Лилии, прошлое и фейерверк

Вчерашний всегда осыпается праздник, Но память об этом сегодня нас дразнит Кричат огоньки из вчерашнего счастья, Которым сегодня ты веришь от части. Огонькам из вчерашнего счастья. А в общем и целом - конечно, не веришь Вчера - это значит, захлопнуты двери.

Камиджо может просто не оказаться дома. Или он может быть занят, может быть, у него сейчас кто-то есть, или он вообще не в этом городе, кто его знает. Позвонить и спросить, уточнить – это слишком просто и слишком скучно. Теру никогда не предупреждает о своих визитах, если только это не по работе, но при этом всегда оказывается в нужном месте, в нужное время. Далеко от центра улицы тихие, люди встречаются почти так же редко, как и машины. Вечер медленно накрывает эти улицы прохладой и полупрозрачными тенями, зажигает малочисленные фонари, скрадывает большинство звуков, доносящихся с большой дороги где-то в стороне. Стараясь идти неслышно, Теру радуется этому безмолвию, радуется спадающей без солнца жаре и тому, что он каким-то образом сейчас оказался здесь. Он встречает на своём пути цветочный киоск и не видит причин, по которым должен пройти мимо. Можно было сказать себе, что время для отдыха найдётся когда-нибудь потом, после. Не сейчас, когда приближается череда напряжённых дней из серии «дома я только сплю, и не факт, что у себя». Но Юджи, вернувшись домой, сначала принимает ванну, а потом заваривает себе крепкий чай с гибискусом. Этот вечер посвящён ему и только ему, и – отдыху. Так думает Камиджо до того момента, как в дверь раздаётся звонок. До этого момента он пьёт чай на балконе, и хотя никакого вида из-за домов не открывается, вечерняя свежесть приятно обволакивает и успокаивает. Единственное время, когда можно на улице появиться без солнцезащитных очков, потому что нещадное солнце уже не слепит глаза. А вот там, высоко над домами слева, уже видна растущая луна. Этот звонок в дверь рассеивает всю прелесть вечера наедине с собой, и, глубоко вздохнув, Юджи сильнее запахивает халат, поднимаясь с места. Ведь не сиделось кому-то дома. - Я сейчас, - коротко бросает он, словно из-за двери его могут услышать. Спешные попытки заставить себя выглядеть не таким расслабленным перебиваются легко узнаваемым смехом с той стороны двери. - Теру, - с улыбкой выдыхает Камиджо, открывая дверь, но в его объятия тут же попадает букет белых лилий, полностью закрывший собой незваного гостя. Воспользовавшись паузой, гитарист заходит и какое-то время наслаждается изумлением на лице Юджи. Фактор неожиданности всегда был беспроигрышным вариантом, да и зайти просто так было бы слишком скучно. - Это… мне? За что? – улыбается, пытаясь взять себя в руки и вспоминая, можно ли в этом доме найти вазу подходящего размера. - Просто так. Хотя… у тебя тут скоро день рождения. Это заранее, - Теру выглядит донельзя довольным, словно этот же букет подарили ему. – И я бы наверное не сделал этого, будь рядом много людей, - подумав, добавляет он. - Проходи, что ты стоишь. А я пойду вазу искать, - усмехаясь, Юджи удаляется куда-то по коридору направо, и Теру знает, что там кухня. Всё недовольство из-за того, что его потревожили в этот вечер, сразу же исчезает. Камиджо только думает, с чего это вдруг гитарист решил к нему зайти, да ещё и с подарком. - А почему лилии? – задумчиво спрашивает он, всё с той же едва уловимой улыбкой на губах, по одной веточке аккуратно перемещая букет со стола в уже найденную и наполненную водой вазу. Стоящий рядом Теру пожимает плечами, поняв, что даже не задумывался над этим, когда брал цветы. Просто они понравились ему, или розы в магазине были какие-то неправильные. - Потому что они идут тебе больше, - озвучивает он свою случайную мысль и сам удивляется тому, насколько она верна. - Чем розы? - Да. И