Хроноворот судьбы

Когда Сириус очнулся, то не смог сдержать сдавленного стона: все тело ломило так, будто его били несколько дней, а то и неделю. К юноше сразу кто-то подскочил, и на лбу появилось полотенце, приятно холодящее разгоряченную кожу. Гриффиндорец медленно повернул голову, почувствовав, как маленькая капля стекает к уху, и открыл глаза. Перед ним появилось встревоженное и немного опухшее лицо Нимфадоры с красными глазами. За ней маячила еще чья-то фигура, но ее пока Блэк был не в состоянии различить. - Где Гермиона? – это был первый вопрос, который задал Сириус ужасно севшим и тихим голосом. - Лежи, с ней все в порядке, - сказал кто-то, кто сидел с другой стороны. Грифиндорец, прикрыв глаза, повернул голову в ту сторону, а потом снова разлепил веки. Теперь перед ним было лицо его лучшего друга, который слишком беспечно улыбался. Но Сириус не был бы Бродягой, если бы не знал наизусть Джеймса Поттера. - Сохатый, что с ней? – чуть окрепшим голосом спросил он. - Все хорошо… - снова попытался успокоить друга Джеймс, но Блэк не успокоился и, сморщившись от боли, привстал на локте, посмотрев в глаза ловца гриффиндоа, скрытые под очками. - Джим, ответь мне, где она, - сказал Сириус, – или я сам пойду ее искать. - Пойдет он, как же, - донесся немного осипший но ехидный голос из-за ширмы. Белая ткань была осторожно отдернута в сторону, и в импровизированную комнату заглянула Эмили. Сириус сразу заметил следы усталости на ее лице: у девушки были темные синяки под глазами, кожа приобрела странноватый желтые оттенок, волосы немного напоминали спутанную паутину, а зеленые глаза будто потускнели. Бродяга услышал, как кто-то слева от него дернулся, вставая навстречу слизеринке. - Сидите, мистер Снейп, - прозвучал тихий голос, и перед учениками показался профессор Дамблдор. – Мне надо с вами поговорить, - сказал он, поправив свои очки-половинки. Сириус почему-то кивнул, и сел, скрежетнув зубами, а потом облегченно облокотившись на подушки. Только сейчас он заметил, что рядом с Джеймсом стояла встревоженная Лили, а на стуле рядом с Нимфадорой сидел Северус (именно он хотел подойти к Корбья, когда вошел директор). Фигура, маячившая позади Меты оказалась Ремусом, возле которого теперь стояли Молли и Артур, которых до этого точно в «палате» не было. Хотя, может Сириус их просто не заметил. Нимфа быстро встала с намерением отдать свой стул старому профессору, но тот только снисходительно улыбнулся, показывая девушке, что она может и не утруждать себя. - Что с Гермионой? – в который раз повторил Сириус, но уже адресуя свой вопрос Дамблдору. - Мисс… - Дамблдор задумчиво теребил бороду, думая, какую же фамилию все же называть, - Грейнджер сейчас в не очень стабильном состоянии. - Она… может умереть? – всхлипнув, спросила Лили и прижалась к Джеймсу. - Не думаю, - покачал головой директор, - но если она слишком долго пробудет в таком состоянии, то я не могу ничего обещать, - честно признался старик после недолгого молчания. – Сейчас она пребывает в так называемой, «памятной коме», и из этого состояния довольно непросто выйти, не имея при себе всех связующих звеньев, - туманно пояснил Дамблдор. - Директор, а Вы можете объяснить, что это значит? – обеспокоенно попросила Нимфадора. Дамблдор обернулся и кивнул головой мадам Помфри. Женщина кивнула ему в ответ и быстро вышла из больничного крыла, оставив директора наедине с учениками. Пожилой маг нервно поправил свои очки и повернулся лицом к студентам. - Наверное, вы все заметили у мисс Грейнджер вот такой медальон, - Дамблдор осторожно извлек из кармана мантии небольшой серебряный медальон в центре которого была нарисована позолоченная руна. В нее были вписаны инициалы, а три других пары букв располагались вокруг руны. Все осторожно кивнули, опознавая кулон, принадлежащий Гермионе. - Этот медальон хранит воспоминания, - продолжил директор. – Он помогает человеку сдерживать ментальный блок и при этом «записывает» память человека. Но он может не только