Я не падаю

Сова пепельного цвета, местами переливающая черным, залетела в комнату слизеринцев. Сделав пару кругов по комнате, осматривая присутствующих своими ярко-желтыми глазами, птица села на плечо темнокожего мужчины. Блейз Забини аккуратно отвязал письмо, на котором заметил печать. - От кого письмо, Блейз? - спросил Драко, сидя за своим рабочим столом и просматривая пергаменты. - Письмо из министерства, но... - Забини нахмурился, вертя конверт в руках, -...здесь не написано, кому. Драко отложил в сторону пергамент, который изучал уже не один час, и про себя вздохнул. На лице блондина не появилось ни одной новой эмоции, он оставался непоколебимо спокойным. Письмо из министерства было адресовано ему, он ожидал его. Да и Нарцисса еще вчерашним утром сообщила, что к ней в мэнор заходил Кингсли Бруствер - темнокожий министр Магии с дурацкой шапочкой на голове и сережкой в ухе. Кто его вообще принял на этот пост? Кингсли больше походил на циркового клоуна, но нужно было отдать ему должное, с работой он справлялся лучше предыдущих министров. Благодаря ему волшебный мир быстро пришел к обыденной жизни после войны, Хогвартс был восстановлен, а новые министры не походили на предыдущих продажных министерских крыс... В письме, что принесла сова, было завещание о наследстве Драко. Совсем недавно по неизвестной причине убили Люциуса Малфоя. Наверное, кто-то не желал мириться с тем фактом, что Малфоя оправдали и не отправили в Азкабан, поэтому решили совершить над ним самосуд и убить его из ненавистного им маггловского оружия - пистолета. Пуля моментально пробила грудную клетку мужчины, попав прямо в сердце... Все вокруг то и дело трындели "Как ты, Драко?", "Слышал о твоем отце. Соболезную...", "Очень жаль, Драко..." и делали это с такими наиграно-грустными лицами, что хотелось блевать. Драко, как никто другой знал, что Люциуса никто не переносил на дух, все просто боялись Малфоя-старшего, Пожирателя Смерти, приближённого к Воландеморту, поэтому и были любезны с ним, делали все, чтобы не разочаровать его, пытались понравится ему, натягивая улыбки, а за отдельную плату, готовы были вылизывать ботинки... Точно так же относятся и к Малфою-младшему, со страхом, с желанием быть приближенным к их чистокровно-привилегированной семье. С того момента, как Драко узнал о смерти своего отца, никто не видел ноток скорби на его лице, оно оставалось неизменным: твердым, сдержанным, с толикой власти в глазах. Зато внутри него бушевал огонь. Как так может быть? Желать смерти человеку и в тот же момент любить этого человека, быть его идентичной копией? Да, Драко не раз желал смерти своему отцу. Каждый раз, вспоминая о том, как отец жестоко обходился с ним, с матерью, ногти невольно до крови впивались в ладони, но на лице не менялось выражение, ведь он Малфой, его так учили. Быть сдержанным, немногословным, жестоким, бросая на всех презрительные взгляды. Отца он любил, а мертвым он стал любить его еще сильнее. Конверт в руках Забини стал вибрировать, увеличивая колебания, заставляя темнокожего парня разжать ладонь. Как только он ослабил хватку конверт взлетел к потолку, принимая форму лица с глазами, ртом и даже бровями. "Личное письмо из министерства, назовите ваше имя!" - противным женским голосом произнесло парящее бумажное лицо. - Блейз Забини! - четко произнес парень. - Извините, мистер Забини, это не ваше письмо. Хм... - бумажное лицо подлетело к другому парню сидевшего на кровати. - Назовите ваше имя! Опять этот мерзкий голос. - Ээ.. - толстяк замямлил пережевывая свой кекс. - Я... Винсент... - Драко Малфой! - четко произнес он, не желая тратить время и выслушивать этот омерзительный голос. Бумажная голова медленно развернулась к мужчине с платиновыми волосами и в миг оказалась рядом с ним. "Назовите ваше полное имя" - ядовитый голос снова резал по вискам. - Драко Люциус Малфой. - Простите, мистер Малфой, за то, что побеспокоили вас в такое время! Думаю... - протяжно начала она. - Вы уже догадались, что в этом письме? . - Да! - Малфоя уже раздражала эта прелюдия. - После прочтения прошу написать