Глаза цвета тьмы

- Можно в твой душ? – с порога выдает Алекс. Михаил мерит его взглядом, и на его лице можно заметить слегка наметившееся выражение замешательства. Парень кривит лицо в ответ и проводит рукой по слипшимся от пота после тренировки волосам. – Мне трудновато мыться с остальными солдатами, знаешь ли… У меня точно нет отдельного душа, чтобы меня никто не видел. - Ох, да. – отмирает, наконец, архангел. – Ты можешь воспользоваться моим. – он делает шаг в сторону и подталкивает парня в направлении ванной комнаты. Которая, оказывается, просто отвратительно роскошна. Алекс, как ни старается, не может удержаться от любопытствующих взглядов по сторонам, пока раздевается. Тут нет ничего даже отдаленно схожего с казарменными душевыми, которыми он обычно пользуется. Душ тут просто огромный, и есть отдельная ванна, широкая и богато декорированная. Алекс даже тормозит на минуту. Он не принимал теплую ванну, пожалуй, с… да, с тех пор, как он был ребенком. В те времена, помнится, он их не очень-то любил. Но сейчас идея отмокнуть в горячей воде звучит просто восхитительно. Раздевшись донага, он уже думает по-быстрому ополоснуться в душе и свалить, но на мгновение сомневается. Подходит к ванне, и его глаза выхватывают все больше шикарных черт: широкое и глубокое ложе, гордо возвышающееся на позолоченных львиных лапах, с позолоченным же краном сбоку. - Ты можешь принять ванну, если тебе хочется. Алекса аж подбрасывает от неожиданности, он стремглав оборачивается, неловко прикрываясь руками. Он определенно закрыл дверь ванной, когда зашел, но теперь она распахнута настежь, являя торжественно возвышающегося в проеме Михаила. - Извини, мне можно одному побыть? – сердито бурчит парень. Архангел игнорирует вопрос. Его взгляд следует за линиями татуировки на нижней части тела Алекса, где рисунок вьется спиралями вокруг бедер, потом спускается по икрам прямыми полосами; а высоко на бедрах татуировка заканчивается кольцами, будто подвязками. Алекс чувствует, как начинает заливаться краской под пристальным взглядом Михаила. Архангел всегда не спускал с него глаз, преимущественно потому, что был за него в ответе, но никогда он не смотрел на него так… будто исследовал, изучал тело Алекса со всей возможной основательностью. Парню кажется, что кожу будто иголками колет там, где её коснулся взгляд архангела. Это раздражает; и Алекс в который раз клянет чертовы татуировки, чертово звание Избранного, чертова Джипа и чертова Михаила за то, что все это происходит именно с ним. - Если тебе прям не терпится рассмотреть их, я могу хоть трусы натянуть? – вспыхивает Алекс, на что Михаил мягко парирует: - Я думал, ты собираешься принять душ. - Собирался, до твоего появления! - Прости. Пожалуйста, продолжай прерванные процедуры. В раздражении Алекс поворачивается, собираясь потопать в душ; но, едва он это делает, его слух улавливает тихий, но совершенно отчетливый вздох архангела. - Что? – спрашивает парень. Рядом на стене висит зеркало в полный рост, и Алекс приближается к нему, вертится и заглядывает себе через плечо. После того, как татуировки Избранного перекочевали на его кожу, ему не удавалось осмотреть себя в зеркале полностью, так что он понятия не имеет, что у него на спине. Рисунок там выглядит как две строки слова Божьего, которые бегут по центру спины, по обе стороны позвоночника; изогнутые линии рядом разлетаются в стороны наподобие крыльев. Центральные строки разделяются надвое прямо над задницей, и дальше по ягодицам вниз идут четыре полосы букв, которые очерчивают выступающие мышцы. Они спускаются на бедра и пересекаются с кольцами-подвязками на бедрах. Нет, это все, конечно, интересно и познавательно, но ничего тревожного или такого, что могло бы вызвать вздохи со стороны Михаила, там нет. В растерянности Алекс поднимает взгляд на отражение архангела. Темные глаза