Ночной кошмар

— Я даю тебе обычное задание, как и всегда. Ты должен уничтожить цель и свидетелей, — пронесся эхом, отражаясь от узких стен коридора, грубый голос мужчины средних лет. Люминесцентные лампы раскидывали свои неприятные тусклые лучи по помещению, отбрасывая тень на лица людей. — Такая простая миссия. — Да, я понял, — отозвался Зимний солдат, поправляя обмундирование. — Тогда иди. — Мужчина кивнул головой и, больше не сказав ни слова, медленно удалился прочь. Прелый и сырой воздух наполнял подвального типа убежище, до которого никогда не доходили лучи солнца снаружи, поэтому все в этом месте имело свойство покрываться плесенью — и стены, и полы, и часть потолка, казалось, даже поток мыслей, что становился беспорядочным и несвязанным, будто напуская на себя ростки сероватых пористых грибков. Солдат громко вздохнул и, решив расправиться с задачей как можно быстрее, пошел к выходу, где, скорее всего, его уже ждал фургон с наемниками. Тяжелые шаги было слышно еще задолго до того, как солдат вышел из бункера. Наемники торопились докурить сигареты и залезть на свои места, чтобы дождаться Зимнего уже внутри фургона. Они не любили действовать на миссиях с ним: солдат казался мужчинам слишком бесстрастным, хоть и был убийцей, все его действия - излишне механические, автоматические, нечеловеческие - вызывали двойственное чувство, но ГИДРа платила достаточно, чтобы на такое обстоятельство просто закрывали глаза, да и Зимний всегда чисто выполнял свою работу. Из-за металлической двери, что со скрипом открылась, вышел на улицу солдат. Отражающиеся от поверхности чистого выпавшего недавно снега лучи полуденного солнца безжалостно слепили глаза. Наемники, только завидев мужчину, поспешили залезть в фургон. Зимний вдохнул свежий воздух и пошел к машине, чуть прищурив глаза из-за яркого света. Снег хрустел под ногами, легкий мороз неприятно обжигал кожу, пар струился из открытого окна фургона, один из мужчин выглянул наружу, потирая красный нос и удостоверившись, что солдат быстро сокращает расстояние до транспорта, откинулся обратно, на мягкое сиденье, нажав на кнопку, чтобы закрыть стекло. Солдат стремительно приблизился к задней двери и, раскрыв ее, быстро залез. Мужчина за рулем нажал на газ, и машина тронулась с места, оставляя узорчатые колеи от шин на снегу. — Джо, ты слышал, кого заказали? — полушепотом начал разговор водитель, кинув мимолетный взгляд на зеркало, Зимний солдат сидел спокойно, как в принципе и всегда. — Да-а, — хрипло протянул мужчина в ответ, откашливаясь в кулак. — Этот чудак недавно ушел из ГИДРы, слышал, что он прихватил с собой пару важных документов, а теперь, как видишь, отсиживается в загородном домике, чтоб его! — Черт бы с ним, наша задача ясна и понятна, правда, Зимний? — Мужчина, на чью долю не в первый раз выпадало работать вместе с солдатом, знал, что тот не ответит, но от желания задать вопрос, так, между прочим, он не мог избавиться никогда. Солдат молчал, аккуратно прикручивая к дулу пистолета глушитель и шевеля бионическими пальцами, настолько походящими на настоящие, что если бы не металлический блеск серебристой поверхности, то от живой плоти и не отличишь. Каждый, включая и наемников, давался диву, стоило хоть раз завидеть механическую руку. Дорога вела фургон через оживленный центр города, где суетились люди в поиске подарков к Рождеству, забегая то в один, то в другой магазин и выходя с доверху забитыми покупками сумками. Всеобщее веселье и праздность витали в воздухе, наполняя его запахом корицы и миндаля. Яркие огни сверкали на окнах разноцветных витрин и украшали обсыпанные снегом деревья. — Я обещал сегодня семье приехать, но босс поставил на это задание кучу бабла, поэтому тут даже выбирать не приходилось. — Джо насупился, поглядывая в окно, и громко вздохнул. — Шон, а у тебя как? — зевая, спросил мужчина водителя. — Не строю планов никогда, и обещать ничего не приходится. — Наемник улыбнулся уголками губ, крепче сжимая пальцы на руле. — Но я не отказался бы от тихого вечера у телевизора с бутылкой пива. Повисла тишина, слышно было лишь шум машин, проезжающих мимо. Зимний солдат сидел почти не подвижно, не вступая в разговор, да и практически не слушая его. В любом случае все это было чуждо ему, задача солдата — беспрекословно выполнять задания, все остальное - лишь бессмыслица людских страстей, ненужная чушь. Через час фургон выкатил к извилистой неровной дороге, ведущей через хвойный лес. Шон сбросил скорость, из-за снежных завалов на дороге было трудно быстро передвигаться. — Идиотский снег, — недовольно пробубнил водитель, дергая рычаг переключения передач. Еле одолев