Ручная тигрица

      Майев пустым взглядом смотрела на прутья решетки – она уже устала кричать, устала проклинать Предателя… Эльфийка просто устала. Она не знала, сколько уже находится здесь, какое время суток, день или ночь… и сколько ещё здесь пробудет.       Нельзя сказать, что здесь ей совсем плохо сиделось. Отнюдь. Иллидан и его подчиненные её не трогали. Её не пытали. Не морили голодом. Не издевались.       На неё вообще не обращали внимания. Ей исправно приносили еду, даже притащили таз с водой, чтобы она могла умыться. Но делали они все это так, словно она была… очередной лошадью в конюшне, этакой строптивой кобылой, которую на дух не переносишь, но за которой, хочешь – не хочешь, а надо ухаживать.       Фактически – пустое место.       Иллидан не приходил. Иногда Майев казалось, что его вообще здесь нет и не было. Он ей привиделся как сон и исчез, во всяком случае, из её жизни практически бесследно. Если бы она не сидела в темнице, то охотно бы в это поверила. Предатель ей привиделся. Его нет. Эльфийка растянулась на полу – каменные плиты холодили кожу, - голова кружилась от мыслей. От мыслей об Иллидане.       Хотелось вспороть ему глотку – придумать столь изощренную пытку… это надо самому в заточение посидеть. Правда, сам эльф в одиночестве редко оставался – Майев превратилась в его тень.       Видимо, это был его способ отыграться за все, что случилось. Другого объяснения у девушки не находилось. Да и искать уже не хотелось: голова разрывалась от боли.       «Только дай мне выбраться отсюда… только дай…» - девушка резко перевернулась на живот, а потом – встала на четвереньки. Кувырок вперед – она резко встала на ноги. Голова привычно закружилась, но это лишний раз доказывало, что она все ещё жива, а не превратилась в бесплотного призрака.       Вдалеке послышались шаги – они эхом отдавались от стен.       «Может быть…» - Майев замерла, точно натянутая до предела струна – чуть тронь, и лопнет от напряжения. И ужалит. Со всех сил. Вгрызется в плоть.       Звук очень громкий и гулкий, почти невыносимый… так может идти только кто-то очень тяжелый.       Или тот, у кого вместо ног – копыта.       Шаги приближались. Эльфийка облизнула губы – она ещё не знала, что скажет. Её ведь слушать не будут. Лишь игнорировать. Но она надеялась разобраться по ситуации. Она что-нибудь придумает. А может, даже говорить ничего не понадобится – просто вцепится ему в глотку.       Грохот все ближе… сейчас выйдет из-за поворота…       …но это оказался слуга. Слуга с тяжелой обувью. Наверное, подбитой железом. Отсюда такой звук. Совсем не Иллидан. И на что Майев вообще надеялась? Что её враг самолично спустится проведать её? Как наивно с её стороны.       Слуга принес её еду. Как всегда молчаливый. Как всегда равнодушный.       Эльфийка могла лишь сползти вниз по стене, скрипя зубами.       «Черт побери…» - она закрыла рукой глаза, чтобы не видеть этой треклятой камеры. Иллидан над ней очень изощренно измывался… … или он просто никогда не воспринимал её всерьез?       Шли дни – во всяком случае, так думала сама эльфийка, - к ней то и дело спускались приспешники Предателя, принося еду, но всегда молчали. Иногда Майев хотелось вопить и кричать, чтобы хоть кто-нибудь её заметил. Её бесило тотальное равнодушие. Хотелось крикнуть: «Эй, посмотри сюда! Я все ещё здесь!» …а ещё хотелось медленной смерти Иллидану.       Он, определенно, уже забыл про её существование. Была блоха – и не стало. Исчезла. Конечно же, в жизни этого урода существовала лишь одна женщина, достойная внимания… такая же стерва, под стать ему. Только сама Тиранда любит притворяться благоверной супругой не менее благоверного друида. Ей со всякими парнокопытными парнями не пристало водиться. А этот придурок только ради неё подвиги и глупости и совершает. Идиот. На него, даже рогатого, куча баб засматривалась… и плевать им, что он слепой, что у него копыта, крылья… им всего его подавай! Согласятся в ногах валяться, руки целовать.       