Зализывая раны

- Я тебя ненавижу! - пронзительный девичий крик, грозящий перейти сначала на визг, а далее и на ультразвук, вывел эльфа из беспамятства. Казалось, голова была набита чем-то очень тяжелым и острым, в висках болезненно шумела кровь. Побаливала левая щека, нос четко улавливал запах свежей крови. Правый глаз затек, открыть его оказалось нелегким делом. Спутанные пряди волос закрывали обзор, а смахнуть их никак не удавалось - израненные руки попросту не слушались. А еще было тяжело дышать, словно ребра стали ближе, а теперь кололи. Похоже, пара-другая из них сломаны. И уж если и дышать, то с болью пополам - кажется, на груди несколько ран с подсохшей кровавой корочкой. Зверски ныло левое предплечье, порванный рукав, пропитанный кровью, прилип к ране. Да и на правом плече тоже что-то доставляет дискомфорт. Вдобавок, на левом колене продолжали кровоточить многочисленные ссадины. Ко всему прочему прилагалась девушка на грани истерики. Все просто великолепно. Таральон все-таки открыл левый глаз, сморгнул каплю пота, с трудом различая в светлом пятне дорогую сердцу девушку. - Ты слышишь? - прокричала та, сжимая руки в кулаки. - Я тебя ненавижу, Тара! Я... - Здорово, - прохрипел эльф, тихонько вздыхая. Хоть что-то хорошее - Лилия в порядке. Собственно говоря, он же ее защищал! - Может, ты хоть как-нибудь поможешь своему спасителю, а, избалованная твоя головушка? Лилия, готовясь разразиться бурными рыданиями, наклонилась к нему, потом села рядышком на колени, прямо на голые камни. С нескрываемым сожалением посмотрела на возлюбленного, на его многочисленные раны. Нет, она не должна была допустить такого. И все-таки допустила, вот дуреха. Поставила жизнь самого близкого человека под угрозу. А он наплевал на самого себя - защищал ее до последнего, пока не удостоверился в том, что противников больше нет. Только потом он позволил себе на несколько минут потерять сознание. Герой, что уж тут говорить. А она - дура. Идиотка. Еще кричала, что ненавидит его. Нет, точно сумасшедшая, даже диагноза не надо. Но этим крикам лишь одно объяснение - Лилия слишком испугалась. Таральон правильно подметил - "избалованная головушка". И эта "головушка" не могла даже и представить себе, что с ним могли так обойтись. Наивность, к сожалению, еще никто не отменял... - Только не реви, - поморщился Таральон, глядя в широко распахнутые карие глаза девушки. Еще минута, и она бы точно начала рыдать, а он не мог переносить женских слез, как и любой мужчина. - Я не реву! - вскинулась Лилия, но тотчас сникла: - Тебе срочно нужна помощь. - Где ты тут ее найдешь? - усмехнулся мужчина, тоскливо осматривая окружающий ландшафт. - Забыла? Мы у подножья гор. Вряд ли здесь ходят старики и влюбленные парочки, чтобы полюбоваться луной. Сама знаешь, почему. - Знаю... - прошептала Лилия. - Это все подстроено было, чтобы безлюдно и тихо. - Тогда какого дьявола ты сюда пошла, дуреха?! - в сердцах крикнул Таральон, грозно глядя на девушку. Лилия поджала губы, дрожащей рукой дотронулась до порванного остроконечного уха мужчины ("Черт, я даже не заметил, что эти паскуды порвали мне ухо..." - выругался тот). На ее глазах навернулись первые слезинки, но девушка моментально их стерла, чтобы не нервировать Таральона лишний раз. - Я же записку получила... - И ты поверила, что я вот так вот легко сдался в их руки? Что сижу и кукую тут, ожидая тебя, хрупкую девушку, готовую на все, чтобы вытащить меня? Дьявол все это побери, но ты знаешь ведь, что такое бывает только в глупых романах! - Знаю... - вновь повторила Лилия. Хвала небесам, ее, глупую такую, Таральон примчался спасать почти мгновенно. До нее не успели даже и дотронуться. А вот он до них дотронулся. Еще как... - Но так... - Таральон, я очень хотела верить этим романам. Знаешь же меня, - виновато сказала девушка, поглаживая искалеченное ухо мужчины, отчего тот немного расслабился. - И я поверила. Я вправду была готова сделать все, чтобы тебя отпустили. - Даже отдаться незнакомым мужикам? - грубо спросил Таральон. Пальцы Лилии дрогнули, через мгновение возобновили ласку еще нежнее. - Да, дорогой, - прошептала она, склоняя голову. Он не мог ее винить. Наверное, если бы похитили Лилию, он бы тоже впал в отчаяние и, не посоветовавшись ни с кем, рванул бы в назначенное место сломя голову, желая только спасти свою любовь. И все же девушка поступила безрассудно, отчего пострадали они оба. Думается, этот урок Лилия запомнила на всю свою продолжительную жизнь. В Лилии было слишком много наивности и мечтаний. Нет, Таральон не против последнего, но всего должно быть в меру. А в девушке нет меры. Казалось, ее доверие и эта чертова