improviso nuntius (Неожиданное сообщение)

Который день подряд я сидел за одним и тем же столиком в этом кафе и ждал. И вот она, небрежно смахнув шелковую непослушную темно-зеленую прядку с искристых и ясных глаз цвета ранней весенней зелени, как всегда, выходила на сцену, брала в руки микрофон и, осторожно глотнув прохладный воздух, наполненный ароматом алкоголя и приторного шоколада, затягивала нежную нотку, заставляя стремительное движение времени прекратиться. С этой минуты проявления ее власти для меня ничто и никто более не существовал - для меня существовала только она. Я внимал ее чарующий голос и изучал глазами стройные ножки, причем правая стопа тихонько отбивала ритм выбранной песни; поднимался взглядом до осиной талии, небольшой, но красивой закрытой груди, тонкой милой шее и затем в очередной раз утопал в глубине зеленых глаз. Так 2 с лишним часа я просидел в кафе, слушая свою возлюбленную. Место я выбрал себе, казалось, самое лучшее. Мне было видно всё, что происходило на сцене; меня же со сцены вряд ли было видно. И, замаскировавшись в обычного фаната, я наслаждался концертом девушки, что с детства доверяла мне все свои секреты. Сам не знаю почему, но я никогда не мог просто подойти к ней и сказать, что чувствовал. Что каждый раз, когда она встречалась со мной глазами, брала за руку, обнимала, моё сердце буквально выпрыгивало из груди. Чего лукавить: подобное происходит по сей день. Мозг отказывается работать, и я тупо улыбаюсь, глядя на неё. А она смеётся, думая, что я просто дурачусь. И самое забавное в том, что Гуми – та, что заставляет меня забывать обо всех проблемах одним лишь своим присутствием, - не знает о том, что я был на всех её концертах. Наконец, выждав минутку, пока все фанаты выйдут из зала кафе, я медленно поплёлся к выходу. - Лен! – я услышал позади себя одновременно удивлённый и радостный голос. Конечно, я сразу узнал его и обернулся. - Что ты тут делаешь? - Эээ... Я… я зашёл посмотреть, как проходят твои концерты, - и тут я начал нести какую-то чушь. Некоторые слова были нечленораздельными, но я не виноват: всему виной - её зелёные глаза, что подавляют волю. - В общем, - глупо улыбнулся я, - ты молодец. - Ясно. Я очень рада, что тебе нравится... Над нами нависло молчание, обремененное смущением: я смущался от того, что выглядел идиотом, а ее щеки покрылись легким румянцем от того, что ей было приятно мое присутствие на своем выступлении. - Слушай, Гуми, я… - нарушил я молчание, но не смог договорить. Воздух будто иссяк, и я начал задыхаться. Однако маска бесчувственности, о которой постоянно говорили окружающие, приросла к лицу, и зеленовласая дева, казалось, поняла, что мои чувства пытались сдернуть эту маску вместе с кожей. В ее глубоких глазах засиял маленький и неприхотливый лучик надежды: - Что ты? - Я хотел сказать, что мне очень нравится, как ты поёшь, - я покраснел ещё больше и развернулся, чтобы уйти. - Мне пора, до встречи. Едва я договорил, то осознал, что мои ноги уже унесли меня прочь от злополучной забегаловки. Пришёл я далеко за полночь и, обругав себя за снова неудавшееся признание, буквально рухнул на кровать.Раздеваться не стал: и так понятно было, что заснуть мне не удастся. Поэтому сейчас я лежу на этой самой кровати и сверлю взглядом потолок, понимая, что очередную ночь снова проведу, блуждая в мечтах о той, которая никогда не будет со мной. Звонок телефона прерывает мои мысли: СМС. От Гуми. Я чувствую, что начинаю задыхаться второй раз за этот день: сердце радостно забилось в грудной клетке, намереваясь вырваться на свободу. Гуми, Гуми!.. Но что же она может прислать мне в такой час? Быстро тыкаю на кнопки и ругаю себя за то, что тыкаю не туда, как вижу всего четыре слова. Всего четыре слова - и открылись врата в новую жизнь. Четыре слова. «Я тоже тебя люблю».