Потерянный рай

Созданный Споком план на увольнительную был донельзя прост. Он хотел проверить отца — тому стоило уже найти себе другую супругу, встретиться с вернувшимся из добровольного изгнания братом — Сайбок был еще тем засранцем, но все же последний раз они видели друг друга почти двадцать лет назад, дойти до Т’Принг, чудом оказавшейся в день трагедии на какой-то конференции, — и серьезно обсудить с ней текущее положение дел. Последним в списке был посол Селек — он сам из другой временной линии, которому ему всегда как-то удавалось напомнить, что опыт и знания не могут быть получены без ошибок и набитых шишек. Но начать Спок хотел с брата — тот все еще занимал квартиру на последнем этаже здания, которое после расселения превратили в лабораторный комплекс. Много лет назад Сайбок уехал с Вулкана, так и не принятый обществом, и где-то там научился контролировать свой выходящий за пределы нормы телепатический дар, чтобы вернуться домой, как самый настоящий блудный сын — с единственной разницей, если библейский персонаж пришел с покаянием, то Сайбок сам мог многое предложить. Он взял на себя обязанности ментального целителя, по мере сил вместе с другими выжившими помогая тем, чьи связи были грубо разорваны в результате трагедии. Спок замер у двери, на которой видела приклеенная записка: «Идет прием. Не беспокоить до 4». До тех самых четырех вечера по местному времени оставалось всего десять минут. Так что вулканец уселся на широкий подоконник в конце коридора, откуда просматривалась лестница — стоять смысла не было. Минуты через три на лестнице зазвучали шаги: кто-то довольно шустро поднимался наверх, мурлыча себе под нос какую-то песню, слова которой разобрать не получалось. Голос принадлежал женщине, что заставило Спока подняться со своего места. Одно дело — когда никто не видит, и совершенно другое — вести себя неподобающе в присутствии дамы. Женщина вывернула из-за угла лестничной клетки в длинном традиционном для Вулкана платье, с покрытой светлым платком головой. За ней на почтительном расстоянии следовала девочка лет семи от роду. — Романа? Что вы здесь делаете? — чуть громче, чем следовало, спросил Спок на стандарте, пытаясь скрыть свое недоумение, пока та гремела ключами у двери соседней с его братом квартиры. — Я бы задала вам тот же вопрос, — не поворачивая головы, ответила Романа и тут же с легкостью перескочила на Skveon-Mershtijki *, обращаясь к ребенку, — Саавик, милая, поздоровайся с мистером Споком. Я тебе о нем рассказывала. Однако, вместо ожидаемого приветствия ребенок судорожно вцепился пальцами в юбку женщины, прячась за ее не особо надежной фигурой, и отрицательно замотал головой. Таймледи привычным защитным жестом закрыла девочку рукой, снова перейдя на стандарт, с которым, по всей видимости, у ребенка тоже не было проблем.  — Она боится чужих… и почти не разговаривает. Сайбок говорит, что это чудо, что ее сознание не только уцелело, но и сформировалось относительно правильно. — Что с ней произошло? — Я могу ему рассказать что с тобой стряслось? — спросила Романа у ребенка, та снова отрицательно замотала головой, — она не хочет. — Поразительно. Из ста с лишним миров Федерации, и более тысячи колоний… Новый Вулкан. У вас должны быть веские причины оставаться тут. — Если я скажу правду — то она вам не понравиться. А врать не вижу смысла. Спок открыл было рот, но в этот момент дверь за спиной зашуршала и в коридоре появился Сайбок вместе с крайне пожилой вулканкой, которая с суетливостью, не присущей ее возрасту, зашагала к лестнице, не удостоив разворачивающуюся сцену ничем кроме презрительного и холодного взгляда. — Смотрю, мисс Смит, вы уже успели перехватить моего брата… — почти смеясь, встрял в разговор мужчина. Сайбок оперся спиной на косяк, перенося весь вес на одну ногу. С его бедром было явно что-то не в порядке и, судя по тому, как он себя вел — не в порядке было давно. — Брата? — Романа перевела глаза со своего собеседника на другого мужчину. — Наполовину, — зачем-то поспешил уточнить Спок. Некое подобие понимания между ним и Романой было нарушено возвращением на территорию Федерации. Он остался на корабле, а она вынуждена была сойти на базе. Они не были друзьями, один строго конспиративный и ничего не значащий человеческий поцелуй и второй — ментальный, вызванный культурными различиями, не делал их парой, но теперь, когда между Романой