***
Видя пришедшего и мокрого парня дома, снимающего туфли, красноволосый юноша уже ждал его совсем рядом. Необъяснимое желание обнять темноволосого парня – вот что всегда звало к нему Суо. Облокачиваясь на белую, как в больницах, стену, он наблюдал за каждыми мелкими движениями Рейси. Отточенные, изящные, они приводили в восторг и вызывали восхищение. Хотелось, чтобы эти пальцы трогали не только шнурки на обуви или темно-синюю ручку, которая была счастливой для Мунакаты на экзаменах. Обняв Рейси, Суо зарылся носом в его волосы, вдыхая резкий запах одеколона, а вместе с ним и свежесть вечернего дождя. Тот же был не против стать ближе, лишь чуть сужал глаза от усталости и посматривал на своего любовника. Всегда знал, что такой Суо, любящий и нежный, лишь затишье перед бурей, страстной и безудержной. Проводя кончиками пальцев по бархатной коже на щеке, Микото вдыхал запах любимого человека. Касаясь груди, он расстегивал пуговицы на его рубашке, срывая «баррикаду» Мунакаты. Рейси стоял прямо и не сутулился, лишь наблюдал за тем, что хочет добиться этот страстный парень. Он часто оставался наблюдателем, со стороны изучая эту чувственную натуру. Расстегнув рубашку, ладонь скользнула по голой, немного влажной груди, задевая нежные и мягкие соски и срывая сдавленный и тихий стон партнера. Микото ласкал его и дальше, намеренно задевая раз за разом, смотря на то, как самоуверенный парень тает в его руках. Самоуверенность пропадала сама собой, стоило Микото лишь начать. В глазах Рейси в этот момент он видел нечто особенное - его настойчивость исчезала, и появлялся абсолютно другой Рейси: мягкий, податливый и ранимый, нежный и любящий. Ради такого, красноволосый юноша готов был многое отдать. Это было прекрасно, когда от ласки человек менялся на глазах. Ему нравилась эта сторона его математика. Никакие формулы ему не могли доставить такое удовольствие, как ладони Суо, да и не только ладони. Однако тот никогда не признавался, что сходит с ума от ласк Микото, от его шепота на ухо, от его горячего дыхания куда-то в шею. — Давай в спальню. Я только пришел и хочу переодеться, — неожиданно Рейси становится прежним и поправляет очки. Будущий лидер Хомры ухмыляется. Красный знал, что этот настрой у него ненадолго, ровно до того, как они зайдут в спальню и увидит своего прилежного студента обнаженным. Проследовав в соседнюю комнату, Мунаката начал переодеваться, раздеваясь прямо перед Суо до полной наготы. В это время Микото всегда рассматривал его, подмечая стройные ноги, легкую худощавость, накаченные руки и спину. Будущий Синий король предпочитал не оглядываться в этот момент, чтобы не сбивать своего любимого. — Что, тебе нравится? — Рейси выгибается в пояснице и вытягивается, будто пытается размять затекшие мышцы. Он знает, что его лев неотрывно наблюдает за ним. — Очень. Правда ты еще похудел, — Красный король посмотрел на его ягодицы, упругие и мягкие, которых ему уже хотелось коснуться. — Я исправно ем, в университете тоже, — Мунаката наконец-то чуть развернулся, приподнимая плечо. С легкой усмешкой посмотрел на него. — Надо есть лучше, — Микото подошел ближе, и его ладонь легка на вожделенные ягодицы, которых так хотел коснуться. — Не беспокойся за меня, — Мунаката разворачивается и увлекает Суо за собой на кровать. Темные волосы распадаются по нежно-голубому покрывалу, красиво контрастируя с ним. Ладонь Красного короля скользит по телу этого холодного душой парня, зажигая его своей страстью. Синий с удовольствием впитывает его желание, давая понять, что совсем не против долгожданной близости. Микото касается жаркими ладонями обнаженного тела Рейси, подушечками пальцев, а иногда и губами лаская его соски. Он покрывает поцелуями грудь и живот, спускаясь все ниже и ниже. Ладонь по-прежнему скользит по такому желанному телу и ложится на внутреннюю сторону бедра, ласкает его так близко к члену. По нему видно, как Мунаката начинает возбуждаться от всей этой прелюдии. Он царапает Микото спину, иногда кусая его в шею. Несмотря