пересекаются с его в зеркальной глади, и внезапно парень отчетливо понимает, что именно написано на лице Михаила. Желание. Алекс прикрывает глаза, не зная, как быть с таким откровением. Сердце начинает биться быстрее, и он чувствует, как краска ползет со щек на шею, растекается по груди и плечам над татуировками. Михаил, и правда, всегда казался слегка… одержимым им, потому что постоянно пытался приткнуться где-то рядом, взять в свои руки его наказания. Но Алекс и думать не думал, что все это означало, что архангел хочет его. Хочет его прямо так, голым и беззащитным в его же ванной. - Михаил… - начинает парень, планируя сначала стребовать с него объяснений, а потом вытолкать из ванной. Но вместо должной требовательной интонации имя архангела выкатывается изо рта таким отчаянно-скулящим тоном, что Алекс тут же осекается, делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Потом он чувствует дуновение воздуха и обнаруживает, что Михаил стоит прямо перед ним. Парень отшатывается и врезается спиной в зеркало, жмурит глаза, а когда открывает – то лицо архангела оказывается очень близко, рот вытянут в жесткую полосу, а глаза, темные и глубокие, как ночь, глядят прямо на него. Алекс замирает под таким откровенным взглядом, и Михаил пользуется моментом – хватает его запястья и прижимает их к зеркалу рядом с его головой. Парень пытается вырвать их, но бороться с захватом архангела бесполезно. Взгляд Михаила опускается на промежность Алекса. Там татуировок нет, просто чистая кожа и соломенно-светлые волосы. И член Алекса, который дергается под взглядом архангела. Алекс стискивает зубы и прикусывает язык, пытаясь сдержать возбуждение, но это просто невозможно. Он ощущает взгляд темных глаз как физическое прикосновение, нетерпеливое и жгучее. Тело Михаила исходит голодом, напряжением, оно выгибается в сторону Алекса, а пальцы плотно сжимают запястья вдоль строк слова Божия. И член Алекса под взглядом архангела начинает набухать и расти, как растение, тянущееся к солнцу. Так или иначе, получается, что к неизбежному привели татуировки: они, как катализатор, взорвали ту опасную смесь ярости и симпатии, что была в их отношениях с самого начала. Выдыхая, Алекс, наконец, отпускает себя. Он позволяет себе желать этого – и дрожь возбуждения прокатывается по его телу, копится в бедрах, толкая их судорожным движением в сторону Михаила. Тот отрывается, наконец, от паха Алекса, с едва уловимой улыбкой. Алекс видит её только мгновение до того, как архангел целует его, так крепко, что он стукается затылком об холодное стекло. Алекс прижимается к нему и отвечает так же страстно. Язык Михаила сталкивается с его, бьется, как хлыст, сильно и быстро. Поцелуй длится всего пару мозговыносящих секунд, прежде чем архангел откидывается назад. Он отпускает запястья Алекса, мягко опуская их по бокам. Алекс ничего не предпринимает – просто ждет, с трудом вдыхая, и смотрит, в чем будет заключаться следующий шаг Михаила. А следующий шаг Михаила заключается в том, что он опускается на колени. Он делает это медленно, почти благоговейно – но все впечатление портит то, что он все так же гордо держит голову, и все не сводит темных глаз с Алекса. Правда, это вынуждает его смотреть сквозь ресницы, но, так или иначе, менее командирским взгляд от этого не становится. Алексу кажется, будто этот взгляд прибивает его к месту почище гвоздей. Он стоит, не смея шелохнуться, и чувствует, как кровь скачет по всему телу, наполняет его член, истекающий смазкой. От затянувшегося ожидания ему трудно дышать. Не нарушая зрительного контакта, Михаил одним плавным движением заглатывает головку члена Алекса. И тот кричит, жмуря глаза и стискивая зубы, тело напрягается от удовольствия. Он не в силах сдержать себя от того, чтобы отчаянно толкнуться бедрами, загоняя себя глубже в мокрое тугое тепло рта архангела. Вдруг