу начиная двигаться, глуша стоны и всхлипы Хека быстрыми поцелуями. Горячая теснота просто сводит с ума, отключая остатки разума, и Сонмин громко рычит, разводя ноги любовника еще шире и перехватывая его запястья. Толчки быстрые и резкие, он проникает глубоко… и Хеку уже совсем не больно, только… - Горячо, - на выдохе слова младшего звучат как легкое дуновение ветерка, и Сонмин не сразу понимает, что он сказал. Взгляд Мина цепляется за стоящую на соседнем столике бутылку воды. Не раздумывая, он хватает ее, утягивая с собой Хека. Младший болезненно морщится, когда деревянная поверхность обдирает нежную кожу на спине, и тут же вскрикивает, когда чувствует, как по его груди растекается холодная влага. Дикий жар и пронзающий все тело холод… Ынхек никогда не испытывал ничего подобного, и сейчас он просто отключается на несколько секунд от удовольствия, пропуская момент, когда Сонмин переворачивает его, повалив грудью на стол. Толчки становятся сильнее, даже грубее, но это нравится обоим. Вид изнывающего от удовольствия Ынхека возбуждает донельзя, и Сонмин валится на него, в последний момент выставляя локти – иначе он просто раздавит своего хрупкого любимого. Хек безостановочно стонет, подаваясь назад, глубже насаживаясь на каменный член и судорожно водя ладонью по своему. Всего несколько мгновений, и он кончает, прикусывая запястье, чтобы не закричать. Сонмин делает еще пару толчков и выходит из мгновенно обмякшего тела, кончая на бледную, искусанную спину. В последний момент он успевает поймать Хека, чтобы тот не ударился об пол, и на руках относит его к дивану. - Так что, не любишь? – спрашивает старший, укладываясь рядом. - Тебе еще нужны доказательства? – пытается ответить Ынхек в тон Мину, но горло саднит после стольких стонов, и он только отмахивается и прижимается ближе к теплому телу своего хена. Влага на груди уже высохла, и снова невыносимо жарко, но он готов терпеть. - Эй, хен… - Что? - А это васаби – не такая уж и плохая штука. *** - Черт, да когда уже эти кролики закончат?! – Кюхен метался от одной стены к другой. Парни уже около часа сидели под дверью гримерки в ожидании чуда. - Нет, я, конечно, все понимаю, но там МОЙ НОУТБУК! *** - Генри или Ынхек? – ведущий выжидающе смотрит на улыбающегося Сонмина. - Ынхек? – Мин усмехается, наблюдая за побелевшим лицом младшего. - Почему он? - А я его не люблю. - ОПЯТЬ? – не выдерживает Кю. Сонмин смеется, Ынхек краснеет, а Кюхен уже строит планы, как бы перехватить любимый ноут до того, как он окажется в заложниках у этой сумасшедшей парочки. Васаби, оно такое...