Неба Жители

Серое небо нависло над городом и кажется таким низким, что создается ощущение, будто можно дотянуться до густых стеклянных облаков рукой, захватить пальцами вату и, потянув на себя, умыться каплями холодной воды. Мокрый асфальт поблескивает при свете фар проезжающих автомобилей, куда-то спешат прохожие, прячущиеся от моросящего дождя под зонтами и капюшонами, быстро перелетают с места на место голуби, и лишь воронам, собирающимся стаями на площадях и в парках, похоже, все равно на погодные условия. Лишь ненадолго выглянуло солнце, чтобы быстро скользнуть лучами по крыше госпиталя Святого Варфоломея, а после снова скрыться за серым полотном туч. Они стоят друг напротив друга, решительные, излишне спокойные, знающие, что для обоих это – конечная точка, после которой у каждого начнется другая жизнь, которая, если и пересечется с жизнью другого, то уже в самый последний раз, и поединок, который грядет – будет действительно губителен для кого-то одного... Они стоят друг напротив друга – ангел и демон, полные противоположности, две стороны одной медали – такие же разные, но представляющие собой одно целое, пусть и не знающие этого. Вечная борьба добра и зла завершится сегодня... Хотя нет, не совсем завершится. Они просто разойдутся на время, забыв друг о друге, чтобы после, собравшись с силами, снова встать здесь, но уже более опытные, сильные, мудрые. В последний раз. Они смотрят друг другу в глаза – пламя и лед, сумасшествие и рассудительность, непостоянство и непоколебимость... Они смотрят друг другу в глаза, слыша где-то вдалеке тихие удары часов на Биг Бене, они замирают всего на пару секунд, чтобы после вновь продолжить бессмысленный диалог. Вечные враги, которые в тайне друг от друга чувствуют не столь профессиональный, сколь личный интерес один к другому. Они снова разойдутся и встретятся лишь через несколько лет, но это долгое ожидание изрядно потреплет нервы обоим. Наконец, один вздрагивает и, смаргивая, чуть улыбается. - Конец? - Конец, - соглашается вторая, чувствуя, как страх подкатывает волнами к сердцу, заставляя его замирать и снова биться быстрее, чем нужно. - И кто же выиграл этот раунд? – он урчит, стараясь выглядеть так же, как обычно, но голос все равно вибрирует сильнее, чем нужно. Он заметит это, определенно... - Я не знаю, - выдыхает ангел, чувствуя, как набатом бьет в голове только одна мысль. - Значит, я? - Наверное. - Ты думаешь о чем-то другом, верно? Тебя совершенно не заботит финал этой игры? - Нет, - признается тихо девушка, отводя взгляд. - О чем же? – холодно спрашивает мужчина. – О чем тогда ты думаешь? - О тебе? - Льстит, спасибо. - Я не лгу. - Тогда еще более льстит. Они замолкли. - Сядем? – спрашивает неожиданно черноглазый демон, указывая рукой на поверхность крыши. - Можно, - соглашается ангел и, не дожидаясь повторного приглашения, садится на пол. - Как ухажер? - В порядке. - Ты не сказала ему, - утверждает демон с легкой улыбкой, от которой ангелу становится не по себе. - Нет, а должна была? - Прости, конечно, нет... Не мог не поиздеваться. - В этом весь ты. - Знаю... - Куришь? - Ай-яй-яй, Эл, как не стыдно? - Все равно теперь. - Наверное. - Так куришь? - Нет, вредно для легких, - язвительно проговорил кареглазый, придвигаясь неожиданно близко к ангелу, отчего та несильно вздрагивает и снова отводит взгляд в сторону. – Хотя пассивно могу и затянуться... Щелчок зажигалки, и девушка выдыхает спасительный дым, помогающий немного расслабиться. Она старается не смотреть в сторону Джеймса, не слушать его ирландский акцент, превращающийся иногда в мягкое урчание. Старается не думать о том, что между ними определенно есть какая-то связь, что-то незримое, но ощутимое, такое, что заставляет считать себя полной идиоткой... - Я ведь и сам не в восторге от этого, - вдруг признается Джим, и Элис, удивленно посмотревшая на лицо прикрывшего глаза мужчины, увидела усталость. – Но иначе никак, знаешь... - Знаю, - окурок летит в сторону, и ангел поворачивается к демону. – Знаю. Неожиданно он притягивает к себе изумленную девушку за воротник пальто и, будто бы в отчаянии, целует ее губы, словно извиняясь за все, что сделал раньше. Отчаянно трепыхающееся в клетке груди сердце пытается вырваться на волю, и Джим слышит его стук в ушах, чувствует пульсирующую кровь, бегущую по венам, но не может остановиться... Да и противник, замерев, не сопротивляется, даже пытается ответить на спонтанное проявление чувств, эмоций, так неожиданно нахлынувших. Мало-помалу руки опускаются, а отчаяние, сквозившее в поцелуе, сменяется нежностью, такой, что Эл невольно задумывается о том, как мало знала о душе демона, сидящего рядом. Они отстраняются, но ненадолго, лишь для того, чтобы привести сбившееся дыхание в норму, чтобы после снова соприкоснуться губами в бешеном ритме страсти, то перерастающей в трепетную нежность, то в страх потерять время зря. Когда руки ангела касаются оголенной кожи демона, тот выдыхает и приподнимается на локтях. Ей все равно, что на коже останутся следы их сумасшествия, ему плевать на то, какой ценой он выиграет второй раунд их последней встречи. Она не может думать ни о чем, кроме прикосновений и поцелуев сухих губ, стонов, которые вырываются из его горла, он знает, что не забудет о туманном взгляде ее серых глаз. Им плевать на то, чего им будет стоить после это сумасшествие – они слишком долго ждали этого, чтоб просто так остановиться. ...Серое небо нависло над городом и кажется таким низким, что создается ощущение, будто можно дотянуться до густых стеклянных облаков рукой, захватить пальцами вату и, потянув на себя, умыться каплями холодной воды. Мокрый асфальт поблескивает при свете фар проезжающих автомобилей, куда-то спешат прохожие, прячущиеся от моросящего дождя под зонтами и капюшонами, быстро перелетают с места на место голуби, и лишь воронам, собирающимся стаями на площадях и в парках, похоже, все равно на погодные условия. Они смотрят в это серое небо, решительные, излишне спокойные, знающие, что для обоих это – конечная точка, после которой у каждого начнется другая жизнь, и эти параллели если и пересекутся, то уже в самый последний раз... Демон поднимается и, застегивая рубашку, отводит взгляд. - Прости. - Забудь. Ангел лениво потягивается и, стараясь не думать о боли, поправляет воротник. Конечная точка. Ей отчего-то хочется рассмеяться, во весь голос, громко... Но смех застревает в горле комком, и она лишь устало улыбается уголками губ. Демон виновато целует ее губы, а в голове у ангела проносится лишь несколько строк. Когда нас отпустят безумные луны... Мы расправим крылья... Наверное, если ты не потеряешь свои, а я свои, мы, взявшись за руки, упадем с крыши этой гребанной больницы и расправим крылья...