Взрыв разума.

- Я уничтожил любую возможность компромисса, иначе это никогда не закончится! Андерс опускает глаза, словно нашкодивший котенок, которых он так любил до того, как решился на скотобойню. Он понимает, что шансы остаться в мире живых у него ничтожно малы, если не сказать, что их практически и нет. Почему он решил,что имеет право на решение конфликта именно таким образом, - тайна покрытая мраком. Только Справедливость знает, почему, Справедливость и был тому виной. Он толкнул свой сосуд на преступление, приведшее к массовой резне, но о резне позже. Ноздри Гаррета трепещут от ярости. Он хватается за эфес двуручного меча, которым с легкостью сносил порождений тьмы, рассекал податливую людскую плоть. И вот теперь этот самый меч готов был пронзить грудь отступника, который окончательно перепутал берега. "Совсем охренел, гаденыш", - думается Хоуку. А еще Хоуку думается, что еще немного - и он убьет некогда Серого Стража, а ныне - Предателя. Да, с самой большой буквы. - Я признаю свою вину, Хоук. Но я предупреждал тебя, я говорил, что не оправдаю твоих надежд. И не смотри на меня так, будто я не предупреждал, -Андерс пускается в оправдания, надеясь, что его верный друг, понимающий Защитник, поймет все и в этот раз и, может, сохранит ему жизнь. - Да какая разница - предупреждал или нет! Ты не имел права убивать Эльтину, она-то тебе что сделала? Где теперь твой дух Справедливости, а? Андерс? Давай, объясни мне, где Справедливость сейчас или, клянусь Создателем, я... - Гаррет осекается на полуслове, обуреваемый гневом, непониманием мотивов и желанием убить, жаждой крови во всей ее красе, и понижает голос до угрожающего шипения, потому что нормально говорить сил попросту не осталось, - Я порежу тебя на части, Андерс. Спутники Хоука молчат, хотя каждого распирало от желания высказаться, дать по щам, в конце-то концов, а Себастьян - тот вообще держался из последних сил. Андерс молчит, все так же не поднимая буйной головы, боясь встретиться взглядом с гневно полыхающими глазами воина. И боится правильно - в них разочарование, ненависть. То, что целитель хочет увидеть в последнюю очередь. - Если этот отступник продолжит молчать, я самостоятельно вспорю ему живот. Заметьте, без капли сожаления. Хоук, подвинься и я убью его, клянусь, убью, - Фенрису надоел этот фарс. Он ни за что бы не поверил, что Страж действительно раскаивается. Он так и знал, так и предполагал. "Чертовы маги с их чертовой магией и тараканами в голове. Грязные, вонючие маги". О, какой невыносимой тяжестью для Хоука оказывается промолчать, схватить отступника за шкирку и проволочь с чужих глаз за угол, чтобы уже наедине выяснить отношения, принять окончательное решение - убить или просто дать пинка за предательство. Он прижимает податливое тело мага к стене за плечо, не давая ни малейшего шанса на побег. Разговаривать уже не хочется, потому что слишком маленькая дистанция. На такой дистанции или убивать, или... И об "или" лучше пока не думать. - Хоук, я... - А ну заткнулся! - Гаррет срывается на крик, сжимает плечо до боли и бьет в живот. Андерс, как и положено, затыкается, разумеется, сгибается пополам, судорожно хватая ртом воздух от размашистого удара, - Ты понимаешь, что мне придется покрошить всю твою магическую братию и тебя вместе с ними, ты, идиот?! Понимаешь, что у меня сестра - маг?! Андерс слабо кивает, накрывает своей ладонью ладонь воина в надежде, что тот ослабит хватку. Хоук же пальцы сжимает сильнее, свободной рукой снимая с себя чужую конечность и до хруста стискивая запястье. Целитель тихо стонет от боли, тут же сцепляя зубы на нижней губе. Стон послужил спусковым механизмом, у Гаррета, наконец, сорвало крышу. Бум! Взрыв разума. Он себя не контролирует, он одержим. Только не демонами из Тени, а своими собственными, внутренними. Воин резко разворачивает мага к себе спиной, цепляясь пальцами за светлые волосы, тянет на себя, отгибая голову Стража назад. - Ты допрыгался, котенок, - Хоук жесток как никогда. Он принимается за обезоруживание мага. Тот даже не сопротивляется, понимает, что это все бесполезно, как и то, что он провернул с Церковью, как и обман, предательство и вся его гадость. Особой нежности от Гаррета Андерс не ожидает, да и Гаррет не стремится нежничать. Без намека на эротику он скидывает с мага одежду. А магу стыдно. Естественно, воину сейчас глубоко плевать на чувства мага-отступника "преступника и мудака", поэтому, раздвинув коленом ноги, позаботиться о проходе временного партнера Гаррет решает только ради своего удобства. Целитель всхлипывает, вздрагивает и пытается зажаться, на что получает затрещину, даже не чертов шлепок. Как ребенка, честное слово. Маг вжимается грудью в стену, прогибается в пояснице, пытаясь стерпеть боль, с которой врываются пальцы воина в его тело, и это даже не начало. - Знаешь, Андерс, дальше будет только хуже, - фраза Хоука прозвучала весьма двусмысленно, то ли он говорил о предстоящем акте, то ли предвкушал резню и Право Уничтожения. - Да... Хуже, я все испортил, абсолютно все, Хоук, - на глаза слезы наворачиваются, он упирается лбом в шершавую стену и всхлипывает еще раз. - Знаешь, что люди делают с предателями, Андерс? - пальцы безжалостно врываются в тело, уже расслабленное. - Убивают? - голос мага срывается, ему стыдно, страшно, больно, приятно - все вместе, и от этого голова идет кругом, перед глазами черти пляшут. - Именно, котенок, именно убивают, но не сегодня, тебе просто повезло. Считай мое насилие подарком Создателя, - Гаррет не мелочится, не терпит. Отточенными движениями избавляет себя от гнета доспехов, ненужной ткани, приставляет орган ко входу в тело, предварительно сцепив пальцы на бедрах для обездвиживания тела перед собой и входит. Мелко, нетерпеливо, не давая привыкнуть. На то ведь и расчет - сделать больнее, дать почувствовать магу то, что чувствует он сам. Андерс не сдерживает крика, а Гаррет отцепляется рукой от бедра и резко зажимает тому рот ладонью, продолжая вбиваться в тело. Душа Андерса агонизирует, по телу раздается тупая боль. - Ты поимел меня в задницу своей выходкой, дорогой говнюк, - хрипит Хоук над ухом, наращивая темп, имея мага так, как тот поимел его. Око за око. Таковы правила. Андерс никак не может привыкнуть, отвлечься от боли, Хоук не дает ему переключить сознание, периодически задевая простату. Потому отступник начинает подаваться навстречу этой ферелденской грубости. А воин ничего не имеет против. С каждым новым толчком он расстается с частичками тягостной ноши из букета негативнейших чувств, ему становится легче. С разрядкой пришло успокоение и смирение. Без колебаний вернув себе подобающий вид, Хоук окидывает ничего не выражающим взором совершенно разбитого отступника, который понял, насколько сильно он облажался. На своей, так сказать, шкуре убедился. Он сползает по стенке, боясь повернуться лицом к Гаррету. Да и не стоит ему этого делать, правда. Воин склоняет голову набок и безапелляционно заявляет: - Убирайся, Андерс. Беги дальше, чем видишь. Вали нахрен из Кирквола, из Вольной Марки, куда хочешь вали. Не нужно мне больше таких взрывов разума.