нам ответное письмо и примите наши соболезнования, мистер Малфой. - Взорвавшись на множество ярких искр, обычный конверт упал на стол перед Драко. Он не решался взять его, а лишь прожигал конверт взглядом, сохраняя неизменное стальное выражение лица. - Это... оно? - незаметно подошел темнокожий парень к столу. - Да. - Так же спокойно ответил блондин. - Если хочешь, мы можем открыть его вместе... - Нет, Блейз! - Драко поднял руку, чтобы его однокурсник замолчал. - Я не какая-нибудь сентиментальная девчонка, которой нужна жилетка, чтобы поплакаться. - Он встал из-за стола, небрежно схватив конверт и направляясь прочь из спальни Слизерина. - Ты куда? - бросил вслед Забини, в ответ услышав лишь тяжелый удар закрывающей двери. Малфой уселся в пустой гостиной. Было уже поздно, и все разошлись по своим спальням, поэтому ему никто не мог помешать. Медленно раскрыв конверт, Драко увидел первые строки "Последняя воля Люциуса Малфоя...". Последняя воля. Последняя. Дальше конверт сменился другим почерком, этот почерк Драко знал, как собственный. Даже почерк у него был такой, как у отца. Ровный, четкий, с красиво выведенными закорючками... "Завещаю своему сыну Драко Люциусу Малфою все свое состояние: все ценности семьи Малфоев, которые передавались из поколения в поколение, особняк Малфой-мэнор в Уилтшире, звание Лорда..." Список был довольно длинным, перечисление многочисленных поместий Малфоев в разных точках света, бизнес, ценные бумаги и даже маленькая квартирка в центре Лондона, которая располагалась среди магглов, в общем счете, как единственный наследник, новоиспеченный Лорд Малфой получил все состояние отца. Драко только через месяц закончит учебу в Хогвартсе, а уже может не работать всю свою оставшуюся жизнь. Это и грело душу блондина, но также приносило глубокое отвращение, ведь для всех он навсегда останется богатеньким папенькиным сынком. В конце письма почерк сменился. Буквы были не такими ровными и аккуратными, как у отца, что и привлекло внимание Драко. "...так же, в связи с данным Люциусом Малфоем непреложным обетом с семейством Гринграсс, Драко Малфой должен жениться на Астории Гринграсс в возрасте 20 лет или же все состояние, переданное Люциусом Малфоем своему сыну, перейдет семейству Гринграсс..." Что-то внутри рухнуло. Тяжело, больно, опустошенно рухнуло. Должен жениться? Должен? Драко больно зажмурил глаза и сжал конверт в руках. Зубы заскрипели от напряжения. Он сам не заметил, как дернулся с места, ноги сами вели его. Дальше и как можно быстрее. Снова это происходит с ним. Всю жизнь он был лишь тенью отца. В детстве он считал это восхитительным: иметь власть, превосходство, внушать страx, быть сыном самого Люциуса. Быть Малфоем. Он почитал отца и считал его эталоном мужчины, которому стоит подражать, беспрекословно. Драко выполнял все то, что навязывал ему отец, даже если ему это совершенно не нравилось. Но мальчик вырос и стал замечать, что он не был личностью, он был лишь маленькой копией своего отца, тем, кто заменит его в будущем, тем, кто будет Люциусом вторым, которого запомнят лишь серой тенью его отца. Всю жизнь Люциус имел власть над сыном. Вся его жизнь и предназначение были прописаны ему еще до рождения. Разве он хоть когда-нибудь имел право выбора? С рождения ему навязали, что он обязательно должен попасть в слизерин, а если бы этого не случилось, Люциус бы разорвал его на части. Его заставили верить, что грязнокровки - это зло, которое не должно стоять рядом, что нищие - это мусор, с которым нужно обращаться должным образом. Его заставили ненавидеть Гарри Поттера. Его не спрашивали хочет ли он стать Пожирателем смерти, когда ставили метку на руке. Да его вообще изначально не спросили, на чьей он стороне, все было решено без него и ему ничего не оставалось кроме, как преклониться и проговаривать "Да, мой Лорд". И вот, его отец мертв, но продолжает решает за него. Драко быстрыми шагами бежал вверх по ступенькам на самую высокую башню Хогвартса, башню астрономии. Мозг кипел от ярости и злости. Снова контроль. Снова не иметь права выбора, как же его