хранить воспоминания, но и показывать их. В связи с ним имеются еще три таких же медальона, принадлежащие другим людям. Если два из них войдут в контакт, то и посторонний человек сможет увидеть воспоминания владельца. - Такие два медальона были у… - прошептала Молли, вспоминая, что подруга сняла два кулона с шеи погибшего мальчика. - То есть получается, что Гермиона впала в кому именно из-за них? – переспросила Эмили. - Именно так, - подтвердил директор. – Мисс Грейнджер сделала это неосознанно, точнее медальоны сами это сделали при соединении, так как владельцы не могут их контролировать. - Какого черта они не смогли уследить за своими вещами?! – вскричал Сириус. - Бродяга, ты что, еще не понял? – с горечью в голосе спросил Ремус. – Они умерли. Все они были убиты в ходе Магической войны, которая началась в 1996 году… - Ремус! – кинулась к нему Эмили, думая, что сейчас юноша упадет, скованный цепями Нерушимого Обета. Люпин обернулся к девушке, а потом грустно усмехнулся. - Обет больше не действует, мисс Корбья, - сказал старый профессор. – Он спал, когда мисс Грейнджер вернулась в свое время. - То есть мы можем, наконец, все рассказать, - тихо проговорила слизернка и посмотрела на немного ошарашенных новостью про войну друзей. - Как посчитаете нужным, - кивнул Дамблдор, а потом достал из кармана второй медальон с точно таким же рисунком льва. – Мистер Люпин, мисс Корбья, я полагаю, что вы сможете ими верно распорядиться, - с небольшой хитринкой улыбнулся директор, скрыв грусть под стеклами очков. Он передал кулоны на цепочках Эмили, а потом вышел из Больничного Крыла, плотно закрыв за собой дверь. - Теперь-то вы нам все расскажете? – спросил Артур. - Теперь да, - будто отгоняя какие-то мысли, тряхнул головой староста. – Эмили, думаю, тебе лучше начать. - Хорошо, - девушка кивнула и села на стул, который поставил позади нее Северус. – Я даже не знаю, с чего, - усмехнулась она. - Начни с того, чьи это медальоны, - посоветовала Лили, осторожно присаживаясь на краешек кровати. - У нас есть три из четырех, - сказала слизеринка и достала медальон Гермионы из кармана. – Я думаю, вы уже поняли, чей он, - она указала на инициалы посередине. - Чьи два остальных? – спросил Джеймс. - Ее друзей, - почему-то пожала плечами Эмили. - Ты можешь назвать их имена? – спросила Нимфадора. - Она нам не говорила, - покачал головой Ремус. - Но я думаю, что знаю их, - возразила Корбья. – Этот, - она подняла один из медальонов, - принадлежал Джинни Уизли, - при этих словах Молли вздрогнула и прижалась ближе к своему жениху, - а второй был медальоном того, кто по предсказанию Трелони должен был избавить мир от Темного Лорда. Он принадлежал Гарри Поттеру. - Поттеру? – с удивлением воскликнул Сириус. - Именно. Сыну Джеймса и Лили. Гарри Поттеру. Одному из лучших друзей Гермионы, - подтвердила Эмили. - Он должен был… убить Лорда? – спросил Северус, взглянув на шокированную таким известием Лили. - Да, - на этот раз ответил Ремус. – Я предполагаю, что именно он подарил своим друзьям эти медальоны: только у Поттеров могло быть такое состояние, чтобы его хватило на четыре медальона памяти. - А кому принадлежал четвертый? – спросила Нимфа. - Я предполагаю, что Рону Уизли, старшему брату Джинни Уизли, - ответила Корбья. - Рон… - прошептала Молли. – Джинни… После этих слов все замолчали. Никто не знал, что сказать. Никто не предполагал, что спросить. Слова просто кончились, не могли сорваться с языка. - Нам надо спасти Гермиону, - сказал Сириус. - Но как? – шмыгула носом Тонкс, которая все еще сидела на стуле возле его кровати. - Я постараюсь что-нибудь найти в книгах, - пообещала Лили. - Я думаю, что в той книге, откуда Гермиона взяла обряд, должно быть что-то о медальоне, - высказал предположение Ремус. - Нельзя, чтобы Лорд узнал о том, что она вернулась, - вдруг сказал Северус. - На эту тему лучше поговорить с профессором Дамблдором, - согласилась Эмили. На этом Мародеры снова закончили. Артур и Молли тихо ушли, потому что