«The cruelest lies are often told in silence». (с) Robert Louis Stevenson. «Самую жестокую ложь чаще всего говорят в тишине». (с) Р.Л. Стивенсон.
-ххх-
Сакура повторяла шаги Ката, как вдруг почувствовала тупую знакомую боль внизу живота. Медик замер. «Черт возьми!» У нее начались критические дни. Не теряя времени, она мысленно перелистала в голове каталог дзюцу для куноичи, чтобы остановить такой ненужный на данный момент процесс. Эта техника была разработана специально для миссий, когда биологические процессы мешали выполнению заданий, и Сакура понимала, что сейчас именно такой случай. Конечно, просто кровотечение она могла бы выдержать (к тому же, представив выражение лица Саске после просьбы предоставить все необходимые средства гигиены, она практически согласилась пройти через это), но девушка не могла допустить даже намека на судороги, которые помешали бы ей бежать. Вообще план побега находился еще на стадии разработки, но ей хотелось быть полностью подготовленной к любой возможности. Она выполнила дзюцу, радуясь, что для него необходимо не больше чакры, чем для трансформации, поэтому оно не представляет опасности. Конечно, кто-нибудь мог заподозрить неладное в отсутствии у нее месячных, но она считала, что Санин скорее обрадуется, чем станет что-то подозревать. В конце концов, не он ли хотел, чтобы она забеременела? Сакура не сдержала легкую гримасу раздражения. Идея, что Орочимару и Кабуто ждали ее беременности от Саске, возмущала по многим причинам, и она теперь даже не знала, какая из них является основной. В то же время она продолжала выплевывать смесь, предоставленную Кабуто. Девушка знала, что поскольку она не занимается сексом, то зелье рождаемости ничем ей не грозит, но все же она не доверяла ничему, что побывало в руках медика Орочимару. Пить приготовленное Кабуто лекарство было то же самое, что и протолкнуть руку в пасть тигра, а затем хлопнуть того по носу. Сначала это были просто плохие мысли, а теперь очень Плохие Мысли. Проглотить снадобье по собственной воле – последнее, на что она согласится. - Это я! – послышалось по ту сторону от двери, и Сакура не спешила открывать, закатив глаза на резкость Саске. - Кто-нибудь пытался войти? – первые слова, вылетевшие из его уст, когда он вошел. - Ни тебе «привет», ни «как прошел день»? – фыркнула Сакура. – Ну честное слово, Саске! Ты так сосредоточен на себе, что я не чувствую удовлетворения от наших отношений! Ее серьезное и глубоко оскорбленное выражение лица длилось до конца предложения, а потом девушка захихикала. Саске каким-то образом удалось в одном взгляде отразить терпимость, раздражение и глубокое удивление одновременно. «Целый подвиг для человека, у которого все эмоции на лице закреплены в настройках «по умолчанию», - подумала Сакура, прежде чем заговорить снова: - О, давай, Саске, надуй щечки и потешь бедных заключенных – мне же нужно как-нибудь развлечься! - Кто-нибудь пытался войти? – повторил он. - Кабуто… мне кажется, - призналась Сакура. – Через некоторое время после того, как ты ушел, дверная ручка немного зашевелилась, словно кто-то пытался войти. Я спросила, кто там, но ответа не было, поэтому я заглянула в замочную скважину и увидела уходящего Кабуто, который что-то говорил… Трудно было разобрать, но звучало как «Интересно…» Саске с минуту обрабатывал ее заявление. Оказывается, его идея убедить Сакуру запереться была отнюдь не плохим экспромтом, так как Саске не мог придумать никаких причин, чтобы Кабуто искал его, а это значило, что его визит был именно к девушке. Но он мог придумать много причин вторжения медика в комнату, и ни одна из них не была приемлема. Хотя с другой стороны… он только что показал и Орочимару, и Кабуто, что намерен держать Сакуру подальше от них. И если они хоть чуть-чуть сомневаются в нем… то Кабуто вернется. - Ты должна прекратить все попытки сбежать, - приказал он. Если змеиный медик теперь будет внимательно следить за ними… Саске не хотел думать о том, что тот сделает, если застанет сбежавшую девушку. - Что? – закричала Сакура. – Какого