это достало. Хотелось забраться быстрее на эту чертову башню и выплеснуть все то, что сидело в нем. Весь гнев и злость. Да так, чтобы об этом слышали за несколько тысяч километров. Какая ирония. Та самая башня, где умер Дамбладор. Где Драко должен был убить его. Тогда у него был выбор. Умереть или убить старика и подчиняться Темному Лорду. И он смирился со смертью, опуская свою палочку. Гребанный выбор между смертью и чужой жизнью. - Сука! - Драко бил кулаком по каменной стене до крови, до боли, до жжения пока не услышал грохот позади себя. Краем глаза он заметил темный силуэт с палочкой в руках. Резкое движение, и Драко взмахнул своей палочкой. - Экспеллиармус! - палочка соперника отлетела прямо в его руки и только сейчас он заметил, что тень была маленькой и худой. - Малфой? Что ты... Голос. Такой мягкий, звонкий, знакомый... - Твою мать, Грейнджер! Какого хера ты тут делаешь? - девушка сделала шаг вперед, выбираясь из оков темноты, теперь можно было заметить ее потрёпанный вид. Рубашка была слегка помята, галстук был ослаблен, в руках, как не удивительно, был толстый учебник, кажется, по трансфигурации. Гермиона читала ее при свете люмоса, пока не услышала громкие шаги. Не желая быть замеченной, она решила притаиться в тени, пока не увидела Малфоя, который яростно колотил по стене. Гермиона вздрогнула, и книга невольно упала с громким шлепком на деревянный пол. "Черт" - выругалась она про себя, но не успела опомниться, как ее обезоружили. И вот, она теперь стоит перед Малфоем, у которого в глазах плескалась ярость. Гермионе хотелось спрятаться от этого взгляда, а лучше просто бежать от него, как можно дальше, но глупый интерес брал над ней вверх. Интересно, из-за чего Драко так взбешен? Неужели кто-то нагрубил нашему золотому мальчику? - Вообще-то, Малфой, если ты забыл, то я староста! И это моя обязанность проверять этажи и следить за тем, чтобы ученики, вроде тебя, не бродили по школе в поздний час! - она вздернула нос выше, бросая свой гордый взгляд. Этот вздернутый носик. Зазнавшаяся грязнокровка, думает, что может так надменно разговаривать с ним. Это даже нравилось ему... она такая маленькая и хрупкая, но не боялась отвечать самому Малфою. - Кстати говоря о должностях, где твой рыжий ублюдок? Разве старосты не должны патрулировать школу вместе? Гермиона лишь отпустила голову и прикусила губу. На самом деле, ей просто нравилось сидеть под звездным небом на астрономической башни и читать книги, особенно в последнее время. И сегодня вместо того, чтобы прочесать школу в одиночку, она предпочла засидеться допоздна в башне и поразмышлять о своем будущем. Уже через месяц они сдадут итоговые экзамены и уедут из Хогвартса. Навсегда. Впрочем, золотая троица могла уже и не возвращаться в Хогвартс после войны, ведь им давно предложили места в министерстве магии, но ребята решили вернуться. Это был единственный нормальный учебный год в Хогвартсе, когда не было приключений, никто не пытался убить Гарри или еще кого-то. Даже Малфой больше не кидал свои оскорбительные ядовитые фразы, лишь иногда, когда встречал Гермиону одну, он мог бросить колкую фразу на счет чистоты ее крови или отношений с Уизли, на что она лишь недовольно закатывала глаза, либо выдавливала из себя язвительную ухмылку. Такое поведение Драко по отношению к ней она списывала на неприязнь из-за происхождения. Если с Гарри они больше не были врагами, то значит и с Роном у них не должно было быть недомолвок, кроме глупости рыжего, их больше не связывало ничего. А вот Гермиона так и осталась грязнокровкой, и это никогда не изменится. Он назвал Рона рыжим ублюдком. Гермиона поморщилась, но ничего не сказала на этот счёт. После войны они начали встречаться. Это были обычные нормальные отношения, и всё, казалось, хорошо, но затем они снова приехали в Хогвартс. Теперь они жили по соседству в башне старост, каждый день могли видеть друг друга, да и знакомы они были уже на протяжении семи лет, поэтому Рон не стеснялся в выражениях, и Гермиона за весь этот год только и слышала многочисленные обещания, извинения, просьбы, нытьё... "...