Пруэтт начала плакать, что-то бормоча себе под нос. Нимфадора вызвалась помогать Лили в библиотеке, а Эмили сказала, что они с Северусом немедленно пойдут к директору. Ремус на это только кивнул в знак согласия и отправился в комнату, охраняемую Джин, чтобы попробовать найти хоть что-нибудь про временную петлю. Возле Сириуса остался только Джеймс. Друзья еще немного посидели в тишине, а потом Блек тихо сказал: - Джеймс, отведи меня к ней. Поттер даже не стал спорить. Он осторожно помог другу подняться, закинув его руку себе на плечо, и Мародеры медленно пошли в сторону второй кровати, которая была огорожена ширмами. Когда Джеймс отодвинул одну из них, то Бродяга смог заметить девушку, только по темно-каштановым волосам. Лицо Гермионы, казалось, было даже белее простыни, а губы и обычно розовые щеки вовсе потеряли какой-либо цвет. Сириус с помощью друга осторожно подошел к кровати и прикоснулся рукой к ледяным пальцам девушки. Он не ощутил ничего, кроме безжизненного холода. Его слух не мог даже уловить слабого дыхания Гермионы. - Бродяга… - попытался вернуть своего друга в постель Джеймс, но Блэк только скинул свою руку с плеча Сохатого и упал на колени перед кроватью девушки. - Прости меня, - прошептал он, касаясь горячими губами кожи Гермионы, а потом уткнулся носом в ее ладонь. Поттер сначала хотел поднять своего друга, но потом решил, что благоразумнее сейчас будет оставить его со своими мыслями. Джеймс, не сказав ни слова, вышел из Больничного Крыла. *** - Я знаю, что нам делать! – провозгласила Лили, перед своими друзьями, которые вновь собрались у Сириуса через несколько дней. Все эти долгие часы они почти не учились, а все время проводили в библиотеке, ища способ «разбудить» Гермиону. Юноша, которого мадам Помфри до сих пор не выпускала из своего поля зрения, выглядел даже хуже, чем когда очнулся от неизвестного почти никому заклинания: щеки впали, под глазами были темные мешки, а они сами словно потеряли жизнь и померкли. Гриффиндорец словно на автомате повернул голову в сторону звонкого голоса подруги, но в его зрачках промелькнула искра надежды. - Мы должны отыскать Гермиону в ее же воспоминаниях, - в это время говорила рыжая староста. – Если эти медальоны начали действовать сами, то человек может и не знать, как оттуда выбраться. - И как это сделать? – спросила Нимфа. - С помощью метальной связи, - ответил Ремус, а потом повернулся к слизеринке. – Эмили?.. - Нет, ты не пойдешь, - ответила девушка. - Но почему? – возмутился Люпин. - Лунатик, я думаю, это плохая идея, - подал голос Джеймс. – Я читал это вместе с Лили. Вы можете столкнуться с воспоминаниями Гермионы. Ты понимаешь, что будет, если вы… - Ничего, я выдержу! – ответил староста. - Не в этом дело, - покачала головой Корбья. – Не выдержать может Гермиона. Пойдем я и Северус. Я, потому что уже много раз помогла ей восстановить блок, а Северус, потому что нужен человек, которого она узнает, но смерти которого не видела. - А она может не узнать нас? – с беспокойством спросила Молли. - Там - да, - кивнула Эмили. – Мы не можем знать, как это все подействовало на ее память. - Я пойду, - сказал вдруг Сириус тихим севшим голосом, - меня она точно узнает. - Тебе идти точно нельзя, - отрезал Джеймс. - Сириус, прошу, не сопротивляйся, - попросил Ремус, увидев, что Бродяга готов спорить до последнего. – Я думаю, что Гермиона может сорваться, если увидит тебя. - Именно, - подтвердила слизеринка. - Но только для того, чтобы Гермиона вышла оттуда, нужны все четыре медальона, - предупредила Лили. - А трех точно не хватит? – спросила Нимфадора. - Это будет очень сложно, - покачала головой Эванс. – Либо должен присутствовать его владелец. - Будем надеяться, что родителей владельца хватит, - вздохнула Эмили, а потом встала и направилась к кровати Гермионы, которая все так же находилась за белыми ширмами. Отдернув их, слизеринка быстро взглянула на подругу, которая все в той же позе лежала на кровати. Корбья достала из своего кармана