очередной поворот, машина наконец выехала на очищенный от снега участок дороги и, снова подпрыгивая на ухабах, поехала дальше. Джо, наблюдая за лениво проезжающими машинами, нервно стучал пальцами по бардачку: мужчина не любил ездить на «зачистку». Обычно на них попадались ни в чем не повинные свидетели — дети, случайные прохожие. Наемник не раз зарекался покинуть ГИДРу, но понимал, что за ним так же придут, обвинив перед этим в чем-то. Водитель, выкручивая руль, задумался, что в свои двадцать с небольшим, он мог бы иметь нормальную жизнь, пусть и зарабатывая куда меньше. Солдат сидел тихо, наклонив голову вперед и смотря в грязный пол фургона, но в голове его роились мысли о снеге, почему-то таком знакомом и вырывающем давно стертые яркие картинки прошлого и боль вместе с ними. Он пытался прогнать все дурное из головы, но оно, словно назойливые мушки, так и крутилось, кидая все новые части уже забытой головоломки. Машина затормозила у небольшого дома, из трубы которого валил серый дым, отчетливо видневшийся на сумеречном небе. Металлический невысокий забор покрывал слой ржавчины, который легко было заметить даже на расстояние нескольких метров. Зимний солдат открыл дверь и вышел на улицу, снег медленно обсыпал его волосы и плечи. Наемники тоже поспешили покинуть теплые места, променяв их на легкий морозец, который сразу принялся щекотать уже покрасневшие носы мужчин. — Я пойду один, — безразлично бросил солдат, уходя к забору. Наемники переглянулись, но за ним не пошли, лучше не перечить Зимнему: ему что они, что задание — убьет, только помешай. Калитка открылась со скрипом, стукнувшись о забор. Солдат пошел медленно, аккуратно ступая по засыпанной тропе. Мужчина смотрел по сторонам, выглядывая в полумраке кого-нибудь. Но было пусто, тихо и подозрительно спокойно. Дверь в дом украшал зеленый венок, обмотанный красной пестрой лентой. Удар — и она легко открылась, пошатываясь на хлипких петлях. Зимний шагнул в помещение, осторожно смотря по сторонам. Выдернув пистолет из кобуры, он сжал оружие в руке покрепче. В воздухе витало напряжение, и стрелка механических часов, что стояли где-то совсем недалеко, сообщала о каждой прошедшей секунде. Половица скрипнула под ногой, предательски выдавая присутствие Зимнего в доме. Раздался вскрик. Тихий, неосторожный, опрометчивый вскрик, который заглушил кто-то, закрыв рот рукой. Детский вскрик. Солдат одернулся и пошел в сторону звука. — Не смей подходить! — Несколько пуль с шумом вошли в дощатый пол, туда, куда собирался ступить солдат. — Убирайся! Задание. Вот оно. Мужчина, по чью душу пришел Зимний, громко дышал из-за угла, шепча что-то неразборчивое. Солдат вслушивался в слова схожие с молитвой, но ему было безразлично значение сказанного, главное — устранить цель. Щелкнул предохранитель, в полной тишине сей звук, кажется, слышался больше всех прочих, он, словно эхо, раздавался от стен. Из своего укрытия высунулся осунувшийся мужчина с поседевшими прядями волос, руки его тряслись. Сощурив глаза, он снова пустил несколько пуль, которые все так же попали в пол на разном расстоянии. Последовала небольшая передышка, а за ней снова несколько пущенных пуль. Мужчине уж показалось, что Зимний отступил, но он продолжал стрелять, пока не кончились патроны и вместо выстрелов слышались лишь щелчки спускового крючка. Он опустил пистолет, прислушиваясь. В доме царила настолько глубокая тишина, что в ушах начало звенеть. Тяжело вздохнув, мужчина, вытянув шею и наклонив голову набок, сделал нерешительный шаг в сторону, где был солдат. Капелька пота, скатившись с угловатого лба, быстро проползла по лицу и упала на деревянный пол, с жадностью впитавший ничтожную долю влаги. Его сердце практически разрывало грудную клетку, словно выскакивая наружу, шум сменился потоками крови, бьющимися пульсом в ушах, пот начал сыпать градом, соскальзывая на глаза, отчего мужчина сощурился. Он дошел до угла и, преодолев страх, сжимавший сердце своей стальной рукой, заглянул за него. Не прошло и секунды, как холодное дуло пистолета прижалось ко лбу мужчины, который не предпринял никаких попыток, чтобы отскочить, отбежать, хоть что-то сделать. Он стоял как вкопанный, чувствуя, как леденеют руки. Бионические пальцы сомкнулись на пистолете, и Зимний выстрелил. Стрелка часов оповестила о еще одной прошедшей секунде. Пистолет выскользнул из неживой руки мужчины, который упал набок, оставляя на полу алые пятна крови, затем медленно сполз на спину, уставившись мертвыми глазами на своего убийцу. Солдат перешагнул через раскинутую руку и пошел дальше, туда, где могли быть свидетели. Дорога вела к двери, выходящей во внутренний