ну, Герми, я сегодня не могу, мы с Гарри идем на тренировку по квидичу..." "...ты не могла бы сама доделать расписание и провести собрание, я что-то так устал и хочу спать..." "...Ну, Гермиона! Я был очень голоден, это же не повод ругаться, из-за того, что я ушел на завтрак без тебя?..." "...Ой, а что, сегодня разве пятница? Я что-то засиделся у ребят..." "...Герми, дай мне домашнюю по зельевaрению, я не успел ее сделать..." Ни одного цветочка, ни приятного слова, такое чувство, что они были супружеской парой, отмечающей в этом году двадцатый юбилей их брака. Ровно две недели назад она пришла в бешенство, когда Рон с набитым ртом сообщил, что не намерен заниматься подготовкой к выпускному балу, ибо он ничего в этом не смыслит, и она и без него с этим прекрасно справится. Гермиона выговорила все то, что накопилось за это время, сопровождая это битьем посуды прямо по среди большого зала, оставляя учеников и учителей в легком шоке. С тех пор они не разговаривали и даже не пресекались, а, если и встречались, то держались подальше друг от друга. Поэтому вместо патрулирования она сидела здесь. "Пусть Уизли один этим занимается", - подумала она, поднимаясь в свое излюбленное место. - О, вы до сих пор не помирились?! - его голос перестал быть таким яростным, кажется, он полностью абстрагировался от своих проблем, переключившись на Грейнджер. "О, это прекрасная возможность, отыграться на ком-то. Лучше беги отсюда, грязнокровка." - Подумал блондин. - Это не твое дело! - получилось как-то не очень убедительно. - Верни мне палочку, Малфой. Я не буду докладывать на тебя и снимать балы, поэтому быстрее возвращайся в свою спальню, пока я не передумала. - Тихим, но строгим голосом произнесла она, поднимая глаза. Малфой как-то странно нахмурился, словно она произнесла что-то отвратительное и нелепое. Только сейчас Гермиона заметила, как сильно вырос тот маленький, высокомерный, папенькин мальчик. Он возмужал, и у него в глазах больше не было тех озорных бесят. Перед Гермионой теперь стоял взрослый, умный, непроницаемый, твердый, гордый, циничный Драко Малфой. Как иронично, но Драко всегда вызывал восхищение у Гермионы своей непоколебимой стойкостью, самоуверенностью, красотой и самое главное умом. Драко был вторым по знаниям, но, если бы он был таким же книжным червем, как Гермиона, он бы запросто мог обойти ее в учебе. - Нет, Грейнджер, я отсюда не уйду, и, если ты не конченная дура, то побежишь отсюда к своему щенку. Драко нахмурился, пытаясь прожечь взглядом девушку. Она вытаращила глаза, возмутишись. - Что, нашего принца кто-то посмел обидеть? – ехидно сказала Грейнджер. - Заткнись, Грейнджер! Просто заткнись. - Рыкнул Драко, он был сейчас слишком уязвим. Принц. Принц дураков. Принц в королевстве тьмы, крови и жестких рамок. Рамок, которые указывали ему как жить, кого ненавидеть, с кем дружить, на ком... жениться. В памяти снова всплыли строки завещания. Сердце больно сжалось. А в голове возник миллион мыслей. Он может отказаться от наследства, жить так, как ему вздумается, жить так, как он хочет. Но, полжизни он был не собой, все знают его как Малфоя, сына Люциуса, зазнавшегося аристократа, бывшего пожирателя смерти. Его никто не возьмет на работу за прошлые грехи, все будут тыкать пальцем и смеяться над тем, в кого превратились легендарные Малфои. Выбор между нищетой и свободой или богатством и обреченностью. Выбор. Который кидает тебя из крайности в крайность, и компромисса тут найти невозможно. «Что же будет с Нарциссой?» - с ужасом подумал Драко, она будет обречена на ужасную жизнь. Она не должна знать бед. Не должна. Нищета и социальное падение убьет Нарциссу. Ответственность за мать после смерти Люциуса теперь легла на плечи Драко, и он не мог допустить, чтобы Нарцисса страдала вместе с ним. Мать, это единственный человек, которому есть до него хоть какое-то дело. Родственников у Малфоев не осталось, а если бы и были, никто бы не помог, для всех они были бы позором семьи. К горлу подступил комок. Его сейчас стошнит от самого себя. От того, какое он беспомощное