и Сайбоком что-то происходило, что-то что даже до дружбы, скорее всего, не дотягивало, он чувствовал себя не столько лишним, сколько обиженным. Но это его брату Романа улыбалась, а ему доставалась воспитанная и отстраненная вежливость в рамках того, что он сам требовал от окружающих. В воздухе из-за этого сквозило непонятное напряжение, нет даже не так — пространство между ними троими почти искрило от того, что по воле судьбы каждый из них влез в чужую жизнь и разворошил это осиное гнездо. — О, это многое объясняет. Пожалуй, мы вас оставим. Расчеты для купола сами себя не сделают, — Романа толкнула входную дверь от себя, обнажая интерьер квартиры выдержанный в том же стиле, что и когда-то дом на Хроносе, и предложила девочке войти первой, — Саавик? Та указала пальцем на Сайбока, чем вызвала громкий синхронный смешок, вновь оставивший Спока за бортом. — Думаю, сейчас Сайбок хочет пообщаться со своим братом. Но мы зайдем потом… Если нас пригласят, — девочка на секунду засомневалась, оценивая ситуацию, но потом кивнула, соглашаясь на подобные условия. — Вы не помешаете. Разве могут такие очаровательные дамы испортить что-то? — Mye’Seo? **- голос ребенка был хриплым, сдавленным и полным искренней надежды. — Обязательно, — стоило двери за спиной Романы захлопнуться, Сайбок перевел взгляд на брата: тот стоял вытянувшись по струнке и едва давил оба противоречивых чувства — одно требовало ввязаться в драку, другое предлагало трусливо сбежать, признавая что-то вроде поражения. Спок ожидал, что они перейдут на привычный диалект вулканского, но разговор продолжился на стандарте, — Правда, она очаровательна? — Романа? — Ну не Саавик же. Будь мисс Смит чуть старше… — хозяин квартиры жестом пригласил гостя внутрь, и, так и не сняв записку, закрыл за ним дверь, — или я моложе, может даже рискнул бы повторить безумие нашего отца. От этого признания у Спока где-то в области сердца неприятно кольнуло. Однако, с другой стороны то, что Сайбок не знал об истинном происхождении «мисс Смит», вселяло какое-то чувство превосходства. Чувство, которое, при ближайшем рассмотрении ничего не значило. — Она старше, чем выглядит. — И все равно ей нет и тридцати, — брошенный пробный шар только подтвердил догадку. Роману здесь считали если не человеком, то кем-то со сходной продолжительностью жизни, а та, в свою очередь, не спешила развенчивать данное заблуждение. Сайбок двигался тяжело, отчетливо хромая на левую ногу и разве что не придерживаясь за стены. С учетом того, что физические повреждения современной медицине практически всегда удавалось залечить без шрамов и последствий, это казалось парадоксальным. Как и тот факт, что брат каждый раз был вынужден преодолевать пять этажей по лестнице вместо того, чтобы переселиться вниз. — Чаю? — Не откажусь. — Есть какая-то причина, что привела тебя сюда? Какая-то проблема, решение которой тебе не дается? — Сайбок поставил перед ним вторую чашку с каким-то травяным варевом, по запаху напоминающим прелую траву. Пить такое совершенно не хотелось, потому что под чаем за многие годы на корабле он начал понимать совершенно другое. — Я пришел к тебе не как к целителю, но как к брату. — Я ценю твое стремление к восстановлению забытых связей, но наше семейство давно развалилось. Оно все держалось на том, что T'Sai Аманда имела врожденный дар дипломата. — Ей всегда удавалось практически невозможное — мирить нас всех.  — Это верно. Но, может, тебе хочется что-то узнать про то, что здесь творится? Ничего не значащий пустой разговор о ежедневных мелочах продлился почти целый час, но если брат встретил Спока более, чем радушно, то вся дальнейшая увольнительная быстро превратилась в ад. Отец окатил волной немого осуждения, несмотря на то, что действительно пытался понять младшего сына и логику принятых им решений. Т’Принг не стала с ним разговаривать, заявив, что решения о разрыве связи принимают не они, а матриарх. В сложившихся условиях все, что ее интересует — это то, что теоретический отец ее будущих детей не должен иметь болезней, предающихся половым путем. Что будет причиной этого — воздержание Спока или наличие у него моногамных отношений с Нийотой — ей абсолютно все равно. Скорее всего, будь его нареченная землянкой — она бы оскорбленно хлопнула дверью у него перед носом, но холодная и подчёркнуто логичная женщина сделала все так, что жених сам поспешил