***
Открыв глаза, девушка испуганно начала осматриваться по сторонам, пытаясь понять, где находится и вспомнить, что же произошло некоторое время назад. Вокруг царила полутьма, лишь огромный камин освещал помещение, наполнял его звуками треска брёвен. На стенах висели портреты незнакомых, но, по виду, очень статных людей, что были одеты, словно короли. Полы покрыты пушистыми коврами с длинным ворсом, а на небольшом деревянном столике, стоящем перед массивным кожаным диваном, на котором и находилась девушка, стояли пара подсвечников и графин, судя по всему, с вином. Потерянно оглядываясь по сторонам, шатенка аккуратно опустила ноги на пол, удивляясь отсутствию столь любимых когда-то кроссовок и мягкости белого ковра. «Это сон? Где я?» Она встала и сделала пару шагов в сторону картин, разглядывая их, пытаясь узнать хоть одно лицо, но всё было тщетно, люди совершенно незнакомы. Лишь за одно у неё уцепился взгляд: практически у всех были зелёные, цвета весенней листвы глаза. Прямо как у неё. Озадаченность на лице сменилась хмуростью. Детальки пазла никак не хотели складываться в одно целое. «Какой-то непонятный парень, какого-то чёрта с крыльями, теперь это странное помещение, больше похожее на гостиную во дворце. И где вообще хоть один человек? Сплошное недоумение.» Аккуратно проведя пальцами по раме, она услышала звук позади себя. А когда обернулась… увидела её. Холодный взгляд голубых глаз пронзал, казалось, насквозь, проникая в мысли, в сознание, в саму суть. Блондинистые волосы аккуратно ниспадали с плеч, идеальная осанка, одна рука спрятана за спиной, в другой же находился бокал с красной жидкостью, а на лице красовалась безумно пугающая ухмылка. Одета девушка была в белый брючный костюм, несколько верхних пуговиц идеально выглаженной чёрной рубашки расстёгнуты. Единственное, что совершенно не вписывалось в образ — босые ноги, но даже при этом она выглядела невероятно красиво и… пугающе. — Рада видеть тебя, Александрия, — голос был пропитан хрипотцой, спокойный, сдержанный, но также шатенке на секунду показалось, что в нём проскользнули нотки… теплоты. — Вы меня явно с кем-то спутали. Алисия не понимала, почему эта таинственная девушка назвала её другим именем, да и парень ведь тоже использовал именно его… Но больше всего удивляло, что говорила блондинка так, будто они давние знакомые. Голубоглазая усмехнулась, медленно подходя ближе, но, заметив, что девушка напротив чуть отступила назад, остановилась. — Нет, не спутали. Ничего, скоро ты сама всё поймёшь. — Почему я здесь? Кто такая Александрия? И кто Вы? — Слишком много вопросов. Всему своё время, — всё так же спокойно ответила девушка. — Вина? Увидев недоверие в зелёных глазах, она выпустила смешок. — Ну же, не бойся, оно не отравлено. — Это всё слишком странно. Я Вам не доверяю. — Я понимаю. Несмотря на столь сильный скепсис гостьи, блондинка всё же прошла к столу и налила в бокал вино. Установив с ней зрительный контакт, девушка двинулась навстречу, протягивая прекрасный напиток. Переведя взгляд на протянутую руку, шатенка ещё несколько секунд простояла неподвижно, после всё же принимая предложенный бокал. Вновь устремляя взгляд на лицо незнакомки, замечая лёгкую улыбку, она недоумевающе приподняла бровь. — Так что, время объяснений ещё не настало? — глядя прямо в глаза, девушка чуть склонила голову набок. Блондинка пугала её, но, помимо всего прочего, вселяла дикий интерес к своей персоне. — Я Кларк. Кларк Гриффин. И раньше мы с тобой были очень близко знакомы.Несколькими днями ранее