больше, чем любой другой цветок. Камиджо не может удержаться и почему-то смеётся, как часто он думал о лилиях, и каким сюрпризом они вдруг стали для него в этот вечер. Душистым, обволакивающим сладким лёгким ароматом сюрпризом. - Королевская лилия, - вполголоса замечает он, и рука Теру тянется к маленькой подвеске на цепочке, с которой он уже давно не расстаётся. - Я ведь не сильно помешал? – на всякий случай уточняет гитарист, хотя весь вид Юджи говорит о том, что он явно не горы здесь сворачивал. - Вообще-то… помешал, - лукаво прищуривается, вспомнив, что на балконе остывает ещё половина чашки чая. – Но мы это сейчас исправим. Мороженое будешь? Теру любит вечер и не любит ночь. Ночь у него ассоциируется с безумными бессонницами, когда нужно работать, или с бесполезным временем, когда надо спать. Поэтому вечером можно хорошо провести время, а ночью нет. Камиджо наоборот не любит переходное время суток, такое, как вечер или утро. Но сейчас, когда последние светлые краски заката съедаются тьмой и звёздным небом, на котором почти не видно звёзд, им обоим всё равно. Камиджо рассказывает о своей поездке в Париж и о том, как рад был вернуться обратно, а Теру вспоминает о том, как был там же, и как он не любит летать на самолётах. Они делятся впечатлениями и эмоциями, а после переходят на воспоминания уже другого уровня. В какой-то момент Юджи включает фильм, один из тех, что вдохновил его совсем недавно и подал отличную идею. Фильм идёт фоном, хотя сам хозяин квартиры пересматривал его уже несколько раз, а гость не видел его вообще. Теру говорит больше, потому что ему есть что сказать, а Камиджо скорее слушает, чем как-то поддерживает беседу. Мысли Теру сбиваются в одну сплошную массу, и начав говорить о чём-то, он забывает, чем хотел продолжить. Воспоминания приходят на ум одно за другим, и кажется, что не стоило вообще затрагивать эту тему. Его лицо светится восторгом – он мог бы продолжать ещё и ещё, потому что ожившие в памяти картины для него лучше любого кино. Тогда Камиджо замечает, что ещё ни одного слова не было сказано о настоящем. - Я помню всё это так же, как помнишь ты, - он мягко останавливает Теру жестом. – Но что ты можешь сказать про сегодня? - Ну… сегодня хороший вечер? Хотя день был просто кошмарно жаркий, - Теру смеётся, а сам недовольно морщится, потому что жара эта стоять будет ещё долго и будет повторяться изо дня в день. – Зато потом я совершил целую прогулку от своего дома до метро. И потом от метро до твоего дома. А завтра… завтра я буду вспоминать этот вечер. - Потому что ты так любишь вспоминать? - Что? - Тебе никогда не нравится настоящее, но ты потом любишь его в воспоминаниях. В настоящем тебе то холодно, то жарко, то ты слишком утомился, то устал от безделия, много вокруг тебя людей или мало. А потом… - Главное, чтобы воспоминания остались. Сев на диване удобнее, с ногами, Теру закрывает глаза, снова листая в памяти картинки и образы. - Тебе важен результат, и поэтому процесс ты постоянно хочешь пройти как можно скорее. - Так и есть. - Это странно. Поднявшись и закрыв дверь на балкон, Юджи возвращается на место. Можно было бы вскипятить чайник ещё раз и предложить гостю на этот раз чай, но пока в этом нет острой необходимости. Пока нет тех неловких пауз в разговоре, которые нужно заполнить чем угодно, хотя бы чаем. - Почему? Что странного в том, что я хочу, например, закончить свою работу быстрее, чтобы увидеть её полностью, чтобы её смогли увидеть остальные? – в глазах Теру загорается неподдельный интерес и энтузиазм. - В этом ничего, но я не о работе сейчас, а о повседневности. Ты хочешь сказать, что смотреть на уже догорающую свечу интереснее, чем на только что зажжённую. И… растаявшее мороженое, - Камиджо указывает на сладость, которую