Признание

Выстрел прозвучал настолько неожиданно, что Махиро даже и не понял, что случилось. Лишь только когда повернул голову, будто в замедленной съемке увидел брызги крови и скрючившегося друга, зажимающего руку на своем животе, из-под которой уже начала просачиваться кровь. Хватило секунды, чтобы испытавшее потери сердце в очередной раз забилось с удвоенной силой, будто представив себе, что может потерять еще одного близкого человека, и от этого ускоряя темп, поддаваясь усиленному чувству страха. Глаза резко расширились от ужаса, а крик вырвался помимо воли из полуоткрытых от шока губ. Ёшино не удержался на ногах и, если бы не вовремя подоспевший друг, упал бы навзничь на пол. Махиро успел подхватить его поперек груди, стараясь не касаться живота, где на ткани уже успело образоваться пятно крови, и зыркнул в сторону. Туда, где в двух шагах от них один из заложников держал в дрожащих руках дымящийся пистолет. Злость на него была настолько сильной, что Махиро, если бы мог, уже вмазал этому придурку, у которого хватило наглости ранить Ёшино. Идиот, он же даже не понимает, что они его спасают! Сжав зубы от злости, Махиро крепче перехватил друга и вытянул руку с детонатором, держа его на виду. - Бросай пистолет, либо я к чертям взорву этот катер! – закричал он с уверенностью в голосе, для пущей убедительности кладя большой палец на кнопку. Пистолет в ненадежных руках еще сильнее задрожал, а держащий его человек зажмурил глаза, явно сгорая от страха. Дуло было все еще направлено на них, прицел переводился то на одного, то на другого, и существовала опасность, что в любой момент палец чуть сильнее нажмет на курок, вызывая выстрел. Махиро подтянул под себя друга, прикрывая его собой на всякий случай, но это было лишним. Заложник выпустил из рук пистолет, и он с глухим стуком ударился об пол палубы, будто бы разрезав этим звуком давящее напряжение между всеми людьми, находящимися на катере. - А теперь ногой отбрось его ко мне, - незамедлительно приказал Махиро тоном, не терпящим возражений. Иногда он был таким, угрожающим и опасным, особенно сейчас сложно было сдержать самообладание, когда друг истекает кровью на твоих руках. Приказ блондина был выполнен, опасность миновала, но только для Махиро, ведь Ёшино все же был ранен, и неизвестно, как сильно. - Ты как? – заглянув в глаза другу и облегченно выдохнув, увидев там более-менее сознательный взгляд, Махиро немного успокоился, но все еще отчётливо чувствовал, как громко стучит сердце в его груди от липкого страха потерять еще одного близкого человека. - Нормально... вроде, - сипло выговорил Ёшино, жмурясь от дискомфорта из-за полученной раны. Его привычка скрывать от всех свою боль не ограничивалась только болью душевной. Даже после того, как он выговорился Хакадзэ, и ему стало легче, заставить себя постоянно быть открытым он не мог. Привычка скрывать от всех все, что лежало на душе, въелась в его сознание, и от нее непросто было избавиться. От Махиро не скрылось, как сильно нахмурился друг, и отголоски боли на его лице заставили блондина действовать незамедлительно. Он запрокинул руку Ёшино себе на шею и, аккуратно придерживая друга за талию, достаточно быстрым шагом потащил его в каюту. Пистолет можно было оставить на палубе, заложники вряд ли смогли бы развязать себе руки. Махиро со всей осторожностью опустил свою ношу на койку, которая нашлась в каюте, и приступил к осмотру раны. Пуля прошла навылет, поэтому Ёшино уже начал постепенно бледнеть от потери крови, из-за чего в душу блондина целенаправленно и настойчиво прокрадывалось чувство дикой паники, которое уже было заметно по его мелко дрожащим рукам. Нужно было что-то делать. Ведь не мог же Махиро просто смотреть? Нужно было что-то... Хакадзэ! Вот, кто им сейчас нужен! - Она не поможет, - словно прочитав мысли друга, с какой-то странной покорностью сообщил Ёшино, пустым взглядом смотря в потолок над собой, - Хакадзэ предупредила меня об этом еще в начале операции. Тем более, - тяжело закашлявшись, продолжил друг, - мы сейчас все еще... в зоне, где магия не способна работать. - Ладно, молчи уже, - резче, чем следовало, остановил его Махиро и в бессилии скрипнул зубами. Они и правда еще не выбрались из зоны, на которой магия Кусарибэ была бессильной. Поэтому даже те талисманы, взятые им с собой для страховки, сейчас все равно будут бездействовать. Но... - Потерпи, - приказным тоном бросил другу Махиро, ничего не объясняя, метнулся к сумке, которую они предусмотрительно захватили с собой, и, покопавшись, выудил оттуда несколько серебряных цепочек и колец. - Мы все равно должны скоро выбраться из этой зоны. На этом и основан мой план. А тогда, - блондин вновь оказался рядом с Ёшино, держа в руках талисманы, - я