— Мисс Гриффин! Мы нашли её! В просторный кабинет на всех парах влетел молодой человек. Он очень торопился донести столь радостную новость своей госпоже и сейчас, пытаясь отдышаться, радостно её озвучил. Девушка, что в этот момент стояла спиной к двери, чуть вздрогнула. Она медленно повернулась, устремляя удивлённый взгляд на гонца. — Вы уверены? — Да, госпожа, это точно она. Вот только… есть проблема, — на этих словах паренёк поник, радостная улыбка пропала с его губ. Кларк прикрыла глаза, делая тяжёлый вздох. «Она нашлась. Моя детка нашлась. Боже, столько лет поисков… но…» — В чём она заключается? — открывая глаза, спросила блондинка. — Она… Я не уверен, но, кажется, она ничего не помнит. Совершенно. — Как это не помнит? — глаза девушки мгновенно наполнились огнём. — В смысле ты не уверен, чёрт возьми? Парень, завидев такую реакцию, тут же вжал голову в плечи. Все знают, что случается с гонцами, принёсшими плохую весть, но ему казалось, что весть как раз-таки хорошая… за исключением одной детали. — Нельзя знать наверняка, возможно, она просто скрывает свои знания. Но… Александрия живёт среди смертных, и, я бы сказал, что она одна из них. Гриффин отвернулась. Она не хотела показывать свои эмоции перед подчинённым. Её переполняла ярость, но также и безграничное счастье. Этот неистовый поток эмоций убивал. «Александрия…» Сжав кулаки, девушка вновь повернулась в сторону двери. — Пришли ко мне Эйдена. Сейчас же. И подготовь поместье. У нас будут гости.Настоящее время
— Кларк, — будто смакуя, повторила шатенка, — прошу прощения, но я Вас впервые вижу. Мы не можем быть знакомы. Ах да, где мои манеры. Моё имя Алисия Дебнем-Кери. Зеленоглазая явно пришла в себя, её голос наполнился непонятно откуда взявшейся уверенностью. Но, услышав во время произнесения имени очередной смешок, она вновь непонимающе уставилась в глаза напротив. — Что смешного? — Прости, ничего, — голубоглазая уже даже не пыталась сдерживать улыбку, уж очень её забавляло настолько непривычное поведение девушки. — Пройдёмся? Увидев протянутый ей локоть, Алисия лишь хмыкнула и, всё же сделав глоток вина, шагнула вперёд, даже и не думая принимать этот жест. Устало вздохнув, Кларк пошла следом. Несмотря на подтверждение факта, что Александрия точно ничего не помнит, в душе Гриффин всё же таилась надежда, что это неправда и, при встрече, на столь любимых пухлых губах её девочки появится та самая нежная улыбка, что она подойдёт, обнимет и поцелует свою давно потерянную супругу… Но реальность оказалась куда суровее. Во взгляде были лишь растерянность и страх. Она не узнала. Не вспомнила. Сердце Кларк больно кольнуло, но девушка не подала виду, она обязана была напомнить Лексе… Напомнить, кто она на самом деле и как сильна их любовь… Подойдя к огромной двери, Алисия заметила свои кроссовки и стоящую рядом пару туфель. «Весьма забавно.» Вся эта ситуация, это место, эта девушка, шатенке и правда было забавно здесь находиться. Она будто попала в какой-то фильм, и, понимая, что ей вряд ли причинят вред, просто расслабилась, позволяя себе плыть по течению, скидывая всё на проделки хорошей фантазии и крепкого сна. Но больше всего её сейчас забавлял взгляд блондинки на безумно потрёпанные жизнью кроссовки. Сказать, что они были убиты — ничего не сказать. Но девушка ничего не могла с собой поделать, с любимыми вещами не так то просто расстаться, даже если время столь нещадно к ним. — Что-то не так? — невинно спросила она. Ещё с секунду простояв, бегая взглядом по внешнему виду шатенки, голубоглазая чуть кивнула своим мыслям. — Думаю, для начала тебе стоит переодеться. — Что? Мне нравится моя одежда, я не хочу этого делать. И, хотя Алиша говорила не совсем правду, голос был просто пропитан негодованием. На самом деле, перед тем, как лечь слушать музыку, девушка занималась примеркой вещей из шкафа, а посему, когда перед ней предстал таинственный незнакомец, выглядела она весьма несуразно. Растянутые серые спортивки, чёрная приталенная рубашка, поверх красная кофта с большим капюшоном и… серые кроссовки с зелёными шнурками. Сейчас она выглядела крайне странно, а в данной обстановке и вовсе казалась белой вороной. — Я настаиваю. — Только