ничтожество. Он ногтями вонзился в перила башни и склонился над ними. Воздуха стало мало. Слишком мало. Драко и забыл, что был на башне не один. Гермиона вздрогнула и невольно отшагнула назад. Глупо было выводить Малфоя из себя и реагировать на его фразы, это ведь всего лишь Малфой, так было всегда. Ей стало не по себе, увидев как он склонился, казалось, что он сейчас выпадет из башни, а руки его побелели от того, как сильно сжимали дерево. Шатенка не знала, что ей делать. Разум говорил ей бежать, но человечность и сочувствие даже по отношению к Малфою брали над ней вверх. Сердце ее колотилось с бешеной скоростью. Шаг. Еще шаг. И громкий стук сердца. - Малфой. – Еле слышно сказала она, но он никак не отреагировал. Тогда она сделала еще несколько медленных шагов к нему. Подойдя ближе, она увидела лицо блондина: его взгляд был пустым и отстраненным, словно он был заколдованным. - Малфой. – Повторила она так же тихо, но он снова это проигнорировал. У Гермионы тряслись руки, сейчас они словно не принадлежали ей: тяжелые и холодные. Она сама не поняла, как положила свою ладонь поверх его. Теперь воздуха не хватало и ей. Драко был глубоко в своих мыслях, раздумывая о матери, своем будущем и перспективах. Вдруг что-то нежное и холодное коснулось его руки, это заставило разжать хватку. Он немного приподнял голову. Ее рука. Грязнокровка. Касается. Его. Он быстрым движением схватил девушку за горло и прижал к перилам башни. Но его ярость сменилась, когда он увидел ее лицо. На нем не было испуга, было лишь секундное замешательство, которое мгновенно улетучилось. Шоколадные глаза смотрели на него с сочувствием и... пониманием. Они оба глубоко дышали, глядя друг другу в глаза. Она такая живая и настоящая. Ее шея была в его руках, но она все равно смотрела на Драко так… он никогда не видел такого взгляда по отношению к себе. Помощь. Она предлагала ему свою помощь. Искренне. Бесстрашно. Глупая. Гермиона была чистой душой, у нее были права. Она могла сама выбрать, кем хочет быть, с кем и когда. Она жила так, как хотела, и поразительно, что имея такое право, она выбрала Уизли. Он не заслуживал ее. Не заслуживал. Но сейчас она выбрала остаться с ним. С Драко. Что бы отец сказал, если бы он встречался с грязнокровкой или имел с ней хотя бы какой-то контакт? Люциус был бы в бешенстве. Драко немного возрадовался, что он сейчас с ней, и Люциус уже ничего не может сделать. Ее глаза, были такими… на него никогда и никто так не смотрел. Искренне, без страха. Ее жизнь была сейчас в его руках, а она просто смотрит на него, пытаясь понять его эмоции. Словно доверяет. Доверие. Такое простое слово, а добиться его сложней всего. - Грейнджер, ну почему ты такая… - проговорил блондин глядя ей в глаза, но это не было какой-то насмешкой, в его голосе были другие нотки… Он отпустил шею девушки, положив руки по обе стороны на перила и отпустив голову вниз, посмотрел на носки их туфлей. Ему нужен отдых от ее глаз, пока он может себя контролировать. Он сейчас слишком слаб. Слишком уязвим. - Почему ты не ушла? – продолжая смотреть на носки туфель, произнес блондин. Гермиона прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Его глаза, глубокие и ледяные, как айсберг. Он был так близко, от этого вскружило голову, ей казалось, что еще немного, и она упадет в обморок. Гермиона впервые видела такого Малфоя. Без маски. Настоящего. С болью в глазах. С настоящими эмоциями на лице. У нее не было ответа на его вопрос, она сама не знала, почему осталась, почему не оттолкнула и не убежала от него. Но она точно знала, что хочет быть тут сейчас. С ним. Что может верить Малфою. Сейчас, когда он открыт перед ней. Ее руки все так же трясло. Она неуверенно протянула руку к его лицу. Грудь сильно вздымалась, казалось, что на башне слишком мало воздуха для них двоих. Когда она приложила ладошку к горячей щеке, по всему телу пробежали миллионы мурашек. Она глубоко и как можно тише выдохнула. Он не оттолкнул ее. Не начал снова душить. Не произнес гадких слов, он просто молчал, склонившись вниз. Она потянула его за подбородок. Медленно. Осторожно. Как