Я тебя люблю...

Всего три слова. Но если раньше я относился к ним легко и даже с неким сарказмом, то теперь… Теперь я говорю их ему каждый раз, когда кончаю. С ним. С Гарри Поттером. А он молчит. Ну, не совсем, конечно. Он хрипит: «Давай же! Быстрее! О, да! Так!» И каждый раз, когда его член выскальзывает из меня, я говорю себе, что никогда больше! Никогда! Но каждый раз снова и снова возвращаюсь к исходной точке – я его люблю. Мы живем вместе не потому, что он меня любит, а потому что не может жить один. Он не обманывал меня, он честно признался, что ему, по большому счету, всё равно с кем, а раз уж я так сильно этого хочу… - Ты меня любишь? – спросил я однажды, когда мы только начинали жить. Он честно помотал головой: - И вряд ли полюблю. Ты знаешь, Малфой, я никогда не вру, - Гарри пожал плечами и показал белые шрамы букв на руке. Так безразлично, будто речь шла вовсе не обо мне и моих чувствах, а о выборе новой метлы, к примеру. Хотя нет, пример совершенно неудачный. Квиддич он любит, а меня нет. И метлы квиддичные тоже любит, а меня – нет. - Но ты меня хочешь? – я пытаюсь найти для себя хоть какое-то оправдание и лазейку. - Любой бы хотел на моем месте. Ты внешне довольно красивый и любовник великолепный. Я помню, - он снова пожал плечами. – От тебя приятно пахнет, и ты заботишься обо мне. Я кивнул. Я довольно красивый и великолепный любовник, и слежу за собой, а заботиться о нём как-то само собой выходит. А ещё он патологически брезглив для того, чтобы скакать из койки в койку, и нам обоим выгодно спать вместе. Мне – потому что люблю, потому что теряю силу воли, когда он касается меня, пусть даже мимоходом, ему – потому что… просто потому что. Любить Гарри Поттера очень просто – он же Герой, а с Героями всегда просто. Должно быть просто. Мы начали встречаться после его развода с Джиневрой Уизли. Тогда разразился совершенно грандиозный скандал. Только ленивый не говорил о том, что Джинни Уизли вышла замуж за Поттера, опоив его Аммортенцией. И не просто опоив однажды, а подливая её на протяжении нескольких лет, везде и при малейшей возможности. У Поттера со временем выработался своего рода иммунитет на любовь. Почти ко всем, кроме детей. Только с детьми я видел не его, а тебя – своего Гарри! Гарри, с которым мы встречались тайком весь восьмой год обучения; Гарри, который так любил перебирать мои волосы и целовать шею; Гарри, который гладил мои коленки и называл их смешными, похожими на детские мордашки, а ступни называл девчачьими из-за розовой пятки; Гарри, который любил целовать маленькую выпирающую косточку на моем плече… А теперь лишь с детьми ты прежний – родной, такой, каким я тебя помню, такой, которого люблю, такой, ради которого я встречаюсь теперь с ним. С Поттером. С мистером Гарри Джеймсом Поттером. В надежде когда-нибудь снова увидеть тебя, мой Гарри. ... Сегодня он возвращается поздно, гораздо позже обычного. У него опущены плечи и совершенно отсутствующий взгляд. - Ты устал? – я всматриваюсь в его лицо. Поттер кивает: - Очень. Совершенно сумасшедший день, - он морщится, стягивая с плеч тяжелую мантию, и смотрит. Ровно. Устало. Так, наверное, смотрят на домашних питомцев. У меня их никогда не было, поэтому я не могу знать наверняка. - Я пиццу заказал, которая тебе нравится – пепперони. И пепси, - я ненавижу себя за этот заискивающий тон. За то, что как собака ловлю взгляд хозяина. С этим нужно что-то делать. Это нужно прекратить, потому что себе же… - Пойдем в спальню? – тихо говорит он, глядя на меня в упор. И я киваю. Уходить? От него? Пф! Бред какой! Я так долго хотел быть рядом с ним. И я с ним. Потому что когда я с ним, я с тобой – мой Гарри. Он – Гарри Джеймс Поттер – пахнет так же, как и ты, он двигается как ты, у него волосы как у тебя, только взгляд другой и руки не такие нежные. Но такие же большие, теплые и шершавые. - Я в душ и к тебе, - говорит он. – Сделаешь мне массаж? Я киваю - сделаю. Он будет лежать лицом вниз, а я буду смотреть на темные вихры на затылке и снова и снова представлять, что когда он повернется, на меня посмотришь ты. В ванной открывается кран, и слышен шум воды. Я разбираю кровать. … - Смотри, что я купил – со снитчами, как ты любишь, - я показал ему новое постельное белье. - Я его не люблю, просто оно мне больше других нравится, - пожал плечами он. … - Ты любишь пиццу и пепси… - Я их не люблю, просто из всего остального предпочитаю именно это… … - Я достал билеты тебе, мне и нашим сыновьям на финал квиддичного матча. Ты же любишь… - Малфой, не говори о моих детях. И да. Их люблю… А квиддич мне просто интересен больше других видов спорта. … В какой-то момент мне показалось, что не выдержу. И я даже психанул однажды и сказал, что с ним жить невозможно. - Так я же тебе не врал никогда. Я ведь с самого начала предупреждал, что не люблю тебя. - Да ты кроме себя вообще никого не любишь! – выпалил я, собирая вещи. Он сел на диван, равнодушно наблюдая, за моими метаниями из угла в угол. - И себя не люблю, - тихо сказал он. – У меня такое чувство, что разучился. Не щелкает, не срабатывает, не горит. Понимаешь? Я устало опустился прямо на пол, чувствуя, что если скажу еще хоть слово – позорно разревусь, и тогда он будет смотреть на меня с жалостью. А мне она не нужна! Мне меньше всего нужна его проклятая жалость! - Оставайся, - проговорил он, запуская пятерню в волосы. – Ты же пишешь свою диссертацию по мне и этой дракловой Аммортенции. Ну где ты еще такой ценный экземпляр найдешь? Да и я вряд ли обзаведусь таким классным любовником как ты – гибким, отзывчивым и не болтливым. Не уходи. Я тебя не люблю, но ты уже нужен мне. Кроме того, ты же знаешь – я не могу быть один. Я поднимаюсь. Он меня не любит, но нам обоим удобно быть вместе. А еще… Я-то его люблю. Хотя… Не его, конечно, я люблю Гарри. Своего Гарри. … - Ты чего? – я вздрагиваю, когда он трогает меня за плечо. - Задумался, - отвечаю я, скользя взглядом по его натренированной груди. Надеюсь со временем я тоже перестану любить тебя, Гарри. Тогда же я перестану быть с ним. Это обязательно случится когда-нибудь, но не сегодня. Сегодня я снова ищу в нем твои черты. В спальне это куда проще, чем где бы то ни было. В спальне полумрак и пахнет тобой. - Больше суток в аврорских ботинках, - ты хмыкаешь и валишься спиной на кровать. Я сажусь, поднимаю твои ноги и укладываю себе на колени. Разминаю теплые и влажные после ванной стопы. И ты стонешь – протяжно и низко, а у меня бегут мурашки, и тяжелеет в паху. Мой… Я поднимаюсь массирующими движениями выше по икрам, бедрам. Полотенце уже приподнялось, и я, перекатив в ладони яички, медленно провожу рукой по члену вверх-вниз. Главное, не смотреть в лицо, нет, даже не в лицо – в глаза. Потому что в них - он. А я сейчас тебя люблю, Гарри! - Возьми в рот, Драко… Пожалуйста, - его голос хриплый, и я закрываю глаза. Потому что так гораздо проще. Я люблю тебя. Мерлин, Гарри, ты просто представить не можешь, как сильно я тебя люблю. Послушно беру в рот, облизываю головку, прослеживаю языком выпуклую вену до основания члена. Зарываюсь носом в упругие кудряшки. Гарри, как же ты пахнешь! Ты стонешь, приподнимаешь бедра, гладишь по голове, и я таю! Я очень благодарен ему, ведь не смотря на то, что он меня не любит, он не делает мне больно. Не давит. Не заставляет. Он позволяет себя любить. А я каждый раз вспоминаю