Ее звезда Востока

Во дворце калифа много слуг, которые постоянно суетятся, прибирая беспорядок, начищая полы до блеска. Дворец поистине прекрасен, роскошнее и богаче, чем французский Версаль, и любой, кого принимает в своем дворце достопочтенный калиф, невольно завидует роскоши, окружающей его вокруг. Суровые стражники охраняют покой калифа, неподвижно стоят на своих постах, обнажив ятаганы. Мимо них ни муха не пролетит, ни мышь не проскочит. Лишь ветер, вольный делать все, что ему хочется, порой пролетает по коридорам сквозь незакрытые окна, и никто не может ему помешать. Красив дворец; роскошный сад окружает его, и в нем растут самые диковинные цветы и деревья. Под жарким солнцем Востока здесь цветут теплолюбивые растения, и нет у владыки недостатка в сочных и ароматных фруктах, которые подносят к его столу трудолюбивые садовники. Но лучше всех богатств, всех цветов и диковинок, гарем калифа, где собраны лучшие красавицы. Каждая из них - особенная, обладающая своим характером, и, конечно, больше всего господину интересны те, кто обладает характером необъезженного мустанга - диким и необузданным. И, как опытный наездник, калиф приручает их, показывая, кто их хозяин и господин. Лэйла была любимой женой владыки. Она была старшей в гареме и самой красивой; прочие девушки трепетали, когда видели ее, проходящей мимо их комнат, осматривающей свои владения. Красавице подчинялись стражники, с почтением выполняя ее прихоти, евнухи бежали к ней по первому ее зову. Ни рубинов, ни жемчугов, ни золота - ничего не жалел для нее калиф. Осыпал с ног до головы богатыми дарами, угощал лучшими яствами, какие только мог для нее раздобыть. Одевал в шелковые одежды, лишь бы только Лэйла чувствовала, как он ее любит. Благосклонно принимала красавица и дары, и ласки, не противилась владыке, в свою очередь стараясь доставить удовольствие своему господину. Но не любила она его, как не пыталась, лишь делала видимость, что любит. Спокойно было ее сердце, хотя и восприимчиво тело. Однажды покинул свою красавицу калиф, ибо старый враг напал на его царство. Долго его не было, и не было от него вестей. Стражники ходили, угрюмее, чем обычно. Девушки, даже те, кто не любил своего господина, все же волновались о нем. И Лэйла жадно ждала вестей, надеясь на победу владыки - ведь если он проиграет, то гарем проигравшего достанется победителю, а про врага господина много нехороших слухов ходило. С победой вернулся владыка, одолел врага. Откупился недруг богатой данью, отдал жемчужину своей коллекции - Амину, красавицу, которую он выкупил у бедняков, торговавших приемной дочерью на невольничьем рынке, и не успел еще вкусить ее любви. Сладок вкус победы для калифа, сладки мысли о приобретенном сокровище. Амина не смотрела на нового господина, и слезы катились из ее глаз. Лэйла, выбежавшая встречать владыку, остановилась, как вкопанная. Он привез новую наложницу, а значит, она может стать новой любимой женой. Пристально смотрела на соперницу Лэйла, пока та не подняла, наконец, своего взора и не взглянула в ответ. И сердце Лэйлы замерло - как красива эта девушка! Шаловливый ветерок приоткрыл шелковую ткань, обнажив прелестное личико. Алые губки, не знавшие поцелуев, удивленно приоткрылись - Амина тоже с интересом смотрела на красавицу. Удалился господин в свою опочивальню, повелев Лэйле привести к нему Амину, как только он отдохнет с дороги. Обычно господин имел обыкновение отдыхать три дня; Лэйле было велено подготовить к тому времени юную Амину. - Твоя кожа, как лепестки розы, - Лэйла самолично вызвалась помочь Амине принять ароматную ванную. Ее руки скользили сначала по щекам девушки, потом опустились на шею, нежно массируя и лаская ее кожу. Зарделись щеки новой наложницы от смущения, приятны ей прикосновения красавицы. А Лэйла, тем временем, ниже опускала руки, переходя от