если после этого Вы пообещаете мне ответить на все вопросы. Чуть призадумавшись, Кларк кивнула, тихо прошептав себе под нос: — Но ты всё равно мне не поверишь… Девушки проходили по длинным коридорам, освещённым лишь множеством свечей. Алисия внимательно осматривала всё вокруг, ей определённо нравилась отделка помещений, всё было красиво и со вкусом, не говоря уж о таком безумном количестве обожаемых ею свечей. Кларк же следила за реакцией девушки, она улыбалась, вспоминая, как долго они спорили насчёт освещения, и каким интересным способом Лекса всё же уговорила её на это. — Проходи. Я буду ждать тебя в комнате в конце коридора. Приоткрывая дверь, блондинка ещё раз оценивающе прошлась взглядом по девушке, а после развернулась и ушла в упомянутом ранее направлении. Для неё это всё оказалось намного сложнее, чем можно было предположить. «Красивая голубоглазка, не поспоришь. Надеюсь, я вспомню это всё, когда проснусь. Занятная выйдет история.» Пройдя в помещение, Алисия ахнула. Это, судя по всему, была спальня. И сделана она была в эдаком средневековом стиле. Чего стоила хотя бы огромная резная кровать, покрытая шкурами. Шатенка подошла и, прикрыв от наслаждения глаза, провела рукой по безумно приятной на ощупь шерсти, от чего с губ сорвался удовлетворённый стон. Она впервые за долгое время позволила себе искренне улыбнуться. «Интересно, как во сне могут быть настолько яркие ощущения…?» Немного переведя взгляд в сторону, шатенка заметила то, что явно предназначалось ей. На вешалке висел идеально выглаженный костюм. Он очень напоминал тот, что надет на Кларк, но на этот раз чёрный с белой рубашкой. На полу же рядом стояли туфли. Две пары: на высоком каблуке и сделанные в мужском стиле на маленьком. Заранее отдавая предпочтение вторым, девушка продолжила всё осматривать. На небольшой тумбе рядом лежали красивые чёрные часы. «Да уж, они просто идеально вписываются в этот интерьер, хотя о чём это я…» Приоткрыв ящик, она обнаружила небольшую расчёску и зеркальце, тут же подхватывая в руки и внимательно осматривая свой внешний вид. Происходящее с каждой секундой всё меньше походило на сон, но Алисия старательно отгоняла эти мысли. — Ну что же, начнём перевоплощение. Зеленоглазая быстро разделась и сложила вещи в аккуратную стопку на краешек кровати, ещё раз оценивающе осмотрев оставленные ей одеяния, она одобрительно кивнула и принялась одеваться. Верхние две пуговицы рубашки также остались незастёгнутыми. А, как только рукава были подвёрнуты до локтя, на левое запястье как влитые легли часы. «Как странно. Одежда вся идеально по размеру. Даже часы и те, в точности до миллиметра, будто создавались под моё запястье. Неужели это всё подготовили, пока я была в отключке? Хотя да, это же сон, постоянно забываю.» В довершение причесав волосы и привычным движением уложив их на одну сторону, девушка ещё раз одобрительно кивнула. Ей явно нравился получившийся образ. Она выглядела чертовски статно и сексуально. Решив, что её и так уже заждались, Алисия двинулась прочь из комнаты, вспоминая слова Кларк. «Ага, в конце коридора, точно. Интересно даже, чем она там занята.» Тихонько открывая дверь, она заметила блондинку, что явна пыталась протоптать в полу дырку, ибо другого объяснения её хождению взад-вперёд найти было трудно. — Эм. Кларк? — Да? Ты уже всё? Девушка моментально обернулась, её рот приоткрылся от удивления, пока взгляд хаотично блуждал по зеленоглазой. «Боже, это и правда она. Она… Моя прекрасная, безумно красивая Лекса.» У неё перехватило дыхание, ведь, после столь долгой разлуки видеть свою истинную — это настоящее чудо. Сердце трепетало, а бабочки, казалось, готовы были к чёрту выломать все рёбра. «Как же сильно хочется к ней прикоснуться, вновь ощутить вкус этих сладких губ…» — Может, уже прикроете рот? Это, конечно, очень льстит, но в конце концов