медальон Гермионы, который гриффиндорка передала ей, когда лежала в Больничном Крыле в прошлый раз. Медальон Гарри был у Северуса, а Джинни – у Ремуса: ребята решили, что лучше разделить медальоны, чтобы они не смогли вновь столкнуться. Юноши подали те медальоны, которые они держали, Эмили, и девушка надела их на шею Гермионе. - Молли, Артур, - позвала будущих мужа и жену Корбья, - встаньте с разных сторон и дотроньтесь до Гермионы, - попросила девушка. Уизли сначала подставил стул своей невесте, которая сжала в своей руке холодную ладонь, а потом, обойдя кровать, и сам встал возле Гермионы, положив руку на ее плечо. - Лили, ты помнишь, как читать обряд? – спросила Эмили. Староста кивнула, доставая небольшую книгу в тусклой обложке. - Хорошо, тогда начинаем, - слизеринка взяла за руку Северуса и прикоснулась к медальону Гемрионы, который теперь находился на шее у владелицы. Перед тем, как начать читать заклинание из книги, Эванс тоже подошла к Гермионе и осторожно провела рукой по медальону, который по словам Эмили должен был принадлежать ее сыну. Погладив гриву серебряного льва, девушка слабо улыбнулась, а потом заглянула в книгу. - Я начинаю, - предупредила Лили. Сзади к девушке подошли Джеймс и Сириус, которого поддерживал друг, а позади них что-то бурчала Нимфадора. Они подошли самые последние, потому что Нимфа ни в какую не хотела пускать Блэка, чуя какой-то подвох, а Джеймс, наоборот, считал, что Бродяга имеет право присутствовать, так как Гермиона являлась его девушкой. Сириуса усадили на стул возле Северуса и Эмили, которая тоже подозрительно покосилась на гриффиндорца. Лили в это время уже заканчивала читать заклинание, которое слабым теплом растекалось по трем медальонам, эхом отдаваясь в руках Молли и Артура. Эмили почувствовала, что ее будто тянет к небольшому рубину, а взгляд не отходил от замысловатых рун, которые начинали беспорядочно кружиться перед глазами. Она почувствовала, что Северус сильнее сжал ее руку, а потом девушка поняла, что падает. Вдруг Эмили резко тряхнуло, и слизеринка потеряла сознание. Когда Корбья приподняла веки, то тьма почему-то не отступила. Девушка протерла глаза кулаками, но светлее не стало. - И почему так темно? – послышался чей-то недовольный голос сзади, и только теперь девушка осознала, что она стоит, хотя по логике уже должна была лежать на полу. Вот только голос ей казался до раздражения знакомым. - Блэк? – почти в ярости выговорила Эмили, когда увидела, обернувшись, потирающего затылок гриффиндорца. - Не смотри на меня так, я не виноват, - поморщился Сириус. – Самим надо было думать, прежде чем проводить обряд стоя. - Он на самом деле не виноват, - вдруг заступился за бывшего врага ни пойми откуда взявшийся Северус. И тут Эмили поняла свою ошибку. Обряд подразумевал, что мысли ее и Северуса должны были «переместиться» внутрь медальонов воспоминаний. При этом студенты должны были потерять сознание. А на ногах так не устоишь. Скорее всего, Блэк, так как сидел ближе всех к девушке, кинулся ее подхватывать, когда она начала падать, и попал в поле действия заклинания. Но в действиях гриффиндорца Корбья все еще виделся подвох. - Слушайте, а почему вокруг ничего нет? – спросил довольно бодро стоящий на ногах Сириус. Северус тоже с подозрением покосился на него, но все же ответил: - Мы ведь в мыслях Гермионы. Возможно, сейчас она ничего не видит. - Это и к лучшему, - хмуро отозвалась Эмили, которая уже сделала пару шагов вперед. – Пойдемте, - обернулась она, - надо найти Гермиону, пока медальоны снова не начали показывать воспоминания. - А ты уверена, что они вообще были? – немного грубо спросил Блэк. - Да, - кивнула девушка, не обращая внимания на тон гриффиндорца. – Просто прошло уже довольно много времени, их действие могло и ослабнуть. - Тогда почему Гермиона до сих пор не очнулась? – спросил Северус. - Медальоны перестали показывать воспоминания, но это не означает, что они «выпустят» Гермиону, - отозвалась Эмили, которая уже успела продвинуться