смогу ими воспользоваться. Такегава мутным взглядом прошелся по зажатым в руках блондина вещам, ничего не сказав. - Ты слышал, Ёшино! Нужно всего немного подождать. Грудь Ёшино резко вздымалась, отчего шатен периодически кривился, вероятно, ему было больно дышать, но и тяжело одновременно. Воздух будто с каждым вдохом вырывался наружу, двигаясь в противоположное направлении, покидая легкие, а не наполняя их. Из-за нехватки кислорода юноша интуитивно пытался дышать глубже, но натыкался на сильную боль и, в прямом смысле, задыхался. Приходилось метаться на грани: не сделать полноценный вздох, чтобы не причинить себе большие страдания, и пытаться довольствоваться тем кислородом, который все же задержался в легких, хоть его было несказанно мало. - Все будет хорошо, Ёши... - успокаивая скорее самого себя, чем друга, бормотал блондин. - Мы знали, на что идем, - отстранённо произнес шатен. Он был бледнее обычного и казался почти одного цвета с простынью, на которой лежал. - Мы не собирались здесь умирать! – гневно возразил Махиро и положил руки на щеки друга, поворачивая его голову к себе, чтобы чувствовать хоть какой контакт и видеть реакцию на свои слова. - И никто из нас здесь не умрет. Ты меня понял? Забыл уже, что мы можем посмотреть на флэшку Айки только после того как уничтожим древо? Разве ты не хочешь узнать, что она хотела нам передать? - Я и так знаю, - вымученно улыбнулся Ёшино. - Догадываюсь, по крайней мере. Махиро в удивлении приподнял бровь. - И что же? - Она бы сказала нам: "Живите дальше, не зацикливаясь на прошлом..." Наверное, так бы и сказала, - на секунду засомневался в собственных словах Ёшино, но потом слабо кивнул, будто бы соглашаясь со своим предположением. Махиро тем временем решил действовать и наконец сообразил, что ему нужно делать. Он взялся за молнию на гидрокостюме Ёшино и резко потянул за нее, расстегивая до конца, тем самым оголяя живот друга. Застежка заканчивалась как раз чуть ниже раны. Тот странным образом даже не подумал сопротивляться такому самовольничеству блондина, что еще больше взволновало Махиро. - Ну тогда ты разве не хотел бы выполнить ее волю? - схватился за соломинку Махиро, в надежде, что это сможет хоть как-то взбодрить друга. - Жить дальше, не зацикливаясь на прошлом? - Наверное... хотел бы, - неуверенно ответил Ёшино, тяжело дыша. Пряди его каштановых волос неприятно липли ко лбу, а по лицу градом скатывались капли пота. Зеленые, янтарные глаза странно блестели, будто Ёшино в любой момент мог заплакать, хотя Махиро в этом сомневался. Он никогда не видел друга плачущим. Даже после смерти Айки. Сам был слишком занят обдумыванием предстоящей мести и настолько убит собственным горем, что совсем не замечал, что чувствует Ёшино, ведь считал, что тому была абсолютно безразлична его сестра. И только недавно осознал, насколько же больно ему должно было быть. Конечно, боль потерявшего девушку не может сравниться с болью Махиро, но как-никак им обоим было тяжело, и если Махиро выплескивал свою тяжесть яростными словами о мести и готов был разорвать того, кто убил его сестру, то Ёшино умудрялся все держать в себе. И это было намного сложнее. Какая же у него была выдержка? И насколько сильно же он страдал из-за этого? Наверное, они действительно странные. Оба. Совершенно чокнутые, со своими замашками. - Вот и хорошо, - спустя несколько секунд сказал Махиро и, поддаваясь неожиданному порыву, провел по лбу друга почти заботливым движением, убирая прилипшие волосы, но голос его не терял былую твердость. - Именно поэтому ты сейчас не умрешь! А когда все закончится, начнешь встречаться с Хакадзэ. - Не уверен, хочу ли я этого. - О чем ты? – не понял Махиро, но тут же вновь разозлился. - Хакадзэ любит тебя! Айка бы не хотела, чтобы ты хранил к ней любовь целую вечность... - Не в этом дело. - А в чем? Лицо Ёшино опечалилось, а губы вытянулись в сплошную тонкую линию. Он метнул какой-то странный взгляд на Махиро, но, ни на минуту не задержавшись на нем, тут же отвел в сторону и прикрыл глаза. - В чем, Ёшино? – но видя, что друг никак не реагирует, Махиро понял это по-своему. Вновь одолевшую его панику он засунул куда подальше и, окровавленными руками схватив талисманы, положил их на живот Ёшино чуть повыше раны. От прикосновения холодного серебра шатен еле ощутимо вздрогнул, но не открыл глаза. - Ёшино?? Не смей умирать! Не смей... - сквозь зубы прошипел Махиро, сжимая талисманы. Еще немного. Давай же. Еще совсем немного! Ну же! Блондин отчаянно зажмурил глаза и опустил голову, дотронувшись своим лбом до живота Ёшино. Он уже не замечал ни звуков выстрелов за окном, ни гудящий двигатель катера, ни соленой влаги на своем лице, все, что оставалось для него важным, это друг, с