неприлично. Кларк опешила от этих слов, но рот всё же закрыла, выражение её лица тут же сменилось на недовольное. — Грубо. Очень грубо. — Как есть. Что же, я выполнила желание, теперь Ваша очередь. — Разумно. Кстати, просто прекрасно выглядишь, тебе очень идёт. — Мм, я уже поняла это по Вашей реакции. — Может, прекратишь выкать? Как бы для тебя это не было странно, мы не чужие люди… В глазах Гриффин отразилась горечь, и, несмотря на расстояние между ними, шатенка это прекрасно заметила. — Мы родственники? — Не совсем, — грустная улыбка отразилась на лице блондинки, — мы… супруги. Теперь очередь попрощаться с челюстью перешла к зеленоглазой. Она с недоумением смотрела на Кларк, будто бы ожидая, пока та скажет, что это просто шутка. Нет, Алисия, конечно, была неравнодушна к девушкам, но чтобы… У неё есть жена? Гриффин? «Да ну нафиг, бред какой-то, я, конечно, всё понимаю, но это перебор.» — Хм. Может, уже прикроешь рот? — усмехнувшись, повторила её слова блондинка, на что девушка лишь недовольно хмыкнула, пытаясь хоть немного осмыслить ситуацию. Растерянно потерев переносицу, она вновь устремила взгляд в голубую бездну. Воцарилась тишина. Тени от огня игриво бегали вокруг, успокаивая и придавая атмосфере некой… интимности. По крайней мере, так казалось блондинке. — Нет, это и правда какой-то бред, — вдруг вскинула руками зеленоглазая, издавая истерический смешок. — Лекса. Практически шепотом произнесла Кларк, делая небольшой шаг навстречу. Шатенку в этот момент будто пробило током, она сама не поняла, в чём причина, просто это звучало безумно… по-родному. Столько тепла, столько нежности было в этом обычном упоминании, казалось бы, даже незнакомого имени, во взгляде, что предназначался только ей. — Это имя- — Твоё. Это твоё имя. Александрия Грей, Лекса. Но многие звали тебя просто… Командующая. В ответ снова послышался нервный смешок. — Оглянись. Посмотри на портреты на стенах. Только сейчас шатенка наконец посмотрела по сторонам, ведь до этого всё её внимание было направлено лишь на… супругу? Ещё несколько секунд сохраняя зрительный контакт, девушка всё же подошла ближе к одной из стен, замечая большую картину в позолоченной раме. На ней была изображена Кларк, а сзади неё, положив руки на плечи, стояла… зеленоглазая шатенка, так сильно похожая на неё саму. Чересчур сильно. Они улыбались, не только губами, но и глазами. Художник настолько прекрасно справился со своей задачей, что казалось, будто это фотография, и она передавала всю нежность, что витала между девушками. — Это… Вы, то есть ты… хочешь сказать, что это я? Но как… как это возможно? — Я расскажу тебе. Но для этого нам придётся сходить ещё в одно место. — Это розыгрыш, да? Где камеры? Куда улыбаться? Ха-ха, нарисовали картины по фотографиям, прекрасно. Вполне предсказуемая реакция нормального человека, но почему же так больно колет в груди? Кларк сходила с ума от этой ситуации, от распирающих изнутри эмоций, от этого отречённого взгляда. — Просто… попробуй поверить мне, — тихо произнесла она. Настолько, что зеленоглазая еле-еле смогла расслышать слова. — Ты ничего от этого не теряешь. Просто… попробуй. Слова Гриффин были настолько пропитаны горечью, что сердце Алисии пропустило удар. Она умеет чувствовать, и терпеть подобное для неё просто невыносимо. — Хорошо. Я попробую. Но это всё так… сложно и странно, просто представь себя на моём месте. Взрыв мозга, ей богу, — уже тише сказала зеленоглазая, стараясь как можно мягче донести до девушки свои мысли. Бросив печальный взгляд на Кларк, она прошла к следующей картине. Оттуда на неё смотрели уже столь знакомые голубые глаза. На этот раз девушка не улыбалась, она пронзительно смотрела в сторону художника, а её губы изображали лёгкую ухмылку. Прекрасное синее платье подчёркивало голубизну глаз, нежно облегая стройную фигуру. — Очень красиво, — прошептала Лекса, от