Welcome

– Да, работенка у меня, скажем так, не из лучших, но не такая уж и пыльная. Люди меня отчего-то боятся, умоляют не забирать их. Как будто я что-то могу сделать. Наивные, вот честное слово. Считают меня жестоким, бездушным жнецом, не надо напоминать, об этом я и сама знаю. Хотя, в принципе, грех жаловаться, – пожимая плечами, задумчиво говорила изысканно одетая во все черное и на вид молодая привлекательная стройная брюнетка с серо-голубыми глазами. – Вечно ты все недооцениваешь или слишком драматизируешь, Смерть, – насмешливо отвечал ей блондин, – Если бы ты захотела, ты бы не стала забирать мои лучшие творения. Честное слово, Смерть, ты всегда мне завидовала и… – договорить Жизнь не успел, поскольку его перебила внезапно и неизвестно откуда появившаяся рыжая. – Кто тут про меня говорил? Ты, Жизнь? – заинтересованно переспросила незваная гостья, окидывая Жизнь и Смерть заинтересованным взглядом. – О, Зависть, да ты легка на помине, – усмехнулась Смерть и отставила чашку с чаем, – Жизнь снова приписывает нам с тобой близкие отношения, ты только представь! – возмутилась она. – А ты, верно, споришь? – явно развеселившись, спросила рыжая, приблизившись к брюнетке. Но та поспешно отпрянула, с полной и непоколебимой уверенностью и почти надменной холодностью заявив: – Разумеется. Я вообще не понимаю, как Жизнь такое себе выдумывает, – обиженно фыркнула и собралась уходить. Лишь прибавила: – Это вы можете позволить себе лясы точить, а у меня еще работы невпроворот, кроме того, ты мне почти как дочь и… – договорить у Смерти возможности не было, поскольку Зависть перебила ее вкрадчиво ехидной фразой: – Что, гордость не позволяет признаться…? – Таак, кому я тут чего не позволяю? – безо всякого приветствия поинтересовался только что вошедший в комнату изящный франтовато одетый брюнет, окинув скучающим и одновременно оценивающим взглядом уже троих своих вечных знакомых. – Ничего-ничего, Гордость, иди, куда шел, – попытался выпроводить нового гостя Жизнь, но не тут-то было. Мало того, что брюнет его даже не послушал, так он вообще не обратил на него внимания. Так он еще и обернулся к двери, откуда пришел, и позвал остальных, которые, видимо, пришли с ним: – Эй, я их нашел, заходите сюда… И действительно, стоило Гордости только произнести эту фразу, как в довольно просторную гостиную уютного домика, где обитали Жизнь и Смерть, брат с сестрой, зашла целая толпа. Но личности все были настолько колоритные, что хозяева сего вечера несколько опешили. Жизнь даже отвлекся от своего недопитого чая и так не вытуренного Гордости, чтобы окинуть внимательным взглядом гостей. Первым по зову Гордости в гостиную зашел парень с внешностью и нарядом типичного панка: ирокез кислотного цвета, рваные джинсы и поношенная кожаная куртка. Он окинул взглядом, полным негодования, всех присутствовавших и довольно резко спросил: – Вы тут что устроили? И.. почему так тихо? Вы что, в самом деле, тут просто чай пьете, а? Признавайтесь… Быстро! – последнее слово он едва ли не выкрикнул так громко, что следовавшая за ним этакая офисная работница, милая девушка, типичная серая мышка, вздрогнула и залепетала: – Что ты, что ты Гнев? Как ты мог подумать? Все… все в порядке… Видимо, сие объяснение вполне усмирило Гнева, который отвлекся, решив в очередной раз осмотреться в и без того хорошо ему знакомой гостиной. Трусость, явно была рада тому, что сумела уладить такое недоразумение, и, довольная собой, юркнула в самое незаметное кресло, в сопровождении эксцентричного паренька с ярко-красными волосами, который постоянно убеждал ее действовать. Да, Трусость подружилась с Ненавистью, и он теперь убеждал ее в своей правоте. Поскольку они расположились совсем рядом с Завистью, та немедленно отреагировала, с ехидностью поинтересовавшись: – Трусость, ты чего с самим Гневом заговорила, когда он хотел ссориться. Не похоже на тебя. А не пьяна ли ты? Совсем что-то разговорилась… Да еще и дружка себе завела. С Ненавистью под ручку ходишь и перешептываешься. Не слишком ли? Но ответа рыжей не понадобилось, поскольку она отвлеклась и засмотрелась на довольно эффектного молодого парня, шатена с приятной внешностью и манерами неисправимого тусовщика. – Блууд, какими судьбами? – весело поприветствовал его Жизнь. Возможно, это было всего лишь гостеприимство. – Сегодня ты предпочел нашу компанию своим обычным друзьям? – Почему же, Жизнь? – как бы нехотя отвечал шатен, – Мои спутники со мной… – он указал взглядом на следовавших за ним братьев и сестру – Уныние, Алчность и Чревоугодие. – Да брось, у вас не вышло бы такого веселья в совместных делах и общении с простыми смертными и… – договорить Жизнь не успел. Как по традиции, Зависть не смогла дослушать речи, уже уловив их суть, и перебила: – Слушай, Жизнь, я ведь знаю, что ты ревнуешь его… Тут в разговор уже влезла стройная надменная блондинка, стоявшая по правую руку от Блуда: – Слушай, Зависть, не начинай уже эти разборки, – устало произнесла она. Коротко зевнув, ее поддержал и паренек-эмо, стоявший рядом : – Тебе мало того, что Гнев в прошлый раз устроил? Тут я абсолютно соглашусь с Алчностью. И мне уже скучно от этих ваших разборок, – снова зевнул и, найдя себе пристанище на свободной софе, прилег, продолжая со скучающим видом наблюдать за происходящим. Чревоугодие зашел, когда уже все притихли, мирно заняв места за огромным столом, и вели сколь непринужденную, столь и бессмысленную, но увлекательную беседу. Полноватый, но милый русый паренек состроил недовольную гримасу, попробовав чай из чашки Уныния, который по-прежнему лежал и о чем-то грустил, изредка подавая голос. – Как вы вообще это пьете? – возмутился Чревоугодие, окинув искренне недоумевающим взглядом свою «родню», и покачал головой. – Так дело не пойдет, я вот что вам принес… – и стал с нескрываемым удовольствием наблюдать за тем, как на столе появляются действительно изысканные десерты, ароматный чай нескольких видов…и алкоголь. Всевозможный и даже невообразимый. Алчность, едва заметив игристое вино, сразу потянулась за ним и хотела утянуть незаметно себе всю бутылку, как ее одернула Смерть насмешливой репликой: – В одиночестве хочешь напиться? Ты ведь даже не прикоснешься к этому шампанскому. А Гордость снова начнет над тобой потешаться. Блондинка хотела было возразить, но была вынуждена признать правоту.