убраться поскорее. Визит же к послу Селеку пришлось отложить до утра, потому что наступившие поздние сумерки принесли с собой холод ночной пустыни. Разогретый песок и камни быстро отдали накопленное тепло. Но Спок не смог отказать себе в маленькой слабости и вместо того чтобы вернуться на Энтерпрайз и, закутавшись в припасенный загодя свитер, решил подняться на скалы, огибая которые росло поселение. Длинная узкая тропинка петляла между нагромождений отколовшихся валунов, поднимаясь все выше. Это не были привычные скалы из слоистого песчаника что были на настоящем Вулкане, здесь все было из гранита и гранитной крошки. Никаких осадочных пород. Яркое мерцание посреди монотонно чередущегося вишневого и черного заставило его остановиться и присмотреться. Наверху кто-то был, и привлеченный светом Спок изменил своему плану подняться на самый верх, двинувшись от развилки в сторону, противоположную той, что требовалось для его осуществления. На одном из верхних уступов горел фонарь, принадлежавший женщине, которая что-то пыталась высмотреть в теодолит***, установленный на шаткую треногу. Вулканец был готов уже развернуться и вернуться на свой маршрут, но его присутствие уже перестало быть тайной. — Вы меня преследуете, мистер Спок? — Едва ли бы в таком случае вы бы меня обнаружили, Романа. Позволите помочь или мне лучше уйти? — Вы же не на службе. Отдохнули бы, — женщина подкрутила один из винтов, наводясь на одну только ей известную точку ландшафта, но Спок все равно поднял с земли падд с твердым намерением настоять на своем, раз уже его сразу не прогнали, — Как хотите. — Мне не сложно… — Просто пишите подряд в таблицу. На карту занесется автоматически. Сто восемьдесят один точка семнадцать. — Сайбок рассказал о Саавик. — Тогда вам должно быть известно, что произошло. Сто семьдесят восемь точка восемьдесят шесть. — Вы правда собирались отравить посла Сарека, если бы он настоял на передаче девочки в руки вулканской семьи? — Мистер Спок, я почти двести лет была серым кардиналом, — Романа оторвалась от окуляра и с неестественным болезненным смехом в глазах повернулась к нему, — Неужели вы думаете, что на моей совести нет внезапных и безвременных смертей ровно как и таинственных исчезновений политических оппонентов? Если я говорю что собираюсь от кого-то избавиться в присутствии трех десятков свидетелей — я делаю человеку комплимент. — Предупреждаете об опасности. В этом есть своя логика. — Вот именно. Саавик не шла на контакт с вулканцами кроме Сайбока. У меня же есть возможность следить за ее состоянием, не прикасаясь к ней напрямую, оставить ее со мной на время реабилитации, было единственным приемлемым решением. — Но вы не передадите ей знаний о нашей культуре. — Это не самое большое упущение из возможных. Романа потратила почти всю ночь на составление подробной трехмерной карты долины, внося высоты отстроенных зданий тот план, что был создан ранее, когда для основания колонии только выбирали место. Спок, не чувствовавший себя усталым из-за десятичасовой разницы во времени между корабельным временем и местным остался с ней на уступе, но разговор как-то быстро скис и превратился в тишину, нарушаемую лишь озвучиваемыми цифрами. Вот и вниз, к поселению всю дорогу по крутой тропинке они шли молча, вулканец, как мужчина взял на себя спуск тяжелого и неудобного штатива, оставив чемодан с теодолитом женщине, которая не отставала от него в этом скалолазании ни на шаг, но у границы поселения их пути должны были разойтись. — Мне налево и еще раз спасибо за помощь, — Романа забрала у него свои вещи и тускло, но искренно улыбнулась, все же не торопясь уходить. Только сейчас в косых лучах рассветного светила Спок смог основательно рассмотреть свою спутницу. Романа выглядела заметно старше, чем в их последнюю встречу, волосы стали темнее, а в уголках глаз залегли не морщины — те едва уловимые предвестники их скорого появления. Будь она человеком, то он бы обвинил неподходящий климат и бессонницу, но с этой женщиной было слишком все сложно. — Вы не торопитесь? — Сайбок обещал присмотреть за малышкой… Думаю, они еще спят. — А вы не устали? Романа в ответ пожала плечами. — К моему возрасту многое уже надоедает. Здесь, по крайней мере, я нужна. — Вы, — Спок благоразумно решил не вспоминать про настоящий возраст Романы, который явно изменился на большее время, нежели прошло для него, -… вы так