чего по телу стоящей рядом девушки прошлась волна теплоты. Подойдя же к последней картине, что висела отдельно, над камином, что была явно больше, чья рамка выглядела, на удивление, объёмнее и богаче. На ней изображена сама Александрия Грей. Именно так. На лице красовалась странного вида нарисованная «маска». В волосах были запутаны множество косичек. Зелёные глаза излучали величие, уверенность. Это был взгляд истинного командира. Казалось, этим взглядом можно было убить, настолько остёр и пронзителен он был. Лицо же при этом оставалось беспристрастным, ни тени улыбки, лишь железное спокойствие. Идеальная осанка и военная форма завершали образ. «Безумие… Неужели я могла быть… такой? Невозможно. Девушка на портрете просто невероятна. А эта форма… Она будто бы со времён французской революции. Мне правда жаль, что Кларк испытывает столь сильные угнетающие чувства, но, возможно, у неё просто какое-то психическое расстройство? Боже…» — Я знаю, о чём ты думаешь, — тоскливо послышалось со стороны. — Пошли. Гриффин протянула ладонь шатенке, уверенно глядя в глаза. У неё была последняя возможность объяснить девушке, что к чему. И она настроена решительно. Лекса просто обязана вспомнить себя. Вспомнить их любовь, их историю. Столько лет одиноких, ожесточающих поисков, за это время Кларк многое повидала, она искала без передышки, даже не будучи уверенной, что любовь всей её жизни всё ещё существует, что она всё ещё в этом мире и жива. Отворяя тяжёлую дверь эдакого подземелья, блондинка зажгла два факела, протягивая один из них удивлённо наблюдающей Алисии. Несмотря даже на два источника света, всё равно было безумно темно. От запаха сырости и весьма холодного воздуха девушку передёрнуло, ей казалось, что сейчас её ведут на съедение дракону. Незнакомая девушка, тёмное подземелье, факелы, атмосфера что надо. Спустя некоторое время Кларк остановилась, от чего зеленоглазая чуть не врезалась в неё, рука, что так вовремя легла той на плечо, предотвратила возможную неловкость. Но от этого касания блондинку будто прошибло током, мурашки табуном прошлись по телу, а из лёгких вырвался резкий вздох. Замечая подобную реакцию, Алисия сделала шаг назад, тихонько извиняясь. Немного прокашлявшись, блондинка проделала несколько нехитрых манипуляций, зажигая дополнительное освещение вокруг, на что рядом стоящая девушка лишь ахнула. Все стены просторного помещения были исписаны какими-то иероглифами и рисунками. — Это пророчество. То самое, что нас разлучило, из-за чего ты ничего не помнишь. Из-за чего твоё тело стало столь хрупким и ранимым, из-за чего ты стала смертной, — голос девушки эхом разносился по округе, заставляя ёжиться. А сами слова окончательно сводили с ума, ни о каком принятии не могло идти и речи, зеленоглазая уже практически ничего не понимала, не хотела понимать, но стойко выслушивала эти «бредни». Кларк же старательно пыталась избегать этого жалостливого и даже… осуждающего взгляда, она всё прекрасно понимала, но от этого не становилось легче, тугой узел на сердце затягивался всё сильнее, а ком в горле так и норовил вызвать непрошеные слёзы. И вот, спустя пару томительных минут, ей всё же удалось взять себя в руки. Девушка начала читать… пророчество. — Когда на мир обрушится война, и склонят головы все короли, свой первый вздох проделает дитя, запретное, по меркам всех стихий! Когда безумная любовь, запретный плод, заставит вздрогнуть каждого сердца, когда откроет первенец глаза… исполнится начертанное мной! Исполнится пророчество моё! Ведь свет и тьма не могут быть вдвоём! Не могут вместе быть, иметь своё житьё! Исчезнет тьма, исчезнет, пропадёт! Переродится, станет немощным дитя, и будет жить, как человек простой, беспомощный, без крыльев, чуть живой. Не будет помнить света, малыша, что был рождён любовью золотой, не будет помнить света и себя, судьбы, законченною