как ты, глядя на меня совершенно шальными любящими глазами, шептал: - Покажи мне себя, Драко! Какой ты красивый! Я люблю тебя.. Я так люблю тебя!.. Да, сейчас ты шепчешь почти то же самое, только не говоришь, что любишь. Но сейчас, когда я весь заполнен твоим вкусом и запахом это уже не важно! Сейчас кажется, что моей любви хватит на нас двоих! - Сядь на меня, Драко. Ты очень красивый. Я хочу видеть тебя всего… - хриплый шепот проникает в сознание. Я борюсь с желанием открыть глаза, потому что тогда уже это будет не твой, а его шепот. А занимаюсь любовью я всегда только с тобой, Гарри. Мой Гарри. Я поворачиваюсь спиной, опираюсь на твои колени одной рукой, а второй растягиваю себя. Тебе нравится. Очень нравится. Я это слышу по надсадному дыханию, ощущаю по дрожащим пальцам, впивающимся в мои ягодицы. Я так и опускаюсь на твой член, не поворачиваясь лицом. Так совсем хорошо! Так я совсем счастлив. - Твою мать, какой же ты!.. – восклицаешь ты, и я отпускаю себя. Я так люблю, когда ты проводишь ладонями по спине, когда сжимаешь мою талию и насаживаешь на себя сильнее, когда так стыдно и так откровенно проводишь пальцами там, где мы с тобой соединяемся. - Покричи для меня, - твой шепот у моего уха, легкое прикосновение губ к моему плечу вышибает остатки связных мыслей, и я падаю и падаю! Жмурюсь и вижу твои глаза, чувствую твои руки… и кончаю, выкрикивая: - Я люблю тебя, Гарри! … - Я один в душ, ладно? – прошу я, не глядя на его лицо. - Но… - Пожалуйста. Мне нужно побыть одному. - Я хотел… - Гарри, - я поворачиваюсь через плечо, но так и не смотрю ему в лицо. В этот раз все как-то… больнее? Может потому что впервые за эти два года он поцеловал меня, пусть и в плечо, а может это и есть тот самый порог? Может завтра, я уже не буду реагировать на его хриплый голос, прикосновения, запах? Может… - Иди. Я потом, - соглашается он, и я ухожу. Включаю душ и стою. Чувствуя, как по спине течет вода, по бедрам его сперма, а по щекам... наверное, тоже вода из душа. И ведь сам согласился! Сам! Он никогда меня не целует в губы. Говорит, что не любит. А ты любишь! Любил… Может и правда, уйти… И гори оно всё! Отболит и отпустит!.. - Прости меня, - губы снова едва заметно касаются моего плеча. Вздрагиваю. Второй раз за вечер. - Я же просил! – зло выкрикиваю я и подставляю лицо струям. - Прости… ***** Оно вернулось разом – лавиной. Когда я увидел его опущенные плечи, трогательные треугольники лопаток, лохматый затылок, созвездие родинок на спине… А потом шум воды и тихий, почти не слышный всхлип. Ты красивый. А еще очень сильный, не смотря на внешнюю хрупкость. И упрямый. Ну, упрямее меня так точно. Это же надо – столько времени биться со мной за меня же. Вхожу в ванную и вижу… вижу как тебе больно. Какую боль ты испытываешь из-за меня. Залезаю в душевую кабину и даже не знаю, что делать, как объяснить, что сожалею, что не мог раньше, что… - Прости меня, - касаюсь губами твоего плеча, вспоминая как это, когда любишь. - Я же просил! – твой голос звенит от слез и злости. И я с ужасом думаю, что опоздал. - Прости… - еще раз прошу я и выхожу из душа. Ты возвращаешься почти через час и ложишься рядом. А я лежу и размышляю, как обычно веду себя после секса. Никак. То есть просто лежу. Даже не верится. Лучше бы и сейчас полежать конечно. Дать тебе поспать, а завтра уже… Но рука сама тянется к мягким волосам, оглаживает теплый затылок. - Гарри, не надо… не сегодня… очень прошу, - хрипло говоришь ты. Я убираю руку и молюсь про себя, чтобы завтра было. Чтобы у меня было это самое завтра и чтобы было не поздно. Уснуть не получается. На часах почти пять. Ты спишь спиной ко мне. Я осторожно, чтобы не