и не получили ответ на свое послание? Женщина закусила нижнюю губу, поднимая на него полные боли глаза. — Получила… Пока я воевала за чужую свободу мой родной мир был уничтожен, стер из хода истории, как я и предполагала. Уцелело около десятка наших, разбросанных по всему мирозданию, не считая нескольких метисов. Вы спрашивали днем: почему я выбрала Новый Вулкан. Он похож на Галлифрей за пределами защитных куполов куда больше, чем тот Вулкан, что был настоящим, — ее голос становился все тише, пока не стал совсем невнятным. Романа попыталась удержать непрошеные слезы, прикусив ребро ладони, но ее остановили на полпути. Таймледи по-прежнему не заботилась о стабильности ментальных щитов, но вместо злобы или бессилия сознание Спока окатило теплой, дружеской волной привязанности — чувства, которое ни Нийота, всегда бурлящая как горный поток то похотью, то гневом, то ревностью, то сочувствием, ни с тем более ледяная логичная до равнодушия и презрения Т’Принг никогда к нему не испытывали. Что-то похожее он несколько раз ловил от капитана за особо удачной партией в шахматы, но те эмоции были чище, ближе к базовым, как эссенция по сравнению с духами. Вулканец прекрасно понимал, что продолжая держать Роману за руку, он нарушает все правила приличия, но тот факт, что к концу этого дня он покинет не только Новый Вулкан, но и, возможно, территорию Федерации, вроде как его оправдывал. — Нам не следует больше пересекаться, — женщина разочаровано вытащила ладонь. Вытирая соль со щек, Романа перекинула на плечо штатив и поспешно ушла, оставляя Спока гадать, что же в этот раз он неправильно сделал. Ему следовало вернуться на корабль, но впервые за долгое время он не чувствовал, что его решение правильное. Им предстояла дипломатическая миссия и полет к базе Йорктаун. Спрашивать совета у старого себя, который непременно бы настаивал на службе во флоте, он так и не решился, пребывая в уверенности, что у него еще есть время. Как выяснилось потом — он упустил последнюю возможность пообщаться с послом Селеком, потому что тот скончался через две недели в возрасте ста шестидесяти двух лет от сердечного приступа. За последовавшие за известием о его смерти несколько дней они потеряли Энтерпрайз, спасли космическую базу и всю Федерацию от спятившего бессмертного, а также нажили себе кучу проблем с бюрократами. Однако это не помешало плану всей командой вправить мозги капитану, напрочь отказывающемуся отмечать свой День Рождения. Спок считал это празднование так же неуместным, но по совершенно другой причине. После празднования они возвращались на жилые палубы вместе с капитаном, вопреки своей привычке благоразумно остановившемся после третьей порции спиртного. Джим не скрывал того, что скучал по доктору Маркус, запросившей перевод в штаб из-за обнаружившейся вскорости после миссии на Грамарии беременности. Ее решение было верным, но все равно ставило крест на этих отношениях, трещавших по швам и без расстояний. Капитан пытался убедить Кэрол в обратном: что он выдержит эту разлуку, но это было ложью, и теперь он определенно чувствовал себя подавленным и боялся сорваться, накликав еще большую беду. — Вы удивительно предсказуемы, мистер Спок, — у входа в отсек, отведенный вулканцу, стояла не то девушка, не то женщина в мешковатом мятно-зеленом платье, едва перевалившем за звание длинной кофты и общим покроем, походившим скорее на старую школьную форму. Спок окинул незнакомку быстрым взглядом: густые волосы, затянутые в тугую прическу на макушке, серые глаза, на дне которых угадывались следы задавленного веселья, бледное лицо, брови с изломом, подкрашенные угольным карандашом, чуть заостренные уши. Она не дотягивала до вулканки по многим параметрам, начиная от чрезмерно расслабленной позы и заканчивая скупой полуулыбкой, но вулканская кровь определённо в ней присутствовала. — Мы знакомы? — незнакомка в ответ вздернула бровь вверх в крайне знакомом жесте, после которого Джим едва удержался от желания ущипнуть себя. Споку же повторное представление больше не требовалось. — Доктор Финн предложила несколько опустить брови и уменьшить нос, раз уж лицо пострадало после инцидента с клингонами… Но я не предполагала, что меня будет сложно узнать. — Мой комплимент мастерству хирурга, лицо почти соответствует золотому сечению.  — Девять и восемьдесят одна сотая из десяти баллов, если быть точной. — И все же твое нахождение здесь довольно неожиданно. — Оказывается, что говорить капитану, что он самонадеянный болван, если верит слову контрабандиста, теперь называется плохой психологической совместимостью, так что меня сплавили на испытательный полигон… — пожала плечами женщина, прежде чем перевести многозначительный взгляд на Кирка, пытавшегося слиться со стеной и подслушать, — Мы можем поговорить без свидетелей? — Джим позволишь? — Спок повернул голову к капитану, одарившему его понимающей сальной ухмылкой. — Да, конечно. Спокойной ночи, коммандер, — Джим со второй попытки ввел код к двери отсека и скрылся, оставив их одних в подозрительно пустом для такого часа коридоре. — Тебе должна быть известна эмоциональная несдержанность многих видов и их нежелания полагаться на логику. — Моя репутация и без того основательно подмочена… Мама просила передать тебе кое-что прежде чем… — женщина сделала невнятный пас рукой, пытаясь скрыть известные ей вещи прежде чем полезла за ворот–стойку. На свет было вытянуто что-то, напоминающее среднее между потемневшим маховиком времени из старой классики и механическими часами на длинной, дважды обернутой вокруг шеи цепочке, которая, как оказалось, оставила белесый след на коже от долгого ношения. — Ее дневник. Я попыталась разобрать шифр, но потерпела неудачу. Зато надпись на корпусе вполне переводима. Она перевернула украшение обратной стороной, на которой были узнаваемые круги и линии галлифрейской письменности, и с предельной осторожностью, избегая контакта кожи к коже, передала медальон в руки Споку. — Ɛs ımıl lɐvɛjɹna ımıl ɬɛrɪl ɛk ımıl oburʃ. Моя семья — моя сила и мое разрушение. — Она научила тебя… — почти удивленно отметил вулканец. — «Уэллс» вызывает Одри. Прием, — в разговор вклинился искаженный голос из коммуникатора, — что удалось узнать? Женщина поднесла браслет ко рту, зажимая клавишу вызова и взглядом прося подождать еще пару секунд. — Одри — «Уэллсу» прием. Для начала это не восемьдесят третий… Мы промахнулись на двадцать лет. На дворе шестьдесят третий, двадцать седьмое марта, это база Йорктаун… Из коммуникатора раздался разочарованный вздох. — В общем, я нашел в чем была проблема. У нас на выходе из атмосферы лопнул ртутный змеевик. Но ты ведь знала это еще до старта, иначе бы у нас не было бы запасного. Это то, что я думаю? — Дэвид, ты преувеличиваешь мои способности к телепатии. Сможешь заменить на запасной? — Весьма вероятно… Но будет лучше, если ты мне поможешь. Не хочу надышаться. — Дай мне пару минут, мне надо закончить одно дело. — У нас все время мира, — мужчина сбросил вызов. — Значит, двадцать лет, — Спок склонил голову на бок, пытаясь осознать тот факт, что через двадцать лет они будут тестировать трансвременные корабли. По его расчетам это должно было случиться не раньше конца двадцать четвертого века. Означало ли это, что Романа поделилась с Федерацией знаниями? Или все же события с Нерадой ускорили этот процесс? — Двадцать лет, — кивнули ему в ответ, — медальон подключается как все обычные устройства. Вместо пароля дата гибели Вулкана в земном формате. — В твоем времени Романа умерла? — вместо десятков интересующих вопросов спросил он. Все равно ему ничего не расскажут. Это против правил. — Я… я не могу сказать, — женщина нервно перекатилась с пятки на носок, — мне, пожалуй, пора. — Будь осторожна, Саавик. Она поспешно ввела что-то на панели браслета, и в уже растворяющихся желтых искрах Споку померещился ответ, очень похожий на «Обязательно, пап». По всей видимости, современные защитные щиты для транспортаторов того времени не представляли препятствий. Внутри медальона оказался встроенный съемный диск размером где-то в половину йобибайта, но все файлы, записанные на него, как и было сказано, оказались зашифрованы. Их можно было открыть, но они представляли собой лишь набор символов, который ежесекундно менялся. В попытках понять систему шифровки исключительно из научного любопытства, а не потому, что ему было интересно содержание записей, Спок провел весь оставшийся вечер, прежде чем в совершенно человеческой манере уснуть за столом — вольность, которую он себе не позволял даже будучи ребенком. __________ *Skveon-Mershtijki (англ. East Mershtak)– восточный мерштак. Один из голических языков Вулкана. ** Mye’Seo — До свидания (галлифрейский) ***Теодолит — Геодезический и астрономический угломерный инструмент.