мной! Как только было произнесено последнее слово, Кларк глубоко вздохнула и повернулась в сторону шатенки, что сейчас походила больше на натянутую струну. Непроницаемый взгляд направлен в одну точку, губы плотно сжаты, казалось, будто она и вовсе не здесь, и эта реакция пугала голубоглазую. Она не знала, чего ожидать, не имела ни малейшего понятия. Лишь спустя несколько минут девушка задала свой первый, разгоняющий столь томительную тишину вопрос. — То есть… У нас есть ребёнок? Кларк вздрогнула. Она хранила надежду, что упоминание пророчества просто обязано как-то… пробудить память Лексы. «Она не помнит нашего ребёнка… Она не помнит меня.» — эхом проносилось в голове. Мысли были безумно громкими, мучительными. Девушка прикрыла глаза и, приложив руки к висками, сокрушённо покачала головой. — Лекса… — Как его зовут? Или… её? — зелёные глаза устремились на блондинку, что, ещё раз качнув головой, всё же открыла свои голубые омуты. — У нас сын, Лекса. Вы уже виделись. Это он принёс тебя сюда. Его имя Эйден. Шатенка неожиданно вздрогнула, переведя взгляд в пол. — Ты… Ты что-то вспомнила? — Нет, я просто… не знаю. Странные ощущения. Это всё вообще очень странно. Мы можем вернуться наверх? Тут очень холодно, — тихий голос шатенки казался оглушающим для Кларк. Как долго она сможет держать себя в руках? Ни один учебник в мире не рассказывал, как вести себя в подобной ситуации, как не сойти с ума, как сдержать рвущиеся наружу горькие слёзы. Она нашла её, они снова вместе, но всё не так. Совершенно. Лишь тянущая боль в области груди. Как сохранять самообладание, когда любимый человек считает тебя чужой… не помнит ни единого совместного момента, не помнит своё дитя, не помнит… себя. — Да, конечно. Пойдём. Шли девушки в полной тишине, каждая утопая в потоке своих угнетающих мыслей. Алисия всё ещё не могла поверить, принять, что всё вокруг может быть правдой. Но почему же тогда каждое имя, что произносила блондинка, будто пускало электрический разряд по телу? Почему после того, как она услышала пророчество, её будто сковало? Почему голова была готова взорваться…? Почему… стало так больно внутри? «Эйден… Какое красивое и тёплое имя, я хочу… ещё раз увидеть его.» Вернувшись в комнату, где висели их портреты, Алисия встала возле зажжённого камина, отдаваясь потоку мыслей, наблюдая за игрой языков пламени. Голубоглазая же, опёршись о стену, скрестила руки на груди и стала заворожённо наблюдать за профилем своей жены. Очередные минуты тишины… Но в этот раз они уже не были столь тяжёлыми, на удивление, атмосфера не была напряжённой, по крайней мере, так казалось Гриффин. Она наконец позволила себе чуть расслабиться, насладиться видом любимой, ведь она так соскучилась по этому прекрасному профилю, так давно не видела этого, с виду спокойного, но столь задумчивого взгляда. Лёгкая нежная улыбка отразилась на её губах, девушка старалась как можно чётче запомнить этот момент, ведь, если сейчас ничего не разрешится, она может уже навсегда лишиться своей истинной. — Кларк, — шёпот зеленоглазой приятно обволок сознание. «Только она может так произносить моё имя…» — Да? — Даже если это всё правда, если это всё по-настоящему, что же будет, если я не вспомню? Если память не вернётся ко мне? Лекса повернулась в сторону блондинки, заметив уже столь знакомый оттенок грусти в пучине голубых глаз. — Лекса, дорог…ая, — запнувшись на столь долго рвущемся на волю привычном обращении, которое здесь явно было неуместно, девушка приблизилась к зеленоглазой. Они стояли на расстоянии вытянутой руки, глядя прямо друг другу в глаза. Эмоции бушевали в каждой из них, тяжёлые, убивающие изнутри… Кларк так давно закрылась от любых чувств, что сейчас, когда она наконец-то позволила себе их ощущать, позволила себе отдаться им, ей стало казаться, будто те отдают настоящей, физической болью, будто каждый