на спокойствие Синего короля в обычной жизни, он бывает и горячим, он может кусаться, царапаться, оставлять множество следов, делать так, чтобы партнеру было приятно. Красный это прекрасно знает. Синий король тихо стонет, когда большая ладонь красного ложится на напряженный член. Плавные движения по стволу заставляют Мунакату выгнуться и закусить губу, едва удерживаясь от постыдного стона, который бы так же бесследно потонул в комнате, как и дым от сигарет второго короля. — Не медли, — возбужденно прошептал Мунаката. В спокойных доселе глазах Суо видел животную страсть, граничащую с безумством. Только Рейси удавалось пробудить желание в этом парне, кажущемся внешне абсолютно безразличным. И довести до экстаза. Он раздвинул его ноги шире, отчего Мунаката немного смутился и отвел взгляд в сторону. Он делал так каждый раз, хоть они и занимались сексом очень часто. Вероятно, он не мог принять того, что сейчас Суо безгранично властвовал над ним. Резко введя в него палец, Суо понял, как же сказалось их недельное воздержание. Мунаката вздрогнул всем телом, зашипев от дискомфорта. — Эй, не медлить не значит быть таким резким, — недовольное, но очень милое бурчание. — Извини, — только и мог ответить Микото, придерживая его бедра и уже осторожно вводя второй, а затем и третий палец. Синий король выглядел как никогда соблазнительно: прикрывал ладонью часть лица, пытаясь скрыть выступивший румянец, старался скрыть свои приоткрытые губы, с которых то и дело Суо срывал все новые и новые стоны, будто маэстро, раз за разом срывавший все новые возгласы «Браво!». Наконец-то подготовив, красный король придвинулся ближе, усаживаясь между красивыми и тонкими ногами возлюбленного. Приподняв их и уложив на свои плечи, Микото сжал его бедра, ввел член сначала ровно на головку, а затем плавно вошел глубже, проникая на всю длину. Мунаката прогнулся, выгибаясь дугой и тихо застонав от этого долгожданного проникновения. Обняв Рейси, Суо совсем не дал ему возможности привыкнуть к этим довольно давним ощущениям и сразу начал двигаться, делая размашистые и очень глубокие толчки. Он держал единый ритм, их тела двигались в унисон. Мунаката чуть двигал бедрами ему навстречу, чтобы как можно сильнее насадиться на него, а Микото старался как можно резче войти. Их тела были как одно. Они двигались навстречу друг другу, сходя с ума от ощущений. Когда они оба достигали пика, то Мунаката сладко выгибался, получая очередную порцию экстаза от того, что Красный король задевает чувствительную точку, страстно, запрокидывая голову, назад и подставляя шею под новые безумные поцелуи и болезненные укусы. Суо никогда на это не скупился, одной рукой держа любимого за волосы и заставляя запрокинуть голову еще больше. Мунаката цеплялся руками за Суо, все сильнее царапая его спину, оставляя красные следы от ногтей. Микото рычал, скалился и все больше доставлял удовольствие ненасытному синему королю. Рейси начал то сжиматься, то разжиматься, доставляя своему любимому зверю все больше плотского удовольствия. Однако от очередного резкого и глубокого толчка Мунаката не выдержал, задрожав всем телом, испытывая оргазм, и кончил, немного перепачкав Суо в собственной сперме. Микото понимал, что немного запоздал, они не кончили вместе, как он хотел. Он тоже был на пределе, и ему вполне хватило несколько раз вбиться в сжавшиеся узкие мышцы Мунакаты и кончить следом за ним от нахлынувшего на него удовольствия. Микото безумно любил Рейси, каждую клеточку его тела, его запах, его мягкие шелковистые волосы, холодные, но одновременно теплые глаза. Теплые, предназначенные только для него. Я не знал, что нас ждет в будущем.***