черта вообще? - Просто делай, как я говорю! – зашипел Саске, его Шаринган автоматически активировался, будто он пытался запугать ее из-за неповиновения. - И не собираюсь, - сказала она, ее голос понизился, однако не потеряв ни свирепость, ни решительность. – Я не настолько наивна, чтобы потворствовать такому идиоту, как ты. Достаточно того, что я вообще тебя слушаю! Я хочу знать причины, уж будь добр! Саске стиснул зубы. Он не мог признать и сказать реальную причину – уж слишком это похоже на заботу. И если она подумает, что он беспокоится о ее благополучии (даже только потому, что она не в форме, и не может сделать этого сама)… ну, он не представлял, что случится – разве что его будут ждать слезы и лучистые глаза. А если не будут… от этой мысли становилось даже еще тревожнее. - Нет смысла ничего объяснять, - отрезал он. - Почему же ты тогда упираешься? Согласись со мной, и я замолчу. Саске подавил желание продолжить спор и остановился на том, что сильно хлопнул дверью в ванную. Сакура вздохнула, одновременно забавляясь и злясь такой перемене Саске обратно в ледяного, безэмоционального и требовательного. Он был горяч и холоден, как неисправный водопровод. И, конечно, она не собиралась слушать его иррациональные требования. Девушка просто решила бежать за его спиной. Часть ее задумывалась, почему она так задириста рядом с ним? Она давала парню отпор, когда была в облике Хару, да… но и теперь почему-то не могла остановиться.-ххх-
Сакура копошилась под одеялом, стараясь повернуться как можно тише, чтобы не потревожить спящее рядом с ней тело. Она смотрела на Саске, очертания которого освещал лунный свет из окна, и пыталась оценить примерный угол, под которым она могла нажать на нервное окончание, чтобы вырубить парня. После его сегодняшнего приказа она поняла, что лучше будет его нокаутировать, прежде чем бежать. Сакура решила, что не будет превращаться в какого-то конкретного раба – достаточно трансформироваться в случайного человека, смахивающего на слугу с воротником на шее, и уйти. Она возьмет кунаи и любому, кто встретится ей на пути, скажет, что она кузнец или что-то типа этого. Но нужно было убедиться, что Саске не будет пытаться остановить ее. Сакура внимательно посмотрела на точку на шее, в которую будет стремиться попасть. Она понимала, что у нее есть только один шанс. Если что-то пойдет не так, то Саске непременно проснется, и она даже не надеялась, что удастся уложить его, когда он в сознании и здраво мыслит. Удар должен быть быстрым, сильным и точным. Но даже когда куноичи поднимала руку, она задавалась вопросом, действительно ли это необходимо. Конечно, она может просто выскользнуть… обязательно ли доводить его до бессознательного состояния? Нельзя ли вырваться, не нанося повреждений? Сакура стиснула зубы, убеждая себя, что такое течение мыслей очень глупо. Ей нужно было бежать, и если Саске может помешать ей… она должна пойти на этот шаг. Ее рука опустилась… и время замерло, когда рука Саске поднялась, сжав ее запястье. Она посмотрела на его лицо, чтобы найти темные непроницаемые глаза, блестящие в лунном свете. Очевидно, Саске проснулся. Учиха был готов с того момента, как почувствовал на себе чужой взгляд. Когда он услышал дыхание Сакуры – все более глубокое и резкое – он знал, что она что-то замышляет. Но несколько минут девушка не двигалась, и ему даже показалось, что она заснула. Но потом все изменилось – ее ограниченная чакра разгорелась так тонко, что ее практически невозможно было почувствовать… и Саске понял, что она собирается делать. Она будет пытаться сбежать. Он запретил ей в открытую, и она решила сделать это без его ведома. Несколько мгновений он сомневался, не отпустить ли ее… но потом ощутил очень знакомую чакру в опасной близости. Кабуто. Если Сакура выйдет за дверь, то попадет прямо на медика. И Саске был уверен, что на этот раз трансформация не обманет Кабуто – он был начеку по поводу таких техник, ведь однажды уже поймал Сакуру… Так как ее рука спустилась к нему, он схватил ее запястье и остановил ее. Он