По спине пробежался холодок – слишком уж ярко вспыхнула перед глазами картина.       Слишком достоверно.       Нет, глупости. Кому нужен этот уродливый маньяк? Кроме неё. Но совсем по другой причине!       Майев замотала головой – дожила, она оправдывается перед самой собой. Причем, непонятно отчего.       И вообще, нужно придумать, как сбежать отсюда. …жаль, что она хоть капельку не похожа на Тиранду. Может, тогда бы Иллидан над ней сжалился…       Эльфийка тут же отвесила самой себе оплеуху – о чем она думает?! Её не должна заботить жалость врага. Пусть сам ею хоть подавиться!       И, тем не менее, Майев стало обидно: она во всем проигрывала Этой женщине. Тиранда с детства была красавицей… сколько эльфов за ней уже тогда бегало. Даже сейчас, будучи замужем за Малфурионом, за ней ходит целый штат поклонников и воздыхателей.       Майев же все боялись – у неё с юности буйный нрав, и время не улучшило её характер. Если не наоборот. Без «помощи» Иллидана тут не обошлось, да и десять тысяч лет, посвященных его охране – тоже.       Девушка подошла к решетке, подергала прутья – они даже не сдвинулись, - и спокойно села на койку. Чудо так и не произошло – за ночь решетка не ослабла. Но… ничего, Майев уже и не ждала.       От скуки тоже можно сойти с ума. И с ней это уже происходило. Даже злость не придавала больше сил. Скорее выматывала. Какой смысл беситься из-за этого рогатого прохвоста, если ему самому от этого ни горячо, ни холодно?       - Эй, сэр Молчун, соизвольте передать Вашему Хозяину, что его Ненавистная и Неподражаемая пленница требует хотя бы вшивый второсортный роман, чтоб не позеленеть от тоски! – слуга, разумеется, даже бровью не повел.       Что ж, стоило хотя бы попытаться. Да и если говорить самой, то уже не так одиноко. Даже если «собеседник» делает вид, будто её не видит и не слышит.       Интересно, приходится ли скучать Иллидану? Наверное, нет. Все-таки, его враги не заканчивались на Неутомимой Тюремщице, а она среди них была так… мелкая сошка. Не заслуживает даже внимания. И теперь девушка это прекрасно понимала – что Предателю с её личного крестового похода против него? У него хватало куда более крупных проблем. Черт возьми, хотела того Майев или нет, но сейчас Иллидан больше всего напоминал ей правителя. И ведь он тем и занимался, что укреплял свои земли. Ему было плевать на расовые различия – он хотел построить свое королевство. И ведь у него это получалось! Но в этом великом плане для охотницы за его головой нет места.       От таких размышлений она начнет скоро на стены лезть…       Тем не менее спустя пару дней ей притащили два увесистых мешка. С книгами.       У Майев от увиденного чуть глаза не вылезли из орбит – это, что, шутка такая? А внутри книги пустые? Сплошная белая бумага?       - Что… это? – от шока она даже забыла, что этот вопрос так и оставят без внимания. Да и текст в книгах все-таки обнаружился. Это были романы, исторические хроники, научные труды… да уж, скучать ей не придется.       - Эй, сэр Молчун, с чего такая доброта? – разумеется, ответом была тишина – слуга ушел не проронив и слова.       Ну, теперь хоть есть чем себя занять.       Но все равно интересно, что же сподобило Иллидана на такой щедрый подарок… Может, ему Тиранда в качестве жены приснилась? Вот ещё, какие глупости лезут. С тем же успехом ему могло присниться, как ей медленно, но верно откручивают голову.       «Лучше книги подальше от решетки убрать… а не то заберет ещё, когда период благодушия пройдет…» - пришлось каждую книгу протаскивать через прутья и подтаскивать к своей койке. Как говорится у людей: что упало, то пропало; что отдал – того не жди.       Но на этом сюрпризы не кончились.       Аккурат через три дня Майев проснулась и первое, что увидела, - копыта. Ушло минуты две – четыре, чтобы сообразить, что это значит.       Эльфийка резко села и во все глаза уставилась на Иллидана.       «И как долго он здесь стоит? – а следом, ещё более глупая мысль. – Надеюсь, я не храпела».       