вперед по темному пространству, в котором были видны лишь трое студентов. Юноши переглянулись, но все же пошли за Корбья: терять ее из виду не очень-то и хотелось. Тем более только она знала, как можно вытащить отсюда Гермиону. Ученики Хогварста осторожно ступали по абсолютно черной пустыне, прислушиваясь к собственному дыханию. Но казалось, что они не продвигаются дальше ни на миллиметр, делая постоянные шаги в пустоту. Вдруг чей-то приглушенный голос эхом раздался в этой бездне, а перед подростками пронеслось что-то вроде застывшей картинки. Эмили с ужасом узнала в ней падающего от зеленого луча смертельного проклятия Гарри Поттера. - Что-то случилось, - прошептала девушка. Еще одна картинка промелькнула перед глазами студентов. На этот раз даже стоящий немного позади Северус смог разглядеть израненное тело рыжеволосой девушки на каменном полу. За этим изображением последовали безжизненные голубые глаза юноши, скользнувшего на землю из ослабших рук. Сириусу на миг показалось, что он увидел в нем Артура. Перед взглядами трех учеников в бессмысленном танце проносились различные эпизоды, кружа ничего не понимающих Эмили, Сириуса и Северуса в водовороте боли и отчаяния, которые оставляло после себя каждое воспоминание. Подростки пытались следить глазами хотя бы за каким-нибудь изображением, но оно слишком быстро растворялось в ужасающем и непонятном вихре. Потом все воспоминания резко застыли. Миг, и они рассыпались от печального и далекого, но такого громкого крика: - Нет, пожалуйста, не уходите! Не оставляйте меня! *** Гермиона сидела в темноте, прижав колени к груди и уткнувшись в них закрытыми глазами. Выпирающие кости больно давили на сомкнутые веки, но лучше уж терпеть такую жалкую боль, чем снова видеть пред глазами прошлое… Девушка не хотела поднимать головы. Она боялась, что если она снова разомкнет глаза, то радостные улыбки друзей вновь и вновь будут сменяться их бледными лицами. А все так и начиналось: сначала с красивых детских воспоминаний, подростковых шалостей, юношеских забав, а потом резко превращалось в страх от каждого шороха в темноте леса и ужас от палочки, за которой непременно последует проклятие. Гермионе было страшно. Впервые за долгое время ей было страшно. Даже тот год, проведенный в бегах, не отдавался таким холодом в теле. Теперь, когда за несколько минут, перед девушкой проносились жизни ее друзей, когда она могла слышать их последние слова, их последние мысли, чувствовать на себе их последний выдох, все тело бросало в дрожь, а к горлу снова начинал подкатывать тошнотворный ком. Но ничего не происходило. Гермиона сидела, жмуря глаза и крепче сжимая вокруг себя руки, но отвратительного хохота или отчаянных криков уже давно не было слышно. Лишь только сбивчивое дыхание девушки звучало в темноте, и тихие фразы летали в воздухе: «Ребята, простите. Я не сдержал своего обещания. Но вы должны жить и всегда быть вместе. Прощайте!» «Если что… передайте Нимфадоре и Тедди, что я их очень люблю» «Гермиона, я люблю тебя, и хочу, чтобы ты жила» «Будь сильной… Ты сможешь… Ты должна помочь им… Спасибо тебе, Гермиона…» «Гермиона, а у меня ведь глаза, как у мамы, правда?» И от этих слов Гермионе снова и снова хотелось рыдать, биться в истерике, кричать во весь голос. Вновь разгоралось желание рвать на себе волосы и винить себя в том, что не уберегла… - Гермиона, - этот тихий голос прозвучал во всех уголках сознания. Девушка дернулась, но не подняла голову. Она безошибочно знала чей он, но все же не хотела его слышать. Слишком много боли он причинял. - Гермиона, - настойчиво повтори голос, приближаясь. – Гермиона, посмотри на меня. Этот голос был настолько настойчивым, настолько знакомым, что девушка не могла ему противиться. Она быстро вскинула голову. Перед ней полупрозрачной фигурой, размытой от нахлынувших слез, стоял Гарри Поттер. - Гарри, - прошептала девушка, не помнимая, почему сейчас она видит своего друга. Видя немного снисходительную улыбку на его лице, перед