видел ее шок, внезапно нарисовавшийся на ее лице, ее расширенные от удивления глаза, быстрый вдох. Потом она, видимо, решила продолжать борьбу, задействовав свою вторую руку, но парень перехватил и ее тоже. Он не хотел говорить вслух на случай, если Кабуто мог услышать его, поэтому замер, тряхнув головой в сторону двери в надежде, что Сакура поймет его. Но она не поняла, потому что была слишком занята, упорно сражаясь с брюнетом, пытаясь ударить его по голове. Хоть он уже получил достаточное доказательство ее решимости и силы, она все еще удивляла Саске – было странным думать, что в его отсутствие Сакура выросла в настоящий бриллиант. Он резко рванул на руках, потянул ее через себя и в то же самое время перевернулся так, что теперь нависал над девушкой. Ей удалось свести ноги, и она отчаянно пыталась ударить его ими, когда он схватил ее бедро и зажал его между коленей. Часть его разума осознавала, что что-то не так с этой борьбой, до того момента, пока он не понял одну вещь – Сакура не издавала ни звука. Она не ругалась, не рычала, не кричала… по крайней мере, она очень старалась не закричать. Видимо, ей не хотелось будить всех и обратить внимание на свой побег. Саске был рад ее предосторожности – если Кабуто зашел так далеко, подслушивая у дверей, то он услышит шорох простыней и сбитое дыхание, создающее именно такое впечатление, которое им необходимо. Конечно, Учиха просчитал различные варианты, чтобы успокоить Сакуру. Было бы легко, если бы он сражался с врагом, но сейчас он никак не мог заставить себя применить дзюцу или иные болезненные методы, которым его учили. Кроме того, борьба в тишине не должна занять много времени. Сакура подавила дикие проклятия и, выгнувшись, попыталась ударить Саске коленом в пах. Запрещенный прием, да, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. И Сакура была в отчаянии. Без ее супер силы она была во власти законов физики… законов, в которых побеждает тот, кто выше, тяжелее и сильнее. «Тупые тестостероны! - думала она обиженно. – Несправедливое преимущество в таких ситуациях!» Ее руки были прижаты к матрасу по обе стороны от головы (подушки уже давно были сброшены на пол). Саске подмял ее попытки ударить по самому слабому месту, подняв ногу и предотвращая брыкания. В одно мгновение он зажал ее бедра между своих ног, лишая ее возможности двигать ими. Она дергалась – зная, что это бесполезно, но нужно было что-то делать. Адреналин подбрасывал сил, и она выкрутилась вполоборота, пытаясь укусить Саске, чтобы он отпустил ее руки. Но тот просто перевел вес вперед, практически придавив ее, а их лица были напротив друг друга так, что его волосы спадали ей на глаза. Сакура пыталась пошевелиться, но поняла, что не может сделать этого. Она была придавлена, словно жук тапком, практически не имея возможности двигаться под весом Саске. Его ноги обхватывали ее, лишив способности ударить. Его бедра вжали ее собственные в матрас, поэтому у нее не было шансов брыкнуться или как-то выкрутиться. Его грудь практически приплющила ее тело, так что она еле могла дышать, а наличие рядом темноволосой головы, упирающейся в плечо, не давало укусить его. Запястья парень сжал настолько, что едва ли она могла ими крутить. Так Сакура уставилась в потолок, тяжело дыша, а все мускулы были сильно напряжены, словно это могло помочь ей спихнуть Учиху. Но потом девушка расслабилась под ним, неохотно принимая поражение. Саске был тяжелее того, чему она могла сопротивляться (по крайней мере, с этим дурацким ошейником), и в их нынешнем положении дальнейшее противостояние может лишь исчерпать ее. Но она не могла не извиваться в своих руках, пытаясь хоть как-то ослабить хватку. Саске был неподвижен, но Сакура не обращала на это внимания, не прекращая попыток хоть как-то ослабить давление и нормально дышать. Казалось, Саске читал ее мысли, потому что он вдруг приподнялся, освобождая девушку от своего сокрушительного веса, что препятствовал ее дыханию, оставив некоторое пространство между их телами. Промежуток был маленький, но все же. Сакура