шеи к упругой девичьей груди, лаская, массируя, смущая. - Позволь, я тоже залезу в воду, - прошептала, наклонившись к ней, Лэйла. Амина робко кивнула, и Лэйла скинула с себя шелковый халат, который обнажил ее точеную фигуру; красивая грудь вздымалась от участившегося дыхания. Ниже Амина взглянуть не посмела, почувствовав, что и без этого ее сердце колотится, как сумасшедшее. Лэйла, сидевшая теперь так близко к Амине, продолжила свои ласки, опуская руки еще ниже, но не доходя до заветной точки. Девушка замерла, когда губы любимой жены калифа приблизились к ее губам. Решительная, красавица накрыла ее губы поцелуем, и Амина, разгоряченная ее ласками, ответила на него. Сначала робкий, поцелуй становился все более страстным, и уже Амина начала в ответ ласкать Лэйлу, нежно проводя по затвердевшим соскам. Вода расплескалась из ванной, но, занятые друг другом, девушки этого не заметили. И лишь стук в дверь прервал их ласки. - Я, - Амина хотела что-то сказать, но Лэйла прижала палец к ее губам. Она прошептала ей на ушко: - Я приду к тебе ночью, мой ангел. Дева была разочарована, что их прервали, но любимая жена калифа так хитро ей улыбнулась, что Амина приободрилась. Лэйла, надев халат, вышла за дверь, позволяя юной красавице закончить принимать ванну в одиночестве. Ночью зажглись первые звезды, и луна вовсю светила в окно; и не помогали скрыться от этой серебристой красавицы ни ставни, ни занавески. Амина ворочалась, ожидая, придет или не придет Лэйла, сдержит ли свое слово. Скрипнула дверь, и дева обернулась. Лэйла сдержала слово, и теперь стояла на пороге, словно не решаясь войти. - Ах, ты пришла, - стремительно бросилась к ней юная дева, и Лэйла, заключив ее в свои объятия, стала осыпать ее лицо поцелуями. - Тише, мой ангел, ты всех разбудишь, - аккуратно закрыв дверь, защелкнув на ней замок, Лэйла повела трепещущую деву в сторону ее ложа. Любимая жена владыки специально выбрала комнату для новой наложницы в самой удаленной части дворца, чтобы беспрепятственно проникнуть сюда, без лишних глаз и ушей. - Я так ждала тебя, - прошептала юная наложница, ощущая, что краснеет. В полумраке этого не было заметно, но жена калифа ощущала это. Она легко поцеловала деву, прижав к себе. Шелковые одежды заструились, упав на пол, и обе девушки оказались обнажены. Теперь Амина первая поцеловала свою милую, в которую, кажется, влюбилась без памяти. Лэйла чувствовала тоже самое, и их сердца бились в унисон. Поцелуй их, чувственный, наполненный страстью, разжигал огонь желания. Их языки ласкали друг друга, руки - нежили и обнимали друг друга. Лэйла, опуская руки ниже, притронулась к лону возлюбленной, проникнув внутрь сначала одним пальчиком, потом еще одним, чувствуя, как под ее ласками становится влажной юная красавица. Жена калифа положила на шелковые простыни свою милую любовницу, поцеловав ее в губы, начала целовать ее шею, грудь, переходя к животику. Амина чувствовала все большее возбуждение. Наконец, язычок Лэйлы проник внутрь, во влажное лоно. Юная наложница испытывала сладкую муку, когда ее любимая ласкала ее там. Девушка трогала свою грудь, начиная тихонько постанывать. Лэйла поднимала Амину на все новые и новые уровни блаженства, не забывая ласкать при этом себя. Наконец, когда стоны Амины становились все громче, Лэйла испытала оргазм такой силы, какой никогда не испытывала с господином. Секунду спустя и ее возлюбленная испытала первый в своей жизни оргазм... - А когда я пойду к господину, то стану его... вещью. - Нет, милая, не станешь, - Лэйла гладила шелковистые волосы любимой. Обнаженные девушки лежали, обнявшись. - Даже если ты выполнишь его прихоти, не бойся, ты не станешь его вещью, потому что ему будет принадлежать только твое тело. А сердце уже похитила я. И, ответив на поцелуй Амины, Лэйла тихонько ей прошептала: - Я люблю тебя, мой ангел.