Бант

Гилберт уже в который раз за утро пыхтел перед зеркалом в отчаянных попытках без чьей-либо помощи завязать на своей шее платок. Всё же с одной рукой это оказалось довольно проблематичным. И несмотря на постоянную помощь Оза, он решил учиться делать это самостоятельно — уж очень не хотелось ему нагружать Безариуса по таким пустякам. И не настолько же он беспомощный, что не в силах сделать такую простую вещь! Но вещь, похоже, оказалась непростой, ибо платок упорно не хотел завязываться так, как хотелось Ворону. Он раздражённо зарычал — всё же для того, чтобы научиться, потребуется время, равно для того, как и готовить одной рукой. Но всё же это были две единственные вещи, которым Гил пока не научился — не приноровился, но такая ерунда, как платок, безумно его раздражала. Найтрей решил предпринять ещё одну попытку, но и она оказалась тщетной. От злости Гилу захотелось разбить зеркало. «Да что же это такое?! Почему я не могу справиться с таким пустяком?» — мысленно возмущался он, дёргая многострадальный платок. -Помочь? — Гил обернулся, услышав знакомый голос, и увидел его обладательницу стоящей в дверях. Алиса, похоже, стояла здесь не одну минуту и уже давно наблюдала за несчастными потугами Ворона. Ну вот, прекрасно, докатились уже до того, что Крольчиха будет предлагать ему свою помощь — от этой мысли Гилберт смутился и немного приуныл, почувствовав себя совсем немощным. Но, тем не менее, решил ей не отказывать, ведь не каждый день Алиса рвалась ему помогать (если только дело не касалось мяса), да и если она сможет по-нормальному завязать ему этот чёртов платок, то не нужно будет нагружать Оза лишний раз, а Гилберт был рад любой возможности не взваливать на любимого господина свои проблемы. *** Алиса со сосредоточенным лицом старалась и пыхтела над платком не меньше, чем сам Гилберт до неё. Он тем временем наблюдал за её вознёй, и улыбка сама собой появлялась на его лице, как только он видел это смешное и в то же время безумно милое выражение лица, с которым Кролик делала свою работу. -Готово! — наконец услышал он, и Алиса шагнула от него, любуясь результатом своих стараний. Судя по её радостно-победному выражению лица, получилось вполне неплохо, и Гилберту уже не терпелось посмотреть, что же там намудрила Крольчиха. Он заглянул в зеркало, и брови сами поползли вверх от удивления, хотелось истерически смеяться: на его груди красовался бант, такой же, как у Алисы, только не такой пышный. Чего ещё можно было ожидать от Крольчихи… -Тебе не нравится, Ворон? — увидев его реакцию, Алиса переменилась в лице и заметно погрустнела, разочарованная своими неоценёнными стараниями. — Я хотела как лучше… — она поджала губы, и Гил ещё больше обалдел от такого поворота, не ожидав, что она так расстроится. Он совсем не хотел обижать Алису и наоборот был благодарен ей за помощь, пусть и вместо привычно завязанного платка был этот забавный фирменный бант Кровавого Кролика: -Мне всё нравится, — отозвался он, и в этих словах была большая доля правды. — Спасибо… Алиса, — Гилберт с искренней улыбкой, которая в последнее время давно не играла на его губах, мягко коснулся макушки девушки, взъерошивая её и без того непослушные растрёпанные волосы. Она в смущении опустила голову, густо краснея от тёплого прикосновения и от того, что он назвал её по имени, и с долей досады и разочарования выдохнула, когда Гил решился убрать руку. -Патлатый…-неожид­анно она вперилась взглядом в пустой рукав его рубашки, Гил непонимающе воззрился на вновь отчего-то погрустневшую Алису. И всё понял, когда Цепь молча подняла на него глаза, в которых уже блестели слёзы: -Крольчиха, что ты хнычешь? Не умер же, — Гилберт раздражённо хмыкнул, и его рука снова оказалась на макушке всхлипывающей Алисы. — Перестань лить сопли понапрасну, — но Цепь его уже не слушала и заливалась слезами из-за этой потери. Похоже, Оз и Алиса переживали даже больше, чем он сам. Он вздохнул и успокаивающе провёл рукой по мягким волосам девушки, та лишь снова слабо всхлипнула и вдруг прижалась к нему, утыкаясь носом в грудь и орошая его рубашку слезами. -Э-э, Крольчиха, ну что же ты, всё хорошо,-опешил Найтрей и неуверенно приобнял Алису в ответ, отчаянно краснея. Они уже проходили эти рыдания крокодильими слезами, но этот момент почему-то не был похож на любые другие, сейчас, когда рядом не было Оза, Алиса почему-то выглядела особенно искренней и…трогательной? Что это нашло на неприступную Цепь? В любом случае, Гилберту было уже всё равно, ему просто хотелось не выпускать из объятий эту глупую Крольчиху, которую хотелось успокоить и защитить. Они так и стояли посреди комнаты в обнимку, пока Алиса не пришла в себя и несмело оттолкнула Ворона: -Я лучше пойду. И Найтрей не стал её задерживать, хоть и отпускать почему-то не хотелось. Он с трудом поборол своё смущение и коротко ей кивнул, девушка, всё ещё красная, ретировалась из комнаты, по пути спотыкаясь и бурча что-то нечленораздельное себе под нос. Взгляд Гилберта упал на его отражение в зеркале и первым в глаза вновь бросился весёлый бант «а-ля Алиса», Ворон не смог сдержать тихого смешка — слишком уж он выбивался из общей картины и смотрелся довольно необычно. Он потянулся к банту, собираясь распустить его, но вдруг вспомнил задумчиво-озабоченн­ую мордашку Алисы, и ему сразу стало как-то жаль её творение. Друзья, наверное, очень удивятся, а Алиса обрадуется и, наверное, снова смутится. А может, этот бант всё-таки выглядит не так уж и плохо? Можно и походить с ним денёк… Гил расплылся в счастливой улыбке.