поняла, что лицо Саске теперь находилось прямо перед ее собственным так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своих губах. Нерешительно, но она позволила их глазам встретиться. И тут девушка почувствовала заряд в своем теле. В глазах Саске горел странный огонек, который она не видела никогда прежде, и хотя куноичи уже давно сдалась в их молчаливом поединке, Учиха не показывал желания уходить. Его руки все еще держали в плену запястья, колени до сих пор сжимали ее бедра, и хотя парень уже убрал большую часть своего веса, он все еще был близко к ней, и девушка чувствовала излучаемое им тепло почти как физическое давление. Сакура пыталась не обращать внимания на предательский голос в голове, убеждающий ее поднять голову на каких-то пару дюймов… и дотронуться до его губ. Звук дверного проема нарушил напряженный момент, как валун, упавший в гладкую воду. Саске моргнул, и Сакура почувствовала, как его мышцы дрогнули на ее запястьях, будто в него выстрелили. Харуно съежилась, когда свет из коридора прорезал комнату, и автоматически отвернулась от двери, зажмурившись. - Ой, прости, Саске, я не хотел вас прерывать, - ровный голос Кабуто так и давил на уши. Сакура старалась не морщиться, думая о том, в насколько нелепом положении их застали. Саске не запер дверь на ночь, решив, что никто не станет вторгаться в комнату, пока он с ней. Кажется, он ошибся. - Пошел вон! – прорычал Учиха. Сакура моргнула. Была едва заметная дрожь в его голосе, будто он что-то сдерживал. Кабуто проигнорировал его вспышку. - Господин Орочимару хочет виде… - Пошел вон! – еще более угрожающим тоном сказал Саске. Если это вообще возможно. Медик все понял, так как поспешил скрыться за дверью, позволяя темноте вновь поглотить комнату. Как только дверь закрылась, Саске тут же спрыгнул с нее, словно ошпаренный. Сакура осталась одна в кровати, усиленно моргая, чтобы привыкнуть к темноте. А в ванной зажегся свет, и Саске почему-то принимал душ. Куноичи снова подумала о своем плане побега, но сразу же отмела его. Окно не вариант (охранники тут же поймают ее), а Кабуто, вероятно, до сих пор гуляет по коридорам… так что она оставит это на другой день. Сакура положила подушки обратно на кровать, поправила одеяло и залезла обратно под него, убедив себя, по крайней мере, попытаться заснуть. Вряд ли ей это удастся, учитывая то, что только что произошло – огромный выброс адреналина, шоком ударивший по нервам… Что бы то ни было за чувство, когда Саске прижал ее – оно не вселяло оптимизма.-ххх-
Саске не включил холодный душ в попытке охладить возбуждение, охватившее его, когда он навис над Сакурой, нет. Напротив, он открыл такую горячую, которую только мог вытерпеть, чувствуя, как обжигающие струи падали на его кожу и словно в наказание стекали вниз. Он почти… Нет, не почти. Он никогда не сделал бы этого. Он даже подумать об этом не мог, не мог… Только холодное коварное шипение голоса Орочимару в глубине души шептало… Шептало, что он мог бы сделать это. Что у Сакуры с ошейником нет никаких шансов сопротивляться. Все население Звука считало, что именно для сексуальных целей он использует девушку, так что никто не обратил бы внимания на крики, доносящиеся из этой комнаты. Мерзкий холодный голос отметил, что он мог поднять эту ужасную сорочку вверх, обнажив стройные ноги… и сравнить реальность с фантазией. Хочет того Сакура или нет. Поэтому Саске и открыл горячую, в надежде, что вода обожжет рубцы на спине, вызывая боль и убивая то, что вместе с шепотом вылезло из потаенных уголков его души. Часть его сознания не могла не задаться вопросом, почему он так сильно отреагировал на ситуацию. Он уже оказывался в подобных положениях прежде с другими куноичи, но с Сакурой это казалось… сексуальным. Возможно, это мрак покрыл их ложным чувством близости, а возможно факт того, что они боролись в постели… Саске отказался рассматривать вероятность, что его рефлекс был обусловлен всего лишь тем, что Сакура извивалась под ним, тяжело дыша, а каждый сантиметр ее тела настаивал на своем. Он поднялся