с диким зверем, чтобы не спугнуть. Когда их глаза встретились, она снова увидела всю его боль, а он не возражал. Они понимали друг друга молча, эти взгляды были чем-то интимным, личным. Гермиона отпустила свой взгляд на секунду, ее желания были пугающими, но сейчас ее мозг был отключен, и она полностью поддавалась чувствам. Она неуверенно сделала небольшой шаг вперед, встав вплотную к нему. Драко не понимал, что она делала, но не возражал, не сейчас. Стук сердца отдавался в голову, руки трясло. Она чувствовала себя дрессировщиком в клетке с диким зверем. Робко и медленно она обхватила его за талию, а лицом уткнулась ему в грудь. Драко был удивлен, он не понимал, что происходит, но внутри него все переворачивалось. Словно он делал то, что запрещено. Она была запрещена для него. Драко чувствовал, как ее трясло, чувствовал запах ее волос, чувствовал ее тепло. Хотелось остановить время, застыть и запомнить это. Чтобы это отпечаталось в памяти. Навсегда. Он не обнял ее в ответ, а просто стоял, чувствуя ее рядом, чувствуя ее аромат и эти приятные ощущения внутри себя, которые он никогда не испытывал. Чувства переполняли ее. Ей хотелось большего, она хотела ощущать его еще ближе, хотела ощущать его кожу. Она подняла лицо выше к его шее. Аккуратно, нежно, почти невесомо она коснулась кончиком носа его кожи. Внутри словно что-то взорвалось, по коже пробежали теплые ручейки. Ей хотелось попробовать его. Почувствовать, какого это целовать Драко Малфоя. В горле пересохло. Она почувствовала, как он положил свою руку ей на затылок, зарываясь пальцами в густые волосы. Драко тихо выдохнул, когда ощутил ее касание. По коже пробежало тысяча мурашек. Он хотел ее. Сейчас. Тут. Чтобы она была его. Он повернул свое лицо навстречу ей. Горячее дыхание опалило девушку, она прикрыла глаза, поддаваясь к нему вперед. Драко медленно, осторожно приблизился к ее маленькому личику, еле коснулся ее губ, закрывая глаза и поддаваясь своим желаниям. Внутри него все переворачивалось, хотелось больно прижать ее к себе и не отпускать. Это была Грейнджер. Он хотел грязнокровку. Сейчас. Никто не посмеет отнять у него это мгновение и помешать сделать то, что он на самом деле хочет. Сам. Их губы соприкоснулись в нежном поцелуе. Эти ощущения внутри они испытывали впервые. Желание, близость, ощущение друг друга. Что-то внутри их притягивало. Сейчас это только их момент. Только сейчас. На башне. Гермиона чувствовала бурю разнообразных эмоций, словно все винтики в ней одновременно начали функционировать. Маленькими ручками она перебирала его рубашку на спине, боясь, что это приятное мгновение может раствориться. Драко обхватил ее тонкую талию, слегка сжимая и проникая языком глубже в рот. Внутри пробежала горячая струя, которая одурманивала, отключала мозг, заставляла полностью поддаться желанию. Горячо. Жадно. В глазах все помутнело, когда она запустила свою тонкую руку в белые волосы. Драко поддался вперед, снова зажимая ее возле перил. Дерево больно упиралось ей в поясницу, но она не обращала на это внимания. Не хотела этого чувствовать. Она отвечала ему, проникая своим маленьким язычком к нему в рот, заставляя внутри все выть от желания. Малфой залез руками под ее рубашку, ощущая ее горячее тело, она вся дрожала. Руки остановились на ее груди, чувствуя через тонкую материю лифчика, как ее соски затвердели. Это отдалось новым взрывом в голове. Гермиона глубоко дышала, ощущая его руки на своей коже. Такие горячие. Желанные. - Драко. – Прошептала она, когда он спустился с поцелуями на шею. По его телу разлилось миллион мурашек, только оттого, как она назвала его по имени. Тихо, нежно и чувственно. Незабываемо. Кто бы мог подумать, что грязнокровка могла вызвать у Драко Малфоя такие чувства. Ему не было омерзительно, он желал ее. Всю. Он не хотел думать о том, что будет после, о том, что будут думать окружающие. Он вообще не думал сейчас, а только наслаждался. Полностью. Бесповоротно. Малфой подхватил ее за ноги и посадил на перила. Он держал ее за талию, одно неверное движение, и она могла упасть и