каждой минутой дышащий все тише и медленней, угасающий на его руках. Самое страшное, что он всеми силами не хотел больше испытать, происходило. Последний близкий ему человек уходил от него, а Махиро ничего не мог сделать. Как с Айкой... - Нет! Я не хочу тебя потерять, Ёшино!! – не удержавшись, закричал Махиро, представив, что будет с ним, если Ёшино умрет. Он никогда не думал об этом, даже не допускал ни одной мысли, но понимал: если он лишится еще и Ёшино, то последние кусочки мира, оставшиеся после смерти Айки, разобьются полностью, и тогда уже ничего не останется для него. Ничего. Яркий синий свет проник сквозь зажмуренные веки Махиро, выводя его из тягостных мыслей, и юноша, вскинув голову, с непередаваемой радостью заметил, что талисманы в его руке начали действовать. Рана затягивалась на глазах, и вскоре от нее не осталось ни следа, лишь совсем незаметный, угасающий отблеск света на том месте, где она только что была. Встряхнув головой, чтобы избавиться от странной размытости перед глазами, Махиро посмотрел на теперь уже умиротворённое лицо друга. Ёшино начинал дышать свободнее и ровнее, а через несколько секунд открыл все еще мутные от переизбытка чувств глаза. - Я думал, ты потерял сознание, - удивился Махиро. - Не совсем, - шатен беглым взглядом оглядел себя, подмечая расстегнутый гидрокостюм и полное отсутствие каких-либо увечий, но подниматься не стал. Слабость все еще чувствовалась во всем теле, и поэтому Ёшино решил чуточку полежать на месте. Блондин после фразы друга приободрился, одним шумным выдохом будто скидывая с себя остатки того волнения, которое он испытал за время, пока Ёшино был на грани жизни и смерти. Теперь можно было вернуть себе былой образ саркастичного и самодовольного Махиро, которого все знали, оставив все душевные разговоры на потом. Махиро встал и, вытерев окровавленные руки о какую-то тряпку, заинтересованным взглядом посмотрел на Ёшино. Сейчас было важно, как хорошо справится Ханемура, что решит: рухнет ли этот мир, или продолжит существовать. А если так, то нужно все-таки узнать, о чем говорил друг минуту назад. Это довольно сильно интересовало блондина, и он, нисколечко не сомневаясь, спросил, гадая что ответит друг: - И что же? - Ты о чем? - не понял Ёшино, но блондину вдруг показалось неестественным недоумение в голосе друга. - Это ты о чем? Говорил минуту назад, - не унимался Махиро, сощурив глаза. - Почему ты не можешь быть счастлив с Хакадзэ? Ёшино заколебался, явно сомневаясь, что нужно ответить, чуть приподнялся на локтях, но блондин властно положил руки на его плечи, заставляя вновь принять лежачее положение. - Это совсем не важно сейчас, - попытался выкрутиться Ёшино, а Махиро, догадываясь, что друг снова от него что-то утаивает, грубо перебил его. - Нет, важно! Ёшино, что ты опять скрываешь? - Да ничего я не скр... - вскинулся юноша, но тут же обмяк, печально опустив голову. - Я просто не люблю ее... - Хех, то же мне проблему нашел, - Махиро поубавил свой пыл и усмехнулся, но, заметив опущенную голову друга, решил как-то успокоить его, хоть навыком в таких утешениях блондин совсем не обладал, поэтому речь была немного нелепой и сконфуженной. - У тебя год назад умерла девушка, и ты постоянно думал о ней все это время. Конечно, будет тяжело полюбить кого-то после Айки... - Это не совсем так, - опять неопределенно ответил Ёшино, после чего на минуту воцарилась напряженная тишина. Блондин ждал объяснений, это было видно по его заинтересованному и недоумевающему взгляду, а Ёшино просто не мог осилить слова, давно уже прозвучавшие в его мыслях. Сказать это было так же сложно, как и расплакаться перед Хакадзэ, изливая душу. Нет. Даже намного сложнее этого! То, что он сейчас хотел сказать, могло полностью перевернуть мир Махиро и испортить их отношения, которые до этого момента были только дружеские. Может быть, не нужно говорить? Как никак, Ёшино держал все это в себе уже столько времени, с того момента, когда понял, но... Они же через несколько минут могут умереть, верно? Что он потеряет, если... если все-таки признается? Поэтому, все обдумав, Ёшино тяжело выдохнул, смирившись со своим решением, и нерешительно добавил: - Просто мне кажется... кажется, что я... уже полюбил, - под конец голос шатена стал настолько тихим, что Махиро даже подумал, что он ослышался, поэтому тут же переспросил. - Полюбил?? - Нет, это... я не могу сказать... я совсем не понимаю, - что-то неразборчиво лепетал Ёшино, опуская голову еще ниже, чтобы не сталкиваться с глазами друга, потом несильно сжал кулаки, и чуть громче прибавил. - Это все неправильно! Все неправильно. И то, что я сейчас тебе это все говорю, и то, что я чувствую, и то, что... боюсь. - Боишься чего? - выдавил из себя