Мы оба знали, что так случится. Но ты всегда уважал мое решение, каким бы ужасным и грустным для тебя оно не было. Мунаката не мог понять, почему тогда Микото выбрал месть за члена Хомры. Ведь рядовой участник организации – это одно, а любимый человек – совсем другое. Рейси перекапывал каждое непрошенное воспоминание, мимолетные мысли, анализируя их и пытаясь выявить причину, почему Красный король выбрал кого-то другого, а не его. И можно ли назвать это выбором между ними двумя? Все получалось слишком быстро, несмотря на то, что этот результат красноволосый мужчина ежедневно видел в своих ночных кошмарах, которые мучили его на протяжении всех бессонных ночей. Раз за разом он видел, как настигает Бесцветного короля и жаром яркого алого пламени заставляет того исчезнуть с лица земли, точно так же, как в свое время он заставил исчезнуть Татару из их жизни. После его ухода у многих членов Хомры осталась пустота глубоко в сердце, а в сердце их лидера поселилась злоба, ненависть и жажда мести. Он знал, что здесь будет и Мунаката. Как никак, а глава Скипетра 4 обязан находиться со своими воинами, когда городу угрожает реальная опасность. Самая большая ирония в жизни лидеров была в том, что в конце один стал угрозой для второго. Ты все правильно сделал, Рейси. Он помнит этот прекрасно наточенный клинок, эту темно-синюю форму, развевающуюся на холодном ветру, эти сожалеющие обо всем глаза, цвет которых когда-то раньше Суо так любил сравнивать с самыми далекими глубинами вод. Они широко распахнулись, когда Микото поднял руки в разные стороны, давая понять, что тому необходимо сделать. Поначалу боль можешь и не почувствовать. Слишком все быстро, еще не можешь до конца осознать, что все, время пришло. В голове мелькают старые воспоминания, словно заезженная старая кинолента, где некоторые кадры потускнели, а изображение крайне нечеткое. Вот они были маленькими и даже не знали друг о друге. Потом повзрослели и в школе впервые сидели за одной партой. Тогда у Мунакаты волосы были длиннее, и Суо дразнил его девочкой. Вообще он тогда многих любил так дразнить. Но только с этим синеволосым мальчиком он всегда ходил до дома. Они всегда были слишком разными. Микото намеренно ограждал своего тогда еще друга от своих проблем, разборок с местными бандами и прочими радостями жизни парня-хулигана. Это была его жизнь, полная опасностей и серьезных проблем, поэтому он не хотел никого в это впутывать. Особенно Рейси. Однако, несмотря на всю эту мнимую опеку, тот все равно все узнавал: и с кем Суо подрался на заднем дворе школы, кто ему рассек губу три дня назад, кто на него нападал в подворотне около местного бара, но остался ни с чем. Он всегда все знал о Микото. Однако вскоре их пути разошлись. Хомра и Скипетр. Микото и Мунаката. Две разных сферы влияния, абсолютно разный контингент, другое видение мира и ценностей. Хаос и закон. Именно это они начали представлять, когда только стали Красным и Синим королями. Тогда мы и стали по разные стороны баррикад. После участия в Скипетре и Хомре, их стало связывать именно прошлое. Оно опутывало их, связывало по рукам и ногам, жадно забирая их эмоции, заставляя сердце биться чаще. И вновь искать способ встретиться друг с другом. Именно тогда они продолжали встречаться как любовники. Днем они были в абсолютно разных местах, с людьми, абсолютно отличавшимися друг от друга. Ночью же они приезжали сюда, в свое тайное убежище. Рейси никогда не нравилось, что Микото мало заботился об убранстве помещения, но, несмотря на это, он всегда хотел быть ближе к яростному Красному королю. Пусть даже диван и скрипел под ними, создавая неприятное ощущение, что он вот-вот развалится. Когда все же начинаешь чувствовать боль, то она пронзает каждую клеточку твоего тела. Скорее всего, именно в этот момент душа и покидает тело. Не так, как в дешевых американских мультиках, когда она как призрак гуляет где-то и еще подшучивает над живыми. Нет. Душа – это нечто эфемерное. Он помнил, как чуть наклонился к Мунакате, щекой задевая за его мягкие волосы. Сколько раз он дергал за них, гладит, мял в своих жестких умелых руках? Он давно потерял счет их встречам. Однако с сегодняшнего дня, они прекратятся. Красный король все же попросил прощение, что Синему пришлось делать эту «грязную работу». Он не мог об этом говорить иначе. Он видел, как Рейси задевало то, с каким мирным выражением