разбиться о скалы. Девушка растеряно посмотрела на мужчину. - Доверься мне… – выдохнул он ей в лицо. Его голубые глаза были серьезными. Ему так нужно было, что бы кто-то верил ему и доверил самое драгоценное – свою жизнь. Гермиона пару секунд просто смотрела в глаза мужчине, но потом просто невесомо кивнула. Малфой вновь припал к ее губам, жадно сминая эти мягкие, мокрые и сладкие на вкус губы. Девушка не боялась, она чувствовала, как крепко он ее держит за талию. Она верила ему. Сегодня. Сейчас. Они друг для друга. Гермиона почувствовала, как твердый бугор штанов упирался ей между ног. В голове начало мутнеть. Она обхватила ногами его бедра, желая быть ближе к нему. Все это сопровождалось томными вздохами. Руками она провела по его шелковистым волосам, спускаясь вниз к его рубашке. Одна за одной. Она расстегивала его пуговицы, пока он блуждал губами по ее шее. Глаза закатывались от удовольствия. Внутри все жгло. Было слишком жарко. Жарко для них. Двоих. Сумасшествие. Одержимость. Драко резким движением подхватил девушку и осторожно положил на деревянный пол. Он не мог больше терпеть. Почти судорожно он расстегивал на ее рубашке пуговицы. Пальцы не слушались, Гермиона помогала ему. Освободившись от них, он начал скользить губами по ее животу, ребрам, груди. Он сдвинул лифчик вниз, ощущая ее маленькую и упругую грудь. Она застонала, не сдерживаясь, закатывая глаза – это приводило его в сумасшествие. Он возбуждался еще больше. Руки скользили по ее бедрам вверх, направляясь под юбку. Она была уже мокрой. Для него. Его. Звук застежки заставил учащенно дышать, она водила руками по его волосам, плечам, груди. Он посмотрел ей в глаза, спрашивая разрешения. Нo этого не требовалось, достаточно было одного ее взгляда, и он вошел. Медленно, осторожно. Глухой стон. Сладкий, незабываемый. Он вошел в нее глубоко. До конца. Внутри нее было тесно. Это сводило с ума. Он начал медленно двигаться прижимаясь к ее горячему телу, сопровождая это рычащими стонами. Она поддавалась бедрами ему на встречу. Сумасшествие. Он начал двигаться еще быстрее. Вздох. Глубже. Горячее. Они встретились в горячем, мокром и непрерывном поцелуе. Экстаз ударял в голову обоим. Руки блуждали по телам. Не останавливаясь. Глубже, желаннее, сильнее. - Драко… - выдохнула она ему в губы, царапая пальчиками его кожу на спине и закатывая глаза от удовольствия. Толчки стали еще быстрее, глубже. Он сминал ее губы, до боли, до жжения. Его начало лихорадочно трясти, дрожь пробежала по всему телу, она издала громкий рычащий стон. Он кончил. В нее. Сердце все еще колотилось от адреналина. Они оба задыхались, лежа на полу. Им нужно было пару минут, чтобы прийти в себя. Осознание приходило только сейчас, они боялись пошевелиться, не зная, что сказать друг другу. Нужно ли вообще что-то говорить? Драко быстрым движением отпрянул от Гермионы, начав судорожно натягивать брюки. Интересно, что бы сказал сейчас его отец? Он бы получил 10 ударов плетьми, как в детстве за непослушание? Нет. Люциус сказал бы, что у него нет больше сына. Но к херам все это, теперь он никому ничего не должен, кроме своей матери… Гермиона медленно встала с деревянного пола, в душе теперь была пустота. Она сделала это, поддалась черту. Она не знала, что теперь будет, как теперь быть с Малфоем, что скажут ее друзья, если вдруг Малфой захочет всем об этом растрепать, что будет теперь с… Роном. Драко видел, как она застегивает рубашку, ее руки тряслись. Он подошел к ней, спустившись на одно колено перед ней, Драко помогал застегивать пуговицы, смотря ей в глаза. Видно было, что ей было неловко от этого, она не знала, что говорить и, как себя вести. Такого в ее книжках не писали. - Гермиона… - протянул он руку к ее лицу, чтобы посмотреть еще раз в ее большие и блестящие, такие красивые глаза. - Ты останешься лучшим моментом в моей памяти. Он встал на обе ноги и крепко ее обнял, словно в последний раз. Драко был открыт сейчас перед ней. Только сейчас и больше никогда. Никогда. Никогда он больше не позволит себе такого. И никто не будет знать об этом. Никто. - Обливиэйт.