блондин. - Боюсь потерять нашу дружбу!! Махиро отпрянул, расширив глаза от изумления. - Мне кажется, я люблю тебя! - на выдохе громко крикнул Ёшино, не давая Махиро опомниться. Он не мог больше сдерживаться и просто в один миг осознал, что это бессмысленно. Все его страхи сейчас не имели значения, ведь мир был на краю гибели. И теперь оставалось надеяться, что они все-таки умрут, потому что, как смотреть в глаза другу после такого признания, Ёшино себе представить не мог. Он давно уже это понял. Понял, что испытывает к Махиро те чувства, которые были у него к Айке. Просто в голове так сильно все смешалось: была ли эта любовь, возможно ли чувствовать такое к другу детства и как от этого избавиться. На все эти вопросы Ёшино не знал ответов. Минута молчания явно затянулась, и то, как ослабли сдерживающие его плечи руки Махиро, говорило Ёшино о подавленном состоянии друга. Но потом вдруг пальцы на плечах резко сжались, а его самого притянули к себе, заставляя столкнуться лицом к лицу с блондином, который, отойдя от шока, навис над Ёшино, смотря на него каким-то непонятным взглядом. - А теперь скажи мне это в лицо, - в глазах Махиро было так много эмоций, но ни одну из них нельзя было прочитать, поэтому Ёшино даже представить себе не мог, что ему ждать от друга, но идти назад было уже поздно. - Я люблю тебя, - выдохнул Ёшино прямо в губы Махиро и зажмурился, ожидая любой реакции, вплоть до резкого толчка. Он был готов к чему угодно, но... такого уж точно не ожидал. После своих слов юноша вдруг почувствовал мягкое прикосновение к своим губам, а в следующий миг рот обдало приятным теплом, причиной которого были прижавшиеся к нему губы Махиро, которые властно и уверенно целовали его, не сомневаясь в своих действиях, а юркий язычок, без разрешения, уже вовсю хозяйничал внутри, будто обжигая своими движениями застывшего от шока шатена. Махиро притянул его ближе, кладя руку на шею, а Ёшино оставалось только стеклянным взглядом смотреть вперед себя, с запозданием понимая, что творит с ним его друг. Фува тем временем, пользуясь беспомощностью Ёшино, углубил поцелуй, почти вплотную прижимая губы друг к другу, все сильнее и сильнее кусая их и оплетая смущенно ёрзающий язык Ёшино своим. Поцелуй получился мокрым, влажным, даже каким-то нежным, но впечатляющим. Поэтому когда Махиро отстранился от Ёшино, то встретил только блаженно закрытые глаза и чуть подрагивающие от наслаждения ресницы. Улыбнувшись, довольный произведенным эффектом - что-что, а целоваться он умел превосходно - Махиро провел рукой вниз по нагой груди друга и обхватил его за талию, чуть-чуть приподнимая. Глаза Ёшино немного приоткрылись, будто нехотя, и он тяжело выдохнул, заметив, что оказался вплотную с Махиро, их носы почти сталкивались друг с другом, а глаза были точно напротив притягательных глаз цвета темной вишни. И в них было что-то такое странное, необычное и... предвкушающее? - Махи... - его совсем наглым образом заткнули поцелуем, поэтому остальная часть имени утонула в сплошном мычании. - Я никогда не понимал своих чувств ни к Айке, ни к тебе, - шептал Махиро слова, которые Ёшино не надеялся услышать. - Я слишком поздно осознал, что люблю Айку, но она умерла. В последнее время я слишком долго гнал от себя то странное ощущение, которое возникало во мне, когда ты был рядом. Я не понимал этого, а поняв, просто отвергал! Но... я знаю, что всегда был трусом. Им и остался. Боялся быть отвергнутым Айкой, боялся твоей реакции. Боялся самого себя. Но теперь пошлем это все в задницу! - Ты... - Мне кажется, я тоже тебя люблю, - закончил Махиро и опять взглянул на Ёшино, заглядывая тому в глаза. - После смерти Айки ты был рядом со мной, плечом к плечу, даже когда я захотел спасти мир. Ты не отказался от меня. Наверное, это то, о чем говорила Айка. Ёшино непонимающе нахмурил лоб. - Ты единственный, кто будет со мной всегда, - не утруждая себе больше словами, Махиро опять поцеловал Ёшино, но уже более требовательно, чем раньше. Два языка столкнулись, и если один из них неумело метался из стороны в сторону, то второй, полностью уверенный в собственных действиях, мягко обводил верхнюю губу партнера и касался неба внутри их жаркого плена. - Айка такое говорила? – удивился Ёшино, когда Махиро отстранился, перейдя вниз и покрывая теперь уже притягательную шею шатена легкими поцелуями, а в тот момент, как блондин впился в нежную кожу ключицы, Ёшино не смог сдержать протяжного стона, но тут же испугался своего собственного голоса. Заметив это, Махиро посмотрел на друга сверху вниз. - Хочу еще раз услышать, - на его лице появилась коварная улыбка, которая еще больше повергла Ёшино в сомнения. - Что ты... Ааах! – говорить было неимоверно тяжело, а шаловливые пальчики