Пришлось подавить желание ущипнуть себя. А то вдруг все ещё спит.       «Нет, я решительно с ума схожу…» - головой она все-таки помотала. Чтобы глупости не лезли.       Её пленитель всю проделанную пантомиму просмотрел с каменным лицом.       «М-да, ничто его не проймет».       Прокашлявшись, Майев попыталась приветливо – ключевое слово «попыталась», - помахать рукой и улыбнуться. Совсем забыв, что её криво-косую улыбку – если не ухмылку, - эльф все равно не увидит.       - Привет, Предатель! Решил на свою пленницу полюбоваться? – даже она понимала, что звучит это… мягко говоря, глупо. Если не по-идиотски. Но… её язык уже дернулся. Очевидно, одиночество плохо сказывается на её психике.       - Бодро держишься, - он усмехнулся, и в другой раз эльфийка не упустила бы шанс врезать ему по роже за такие слова… но сейчас, почему-то, ей не было обидно. – Я думал, ты уже сломалась.       Ей показалось, или он правда рад? Или это просто особый вид сарказма? Или у неё что-то со слухом?       - Я не тепличный цветок – морозы меня не пугают, - она храбрилась. По правде говоря, это была чистой воды бравада. Он просто не видел её первые дня три, когда Майев вопила и царапалась, как дикая кошка. Приди он тогда – она бы лоб себе о решетку расшибла, но до него бы добралась. Жалкое зрелище, если честно. Перекосившееся от ярости лицо, брызжущее слюной и желчными словами. Она в кровь разбила кулаки, пытаясь выломать хоть один прут, сдвинуть хоть один камень.       А теперь – сидит, даже спокойно с ним разговаривает. Чудеса, однако!       - Не сомневался в этом.       - Только скажи мне… к чему был весь этот спектакль? – нет, она хотела спросить, что ему нужно. Гораздо разумнее было её просто прикончить. Так бы поступила она будь на его месте.       - Какой? – то ли правда не понимал, то ли притворялся. Хех, не разберешь и не поймешь.       - Брось, Иллидан! – Майев против воли рассмеялась. – Ты не убил меня, но посадил в клетку, а потом, черт знает, сколько дней делал вид, что меня не существует… Для чего?       Он пожал плечами.       - Хотел с тобой нормально поговорить. Хоть раз.       Эльфийка усмехнулась – да уж, в первые дни пребывания здесь с ней не то, что говорить, стоять нельзя было.       - Уж прости, но таких хороших манер, как у некоторых эльфиек, у меня нет! – и только тут поняла, что ляпнула лишнее. Вот черт! Она не хотела его нарочно злить.       Но лицо эльфа не изменилась ни на йоту.       - Совсем не понимаю о чем ты…       Наверное, она вздохнула слишком громко – на лице Иллидана тут же появилась веселая улыбка, но это было гораздо лучше гнева.       «Нужно думать, думать, а потом – говорить!»       Впрочем, это у Майев выходило хуже всего.       И все-таки по-настоящему обидеть Иллидана она не смогла – он мастерски в разговоре заминал любые неловкости поначалу, а потом они постарались найти более нейтральные темы. Все-таки её враг оказался очень приятным собеседником. Он много читал. Это чувствовалось. Рядом с ним Майев ощущала себя котенком. Глухим и слепым. Но она бы даже за все сокровища мира не отказалась от этих разговоров.       Ждала встреч с ним, а после – ругала себя за то, что вообще о них думала. Ей нужно бежать. Непременно. Обхитрить Иллидана. Заставить поверить в то, что она сдалась. …но ей не хотелось торопиться. Хотелось ещё немного послушать его голос. Иногда девушка специально подыскивала такие вопросы, в которых ничего не понимала и просила эльфа их объяснить. Объяснений она не слушала, но ловила малейшие интонации в голосе, тон, настроение… впитывала их как губка.       Это принадлежало только ей. Никто другой не мог себе позволить такой разговор с ним.       А ещё она поняла, почему этот эльф привлекал других, почему женщины могли душу демонам заложить, лишь бы добиться его внимания.       