лица он говорил это, смотря куда-то в небо. Уже изжил то время, что мне было отведено. Мунаката стоял ровно, как солдат, но никакой гордости не было в его виде. Ресницы дрожали, но слезы не лились. Почему-то они никак не шли, хотя внутри он уже давно рыдал. Кто знает, что бы было, если бы не было Бесцветного. Может быть, у Суо было бы несколько лет жизни, пока его сила не испепелила бы изнутри. Однако теперь он был спокоен, Татара был отомщен, и этот ничтожный Бесцветный, вместе с Серебряным, были уничтожены. Вокруг летали маленькие огоньки, будто недогоревшие угли от большого яркого костра. Микото обнимал Мунакату за плечи, и он наконец-то полностью решил в глубине себя, что готов исчезнуть. По крайней мере, в этом мире. Губы Микото слушались уже плохо, они дрожали и как бы он не старался сказать последние слова, у него не получалось. Через секунду тело обмякло и навалилось на Рейси, а тот по-прежнему так и стоял, лишь вытащив клинок из трупа. Он плотно зажмурил глаза, все еще не понимая, почему нельзя было ничего изменить, почему Суо для себя нашел выход именно в этом. Он так и не понял, что тот хотел сказать. А ведь я ему так и не смог сказать, как сильно его люблю. Ни при жизни, ни при кончине.***
Это было странно. Мунакате вновь снился очередной кошмар о его жизни. О Суо. Отчего-то он любой сон с участием Микото называл кошмаром, потому что раз за разом переживал неприятные, щемящие сердце эмоции. Сейчас же Суо стоял перед ним. Он как обычно улыбался с легкой усмешкой, с какой часто смотрел на него. Его губы не шевелились, но в голове Синего короля отчетливо звучал его голос, будто он вновь сладко шептал ему на ухо, как в былые времена. Знаешь, Рейси, тут не так уж и плохо. Абсолютно не похоже на то место, где мы жили раньше. Теперь я понимаю, почему именно тосковала моя душа, пока я был с тобой, со всей Хомрой, в том прогнившем насквозь мире, который уже несколько раз чуть не отправился в Тартар. Знаешь, здесь абсолютно спокойно. Это то самое место, где не надо беспокоиться ни о завоеванной территории, ни о том, что какая-то чертова банда покушается на твои владения. Здесь нет убийств, здесь желания кого-то убивать. Почему-то мою душу застелил такой туман, который не дает мне быть прежним собой, желающим мести за Татару. Если бы ты знал, что это место намного лучше того, где живут все смертные, ты бы действительно позавидовал мертвым. Это всегда для меня при жизни звучало несколько странно и глупо, но теперь я все понимаю. Главное не наделать делов при жизни, чтобы ты потом проклинал сам себя. Я знаю, что внутри себя ты все еще жалеешь о том, что произошло. Об испепеленной дотла жизни, о моем решении, о том, что твоя жизнь окончательно превратилась в подобие механизированного робота, где не осталось ничего, за что ты мог зацепиться и радоваться душой. У тебя остался лишь «Капитан», и ты должен соответствовать этому. Ты очень ответственный, Рейси. На самом деле мне всегда это в тебе нравилось. Мунаката, знаешь еще что, я рад, что после смерти у меня есть возможность ждать чего-то нового. При жизни я жаждал одного, после смерти – другого. Ты мне подарил новое желание, но оно не значит, что я не желаю, чтобы ты был счастлив. Я просто буду ждать здесь сколько это потребуется. Я буду желать, чтобы ты жил долго и не повторил мою короткую жизнь. Несмотря на то, что здесь хорошо, лучше счастливо жить и там, и здесь. На самом деле, хоть я и встретил здесь некоторых своих друзей, мне безумно одиноко. Я люблю тебя, Рейси. Еще время здесь летит очень быстро, а человеческая жизнь быстротечна. Когда-нибудь ты будешь со мной согласен, а пока – живи. Проживи свою жизнь так, чтобы мог назвать себя счастливым. После этих слов Мунаката резко проснулся. От испуга он метнулся в сторону, проводя ладонью по месту, где раньше спал Красный король. Он водил по ткани будто сумасшедший, будто надеялся, что откуда ни возьмись здесь возникнет Микото, который раз за разом приходил к нему в этих беспокойных снах. Но Микото не было.