ней вновь пронеслись картины прошлого и его последние слова. - Ну и что ты плачешь? - звонкий голос не мог не принадлежать веселой Джинни Уизли, которая выплыла из воздуха рядом с Гарри. А Гермиона никак не могла понять, почему на ее губах играла радостная улыбка, вспоминая их последний день вместе. - Я же говорил, что вы ее напугаете, - пробурчал своим низким голосом опять чем-то недовольный Рон, взглянув на ничего не говорящую девушку. Гриффиндорка не могла понять, почему он так спокоен, почему он не говорит ей, что она была дурой. - Что вы здесь делаете? – наконец спросила она тихим, дрожащим голосом, севшим от истошных криков. - А что же это с твоим прелестным голоском, дорогая? – задорно спросила Нимфадора, выплыв вперед, оставив Ремуса возле Гарри и Рона. Полупрозрачная девушка нежно дотронулась рукой до щеки Гермионы и стерла текущую по ней слезу. - Я же говорил, что Вам не идет, когда Вы плачете, мисс Грейнджер, - со всегда присущим голосу ехидством сказал профессор Снейп. - И когда это вы успели, а, профессор? – вместе сказали близнецы Уизли, чуть ли не повиснув на своем бывшем учителе. Тот только нахмурился, но скидывать с себя обнаглевших юношей почему- то не стал. - Мальчики, будьте добры освободить профессора, - строго, но все же немного снисходительно, сказала Молли. – Артур, милый, а ты почему стоишь? – посмотрела она на мистера Уизли, уперев руки в бока. - Ребята… - прошептала Гермиона, а потом возле нее вдруг опустилась голубоватая тень, волосы которой все равно светились ослепительно-белым. - Мозгомыши так и кружатся вокруг тебя, - задумчивым голосом проговорила странная особа. - Луна… - девушка снова начала плакать, хотя ей и казалось, что слезы давно закончились. - Гарри, объясни ей все-таки, что мы здесь делаем, - с нотками уверенности в голосе попросил Невилл. Черноволосый юноша поправил очки и кивнул, присев перед Гермионой рядом с Луной. - Гермиона, прости, что немного напугали. Я знаю, ты думаешь, что мы твои воспоминания, но это не так. Помнишь тот снитч, который завещал мне профессор Дамблдор? В нем я нашел воскрешающий камень. Потом я спрятал его к себе в медальон. Кто-то снаружи активировал его, чем временно остановил поток наших воспоминаний, - пояснил Гарри, осторожно положив прозрачную руку на плечо своей подруги. – Гермиона? – позвал девушку он, когда она ничего она ничего не ответила, смотря на него полными слез глазами. - Гарри… - неуверенно сказала Гермиона. – Это правда вы? Правда? - Правдивей не бывает, тетя Гермиона! – бодро заявил невысокий мальчик и подбежал к девушке. - Тедди… - снова захлебываясь в слезах проговорила гриффиндорка, а потом посмотрела на Ремуса с Нимфадорой. – Я не уберегла его… Простите меня… Я не смогла… - говорила она, безуспешно борясь с подкатывающими вновь и вновь рыданиями. - Гермиона, все хорошо, - заверила подругу Джинни и тоже села рядом с ней. – Ты не только спасла нас, но дала нам всем шанс на новое будущее. Ты дала нам шанс жить. - Правильно она говорит, - согласился с девушкой, вынырнувший из тьмы Сириус Блэк. - Сириус! – первее Гермионы воскликнул Гарри и в один прыжок подлетел к своему крестному. - Вообще-то это все из-за тебя началось, Блэк, - недовольно пробурчал Северус, которого наконец отпустили близнецы. - А я то-то в чем виноват? – удивился мужчина, на которого не отрываясь смотрела Гермиона. - Они после того, как ты упал в Арку, сбежали, - осуждающе сказала Молли. - Да? – Сириус перевел взгляд на компанию ребят, которые хотели противостоять Темному Лорду. Наивные дети, но полные веры, надежды и жажды свободы. - Глупенькие, - сказал он, когда перевел взгляд на единственного человека, который остался в живых их всего, пусть и не большого, но верного друг другу отряда. – Ну а ты не плачь, - улыбнулся мужчина. – Ты такая красивая, когда улыбаешься… - Сириус, не заигрывай, - одернул друга Ремус. - Да я и не пытаюсь, - ослепительно улыбнулся Блэк, когда Гермиона все же начала вытирать слезы порванным рукавом