столь родной и одновременно с этим чужой взгляд любимой режет ножом, наносит сотни смертельных порезов. — Ты моя жизнь. Моё самое прекрасное проклятье. И, даже если память не вернётся, если так начертано судьбою, я готова пересказать тебе каждую секунду нашей жизни, показать тебе каждую когда-либо испытанную эмоцию. Я готова вновь впустить тебя в своё сердце, как бы тяжело и больно мне не было, я всегда буду рядом. Мы — единое целое. И от этого просто так не убежать. Моё существование бессмысленно без тебя, но… если ты захочешь уйти — я всё пойму. И пускай для тебя это сейчас чуждо, но когда-то… мы были друг для друга всем, и я готова отдать что угодно, только бы вновь увидеть твой любящий взгляд. Слова давались для блондинки крайне тяжело, как бы стойко она не пыталась держаться, но одинокая слеза всё же скользнула из её словно горящих синим пламенем глаз. Лекса стояла неподвижно, казалось, она и вовсе не слышала произнесённых слов, сгорая в этом пламени, утопая в бездне синевы. Она почувствовала, буквально на секунду, но почувствовала безумное тепло в сердце, безумную… любовь. Но это было столь мимолётно, она пыталась ухватиться за эти чувства, уловить их, но они будто спрятались, закрылись, как только были замечены. — Александрия… я, — поддаваясь резкому порыву, Гриффин опустилась на одно колено. Она больше не могла сдерживаться, да и не хотела. Как только блондинка это сделала, за её спиной раскрылись два огромных, прекрасных белых крыла. Зеленоглазая чуть отшатнулась, сразу же вспоминая встречу с… сыном. Крылья. Ей не померещилось… и сейчас она окончательно в этом убедилась. Мысли ворохом начали летать в голове. — Я клянусь тебе в верности, Александрия, клянусь хранить нашу любовь, как самое ценное сокровище. Что бы ни произошло, помни, я люблю тебя. Шатенка не понимала, что делала. Казалось, ей кто-то управлял, и она ничуть не могла этому противиться, будто бы подсознательно знала, что должна это сделать. Она медленно шагнула вперёд, протянула руку, двумя пальцами чуть касаясь подбородка блондинки, нежно, заставляя ту приподнять голову, посмотреть на неё, посмотреть ей в глаза. Два взгляда снова встретились, и девушка подалась вперёд, накрывая своими пухлыми губами губы Кларк. Аккуратно, будто боясь спугнуть, но в то же время с безумной нежностью пробуя их на вкус. Обе закрыли глаза, совершенно не замечая странного свечения вокруг, не замечая больше вообще ничего. Для них больше не существовало окружающего мира, только этот пропитанный любовью поцелуй. Они будто стали одним целым, две половинки, связанные сутью, давно потерянные, но всё столь же родные. Боль, что раздирала рёбра изнутри, отступила, стоило губам соприкоснуться. Все чувства ожили, пробудились от долгого сна и теперь безумным потоком хлынули наружу. За спиной зеленоглазой раздалось трепыхание. И обе девушки уже прекрасно знали, что это. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, они соприкоснулись лбами, раздирая свои лёгкие рваным дыханием, со всей любовью глядя друг другу в глаза… На губах красовались счастливые улыбки, а по щекам голубоглазой покатились неконтролируемые слёзы радости. — Твои крылья… — Кларк, малышка, прости меня. Прости, что тебе пришлось всё это пережить. Ты мой воздух, моя вселенная. Я безумно тебя люблю… Кларк, я- — Тшш… Голубоглазая приложила палец к губам девушки. — Я знаю, Лекс, я знаю. Лекса взяла любимую за руки, заставляя ту встать на ноги. Она вспомнила. Она всё вспомнила. И вновь могла по-настоящему чувствовать… Две девушки слились в объятьях. Свет и тьма. Ангел и демон. Совершенно разные, но столь необходимые друг другу. Вместе они образовывали единое целое, как инь и ян, что не могут существовать по отдельности. Они получили свой шанс быть вместе. И никому не позволят посягнуть на их любовь… — Я больше никогда не брошу тебя, мой белокурый ангел…