Махиро прошлись по соскам и, задержавшись там, легко, но ощутимо сжались вокруг выступающих розовых бугорков. Все тело Ёшино будто поразило тысячами иголок, вонзившихся в каждый нерв парня и увлекая его в незабываемую страну удовольствия и наслаждения. Руки не слушались, а ноги были ватными, и пошевелить ими было совсем сложно, поэтому Махиро не составило труда стянуть гидрокостюм до конца, оставляя парня полностью голым. - Не надо... мм... Мммахиро, - с трудом выдавил из себя Ёшино, но его шепот вряд ли дошел до затуманенного желанием сознания блондина. А когда рука того властно накрыла собой подрагивающий член шатена, то крохи здравого смысла покинули и Ёшино, лишив его возможности нормально соображать. Из головы в одну секунду выкинуло все связные мысли, задушив любые возражения и противоречия. Ему было так хорошо. Просто неимоверно хорошо. И лишь врождённая сдержанность, въевшаяся в каждую клеточку его тела, не позволяла ему толкаться в руку Махиро, забывая о гордости и поддаваясь желанию. Желанию, которое юркнуло внутрь него, совсем наглым образом заставляя парня краснеть от взбудораживающей жажды большего. И это желание, завладевшее всем сознанием юноши, томно вздыхало внутри него и вызывало еще большие стоны в ответ на действия внизу. Именно под влиянием этого желания Ёшино разочарованно застонал, когда рука Махиро исчезла с его члена, не доведя дело до конца, и, из-за прекращения действий, разгоряченную плоть, лишившуюся теплых рук, обдало неприятной прохладой. - Дождись меня, Ёши, - шепнули на ухо, а вслед за этим его слуха достигли звуки расстёгивающийся молнии. И только тогда обомлевшее сознание все же вернулось к Ёшино, он в ужасе от догадки распахнул глаза, чтобы увидеть, как гидрокостюм Махиро оказывается на полу, являя его обнаженное тело. - Подожди, мы не можем... - юноша вскрикнул от неожиданности, когда друг навалился на него, а их нагие тела соприкоснулись, чтобы в следующую минуту оплестись друг о дружку. - Почему не можем? – казалось, даже не требуя ответа, спросил Махиро, придавливая Ёши к постели и без проблем вклиниваясь между разведенных ног парня. Щеки Ёшино мгновенно окрасились в красный, и он попытался вылезти из-под блондина, вздрагивая каждый раз, когда тот проводил рукой по его незащищенной коже и трогал там, где было строго запрещено. - Потому что... потому что... Махиро!! – сорвался на крик шатен, наконец, обретя способность управлять своим телом и крепко упираясь руками в грудь блондина, чтобы остановить его разбушевавшиеся намерения. Махиро тяжело дышал, явно сдерживаясь от нетерпения, но все же остановился, заметив неприкрытый страх в зеленых омутах глаз друга. - Что такое? – мягко спросил он, но, не удержавшись, взорвался злостью. - Мир может рухнуть в любой момент. И если Ханемура не справится, то мы все погибнем, будем стерты с лица земли! Почему бы в этот самый момент не наслаждаться жизнью, а? Я же говорил, что больше не хочу терять кого-то, так и не сказав о своих чувствах. Я люблю тебя, Ёши, и сейчас я больше всего на свете хочу тебя. - Но... так нельзя... я не... - мямлил шатен, боясь посмотреть в глаза друга и краснея больше обычного. - У меня еще никогда... никогда не было... и ты так быстро... так нельзя... Махиро приподнял одну бровь, в ответ на монолог друга, а с осознанием слов на лице начала расплываться странная улыбка. Через секунду блондин не выдержал и засмеялся, игнорируя обиженный взгляд Ёшино, которым тот сразу же его одарил. - И как мы могли думать, что ты совращал малолетних? Да тебя эти самые малолетние запросто совратили бы сами! - Что за чушь ты несешь? – удивлению Ёшино не было предела, но Махиро не позволил растущему негодованию нарушить их занятие. - Не важно, - мягко произнес он, наклоняясь к другу. Его язык легонько прошелся по раковине ушка Ёши, чуть задевая его, а зубы цапнули мочку, отчего юноша под ним еще пуще покраснел. - У тебя действительно ни с кем не было секса?... Даже с Айкой? - Махиро... - предостерегающе начал Ёши, пытаясь руками оттолкнуть наглеющего друга, но его запястье умело перехватили и прижали к постели чуть выше головы. - Хватит возражать, - твердым тоном сказал ему Махиро и, вновь наклонившись, неожиданно игриво лизнул торчащий носик Ёшино и продолжил совсем другим тоном. - Все будет хорошо, обещаю. - Но... - Да ладно тебе! – не выдержал Махиро. - Просто расслабься и получай удовольствие. - Но... - Засунь свое «но» как можно глубже, ясно? Ёшино сжал кулаки, но ничего не ответил на грубость. Он уже давно привык к странным выходкам своего друга, хоть иногда, как сейчас, они явно выходили за рамки дозволенного. Ёши оставалось только наблюдать, как Махиро отстранился от него, пробормотав что-то наподобие "блин, у нас