наивность бесконечны. Даже глядя на нее, на белые короткие волосы, светлые карие глаза, хрупкую фигуру, можно было прочитать крупными буквами: "НАИВНАЯ ДУРОЧКА". Она была неисправима. Оставалось лишь надеяться, что данный случай хоть чему-нибудь ее научил. - Глупая ты. - Верно, - кивнула Лилия, наклоняясь к самой серьезной ране - на левом предплечье и осторожно дотрагиваясь до нее кончиком языка. Таральон лишь зашипел, жмурясь, но отвлекать ее не собирался. Они оба эльфы, они знают, что их слюна способствует скорейшему исцелению. - Очень больно? - заботливо спросила девушка. - Лечи, - сквозь зубы ответил мужчина, и она вернулась к своему занятию. Ей не в первый раз предстояло зализывать раны, но сегодня только от мысли об этом девушке становилось дурно. Раны, которые надо было залечить, были нанесены по ее вине. В этот момент Лилия искренне ненавидела себя, свое дворянское происхождение, титул, сбережения и завистников, от которых не было покоя. И если ранее пострадать могла только она (могла, но не пострадала благодаря верным стражам), то теперь уже пострадал ее возлюбленный. Порой Лилии хотелось раздать все свои деньги и уйти странствовать, и лишь отрезвляющие разговоры с Таральоном переубеждали ее. Раны успели подсохнуть, но стоило языку до них коснуться, как вновь показывалась кровь. Соленая и отдававшая железом, девушке она казалась даже горькой. А еще было нечто очень интимное в том, что Лилия зализывала раны именно Таральона, никого другого. Осознав это, девушка немного рассердилась на себя и на свой предательский румянец на щеках и кончиках ушей, исподлобья взглянула на эльфа и вздрогнула, встретившись с прищуренным взглядом темно-карих внимательных глаз. Показалось ей, или Таральон тоже покраснел, наблюдая за ней, усердно зализывавшей раны? Возможно, это только разыгравшееся воображение, но тихий хрипловатый голос мужчины лишь укрепил догадки: - Лилия, - девушка поспешно облизала с губ его кровь, - поцелуй меня. - Ч-что? - Поцелуй меня, - требовательно повторил Таральон, не отводя от нее глаз. - Должна же быть какая-то компенсация за все увечья. - Но... - эльфийка замялась. - Лилия. - Ну? - Пожалуйста, - внезапно мягко произнес эльф. - Поверишь, я бы поцеловал тебя сам, если бы мог нормально управлять телом. А поцелуй мне сейчас нужен, как воздух. Она не могла отказать, но беспокоилась о ранениях. Лилия могла нечаянно причинить ему боль, а этого ей делать очень не хотелось. Но этот взгляд, такой печальный и умоляющий... эльфийка сдалась, наклонилась к лицу Таральона (а он, зараза, уже и глаза прикрыл, предвкушал, манипулятор), осторожно провела по щеке кончиками пальцев, замерла в паре сантиметров от его губ, заворожено глядя на безмятежно прикрытые глаза, приподнятые в ожидании брови и полураскрытые губы, поцеловала их самый уголок. Услышав разочарованный вздох, зловредно хихикнула, но потом все же смилостивилась, прильнула к эльфу, смягчая жесткие искусанные губы Таральона нежными своими, с готовностью принимая горячий язык, упивавшийся легкими касаниями ее языка. Мягко, ненавязчиво, Лилия продолжала поцелуй, разрешая мужчине покусывать губы, ласкать их языком, дразнить ее. - Доволен? - задыхаясь, спросила она спустя несколько минут. - Нет, - прошептал Таральон. - Иди сюда, я еще не закончил. - Но мне нужно долечить тебя, - попыталась сопротивляться девушка. - К дьяволу все мои раны, я хочу целовать тебя снова и снова, - вновь продолжительный поцелуй, насквозь нежный и мягкий, несмотря на нетерпение эльфа. Казалось, он просто не мог целовать ее по-другому, не мог грубо сорвать поцелуй с ее губ. Лилия чуть ли не силой отрывалась от Таральона, слушаясь разума, который твердил о еще не залеченных ранах. Пристально осмотрев тело эльфа, она пришла к выводу, что осталось лишь две на груди. "На груди..." - мечтательно протянула про себя эльфийка, приникая губами к высохшей крови и с силой проводя языком по ней. В ответ она услышала шумный выдох, что волосы зашевелились на макушке. - Не так сильно, дорогая... - протянул Таральон. - А то снова поцелую. - А я против? Зализывая раны, Лилия с наслаждением улавливала каждую легкую дрожь по телу эльфа, каждый судорожный вздох-стон. "Хорошо быть эльфийкой, - подумала она. - Такой прекрасный способ исцеления. Надо сказать, мне очень понравилось зализывать его ранения". Свет луны мягко освещал две фигуры у подножья гор: израненного эльфа, лежавшего на земле, и хрупкую эльфийку, которая нежно зализывала его раны. И только луны стала свидетельницей многочисленных поцелуев, которыми эти двое награждали друг друга. Она - за то, что он защитил ее. Он - за то, что просто любил ее.