с нее прежде, чем она успела заметить реакцию его организма… прежде, чем она смогла осознать, насколько темный и витой путь выбрал его разум. Учиха сделал очередной поворот крана горячей воды. Саске знал, что изнасилования случались в Звуке. Это происходило и в Конохе, если уж на то пошло… но в Конохе имелись законы, направленные на борьбу с таким беспределом. Чего не было здесь, в Звуке. Многие рабыни, некоторые мужчины – и даже некоторые слабые ниндзя – прошли через унижения в свое время. И он не мог не задаваться вопросом, почему его это не беспокоило, пока не появилась Сакура. Был ли он действительно настолько слеп, что не замечал столь очевидного злоупотребления основными правами человека, пока сам не стал лицом, которое, по сути, должно злоупотреблять? Изнасилование пленных не казалось прежде такой уж несправедливостью, пока в действие не примешался навязчиво знакомый человек. Много раз с тех пор, как он оставил у себя Сакуру, парень думал, почему он это сделал. Интересно, что заставило его придти к ней на помощь и продолжать защищать от темных намерений Орочимару? Почему она его заботила? Он бы убил ее при их последней встрече… не так ли? Саске больше не был так уверен. И когда Орочимару обнаружил ее, приказав своим людям схватить девушку, Учиха знал, какая судьба ей уготована. И часть его не могла стерпеть, чтобы Сакура страдала вот так. Теперь, когда он снова смотрел на рабов, которых используют в сексуальных целях, удивлялся, почему он никогда прежде не думал, что это так отвратительно. «Даже не могу предположить, в кого превратил тебя Звук…» Слова Сакуры звучали у него в голове. Слова, которые он не принимал прежде, сейчас дискомфортно давили своей правотой. Он говорил себе, что Звук не изменит его, что он сможет взять силу у Орочимару, не повреждая самого себя. И теперь Саске понимал, что, в лучшем случае, эта идея была безрассудна… и откровенно идиотская в худшем. В этот момент некоторая часть Саске знала, что Звук сделал с ним. У Орочимару ничего не оставалось, кроме как учиться, а это место отравляло его. Было проще обвинить во всем окружающую среду, чем признать, что он настолько сосредоточен на своих целях, что игнорирует все остальное.-ххх-
На следующее утро ни Кабуто, ни Орочимару не упоминали о полуночном вызове, что Саске принял как доказательство – слова медика были лишь оправданием, чтобы навестить Сакуру. Этот интерес к его сексуальной жизни переходил из разряда «раздражающий» в поистине «тревожный». - Мы снова переезжаем, Саске, - сообщил змеиный Санин. – Завтра. Это не удивило парня. Орочимару очень мало времени проводил в настоящей деревне Звука – Учиха подозревал, что она была слишком открытой и незащищенной, на его взгляд. Слишком много направлений атаки для быстрого и умного убийцы. - Но, конечно, у меня есть некоторая обеспокоенность по поводу передвижений Харуно Сакуры, - ровно продолжал Санин. – Я хотел предложить оставить ее здесь, но Кабуто сообщил мне, что в последнее время вы стали очень близки со своей маленькой игрушкой. Саске понял, что Орочимару посчитал запертую днем дверь сигналом, чтобы им с Сакурой не мешали. И это было правдой, хотя не в том смысле, в котором они предполагали. - Итак, она может поехать в повозке для рабов – в наручниках, конечно. Саске пожал плечами. Небольшие повозки перемещали личных рабов от базы к базе и хорошо охранялись, но он был озабочен не этим. Подавляющее большинство ниндзя Звука не рискнет связываться с ним и как-то обидеть Сакуру, а вот остальные… хотя если ей удалось убить несколько десятков элиты с воротником на шее, то она справится с парочкой незаурядных типов даже в кандалах. - Хм. Он вышел из комнаты, выкинув Орочимару из головы. Он никогда не уважал Санина, а теперь, когда он уже собирался уйти от него, причем уйти в ближайшее время, это неуважение перелилось через край. Он обнаружил Сакуру у окна, мечтательно созерцавшую вид на улицу. - Знаешь, что этот охранник за последний час крикнул уже семь непристойных ругательств и сделал в общей сложности двенадцать