гитарист так и не тронул. Смущённо ойкнув, гость берёт наконец в руки ложку, пробуя угощение, и соглашается со словами Юджи. - Всё так. Потому что всё рано или поздно заканчивается. Если я не успел увидеть момент начала, то всегда интереснее подсмотреть завершение. Интересные события не происходят каждый день, а если случается что-то, и оно длится по времени долго… то запоминается всегда завершение. Мне не хватает этого каждый день, поэтому на каждый день у меня есть память, - на этих словах Теру легонько стучит двумя пальцами по своей голове, а Камиджо, пытаясь понять, что ему хотят объяснить, на какое-то время замирает с сосредоточенным выражением лица. А потом тихо смеётся, поворачиваясь к окну, за которым луна поднялась уже совсем высоко. Луна выглядит огромной и очень близкой, и хочется верить, что с крыши дома напротив до неё даже можно достать. - Я уже знаю, насколько быстро перегорают бенгальские огни, - задумчиво и уже без улыбки продолжает Теру, и на этих его словах Юджи едва заметно напрягается, словно вспомнив что-то неприятное. – Поэтому к тебе я прихожу за фейерверком. - Фейерверк тоже зрелище не продолжительное. - Праздничные длятся очень долго. Они большие и очень красивые, и если сравнивать, то вряд ли найдётся что-то, что могло бы их затмить. - Значит, я – фейерверк? С сомнением прищурившись, Камиджо получает утвердительный кивок со стороны Теру, и вдруг, в подтверждение слов гитариста с улицы доносятся залпы салюта. Поспешно встав с места, Юджи подходит к окну, и видит вдалеке распускающиеся в небе яркие сверкающие цветы. Красные, синие, зелёные, золотые, они раскрываются великолепными узорами и на короткие мгновения словно бы зависают в воздухе. Теру незамедлительно следует за вокалистом, широко улыбаясь и тихо радуясь такому стечению обстоятельств. Он не знает, кто и зачем сейчас запускает в небо эти салюты, но мысленно благодарит за это незнакомца. Когда эхо от последнего залпа затихает в лабиринтах улиц и в небо больше не поднимаются яркие вспышки салютов, Теру первым отстраняется от окна и смотрит на часы. Скоро полночь, а значит, у него есть последняя возможность успеть на метро. - Но всё рано или поздно заканчивается, - тихо произносит он, задерживая взгляд на белых цветах в широкой вазе. Кажется, они должны стоять очень долго, и ещё дольше – если за ними правильно ухаживать. В том, что Камиджо это будет делать, гитарист сомневается, но в том, что забудет не скоро, сомнений никаких нет. - Надо думать, что твои фееричные воспоминания об этом вечере уже надёжно запакованы в твоей памяти, - Юджи следует за уходящим в прихожую гостем, со всех сторон мысленно рассматривая его последнюю фразу. - Да, увидимся ещё. И… спасибо за этот вечер, - Теру мысленно добавляет «будет что вспомнить», но для этого было и будет ещё множество событий. - Мне-то за что, это же ты пришёл, - смеётся и протягивает руки навстречу, приглашая в объятия, - иди сюда. - Что такое? – Теру делает шаг навстречу, тут же чувствуя, как сильно обнял его Юджи, и обнимает в ответ. - Ничего. Просто я бы, наверное, тоже этого не сделал, будь здесь много других людей. Он повторяет слова Теру, сказанные ещё в начале вечера, и, едва отстранившись, коротко целует его в губы. А потом отпускает, и гитарист, махнув рукой на прощание, уходит. Ночь уже давно разлилась тёмно-серым по проулкам и площадям, фонари стали светить ярче, а людей на улице, кажется, стало больше. Теру уходит, воспроизводя в памяти снова и снова яркие вспышки фейерверка, и думая, что, наверное, именно так оно и было когда-то. Разноцветное, пёстрое, яркое, ослепляющее чувство, карнавал красок, брызги счастья. А что касается сегодняшнего дня… настоящее ему всегда мало нравится. О настоящем нечего вспомнить, пока оно не прошло.