Душегуб

Я — душегуб, и нечем мне гордиться. И для меня ты словно в клетке птица. Печальные глаза, поникшая улыбка. Моих рук дело это, здесь все очевидно.

***

В твоей лачужке есть окно, а на окне решетка. Одной рукой ты тянешься во мглу, другой же — к вечным звездам. Бывает, взглянешь на меня, и спросишь: "Почему же?" Ответа дать я не могу. Мой долг — быть твоим стражем, а твой долг — слушаться меня. Твой мир потерял краски, и чувства улетучились все вмиг. Когда к тебе я прихожу, ты повторяешь: "Кажется, душа болит". Поверь, мне все равно, я честен. И дела нет мне до твоей души. Я ухожу, как мантру повторяя, что нет на свете никакой души. Что есть душа? И как ее найти мне? Покажи то место, где живет она. В твоих глазах? Или в твоем сердце? Не вижу ничего я там. Сейчас мирюсь с твоим упрямством: не хочешь ты ни есть, ни пить. И лишь в окно свое ты смотришь неустанно, как будто чуда ожидая здесь. Послушай, женщина, а ты не прогадала. Втроем стоим на крыше мы. Ты, я и мой противник. Тот мертвой хваткой держится за меч. Мы оба знаем, зачем же он сюда явился. И я сражаюсь с ним, отстаивая честь. Та фраза в мыслях у меня застыла: "Кажется, душа болит". За все то время, что была ты рядом, сказала ты мне фразу ту лишь раз. Я понял, что я делал все то время: твою я душу без конца топил. Кромсал и резал, жалости не зная, а ты смогла все излечить. Сейчас пересеклись здесь наши взгляды, и руку я свою тяну к тебе. Я спрашиваю: "Ты меня боишься?" Ты говоришь уверенное: "Нет". Сейчас закончится все — время на исходе. Твоя рука все тянется ко мне. Дотронувшись, ты сразу удивилась: моей руки и сл`еда нет. Я рассыпаюсь: пылью стало тело, и на ветру летит оно в пустыню сна. Но перед тем, как полностью исчезнуть, лишь на один вопрос ответил я. Я понял, что твоя душа — в твоей руке, что тянется ко мне. Пожалуйста, опусти руку. Я — прошлое, которое должно остаться позади. Иди вперед, меня не вспоминая. Я —* тот, кто причинил тебе лишь вред.