двор. Солдат шел не спеша, заглядывая за каждый угол. Он остановился перед выходом и, схватившись за ручку, потянул ее вниз, отталкивая дверь от себя. В лицо сразу же подул холодный ветер, ударяя колючими снежинками. Зимний сделал шаг на улицу и захлопнул дверь за собой. В середине сада под тусклым светом фонаря стояли два человека — мать и дочь. Солдат пошел вперед, одной ногой оставляя кровавый след на снегу, подойдя максимально близко, он, наведя пистолет, остановился напротив них. Женщина, громко всхлипнув, выбежала вперед и, закрывая дочь, раскинула руки, олицетворяя собой подобие щита и показывая все самопожертвование, на которое она готова идти ради дочери. Снег на ее длинных волосах местами растаял, и поэтому влажные волосы хлестали ее по лицу, оставляя на нем мокрые полосы, сливающиеся со следами от слез. — Не надо, — прошептала женщина, вся трясясь от страха и холода, который пронизывал ее тело, согреваемое лишь тонким светлым платьем. — Не надо, пожалуйста… На Зимнего не действовали такие слова, он был лишен человечности и гуманности. Отличная машина для убийств никогда не прислушается к словам цели, сейчас было важно лишь ее устранение. — Не трогай хотя бы девочку. Солдат направил пистолет в сторону женщины, дуло его оказалось на уровне лба, Зимний положил палец на спусковой крючок. — Эмма, беги! — выкрикнула женщина за секунду, как замертво упасть у ног мужчины. Снег в Рождество необычайно чист, от него слепило глаза. Белое одеяло всегда закрывало землю под собой, оно прятало все, даже сейчас уже начало скрывать лужу крови, что обрамляла голову женщины. — Нет! — прокричал детский тонкий голосок. Девочка подбежала к женщине и упала на колени, смотря в ее глаза, застывшие со страхом в них, говорила что-то не разборчивое, гладя мать по волосам и редко вытирая хлюпающий нос рукой. Она говорила, переходя на крик и совершенно не замечая солдата, а потом снова тихо шептала слова, все так же протирая нос уже испачканной в крови рукой. — Зачем?! — выкрикнула она и всмотрелась в лицо убийцы ее родителей. — Почему ты это сделал?! — Это мое задание, — сухо ответил Зимний, готовя пистолет для последнего выстрела. — Твое задание — убить моих родителей? — спросила девочка, стирая покатившиеся по щекам слезы. Солдат на вопрос не ответил, он наставил пистолет и приготовился стрелять. — Как можно так просто убивать людей? Он снова промолчал, просто нажал на курок. Девочка упала навзничь рядом с матерью, ее кудрявые светлые волосы раскинулись по снегу, уже впитывая медленно вытекающую из раны кровь. Она смотрела в звездное небо своими не успевшими понять и каплю человеческих загадок глазами, которые не узнали ответа даже на последний вопрос в ее жизни. Вся дорога обратно прошла в молчании. Наемники не рискнули говорить ничего, боясь нарваться на Зимнего, вышедшего из-под контроля прочишенных мозгов. Бывало, после некоторых миссий он выходил из себя, но все лишалось простым обнулением. Время тянулось бесконечно долго, хотя ехал фургон быстрее, ведь дороги были пусты по простой причине: все праздновали Рождество в кругу семьи, не было нужды никуда ехать. Луна светила посередине небосвода, значит, была уже полночь. Фургон остановился, и солдат вышел на улицу. — Молодец, выполнил задание хорошо! — тяжелая рука приземлилась на плечо Зимнего, несколько раз похлопав по нему. Пирс всегда был доволен Зимнем солдатом, ведь тот беспрекословно выполнял поручения, убирал цели, да и работал чисто. — Зачем это все? — вдруг спросил солдат и обернулся. — Это задание, а для тебя главное выполнить его, а не задавать вопросы, — отрезал мужчина, заподозрив что-то неладное, в любую секунду готовый подать сигнал своим людям, чтобы те скрутили Зимнего. — Давай обсудим все внутри. — Пирс натянуто улыбнулся и подождал, пока солдат зайдет в бункер. — Эй, ты, обнули его! — крикнул он девушке, курившей около входа. — Нужно начать все заново. Баки резко вскочил с кровати, хватая воздух ртом. Он долго не мог понять, сон это или реальность. Но зная себя, мужчина подытожил, что это все отголоски прошлого, надолго засевшие в его голове и постоянно врывающиеся в сознание в виде снов. Тяжело дыша, Барнс потирал лоб, а потом посмотрел в окно, за которым в лунном свете тихо и безмятежно летали снежинки. А ведь пару дней назад было Рождество, которое та семья уже никогда не сможет встретить. — Ты как? Рядом с Баки села девушка, уставившись на него полусонными глазами и ожидая ответа. Она аккуратно накрыла своей ладонью его руку и, заглянув в глаза, спросила: — Снова кошмар? — Да, — тихо сказал Барнс, точно осознавая, что кошмар был очередным ужасным воспоминанием.