своей рубашки. – Вот и умница, - сказал он, а девушка слабо улыбнулась ему в ответ. В ее голове все еще кружились тысячи слов, лиц, событий. Она не могла ничего сказать, а только смотрела на своих веселых друзей, которых не должна была больше увидеть. Они все ожили для нее и сейчас смеялись, ради того, чтобы Гермиона тоже могла улыбнуться. И она делала это. Она не могла не улыбаться, когда близнецы снова подшучивали над профессором Снейпом, Рон о чем-то спорил с Гарри, Луна доказывала Джинни существование морщерогих кизляков, Сириус пытался избежать нравоучений Ремуса, а все остальные посмеивались над происходящим. И она тоже хотела смеяться, но противный ком, все еще стоял в горле. Тедди осторожно подошел к гриффиндорке и сел сбоку от нее. - Тетя Гермиона, ты не сердишься на меня? – спросил он. - А за что я должна сердиться? – девушка постаралась, чтобы ее голос не дрогнул. - Ну вообще это из-за меня ты здесь, - немного смущенно ответил мальчик. – Когда за мной пришел Тринки, то я попросил его сначала перенести меня к той вазочке с цветами, - пояснял Тедди. - Мы с ним дружили, поэтому он сделал это, и я забрал оттуда второй медальон. И из-за этого они вошли в контакт, - он грустно опустил голову. - Нет, ты не виноват, ни в коем случае, - Гермиона хотела погладить мальчика по голове, но ее рука прошла сквозь него, а сам Тедди начал расплываться в воздухе. - Тедди! - крикнула Гермиона и попыталась обхватить руками исчезающего крестника, но он лишь улыбнулся ей и окончательно растворился в воздухе. - Действие камня развеивается, - сказала Молли Уизли, грустно улыбнувшись. – Нам пора, - она обняла Артура, потрепав по голове одного из близнецов, и они тоже исчезли в темноте. - Видимо, нам пора уходить, - грустно кивнула Нимфадора и растаяла, взяв за руку Ремуса. - Нет, стойте… - в отчаянии прошептала Гермиона, когда такой неприветливый раньше Северус Снейп грустно помахал ей рукой на прощание. Луна тоже отрешенно улыбнулась, сделав непонятный жест рукой, и растворилась вместе с Невиллом, который только грустно покачал головой. - Не расстраивайся! Все будет хорошо! – напоследок прокричали близнецы и исчезли вместе со своим веселым смехом. Перед Гермионой остались стоять трое ее лучших друзей и Сириус, который теперь почему-то немного застенчиво прятался за широкой спиной Рона. - Гермиона, нам правда пора уходить, - тихо сказала Джинни, наклонив голову, отчего полыхающие бледно-рыжим в темноте волосы упали на ее лицо. - Нет, пожалуйста, - опять прошептала гриффиндорка. – Не смейте снова меня бросать. - Никто тебя не бросает, - грустно улыбнулся Гарри. – Мы просто уходим на время. - Нет… - и снова холодные слезы катились по щекам девушки. - Мы обязательно придем к тебе, - улыбнулся Рон и, присев на корточки перед Гермионой, поцеловал ее в лоб своими прозрачными губами. – Обязательно придем, - прошептал он, а Гермиона в отчаянии схватила его за руку - Точно, точно! – подбодрила подругу Джинни. – Ты еще нас увидишь! Мы тебя никогда не бросим, - голос рыжеволосой девушки начал тускнеть. - Все будет хорошо, - улыбнулся Гарри, поправляя свои очки. – Ты спасла нас, а мы спасем тебя… Прозрачные фигуры трех лучших друзей девушки начали растворяться в воздухе. Тихие улыбки не сходили с голубоватых губ. - Нет, пожалуйста, не уходите! Не оставляйте меня! – закричала Гермиона, еще сильнее сжимая руку Рона. Она посмотрела на юношу, который все еще сидел перед ней, и осторожно коснулась рукой его щеки. - Я люблю тебя, Гермиона, - грустно улыбнулся Рон, а потом пальцы девушки прошли сквозь холодного призрака. - Нет! – закричала гриффиндорка и вскочила, но теперь в темноте витали лишь осколки одной единственной фразы: - Мы всегда будем с тобой. - Ребята, - девушка не могла понять, почему они ушли, почему они снова оставили ее. – Гарри, Джинни, Рон… - имена в беспорядке срывались с потрескавшихся губ, на которые капали соленые слезы. Лишь через несколько секунд девушка заметила последнего человека, который все