В отличие от остальных, он никогда не был просто «красивым» - этого мало, ничтожно мало, - но у него была… особая харизма. Ты будешь его ненавидеть, бояться, но никогда не сможешь забыть. Иллидан Ярость Бури – это томительный сон, похожий на кошмар, от которого хочешь сбежать, но желаешь при этом остаться. Распробовать вкус на языке. Прочувствовать, как дорогое вино.       В нем хочется раствориться.       И от этого становилось страшно.       Но Майев понимала, почему Тиранда выбрала Малфуриона, а не его брата-близнеца. Иллидан затягивает как трясина – один раз шагнешь навстречу и никогда не выберешься.       А она сама чуть ли ни нырнула с головой.       Может, даже и «уже».       Она смотрела на его лицо, зная, что он ни за что не увидит её взгляд. Вернее не поймет, что он на самом деле значит.       Ей страшно. Она его почти боится.       Но только почти.       А почти – не считается.       Но иногда ей кажется… Совсем чуточку… Совсем немного… Капельку… что он смотрит также. Приходилось собирать все силы, чтобы переубедить себя.       Глупая-глупая Майев… этот эльф никогда не посмотрит на тебя как на женщину. У него уже есть любовь, хоть и безответная. Не тешь себя надеждой и не глупи. Не надейся. Не верь.       - Зачем тебе зеркало? – это была вторая неожиданная просьба, и сейчас Иллидан не скрывал удивления. Захотелось рассмеяться и заплакать. И повторить уже заученную про себя молитву: «Не надейся и не верь».       Ещё хорошо, что он не может увидеть её кривую улыбку и болезненную гримасу.       - Ну, я все-таки девушка… - прозвучало так, будто она извинялась. Словно притворялась до этого парнем. Жутко неловко.       Но зеркало ей все-таки принесли. Большое. С неё ростом.       На свое отражение смотреть было жутко – Майев уже много лет не видела себя, а если и видела, то не придавала значения.       Теперь, глядя на себя, эльфийка не удивлялась реакции Иллидана – она сама бы себе не поверила…       На неё смотрело чучело: растрепанное, бледное, худое… и перед глазами вновь возникал образ Тиранды. Вечно прекрасной. Красивой. Женственной.       Сколько там очков в пользу жрицы Элуны? 1:0? Майев себе льстила. Там было, как минимум, 3:0. Не в пользу Охотницы.       Когда ей в следующий раз принесли таз с водой, то девушка не ограничилась тем, что протерла лицо, руки и ноги. Она вымылась вся. Даже голову помыла. Хотя при этом вздрагивала от каждого шороха или скрипа – не дай бог, кто-нибудь зайдет. Особенно, если этот кто-то будет Иллидан.       Раньше Майев не стеснялась своего тела – главное, чтобы исправно функционировало, - а теперь… Теперь она затравленно смотрела на поджарое, но ни капельки не женственное тело, все покрытое шрамами. Это тело воина, но никак не девушки. Это лишний раз подтверждало, как глупо она ведет себя сейчас. Неужели она на что-то надеется? Очнись, идиотка! На тебя даже разбойники, те ещё дикари, как на женщину не посмотрят! Даже для них, тех ещё неприхотливых тварей, ты смотришься монстром, которого лучше убить.       Грохот чьих-то шагов вывел Майев из задумчивости – черт возьми, она до сих пор не оделась! Даже голову не высушила! И ведь, как назло, Иллидан идет – его шаги она больше ни с чьими не путала, - не кричать же ей: «Стой, я не одета!»… Ещё скажет, что это не так страшно.       Эльфийка натянула на себя свою тунику, которую носила под доспехами, она едва-едва прикрывала бедра, да ещё и облепила мокрое тело почти как вторая кожа, но это лучше, чем совсем ничего.       Когда Иллидан зашел, то даже бровью не повел. С одной стороны – не пришлось краснеть, а с другой… было обидно. Хоть бы капельку смутился.       - Банный день?       - Ага, а то не хочется чушкой чумазой ходить.       А потом они заговорили про другое и к этому моменту не возвращались.       Правда, на следующий день ей принесли ванную и небольшую ширму, а ещё – расческу, полотенца и несколько простых платьев. Старую одежду забрали постирать.       Майев почти не смутилась… и почти не краснела… как хорошо, что Иллидан слепой, хотя радоваться такому - нехорошо. Но ей хотелось плакать – как он, её враг, мог быть таким внимательным к ней?! Зачем он вселяет в неё глупую надежду? Она же знает, знает…       И все равно верит.       