разбудить придвигаюсь к твоей спине. - Такой тёплый, - тихо шепчу, осторожно обнимая тебя. - Опять кошмар? – сонно спрашиваешь ты, а я с досадой думаю, что разбудил. Не отвечаю, только придвигаюсь плотнее. - Подожди, я сейчас. Ты встаешь и выходишь, а я с удивлением смотрю тебе вслед. Чем-то гремишь на кухне и возвращаешься с кружкой, протягивая её мне. Ты все еще спишь. Ты даже не замечаешь, как я удаляю её содержимое беспалочковой магией. На автомате отставляешь кружку на тумбочку, придвигаешься ко мне, обнимаешь, целуешь в висок: - Спи. Это всего лишь кошмар… я рядом… Всё уже прошло, спи… - бормочешь ты, проводя ладонью по груди. Я улыбаюсь – всё уже действительно прошло. Я и сам не замечаю, как засыпаю. А просыпаюсь без тебя и как угорелый несусь в кухню, молясь, чтобы ты был еще дома. И там наверху меня, кажется, слышат! - Ты дома… - выдыхаю я. - Конечно дома, сегодня же суббота. Доброе утро, - не оборачиваясь, говоришь ты. – Твой фруктовый чай закончился. Остался зеленый и кофе, что будешь? Ты поворачиваешься ко мне, а я опускаюсь на пол у твоих ног. Я так давно тебя не видел. - Доброе утро, мои девчачьи розовые ступни, - говорю я, обводя ладонями твои босые ноги. – Доброе утро, мои смешные, похожие на детские мордашки, коленки, - поднимаюсь руками выше, оглаживая покрытую золотистыми волосками гладкую кожу. Провожу носом по начавшему возбуждаться члену, вдыхая твой запах, целую вздрагивающий живот, солнечное сплетение, прослеживаю губами шрам от моей Сектумсемпры. - Доброе утро, родная, - говорю маленькой круглой выпирающей косточке на плече Драко и целую её. – Доброе утро, - оставляю цепочку из поцелуев на самой красивой и самой желанной шее на свете. Зарываюсь носом в волосы. Тебя бьет крупная дрожь, а я все никак не найду в себе силы посмотреть тебе в глаза. - Ты… - едва слышно произносишь ты и я, наконец, поднимаю голову. С твоих ресниц срывается крупная слеза и падает на руку. - Теперь я, - киваю и смотрю тебе в глаза. – Доброе утро, Драко. - Г-гарри? – твои губы и подбородок дрожат. Ты весь дрожишь. - Да… Я скучал по тебе, - провожу пальцем по твоей щеке, вытирая мокрую дорожку. - Но… как? Когда? - ты вцепляешься в мои плечи и смотришь в глаза, будто ищешь там что-то. И, видимо, находишь, потому что обхватываешь мою шею руками, плачешь и шепчешь: - Гарри… Мой… Гарри… - Твой! Твой, Драко. Только не плачь! – глажу твою вздрагивающую спину, целую спутанные душистые волосы. – Сколько мы уже вместе? - Всю жизнь, - выдыхаешь ты срывающимся голосом. - Нет, вместе живем? - переспрашиваю я, хотя знаю, что ты прав. - Почти два года. - На сколько максимально ты можешь взять отпуск на работе? - я отодвигаюсь от тебя и заглядываю в глаза. - Думаю, на пару месяцев, а что? – ты хмуришься, но все так же крепко держишь меня за плечи. - Да думаю, сколько же я задолжал тебе за все эти годы. Ты непонимающе смотришь на меня. - К примеру, это, - я придвигаюсь и целую тебя в губы. Они солёные и едва подрагивают. Ты какое-то время не отвечаешь, и я уже готов отстраниться, но, словно опомнившись, ты врываешься языком в мой рот, вылизываешь, стонешь, кусаешь, покорно приоткрываешь губы и принимаешь мой язык… Когда я отстраняюсь, ты снова впиваешься пальцами мне в спину, словно боясь поверить. - А еще что? – в твоих глазах гремучая смесь вызова, страха и надежды. - Спасибо тебе за меня же, - я обнимаю тебя, целую шелковые волосы и глажу теплую вздрагивающую спину. Ты улыбаешься, я знаю, что улыбаешься, я чувствую. А еще чувствую, как ты ласково проводишь пальцами по спине, как трешься щекой о плечо. И вспоминаю, что не сказал самые главные и самые простые слова: - Я люблю тебя, Драко…