Я заберу тебя, Сью

Томас Росс Томас Росс Такое родное имя не выходит из головы... Сью сидит на кровати с красным лицом. Нет, она не плачет, потому что уже давно выплакала все слезы. Она не бьется об стенку в истерике, не показывает на виду, как скорбит. Она вообще на виду не показывает ничего, на лице не бывает эмоций, словно Сью уже не человек, словно Сью - робот. - Сьюзен Снелл, вы должны пойти со мной на дачу показаний, - гремел в голове знакомый голос. А Сьюзен молчит, стараясь не набросится на мужчину. Нет, не для собственного блага, а для блага своего ребенка. Своего и Томми. Первая неделя шла как нельзя хуже. Слезы исчезли - да и вообще, будто ее выжали и в теле не осталось ничего - ее будто что-то убивало изнутри. Щупальца, которые стискивали ее сердце, не давали ей покоя уже второй месяц. Два месяца. Столько времени Сью молчит, и сколько бы не пытались вытащить с нее слово, она упорно продолжает молчать, словно так и надо. Словно она - живой механизм, который лишь пьет и ест. И то, чтобы сохранить жизнь ребенка. - Сью, тебя зовут гулять, - говорила ей мама. Сью отвечала ей убийственным взглядом, будто ее мать - вовсе не мать, - а кто-то совершенно чужой. Все в этом мире чужие, кроме Томми и ее ребенка. Она любила всем сердцем его, и каждый раз, смотря на небо, видела в нем Томми. И верила, что снова когда-нибудь встретиться с ним. Нет, она не винила Кэрри. Она вообще никого не винила - лишь Крис Харгенсен, которая так ужасно поиздевалась над несчастной девушкой, и теперь Сью сама понимала, какого это - быть брошенной всеми, как Кэрри. Сьюзен откинулась на подушки и с каменным выражением лица уставилась в потолок. Все. Все здесь ей напоминало Томми. Шкаф, потолок, стол. Почему-то ей даже хотелось так называть мать. - Я заберу тебя, Сью, - снова послышался голос в голове, от которого Сьюзен поморщилась. Затем она закрыла глаза, медленно провалившись в беспамятство.