провокационных жестов, пока я была у окна? – отметила она, очевидно, разглядывая ниндзя, о котором шла речь. – Думаю, Орочимару следует побеспокоиться об IQ этого парня. - Тогда зачем ты на него так пялишься? – спросил он язвительно. - Потому что мысленно я подвергаю его расчленению. - Расчленению? - Да, я прошла через потрошение, удушение, кровопускание с помощью различных методов, дробление, обезглавливание… эй, а давай ты придумаешь способ смерти, который я еще не видела? - Это идиотизм, ты в курсе? - Ты так говоришь, потому что не можешь ничего придумать. Сакура улыбнулась ему, сделав вид, что вчера ничего не произошло. Так она поступала при любой реакции Саске до сих пор, так она и собиралась поступать дальше. - Мы снова перемещаемся, - фактически отрезал он этот односторонний диалог о методах убийства. – И ты должна двигаться вместе с остальными рабами в кандалах. Сакура ухмыльнулась. Она догадывалась, кто отдал приказ и почему. - Мое маленькое представление заставило кого-то понервничать, не так ли? Саске ничего не сказал, потому что единственную правду, которую он мог произнести, это согласие. - Кстати, - продолжала она, - я всегда задавалась одним вопросом. Наручники регулируются по обхвату рук или же они постоянного размера?-ххх-
Выяснилось, что и то и другое. Видимо, кандалы в Звуке имелись разных размеров, но некоторые из них еще и регулировались на запястье с помощью замков, которые защелкивались на одном из трех отверстий. Шиноби, закрепивший наручники на ней, сильно дернул их, проверяя безопасность крепления. Сакура посмотрела на цепи, украшающие ее руки и ноги, не зная, радоваться или раздражаться. Они действительно считали, что от нее так много проблем? Один из охранников рявкнул на рабов, чтобы те двигались, и Сакура пошла вперед. Из-за цепей, неудобно ограничивающих движение, шаг был шаркающим. Она понимала, что отстает от остальных заключенных, и уже ожидала ударов… но ни один ниндзя не сделал даже взмах в ее сторону. Она на мгновение удивилась, но, поставив себя на их место, поняла. Требования Саске после того, как она уложила часть их гарнизона, и то, что он держал ее запертой в своей комнате, должно быть, были сигналом всем в Звуке, что она ЕГО. Шиноби вокруг все ясно понимали, словно было написано: «Собственность Учиха Саске. Одно лишь прикосновение карается смертью от Чидори». Унизительно, когда тебя считают чьей-то собственностью, но если это поможет держать охранников подальше от ее спины, она могла принять это.-ххх-
- Мне только кажется, или у Орочимару тяга к подземным базам? - размышляла Сакура, оглядывая комнату, после того, как вылечила рубцы на запястьях от наручников. Эта комната была самой маленькой из всех предыдущих (но все еще огромной для подземного убежища), и Саске, как обычно, был оснащен только самым необходимым. - Хм. - Это не ответ, Саске, - прошептала она, глядя на голые каменные стены вокруг. – Теперь даже в окно не выглянуть – что я должна делать весь день? Саске закатил глаза. По крайней мере, теперь они находятся на подземной базе, и он сможет убить Орочимару, не беспокоясь о вмешательстве. В деревне их битва привлекла бы лишнее внимание, но если он поймает Санина в его комнате – изолированной, под землей… Саске был уверен, что их не прервут. Но в то же время… его тренировки… Последний раз… а потом он ударит.«Love is everything it's cracked up to be. That's why people are so cynical about it. It really is worth fighting for, being brave for, risking everything for. And the trouble is, if you don't risk anything, you risk even more». (с) Erica Jong. «Любовь – это все, что может быть разрушено. Вот почему люди так циничны. Но любовь стоит того, чтобы за нее бороться, быть храбрым, рисковать ради нее всем. Проблема в том, что если ты ничем не рискуешь, ты даже больше играешь с огнем». (с) Эрика Йонг.
Обращение переводчика к дорогим читателям: оставляйте, пожалуйста, отзывы! Вы же знаете, как для автора важно знать мнение о работе! Ну что вам стоит черкануть маааленькую записулечку?) Спасибо)