Если… если он у неё что-нибудь попросит - что угодно, - она…       «Нет, ни за что… - Майев мотала головой. – Да, конечно!»       В один вечер Иллидан пришел мрачнее тучи. Разговор у них никак не шел… а ночью кто-то открыл замок.       Девушка недоверчиво толкнула дверь – она с протяжным скрипом распахнулась, - но в голове этот факт никак не укладывался.       Камера должна быть заперта. Но открыта. Проход свободен. Решетка больше не держит.       Что это значит?       Её отпускают? Её проверяют? Ей кто-то помогает?       От последней мысли она вздрогнула – если кто-то захотел ей помочь… то зачем? У Иллидана даже здесь есть враги? Они что-то задумали?       Но под конец в голове пульсировала лишь одна мысль: «Что с ним?». Хотелось броситься со всех ног наверх, облазить каждый миллиметр, но найти эльфа и убедиться, что с ним все в порядке. Что он жив.       Большими усилиями Майев заставила себя сесть на место – что бы ни случилось, Иллидана она не найдет, лишь сама потеряется. Единственное, что она могла сделать – это ждать. Если он жив, то придет. Обязательно придет. Нужно набраться терпения. И ждать. Если её испытывают, то она докажет, что достойна доверия. Если это чей-то хитрый замысел, то она не поддастся. Если её освободили… то она никуда не уйдет.       Она ждала его. Ждала, застыв как статуя. Сидела, сцепив перед собой руки. У неё зубы стучали друг о друга. С места не сдвинулась. Под утро она умудрилась каким-то чудом задремать.       Разбудил её страшный грохот – будто кто-то снес дверь.       Майев сжалась – неужели Черный храм захватили? – но услышала знакомые шаги. И выдохнула.       Он жив. Он идет сюда. С ним все в порядке.       Девушка даже забыла удивиться, когда Иллидан буквально влетел внутрь. Его лицо перекосилось от ярости и обиды… но, увидев Майев, он застыл на пороге. Впервые его лицо было так легко прочитать – на нем крупными буквами было написано удивление, неверие и облегчение.       Эльфийка привычно помахала рукой.       - Видишь, я тебя дождалась! – хотелось разреветься, да так, чтобы слезы – ручьями! Чтоб понял этот остолоп, как она за него волновалась, а потом, что есть сил, треснуть по лбу, чтобы выбросил из голову свою Тиранду проклятую.       Но ничего из этого она сделать не успела – Иллидан шагнул к ней и обхватил ладонями лицо. Наверное, если бы он мог плакать, то щеки у него стали бы мокрыми. Такое чувство, что ему больно.       Это из-за неё? Эта боль из-за неё?       Хоть бы нет.       Хоть бы да.       И нет, и да.       - Иллидан?       Он её обнял. Порывисто. Резко. Больно. До хруста костей. Но молчал. Ничего не говорил.       Кто бы ни открыл её камеру, но он желал зла Иллидану. Этот кто-то знал о её привычке дергать решетку. Этот кто-то верил, что, увидев открытую дверь, она со всех ног бросится прочь. Этот кто-то сказал Иллидану, что она сбежала.       Это точно, кто-то из слуг, кто наблюдал за ней.       И кто-то, кто хорошо знает их обоих. Кто много общался с Иллиданом. И кому он доверял.       Он знал, что побег бы эльф никогда не простил. Это как предательство. А Иллидана предавали не единожды. Он бы убил её. Но себе бы этого не простил. Иллидан Ярость Бури помнит все.       Майев тоже помнит. Всегда помнит. Но она уже увязла в нем по самую макушку.       - Я не сбегу, Иллидан, - девушка крепко обняла его в ответ, чувствуя его губы на своей макушке.       Кто бы ни желал им зла, они выстоят.       Из злейших врагов выходят заклятые союзники.       Он приручил её, заставил полюбить. И она, как ручная тигрица, сама готова ластиться о его руки, тереться о шею и грудь.       Эй, Иллидан Ярость Бури, зачем тебе такой страшный зверь? Ты не боишься её? А ведь следовало бы. Она кусает и рвет когтями. От ревности. Её бросает в дрожь от собственных призраков. Она тебя не отпустит… …Но ты ведь на это и рассчитывал, не так ли?