ведь ничего нет", и, даже не успев подумать, о чем это говорил друг, шумно втянул воздух, когда Махиро, вдруг неожиданно притянув пальцы к своим губам, старательно начал их облизывать. У Ёши перехватило дыхание, а недавний жар снова начал одолевать тело. Ему казалось, что он сейчас покраснел до кончиков ушей и стремительно отвел взгляд, но почему-то глаза вновь сами по себе возвращались к Махиро и с явным упорством хотели наблюдать за тем, что делал друг. Ловкий язычок умело обводил чуть продолговатые пальцы, останавливаясь на подушечках и смачивая влагой, будто делал это всю жизнь. Это зрелище привело Ёшино в какое-то странное состояние, и внизу живота мгновенно разлилось приятное тепло, а лежать без действий стало невыносимо, кое-что очень требовало к себе внимания, так и норовя прижаться ближе к бедрам блондина, которыми он самовольно оседлал Ёшино. Это было похоже на сон, один из эротических снов, которые совсем недавно начали сниться Ёши, на беду последнего, явно протестующего против них, ведь одно дело думать о Махиро, как о парне, а другое видеть его в таком виде! Ёшино просто боялся своего подсознания, которое подкидывало ему такие картины. Но сейчас... Неужели сейчас это все реально? Махиро сказал, что любит его и собирается... Это явно не может быть реальностью! Внезапно Махиро посмотрел прямо на него, не отрываясь от своего занятия, орудуя языком с еще большим энтузиазмом. Лицо вновь озарила коварная улыбка и, закончив облизывать свои собственные пальцы, он произнес, низко наклоняясь к Ёшино: - Тебе так понравилось, как я работал языком, или ты бы желал, чтобы я так же облизывал твои пальцы? А может, не только пальцы, м? – на этих словах Махиро многозначно дотронулся до члена Ёши, слегка нажимая на головку и улыбаясь еще шире, получив реакцию шатена. Тело Ёшино выгнуло дугой, заколки, не удержавшись на волосах, упали куда-то на пол, растрепав каштановые локоны, которые опали на лицо, закрыв смущение юноши от чужих глаз. То, что он чувствовал, не могло быть просто-напросто сном! - Извини, но сейчас немного не до этого. Если выживем, обязательно попробуем минет, а пока... - хриплым от нетерпения голосом выговорил Махиро и шире развел ноги друга (?), планируя прекратить прелюдии и перейти к самому главному. Он без предупреждения коснулся входа влажными пальцами, слегка надавливая и тут же мягко проникая на первую фалангу пальца. Ёши широко распахнул глаза и задрожал всем телом, невольно отодвигаясь назад в попытке избежать проникновения. Было не совсем больно, скорее жутко непривычно чувствовать в себе чужие пальцы, растягивающие его внутри. Но Ёшино еще сомневался во всем этом и даже не знал, что сейчас хочет больше: прильнуть к Махиро, чтобы чувствовать исходящий от него жар всеми клеточками кожи, или резко оттолкнуть, избегая неприятных ощущений внизу. Пока второе желание побеждало, ибо добавленный еще один палец начал понемногу приносить тягучую боль, но в следующий миг мир Ёшино окрасился в яркие цвета блаженного наслаждения, показавшимся ему настоящим раем. Он не знал с чем это связано, но боль неожиданно отступила, и минуту спустя вместе с ней исчезли и пальцы внутри него. Махиро подался ближе, нависая над лицом Ёшино, глаза которого были надежно спрятаны прядями разлохмаченных волос. Говорить что-то наподобие «сейчас будет больно» или «потерпи» казалось ему каким-то до ужаса банальным. Махиро был не из тех людей, которые заботились об удовольствии партнерши в сексе, он всегда хотел удовлетворить только свои потребности, никогда не пытаясь сделать приятное другим. Он вел себя одинаково со всеми, дерзкий и самодовольный, даже Айка и Ёшино видели его таким. Но они принимали его. Каждый по своему, но не так, как все остальные. Айка начинала дерзить, и порой Махиро ловил себя на мысли, что она иногда очень походит на него, словно они и есть настоящие близкие родственники. А Ёшино редко ему противоречил, отвечая на выходки и слова Махиро какой-то странной улыбкой, после чего и злиться-то не хотелось вовсе. Хоть он и не показывал, но только эти двое могли вызвать в нем что-то, лишенное всякого смысла, будто раскрывая его по-другому. Они вызывали в нем чувства, коим он никогда не был подвластен. И сейчас Ёшино был с ним, тот человек, кому суждено было быть рядом всегда. Айка порой несла много бреда, и фраза, что из Махиро и Ёшино получилась бы прекрасная пара, тогда давно являлась очередной чушью, но сейчас эти слова сестры уже не казались таковыми. Именно сейчас Махиро не мог сравнить Такегаву с другими женщинами, с которыми он спал. Нет, это был не просто секс на одну ночь. И хоть Ёшино и походил немного на девушку: его зеленые глаза были обрамлены густыми пышными ресницами, а лицо приятно