еще светился нежным светом. - Сириус, - прошептала Гермиона, приложив руки к онемевшим губам. - Снейп был прав. Тебе не идет, когда ты плачешь, - усмехнулся мужчина. - Сириус… - вновь, словно это было единственное слово, которое она знала, прошептала гриффиндорка. - Прости, я не смог исполнить свое обещание, - грустно улыбнулся Блэк. – Но я думаю, что я в юности не упустил возможности к тебе попристовать, - подмигнул он. А Гермиона опять не могла сказать и слова. Она прижимала холодные пальцы к не менее холодным губам и смотрела в синие смеющиеся глаза. - Ну что, наверное, мне тоже пора уходить, - вдруг сказал Сириус, прервав веселые слова. – Гермиона, не смей больше плакать, никогда. Знаешь, всегда хотел тебе сказать, что ты прекрасна… - конец фразы словно улетел во тьму вместе с мужчиной. - Сириус, - Гермиона упала на колени. – Сириус, Сириус, Сириус… - словно заклинание повторяла она, не в силах выговорить имена своих друзей. Все снова становилось темным, бессмысленным, лишенным и крупицы жизни. Свет снова уходил из необъятной черной бездны. Девушка обхватила голову руками, чтобы не слышать тихих голосов, которые все еще витали в воздухе, пропитанном отчаянием и смертью. Слезы, падающие на незримый пол, эхом отдавались в сознании девушки, заглушая даже рыдания. Каждая слеза словно подрывала сознание изнутри, а уже потерявшее смысл имя срывалось с бледнеющих губ. - Гермиона! – и снова громкий живой голос вырвал девушку из сгущающейся тьмы. Он был полон решительности боязни за кого-то. Нет, не за кого-то… Боязни за любимого человека. Но девушка не хотела снова открывать глаза, она боялась увидеть только темноту, которая лишь повторяла голос того, кто был ей так дорог. Гриффиндорка еще сильнее жмурила веки и закрывала уши, желая не слышать отчаянных криков. - Гермиона! Слышишь меня, Гермиона! – теперь имя девушки звучало заклинанием в этом запыхавшемся от бега голосе, который разносился вместе с тихими быстрыми отзвуками шагов. – Гермиона, подними голову, Мерлин тебя подери! Гермиона! Гермиона-а-а! И девушка осмелилась. Это странное, не подчиняющееся никаким законам заклинание подействовало, и она осторожно отняла руки от затекших ушей. Гермиона медленно открыла глаза и осторожно подняла взгляд. И тут же увидела перед собой бегущего ей навстречу молодого юношу. Но он почему-то не мог сдвинуться с места. Казалось, он бежал так быстро, но ни один его шаг, не приближал к девушке. - Сириус, - снова тихим шепотом разнеслось имя гриффиндорца по темной пропасти, а потом что-то словно треснуло и тысячи осколков черного стекла посыпались на темный пол. В одно мгновение Сириус оказался возле Гермионы и сжал ее в объятиях. Он придвинул ее к себе, запутавшись рукой в каштановых волосах, и вдохнул родной запах с примесью горечи. - Больше никогда так меня не пугай, - прошептал он, стирая прозрачные и чистые слезы радости с лица любимой. – Никогда, слышишь? Девушка только кивнула и сильнее прижалась к быстро дышащему юноше. И когда она почувствовала то тепло, которое ей дарил Сириус, гладя по голове и сильнее сжимая край ее рубашки, то вдруг вспомнила… Ее новые друзья… Они там, с другой стороны, волнуются за нее и переживают, а она не может расстаться с прошлым, которое уже никогда не вернешь. Лили, Молли, Нимфадора, Эмили, Джеймс, Артур, Ремус и Северус. Все они хотят, чтобы она вернулась. Девушка улыбнулась, когда услышала отзвуки бега и тяжелое, запыхавшееся дыхание. Нет, они не ждут ее. Они пытаются ее спасти. А она, Гермиона, сама мешает им. Она должна, нет, обязана выйти отсюда, обязана снова увидеть счастливые лица своих друзей, которые никогда не оставят ее. Девушка поняла свою ошибку. - Простите меня, - тихо сказала она, посмотрев в счастливые и такие любимые голубые глаза, отстранившись от юноши. Сириус улыбнулся ей и отбросил со лба сухие волосы. Гермиона легко улыбнулась в ответ, а потом прикрыла веки, отдаваясь теплу крепко сжимающих ее рук, и погрузилась в обволакивающую теплую темноту.