руки Михаила впиваются в его бедра, с силой прижимают его таз к зеркалу. Алекс хрипит, пытается вырваться, но какое там – архангел и не думает его отпускать. Михаил сам задает темп – уверенный и гораздо более медленный, чем того хочется Алексу. Медленное движение вверх, до тех пор, пока во рту архангела не оказывается только головка; потом – такое же медленное движение вниз, и Михаил всасывает член Алекса, пока тот в конце концов не прижимается к задней стенке горла. Снова вверх, и снова вниз. Ощущения просто крышесносные, но Алексу даже на перегруженной чувствительности этого недостаточно, он отчаянно нуждается в большем. - Давай быстрее. – хрипит он. Михаил не отвечает, сохраняя все тот же спокойный ритм. – Черт… - Алекс сорвано дышит. Несмотря на то, что это Михаил перед ним на коленях, а не наоборот, он не владеет ситуацией по-настоящему, и может только безрезультатно поводить бедрами в железной хватке рук архангела. Удовольствие уже просто невыносимо. Алекс чувствует, как у него под кожей трещит электричество, и он уже почти, почти… но никак. Губы Михаила плотно обхватывают его ствол, язык проходится по всей длине широкими влажными движениями, и черт возьми, ему просто нужно, чтобы он делал это быстрее. Алекс протягивает руку и хватает архангела за волосы, пытаясь заставить его ускорить движения. Михаил реагирует почти сразу – убирает одну руку с бедра Алекса и оттаскивает его запястье, прижимает к зеркалу. Почуяв свободу, Алекс пытается двинуть бедрами, но движение выходит кривое, и он неловко тычется куда-то в щеку архангела. Михаил полностью выпускает член Алекса изо рта и поднимает на него сердитый взгляд; гнев и желание смешиваются в его глазах и рвутся наружу. - Стой спокойно. – приказывает он. - А ты, твою-то мать, делай это быстрее! – ответствует ему Алекс, тяжело дыша. Мгновение они сражаются взглядами, и, как это обычно бывает, Алекс может чувствовать гнев Михаила почти физически. Одна его часть хочет склонить голову и повиноваться, а другая – послать нахрен все, включая Михаила. На мгновение парень стискивает зубы, претерпевая борьбу двух темных инстинктов. Но в конечном итоге побеждает его член, до боли напряженный и твердый. Михаил достаточно близко к нему, чтобы чувствовался каждый выдох на разгоряченной коже, но и достаточно далеко, чтобы была возможность коснуться его. Алекс должен это изменить. - Ну ладно, черт возьми, твоя взяла. Я постою… просто… давай уже. – стонет он. И Михаил снова кладет руки на его бедра и погружает его обратно в свой рот. Алекс выворачивает руки против зеркала, пытаясь не стонать слишком громко. Архангел все так же мучительно-медленно двигается, как и раньше, и Алекс почти сразу оказывается на прежней точке: почти, почти, тело горит от желания кончить, но всего слишком мало. - Пожалуйста! – выдыхает он наконец, тут же закусывая губу и ненавидя себя за то, что слово прозвучало с таким отчаянием. Но слишком поздно. Когда Алекс опускает взгляд, то видит явную искру улыбки в глазах архангела, и его губы крепко-крепко сжимаются вокруг его члена, и… И его прорывает. Алекс кричит, пока его бьет оргазмом, и его сперма льется прямо в глотку Михаила. Тот сглатывает, смотрит, как парень откидывает голову назад, корчится в судорогах на зеркале, пытается ухватиться руками за воздух. Когда спазмы, наконец, стихают, Михаил мягко отстраняется. Алекс тяжело дышит, пытаясь перебороть звон в ушах. Он приходит в себя, наблюдая за тем, как архангел поднимается на ноги перед ним, улыбается ему – все той же полуулыбкой, что и обычно, за исключением того, что сейчас губы у него влажные, красные и распухшие… - Приятного купания. – говорит он и уходит, прикрывая за собой дверь ванной. Когда Алекс смотрит в зеркало, то замечает, что красные отпечатки пальцев Михаила на его бедрах идеально вписываются в промежутки между строками.