округлено, совсем не как у мужчин, и эти волосы, которые он сбоку зацеплял заколками, ну не барышня ли? А еще он часто улыбался и выглядел... слишком милым? Все же Махиро понимал, что сейчас все совсем по-другому, чем раньше. Только потому, что под ним лежал Ёшино. Друг, а теперь его так и не назовешь, человек, близкий его сердцу, последний, кто имел для Махиро значение на этом свете. Раздумывая над этим, Махиро улыбнулся и нагнулся за поцелуем, накрыв мягкие губы Ёши своими, а заметив неуверенный, но все же наполненный такой же любовью ответ, сделал резкое движение вперед, резко входя почти наполовину. Упругие стеночки, не привыкшие к вторжению, тут же сжались вокруг члена, а юноша, не сдержавшись зажмурился от боли. Он тут же почувствовал, как у Ёшино сбилось дыхание, и шатен замычал в поцелуй, но, что странно, не предпринял ни малейших попыток оттолкнуть Махиро. Руки Ёшино метались по простыне, словно не зная, куда им деваться, а захватив край ткани, до побеления костяшек сжали его, будто это помогало избавиться от неожиданной боли, которая в несколько раз превосходила предыдущую, ту, которая появилась от вторжения пальцев. Нет, теперь это были явно не пальцы. Сквозь нахлынувшие эмоции Ёшино все еще не переставал мыслить, и сейчас море обрывков фраз проносилось у него в голове сплошным комком, мешая ему и совсем не отвлекая от боли. Это и есть то заветное единство, которое испытываешь, занимаясь любовью? Чувствовать своего партнера внутри себя, становясь на несколько секунд одним целым. Это и значит секс? И так больно будет на протяжении всего процесса?? Слезы прорвались сквозь плотно зажмуренные веки, а из груди выскальзывали все более болезненные стоны, больше похожие на всхлипы. Махиро двигался медленно, не от того, что ему так хотелось, просто Ёшино излишне сжимался, не давая блондину ускорить темп и делая больно им обоим. Находиться в Ёшино было невыразимо приятно, сносящее голову чувство, когда плоть обхватывают со всех сторон, погружая в жаркий плен, нельзя было сравнить ни с чем иным, но Махиро хотелось большего. Ёшино дрожал, это было ощутимо, и не пытался расслабиться. Нет, так не пойдет. Заметив сжатую простынь в руках Ёшино, блондин перехватил его пальцы, силой отдирая их от несчастной ткани, а в ответ на эти действия из-под прядей на него взглянули ярко-зеленые глаза, в которых застыла предательская влага. - Можешь держаться за меня, - с этими словами Махиро положил руки друга себе на плечи, и тут же придвинулся вплотную, почти ложась на Ёшино. Тот сдавленно вскрикнул, почувствовав движение внутри себя. Его руки обвили шею блондина, просто от того, что им некуда было деваться, и с силой вцепились в эту опору. - Открой глаза, Ёши, - со всей теплотой в голосе, на которую сейчас был способен, шепнул Махиро, - тебе нужно расслабиться. Давай же. "Но как?" - хотелось спросить, но Ёшино не в силах был произнести ни звука, терзаемый столькими эмоциями и чувствами. Рука Махиро проникла под его пряди и резко подняла их вверх, открывая себе доступ к лицу юноши. - Ну же, открой глаза. И Ёшино решился. Сделав над собой усилие, шатен распахнул зеленые омуты, сталкиваясь с глазами Махиро, и застыл, пораженный тем, что увидел. В глазах блондина плескался огонь. Дикий, обжигающий огонь вспыхивал, разгораясь все ярче и ярче, будто уводя Ёшино за собой, приглашая стать участником его пленительного танца. Говорят, что люди способны смотреть, не отрываясь, только на то, как горит огонь. И сейчас Ёшино испытал это на себе в полной мере. Он не мог, просто физически не мог оторвать взгляда от пылающих глаз Махиро и невольно расслабился, забываясь окончательно. Весь мир мгновенно поменял краски, ощущения перемешались, и сквозь эту пелену забвения Ёшино наконец почувствовал это. Сносящее голову наслаждение! Махиро хорошо подметил момент и начал уверенно двигаться, поддерживая зрительный контакт с Ёшино. И каждый раз, когда в зеленых глазах зажигался все новой и новой волной экстаз от удовольствия, блондин чувствовал, что хочет видеть эту страсть снова и снова. Боль от проникновения стала утихать, а двигающийся внутри член задевал там какой-то сгусток нерв, из-за чего по телу Ёшино будто пробегалось стайкой море крошечных мурашек. Удержать в себе стоны было невозможно. И из полуоткрытых губ вырывались протяжные крики, которые словно рыбак сетью, с упоением ловил Махиро своими губами. Из-за того, что они почти не отстранялись от лица Ёшино, тому приходилось стонать в рот блондина или же выдыхать крики ему в шею, отчего Махиро начинал двигаться все быстрее и увереннее. Ноги Ёшино блондин подобрал под себя, закинув на талию, и шатен, поддаваясь толчкам Махиро, помимо воли крепче прижимал его бока, стараясь быть как можно ближе. Хотя куда уж ближе? Ёшино сгорал под этими руками, ласкающими все его тело, обводя прикосновениями каждый участок белоснежной кожи, под этими губами, впивающимися в его шею и оставляющими там явные красные отметины, под этим телом, придавливающим его к кровати. Он сгорал полностью, казалось, каждая клеточка его тела пылает от жара под ласками пламени Махиро, которым тот умело пользовался, чтобы принести наслаждение им обоим. Махиро заразил его. Зажег. И теперь они горели уже вдвоем в огне страсти, накаляя чувства и эмоции до предела. Слишком хорошо. Нереально. Неужели существует что-то, способное принести настолько сильное наслаждение? Это все секс? Нет. Не только. Это секс с любимым человеком, - проникали в сознание Ёшино более-менее связные мысли, но их тут же гнали прочь обострившиеся ощущения, накрывшие юношу с головой. Он выгибался и двигался под Махиро, снизу вверх наслаждаясь прекрасным незабываемым видом блондинистых волос обрамляющих красивое лицо друга, на котором вспыхивало наслаждение. Махиро был великолепен, сейчас так близко, настоящий, рядом, так же, как и Ёшино, не скрывающий своих чувств, как раньше, под маской спокойствия. Они давно перестали смотреть друг другу в глаза, но их контакт был уже прочно создан, не зрительный, а более значимый. Единство души. Появляющееся только у людей, чьи чувства взаимны и крепки, а единство тела связывает их только сильней, закаляя и объединяя сердца. Сколько это продолжалось? Сколько времени прошло, пока разгоряченные тела двух юношей двигались навстречу друг другу, сливаясь в один ритм и оглашая каюту вскриками и протяжными или резкими стонами? Они прижимались друг к другу так тесно, так близко, не оставляя между собой ни сантиметра свободного пространства, наслаждались отведенным только для них одних моментом. Губы встречались вместе, носы сталкивались, не поспевая за своим хозяевами, которые с неудержимой страстью тянулись друг к другу, забыв обо всем на свете, руки сжимались на плечах, блуждали по коже, изучая тело партнера. Ближе. Ярче. Громче. Ёшино не знал, сорвал ли он голос, но перщащее горло его волновало в данную минуту в последнюю очередь. Сейчас, когда наслаждение достигло своего пика, и он обмяк, поддавшись внезапно появившейся слабости, искорки недавнего оргазма все еще сотрясали его тело, но он чувствовал себя так... Он даже не мог подобрать правильного определения. Но это было приятное чувство. Навалившийся на него Махиро тяжело дышал, уткнувшись ему в шею, а блондинистые волосы щекотали нос Ёшино, который даже не думал отворачиваться или отпускать друга. Его пальцы с неведанной ранее силой были цепко зафиксированы на плечах блондина, синяки останутся. Ну и пусть. Не только Махиро может оставлять на нем свои следы, Ёшино тоже собственник. Быть именно с Махиро в этот момент, чувствовать именно его внутри себя, видеть родные темно-красные глаза, в которых плещется удовольствие, чувствовать жар от его тела, отдаваясь полностью и без остатка, от воспоминаний об этом хотелось глупо улыбаться. Ёшино не чувствовал стыда после секса, не чувствовал и сомнений, терзающих его ранее. Оставалось только тягущее чувство, которому он еще не знал названия, и уверенность. В том, что он действительно любит его, любит Махиро. Хоть это и кажется невозможным, но смерть Айки сблизила их, правда, они всегда были близки, но не понимали очевидного. Наверное, чувствам не прикажешь и не засунешь их в глубокий ящик. Они сами заявят о себе, когда ты этого не ждешь. - Знаешь... я же могу подумать, что тебе... всего лишь хотелось секса, - в шутку, задыхаясь, произнес Ёшино и все же не сдержал полуулыбки. - А что если и так? - отозвался блондин, не поднимая головы. Сердце шатена вмиг сделало скачок, выбивая последние остатки воздуха из груди, но прежде чем Ёшино смог что-либо выдавить из себя, Махиро поднял глаза на друга и улыбнулся. - Может быть, мне хотелось секса именно с тобой, - хмыкнул блондин и, довольный собой, потянулся к губам Ёшино, но тот, опомнившись, вдруг резко оттолкнул его, обидевшись на такую выходку. - Идиот! Ты придурок!! Слезь с меня, ооой... - Успокойся, Ёши, эй, ты чего? - Махиро вовремя умудрился перехватить руки шатена, не позволяя скинуть его с себя. И прижался вновь к любимому телу, отчего Ёшино шумно выдохнул и открыл рот в беззвучном стоне. Не давая ему опомниться, Махиро накрыл припухшие от недавних поцелуев губы Ёшино, вкладывая в этот поцелуй все, что испытал за недолгий момент их единения, и давая понять, что то, что между ними было, значит для него очень многое. Они действительно любили друг друга. И все остальное было уже не важно. - Только не смей цитировать Гамлета. - Что?? А я и не собирался... - По глазам вижу, что собирался.